Эрнст-Йорг фон Штуднитц, Чрезвычайный и Полномочный Посол Федеративной Республики Германия в РФ: "Немцы и русские никогда не были чужими друг другу. Напротив, они всегда ощущали особую духовную близость, и даже родственность. Испокон веков множество немцев оседало в Москве, чтобы найти здесь счастье. Их присутствие ощущалось во всех областях общественной жизни, они заводили здесь свое дело и вносили существенный вклад в развитие города и страны, без них невозможно представить себе бьющую ключом жизнь московского общества..."

Во второй половине 16 века за чертой Москвы, на берегу Яузы, возникло первое поселение европейцев - Немецкая слобода. Правда, вскоре слово "немец" закрепилось за выходцами только из германских земель - видимо, потому что они играли главную роль в иноземной общине Москвы, оказывали большее влияние на ее жизнь и развитие, чем представители других этносов. Сегодня, спустя четыреста лет со времен указа Ивана Грозного о создании слободы, мы можем вполне оценить дальновидность поступка сурового царя.

В значительности "немецкого компонента" в многонациональной жизни прошлой Москвы еще раз убедила выставка "Московские немцы. Четыре века с Россией", проходившая в Государственном историческом музее с 15 января по 15 марта 1999 года. Как говорят организаторы, в основе экспозиции - желание показать, что будущее двух народов - едино. Немцы органично вошли в российскую и московскую жизнь, обогатили ее своими традициями, культурой, промышленностью и торговлей. Бродя по залам Исторического, наверное, каждый посетитель ловил себя на мысли, что без их вклада Москва была бы совсем иной. Фонвизин, Лодер, Пестель, Толь, Бенкендорф, Боде, Дельвиг, Эйнем, Феррейн, Байер, Шмидт, Шерер и Набгольц - какие имена! А ведь у всех них – немецкие корни. Можем ли мы считать их чужими после четырех столетий, прожитых вместе, в одном городе? Кто столько способствовал расцвету науки, кого считали лучшими аптекарями, мебельщиками, фотографами? Наконец, не немецкая ли кровь текла в жилах российских императоров?

…С 16 века следствием утверждения лютеранства в германских землях становится развитие народного образования. Для протестантов церковь и школа сливаются, поэтому впоследствии, куда бы ни забросила судьба, прежде всего, они стремятся объединиться и обучить детей, дабы вырастить сознательных христиан. Первая школа при московской евангелическо-лютеранской церкви была основана уже в 1601 году. Из нее постепенно выросла целая сеть немецких учебных заведений различных уровней. Во второй половине 19 века при московской Петропавловской церкви существовали уже шесть благотворительных учебных заведений: мужская и женская гимназии, реальное училище для мальчиков и две начальные школы для мальчиков и девочек. Кроме того, в Москве имелось реальное училище, школы для бедных детей и сирот евангелических вероисповеданий и Александровское евангелическое училище.

Московские немцы оставили свой след и в городской благотворительности. Вспомним Иоганна Готфрида Грегори, основавшего в 17 веке первый российский театр, или Генриха Дикгофа, по инициативе которого более ста лет назад в Москве была открыта школа для слепых детей. И все же отправной точкой немецкой благотворительности можно назвать первую четверть 19 века, когда община бывших германских подданных добилась разрешения на возведение в центральной части русской столицы двух лютеранских, англиканской и католической церквей.

Как и во многих случаях, у истоков добрых дел стояла церковь. Московские лютеранские пасторы при церквях сразу зарекомендовали себя не только духовными наставниками единоверцев, но и радетелями просвещения, науки и культуры, блага ближних - к ним священники причисляли всех, независимо от национальности и вероисповедания. Неразрывная связь между верой и гуманизмом, желанием помочь была отличительной чертой благотворителей того периода: каждый относительно обеспеченный прихожанин-протестант по мере сил оказывал помощь нуждающимся собратьям. В результате добро рождало добро: бескорыстная совместная деятельность немцев на благо города и сограждан сделала немецкую общину значительно более сплоченной, сильной. Как нация, известная своим педантизмом и любовью к порядку, немцы через недолгий срок после открытия своих церквей создали и благотворительные организации. Сначала они были похожи на нынешние группы самопомощи. К примеру, в 1847 году московскими протестантами основано Евангелическое попечительство о бедных. В соответствии с уставом, его члены подразделялись на три категории: одни вносили нерегулярные пожертвования, другие - "действительные" члены - платили ежегодные взносы. И, кроме того, около 30 человек непосредственно занимались помощью бедным. Они обходили квартиры неимущих собратьев и оказывали помощь из средств, выделенных попечительством. В 1854 году на территории бывшей Немецкой слободы открылась Евангелическая богадельня, при которой в 1857 году создано Евангелическое попечительство о бедных женщинах и детях. При нем работали: бюро для поиска работы, швейная мастерская, лазарет, фонд дешевых квартир. Неимущим детям и женщинам выплачивались пособия и пенсии. Через тридцать лет общество смогло позволить себе построить в Гороховском переулке детский приют.

Во всех объединениях немцев культивировались, говоря современным языком, структуры для психологической реабилитации и социализации. Контора по поиску работы, библиотека, дешевое общежитие - существовали в образованных в 1879 году Евангелическом обществе юношей и, в 1894, в Евангелическом обществе попечения о девицах, главная цель которых состояла в оказании духовной и материальной поддержки молодым немцам, вынужденным покинуть свою родину в поисках заработков.

Деятельность благотворительных обществ, естественно, не ограничивалась тем, чтобы устроить вновь прибывших в Москве. В воспитанниках старались развивать христианские добродетели. Почти каждую неделю юноши собирались на какое-либо мероприятие: библейский час, лекцию по истории, литературе или естествознанию, музыкальный вечер, репетицию любительского спектакля. Летом молодые люди, иногда вместе с пастором, отправлялись за город на прогулку. Члены Евангелического общества попечения о девицах "сходились" по воскресениям. Под наблюдением жены пастора или почтенной дамы-патронессы девушки рукодельничали, читали вслух, пели, играли в настольные игры и пили чай со всевозможными лакомствами. Периодически устраивались общеобразовательные лекции, чаще всего по педагогике.

Хотя много сил тратилось на поддержку немецкого сообщества в Москве, немцы поддерживали не только единоверцев и земляков. К примеру, в 1883 году открылась Евангелическая больница (для нее в 1905 году на средства жертвователей-прихожан построено специальное здание), медицинский персонал которой состоял почти исключительно из немцев, но врачевали здесь всех людей без различия национальности и конфессии. Первоначально в больницу обращались преимущественно протестанты, но уже в начале 20 века около

70 процентов ее пациентов не принадлежали к евангелическим общинам.

Впрочем, самая большая роль московских немцев - образование нескольких поколений аристократов, интеллигентов и прочего городского люда. Конечно, лишь родовитые и состоятельные семейства могли нанять своим детям гувернеров-иностранцев. Брать уроки языка позволяли себе тоже далеко не все.

Учащиеся других национальностей и вероисповеданий были допущены в "евангелические" школы Москвы и Петербурга уже в 18 веке. Многие русские родители стремились отдать своих чад именно сюда. Под присмотром строгих педагогов учащиеся этих школ не только в совершенстве овладевали немецким языком, но и получали основательное общее образование. Во второй половине 19 - начале 20 века программы гимназий и реальных училищ при евангелическо-лютеранских церквях почти полностью соответствовали программам аналогичных русских учебных заведений, разве что преподавание здесь велось на немецком (за исключением русского языка и истории российской словесности, истории, географии, Закона Божьего). На рубеже веков в немецких школах было около трети православных воспитанников.

Несомненно, "евангелическо-лютеранские" гимназии и реальные училища в Москве были неотъемлемой частью образовательной системы государства. Эти учебные заведения давали немецким и русским юношам знания, позволявшие им продолжить образование и в России, и в Германии, приучали детей разных национальностей к общению друг с другом, доброжелательности к "иноверцам" и "чужакам". Согласитесь, что этих качеств - лояльности, терпимости - нам особенно сегодня не хватает...

При подготовке публикации использованы материалы из книги-каталога выставки "Московские немцы. Четыре века с Россией" и статьи Инги Томан "Евангелическая церковь дореволюционной Москвы, просветительская благотворительная деятельность".

Сведения об авторе: Анна Севортьян - корреспондент АСИ