Параллельно с Конституцией 27 июня 1936 года был принят документ иного характера и иной направленности. Речь идет о постановлении ЦИК и СНК СССР "О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и некоторых изменениях в законодательстве об абортах". Это постановление фактически подводило черту под прежней практикой и теорией "свободной любви" и "свободной семьи". Государство начинало брать под свою опеку семью "как ячейку общества". Это был знак стабилизации социалистического строя. Овладевшее обществом государство нуждалось в прочной опоре, в устойчивых социальных связях и отношениях, которые всегда и везде обеспечивает семья. С началом второй мировой войны эта необходимость становится первоочередной потребностью, и, чтобы удовлетворить ее, 8 июля 1944 года Президиум Верховного Совета СССР принимает указ, согласно которому "только зарегистрированный брак порождает права и обязанности супругов"¹⁰⁹.

Этот указ значим во многих отношениях. Прежде всего, он фиксировал уже происходивший в государственной политике решительный поворот в подходе к социальным отношениям между полами, к семье и браку. Указ предельно жестко обозначал неравенство женщины в том случае, если она решалась на внебрачную связь и свободную любовь, которую до того времени почти четверть века культивировала социалистическая идеология. Запрещалось даже добровольное установление отцовства в таких союзах, и вся ответственность за внебрачную близость, вся тяжесть ее последствий целиком и полностью ложилась на женщину и рикошетом - на рожденных ею детей. Кроме того, все свободные фактические браки приравнивались к внебрачным связям. Государство, отказываясь признать их, снимало с себя обязательства по социальной защите таких семей.

Ряд дополнительных мер, принятых после указа, в развитие его духа, резко усложнил процедуру развода и изменил отношение к нему. Развод стал считаться признаком "моральной неустойчивости" гражданина. Он влек за собой неприятные последствия, такие, например, как административные или партийные взыскания, а иногда и исключение из партии, что означало конец любой карьеры. Эти обстоятельства, с одной стороны, резко ускорили процесс институционализации советской семьи, а с другой - скорректировали гражданский статус женщины. В обмен на признание ее свободы и равенства государство отныне ожидало от женщины исполнения ролей не только труженицы и матери, но и основной воспитательницы своих детей, хранительницы советской семьи, верной жены, берущей на себя все бремя забот о доме.

Таким образом, провалившее курс на "революцию быта" государство перекладывало на плечи женщин заботу об этом "быте" и легализовало "двойную нагрузку", которую и без того уже несла "свободная и равноправная" женщина. Правда, государство обещало всемерно способствовать развитию социальной инфраструктуры. Но не "здесь и сейчас", а "со временем", постепенно, после осуществления других первоочередных задач, стоящих перед обществом: индустриализации страны, коллективизации сельского хозяйства, восстановления народного хозяйства после Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, реформ 60-х годов и т.д. А пока в качестве компенсации за двойную нагрузку женщинам предоставлялись дополнительные, "охранные" права и льготы, такие, в частности, как оплачиваемые отпуска по беременности и родам, пособия на детей.

Анализируя последствия этого "виража" социалистического законодательства, важно отметить, что после принятия новых ориентиров советская семья осталась асимметричной, в ней рельефнее обозначилась фигура матери, функция которой многократно усложнилась. Мать отвечает за рождение и воспитание детей, за быт семьи, несет на себе весь домашний труд и, помимо этого, материально поддерживает семью своей зарплатой. В большинстве советских семей зарплаты мужа было недостаточно, чтобы обеспечить даже минимальный прожиточный уровень. Реформа школьного образования, осуществленная в военном 1943 году и предусматривавшая раздельное обучение мальчиков и девочек, еще откровеннее обнаружила радикальные перемены в подходе государства к социальным отношениям между полами. Отныне государство считало нужным уже со школьной скамьи растить и воспитывать детей в соответствии с "естественным" назначением каждого пола: мальчик в этой новой парадигме должен был быть готовым исполнять функции "бойца" - на фронте и в тылу, а девочка - "матери" и "сознательной воспитательницы" детей. "Отец народов" И. Сталин лично руководил этой реформой. Впрочем, реформа никак не повлияла на изменение пропагандистского курса государства ни в отношении гражданских свобод и равноправия женщин, ни в отношении семьи как части большого трудового коллектива, открытой для любого вмешательства государственных институтов. Государство не считало нужным устранять очевидные противоречия в своих пропагандистских установках, которые к этому времени уже обрели форму веры и, как всякий символ веры, могли быть противоречивыми и даже плохо совместимыми.

Только после смерти Сталина этот откровенно патриархатный крен в государственной политике начинает выравниваться, а противоречия в законодательстве о социальном статусе женщин постепенно сниматься и отчасти загоняться внутрь. Как подчеркивала официальная наука, "концепция решения женского вопроса в СССР... базируется на том, что определяющим фактором равноправия женщин в обществе и семье является их участие в общественном производстве". Это участие обеспечивает их экономическую самостоятельность и "служит основой формирования у женщин социально значимых качеств: ответственности за свои действия и за дела коллектива, понимания гражданского долга, ощущения своего единения с обществом, социальной активности. Все это формирует женщину как личность, укрепляет ее престиж в семье"¹¹⁰.

Сформулированная таким образом установка обязывала законодателей решать проблему совмещения принципа свободы и равенства граждан того и другого пола с принципом защиты и укрепления социалистической семьи как базовой ячейки общества. В ответ на этот запрос был предложен целый веер решений, часть из них учитывала опыт законотворчества в этой сфере в "братских" социалистических странах Восточной Европы.

Самыми продвинутыми и последовательными оказались законодатели Германской Демократической Республики. В принятой здесь в 1968 году Конституции статья 20 формулировала положение о равенстве мужчины и женщины во всех областях общественной жизни, а также о том, что государство берет на себя обязанность способствовать повышению профессиональной квалификации женщин. Параллельно статья 38, посвященная охране брака, семьи и материнства, предусматривала помощь многодетным семьям, будь то семья с одной матерью или одним отцом; и независимо от обстоятельств - медицинскую и материальную помощь по беременности и родам. Это была единственная в социалистических странах конституция, отказавшаяся от дифференциации семейных обязанностей по признаку пола. Ее положения были согласованы с действовавшим с 1966 года Кодексом законов о семье. В § 9 этого Кодекса говорилось: "Супруги равноправны. Они живут вместе и ведут общее домашнее хозяйство. Все вопросы совместной жизни и развития каждого решаются супругами с обоюдного согласия". § 10: "Оба супруга принимают участие в воспитании детей и ведении домашнего хозяйства"¹¹¹.

В годы "оттепели", сменившей сталинскую эпоху, в том же направлении стало развиваться и советское право. Реформа образования, предпринятая в 1954 году, восстановила смешанное образование; в 1955 году вновь был легализован аборт, а в 1965 году - значительно облегчена процедура развода, в 1967 году - отрегулировано положение с алиментными обязательствами. А в 1968 году был принят новый, более общий документ - "Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье".

Впервые в истории советского законодательства этот документ говорил не столько о долге и обязанностях женщин, сколько об их "правах", и подчеркнуто акцентировал такие понятия как "счастливое материнство и детство", "поощрение материнства" и т.п. Документ настаивал на том, что "советской женщине обеспечиваются необходимые социально-бытовые условия для сочетания счастливого материнства со все более активным и творческим участием в производственной и общественно-политической жизни". Специальная, третья, статья заявляла о "равноправии женщины и мужчины в семейных отношениях". Между тем, эта статья вступала в определенное противоречие с пунктом четвертым статьи первой, где говорилось об особой, "всемерной охране интересов матери и детей", а также со статьей пятой, посвященной более детальной расшифровке этого положения. В этой статье государственная помощь семье трактовалась как помощь "женщине-матери"¹¹².

Итогом законодательных поисков, шедших в этом направлении, стала Конституция СССР, принятая в 1977 году после предварительной широкой дискуссии в обществе. В соответствующих статьях Конституции утверждалось, что статус любого советского гражданина, независимо от его пола, определен двумя его главными функциями - "труженика" и "семьянина". Поэтому одной из центральных тем этой дискуссии стала тема равномерного распределения семейных обязанностей между супругами, т. е. тема эгалитарной, партнерской семьи. Положению о свободе и равноправии женщин была посвящена статья 35, положению о семье - статья 53. Статья 35 провозглашала: "Женщина и мужчина имеют в СССР равные права. Осуществление этих прав обеспечивается предоставлением женщинам равных с мужчинами возможностей в получении образования и профессиональной подготовки, в труде, в вознаграждении за него и продвижении по работе, в общественно-политической и культурной деятельности, а также специальными мерами по охране труда и здоровья женщин, созданием условий, позволяющих женщинам сочетать труд с материнством; правовой защитой, материальной и моральной поддержкой материнства и детства, включая предоставление оплачиваемых отпусков и других льгот беременным женщинам и матерям, постепенное сокращение рабочего времени женщин, имеющих малолетних детей"¹¹³.

Первая строчка этой статьи в выдвинутом на обсуждение проекте Конституции была представлена в другой редакции: "Женщина в СССР имеет равные права с мужчиной". В ходе дискуссии данная редакция была подвергнута критике за то, что права мужчины здесь взяты за эталон, к которому подверстываются права женщины, а потому изменена.

Критики проекта отмечали, что положения статьи 35 о поддержке материнства и детства и льготах женщинам, имеющим малолетних детей, противоречат тексту статьи 53, согласно которому "в семейных отношениях женщина и мужчина имеют равные личные и имущественные права"¹¹⁴. Кроме того, они предлагали дополнить этот текст положением о "равных обязанностях" супругов, однако авторы проекта сохранили в окончательном варианте первоначальный противоречивый текст. Он соответствовал противоречиям общественной жизни и фактической модели советской семьи, которая перестала быть чисто патриархальной, но еще не стала эгалитарной, партнерской.

Для перехода к этому типу семьи следовало одолеть два барьера в официальной идеологии и сформированном ею общественном сознании: отказаться от "классического" советского понятия "женщина-мать", т. е. увидеть, наконец, в женщине полноценную гражданку, для общественного признания которой не нужны никакие дополнительно обозначенные функции, а с другой стороны - признать в мужчине полноценного члена семьи, отца, имеющего те же, что и женщина, права, связанные с рождением и воспитанием детей. Конституция 1977 года, также как и принятые до нее Основы законодательства о браке и семье, этих барьеров не одолела.

Понимая необходимость создать хотя бы внешнюю видимость увязки всех глав и положений Конституции и прочих законодательных актов, трактовавших принцип свободы и равенства женщины, правоведы поясняли, что "равенство женщин и мужчин де-юре никогда не рассматривалось и не рассматривается в Советском государстве как тождество их правового статуса. Простое уравнивание прав не обеспечивает еще подлинного равенства женщин, которые, выполняя в обществе те же функции, что и мужчины, осуществляют еще и свою специфическую функцию - функцию материнства. Отсюда следует, что подлинное равенство женщины с мужчиной возможно лишь тогда, когда женщины, имея все те же права, что и мужчины, наделены еще и дополнительными правами и льготами"¹¹⁵.

Так формировалось советское законодательство, призванное решить женский вопрос и обеспечить подлинное равноправие и свободу женщин в социалистическом обществе. Это было "охранное", льготное законодательство, т.е. по сути законодательство дискриминационное. Но когда в 1979 году ООН принимала Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, советские пропагандисты с гордостью заявляли: "В нашей стране все меры этой Конвенции уже давно полностью осуществлены... Советское законодательство полностью им соответствует, даже значительно превосходит установленные нормы"¹¹⁶.

Как претворялось это законодательство в повседневную жизнь?

Все официальные пропагандистские советские издания, учебные пособия и научные исследования в один голос утверждали: "Главным, определяющим моментом фактического равноправия женщины в обществе является ее участие в общественном труде. Труд - это основа эмансипации женщины, ее экономической независимости. Труд способствует развитию личности женщины, повышает ее роль в жизни общества и семье, дает ей моральное удовлетворение"¹¹⁷. Представление о том, что женщина может и не трудиться в общественном производстве, напрочь исчезло из советского общественного сознания. Именно на этом основании, определяя характер гендерных отношений в советский период, сегодняшние социологи единодушно квалифицируют его как "контракт работающей матери".

Важно отметить, что втягивание женщин в общественное производство диктовалось не столько потребностями эмансипации, сколько нуждами

модернизации советской экономики, ее перехода из фазы аграрной в индустриальную. Следует еще раз напомнить, что любая модернизация, даже если она происходит в порядке естественной эволюции, сопровождается общественными потрясениями. Это процесс конфликтный, мучительный, особенно тогда, когда естественную эволюцию подменяет планируемая революция, как это было в СССР.

Начиная с 20-х годов удельный вес женщин в составе наемной рабочей силы все время повышался. Правда, в рамках этой устойчивой тенденции имели место и определенные колебания, обусловленные изменениями в запросах экономики: в период нэпа, в послевоенные годы, в начале и середине 60-х годов, когда разворачивались реформы А.Н. Косыгина, занятость женщин снижалась. И наоборот, в 30-е годы - в момент форсированной индустриализации страны, в годы Великой Отечественной войны, в 70-80-е годы происходит рост доли женщин в общей численности рабочих и служащих.

в 1922-1970 гг, %¹¹⁸

В 70-е годы доля женщин в общей численности рабочих и служащих, достигнув 51%, удерживается на этом уровне вплоть до конца 80-х годов. Все это двадцатилетие 70-80-е годы 92% советских женщин трудоспособного возраста работают и учатся. Главной сферой приложения женского труда была промышленность. Она занимала первое место по абсолютному числу используемых женских рабочих рук, при этом численность занятых там женщин росла быстрее, чем численность мужчин. В результате удельный вес женского труда в промышленности достиг к 1974 году 49%, в сельском хозяйстве женщины составляли 45% работников совхозов, подсобных хозяйств, других сельскохозяйственных предприятий. Женщины составляли большинство среди работников здравоохранения и социального обеспечения (84%) просвещения (74%); культуры (70%) связи (68%) торговли и общественного питания (76%) ¹¹⁹. Иначе говоря, женщины работали во всех отраслях народного хозяйства и всюду играли огромную, часто решающую, роль, во многих случаях решающую роль, в качестве основной рабочей силы.

Количественные показатели женской занятости, значимые для описания процесса модернизации общественного уклада, недостаточны для выводов о воздействии женской трудовой активности на достижение свободы и равенства женщин в обществе. Гораздо важнее здесь показатели качественные, свидетельствующие о характере и содержании женского труда. Что происходило с этой точки зрения? Социологи отмечали, что менялись сами типы женской занятости: с 30-х по 70-е годы практически вдвое сократилось число женщин, занятых в сельском хозяйстве, в основном в результате общего процесса перехода сельского населения в города. В те же годы в 4 раза возросла доля женщин, занятых трудом промышленного типа, а также трудом по информационному обеспечению производства и управления¹²⁰. Иначе говоря, можно утверждать, что рост общей численности женщин, работающих в народном хозяйстве, или общей доли женского труда, сопровождался ростом его квалификации.

Вместе с тем, спецификой профессиональной занятости женщин в СССР многие годы оставался неквалифицированный или малоквалифицированный труд, преимущественно ручной, крайне тяжелый, не требовавший какой-либо профессиональной подготовки. По официальной статистике, таким трудом к началу 80-х годов было занято около 40% женщин, в то же время для всех занятых этот показатель приближался к 30%¹²¹. Это значит, что женщины составляли основной контингент работников тяжелого физического труда: около половины промышленных, строительных и сельскохозяйственных рабочих, занятых ручным физическим и маломеханизированным трудом, 70% складских рабочих, 90% занятых на конвейере, 97% занятых ткачеством в легкой промышленности, 98% уборщиц, сиделок, нянь¹²².

Огромное число женщин трудилось в условиях вредного производства: свыше миллиона человек - при неблагоприятном температурном режиме, около миллиона - при повышенном уровне шума и вибрации и столько же - при большой запыленности и загазованности рабочих мест, почти 700 тыс. - при недостаточной их освещенности. Доля занятых женщинами рабочих мест, не отвечавших требованиям норм и правил охраны труда, в начале 80-х годов составляла: на предприятиях химической промышленности - от 20 до 50%, радиопромышленности и приборостроения - по 46, лесной и бумажной промышленности - 34% ¹²³.

Социологи, исследовавшие эту проблему, отмечали, что женщины с низкой квалификацией сознательно шли на вредное производство - оно обеспечивало более высокую оплату труда, сокращенный рабочий день, ранний выход на пенсию. С их добровольного согласия руководители предприятий предпочитали не вспоминать о действующем законодательстве об охране женского труда, которое было достаточно хорошо развито в тот период.

В социалистическом обществе равная оплата за равный труд изначально была закреплена законом. Действительно, и в промышленности, и в других сферах занятости женщина получала за равный труд ту же заработную плату, что и мужчина. Проблема была в другом: во-первых, происходила "феминизация" низкооплачиваемых работ; во-вторых, по мере того, как женщины осваивали ту или иную профессию, эта профессия становилась непрестижной и низкооплачиваемой. Так возникали межотраслевые и внутриотраслевые различия в заработной плате. Они были свидетельством реального неравенства в оплате женского и мужского труда, но свидетельством скрытым, неявным.

Отраслями по преимуществу "женского" труда к началу 80-х годов были торговля и общественное питание, здравоохранение и социальное обеспечение, народное образование и культура. Здесь средняя заработная плата была гораздо ниже, чем в целом по народному хозяйству, и уступала оплате труда в промышленности, строительстве и на транспорте. Если принять за 100% оплату труда в промышленности, то в эти годы среднемесячная заработная плата в торговле и общественном питании составляла 71%, в здравоохранении и социальном обеспечении - 64, в народном образовании - 69, в учреждениях культуры - 56%¹²⁴. Но и в промышленности, в тех ее отраслях, где преобладали женщины, - а это легкая, пищевая, швейная, фармацевтическая, - средняя заработная плата была почти на треть ниже, чем в целом по стране. Этот разрыв существовал и внутри одной и той же профессии, здесь точно так же средний заработок женщин составлял менее двух третей заработной платы мужчин¹²⁵.

Социологи были склонны объяснять разрыв в оплате мужского и женского труда отставанием женщин-работниц в уровне профессиональной квалификации от работников-мужчин. Эти объяснения звучали парадоксально, особенно рядом с другими статистическими данными - данными об уровне образования женщин.

Уровень образования женщин в СССР служил знаком особых достижений социалистической системы. На всех женщин распространялся закон об обязательном общем среднем образовании. Начиная с середины 60-х годов женщин-специалистов с высшим и средним образованием было в стране 59%. В 1981 году женщины составляли 52% студентов в высших учебных заведениях, 56% учащихся в средних специальных учебных заведениях126. В общем составе специалистов - инженеров, агрономов, врачей, педагогов - женщин было больше, чем мужчин. Это свидетельство важного места женщин в системе общественного труда и их огромной роли в жизни страны. Настолько огромной, что в случае их всеобщей забастовки, особенно там, где их большинство, народному хозяйству грозил бы хаос, а то и полный крах. Ведь женщины - это 66% врачей, 74% учителей, 60% инженеров, 87% экономистов и бухгалтеров, 45% агрономов и зоотехников, 40% научных работников¹²⁷.

Чем объяснить эту тягу советских женщин к высшему образованию? В первую очередь, завоеваниями русского женского движения прошлого века и начала нынешнего столетия. Благодаря этим завоеваниям, уже в 1913 году в составе студентов, обучавшихся в Петербурге, числилось 37% женщин¹²⁸.

Другой фактор - потребность общества в максимальной мобилизации женских трудовых резервов. Высокая образованность и профессиональная подготовка женщин должны были стать реальной основой их равноправия в труде и его оплате. Официальная наука не без оснований подчеркивала, что "решение проблемы общего образования и развертывания на его основе среднего специального и высшего образования дает женщине все возможности стать квалифицированной работницей, специалистом и руководителем в народном хозяйстве"¹²⁹.

Но этого не происходило. Почему? Откуда возникало неравенство в оплате труда, трудности в реализации профессиональных навыков, барьеры в продвижении по службе, недопредставленность женщин на руководящих должностях и сверхпредставленность на низкостатусных работах, для которых характерны либо низкая оплата, либо тяжелые условия труда, - т. е. все то, что было типично для положения основной массы трудящихся женщин и что социологи называют сегрегацией в профессиональной сфере по признаку пола?

Все эти проблемы, ярко проявившиеся в сфере труда женщин, были вызваны во многом еще и тем, что существовавшая модель их занятости была сформирована как слепок с модели мужского труда. В этом случае профессиональная активность женщин оказывалась плохо совместимой с другой их функцией - матери и воспитательницы детей, хозяйки дома, исполнения которой также ожидало от них общество. Ведь ее позиции в обществе определял "контракт работающей матери", который не случайно относят к числу гендерно рассогласованных контрактов.

* * *

Юные девушки, оканчивая среднюю или высшую школу и получая профессиональную подготовку, вместе с ней усваивали и принцип равенства мужчин и женщин, который был заложен в основу социалистической системы образования. Как правило, вслед за этим, а зачастую и в момент учебы, они выходили замуж и рожали детей. В СССР, по данным статистики, на долю молодых матерей (до 30 лет) приходилось к началу 80-х годов 3/4 всех рождений¹³⁰. Создание семьи, рождение детей вносили глубокие изменения в их жизнь. Гораздо более глубокие, чем в жизнь их партнера по браку. В этот момент они, как правило, впервые обращали внимание на неравное положение полов, на дискриминацию женщин, с которой они не сталкивались прежде, дискриминацию, вызванную, по всеобщему мнению, естественной спецификой их пола. Скажем, молодая пара, оба с университетскими дипломами, в начале своей карьеры и семейной жизни поровну делят домашний труд, работают на схожих должностях с равным усердием и обладают равными способностями. Спустя 9 месяцев она рожает ребенка и остается с ним дома. Он продолжает работу. Профессиональная карьера женщины вынужденно прерывается. На время. И в это время она берет на себя помимо хлопот о ребенке еще и всю нагрузку по дому. Муж, со своей стороны, чтобы компенсировать ее домашнюю загруженность, а также недостаток ее заработной платы, чтобы поддержать семью материально, интенсивно работает. Начинается стремительный рост его карьеры, продвижение по службе. Растут его знания, навыки и одновременно заработная плата. Его время становится более "дорогим", чем ее. Когда ребенок подрастает и женщина выходит на работу, груз домашних обязанностей сохраняется за ней - ведь ее время "дешевле", чем время уже продвинувшегося в карьере мужа. Разрыв между ним и нею углубляется и закрепляется: ему - карьера, ей - домашние заботы, воспитание детей и профессиональный труд "между делом".

Далее...