главная страница
		поиск       помощь

Гендерные исследования (гендерология) — новая междисциплинарная область научных исследований, в центре которой находится пол как социо-культурное образование. В России, как известно, гендерология находится в процессе становления и институционализации. В последние годы в круг наук, связанных с гендерными исследованиями, все активнее вовлекаются не только социальные, философские, экономические науки, но и лингвистика, культурология, а также литературоведение. Хотя именно эта область методологически менее всего разработана как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении.

В 90-е годы XX века в связи с исчезновением запретов и идеологических догм усилился интерес к гендерным исследованиям в области литературоведения. Об этом свидетельствуют работы М. Михайловой, Н. Пушкаревой, Е. И. Трофимовой, Е. 3. Тарланова, конференции и круглые столы, посвященные данным проблемам («Инновации в женском творчестве») и др., издаваемые журналы, специальный выпуск литературоведческого журнала «Филологические науки» за 2000 год, созданные программы, например «Женщина и творчество» Н. Габриэлян, «Женщины и художественное новаторство в России» — руководитель А.Альчук и др. Можно привести и другие примеры, но дело не в мероприятиях и в их количестве. До сих пор не сформирована методология гендерных исследований в литературоведении, а в связи с этим отсутствует и методика гендерного анализа текста. Несмотря на то что в 60—70-годы в западном литературоведении сложилось направление, именуемое феминистской критикой в ее американском и французском вариантах, тем не менее и в западных и в отечественных гендерных исследованиях в области литературоведения преобладает эмпирическое начало. Чем это обусловлено? Здесь можно назвать ряд причин. В-первых, маскулинностью классического литературоведения, во-вторых, неопределенностью самого понятия «гендер». Несмотря на то что существует огромное количество определений гендера, каждый исследователь вкладывает в это понятие свой, порой субъективный смысл. Приведем одно из наиболее продуктивных определений: «гендер — это определенность человека, возникающая в результате социокультурного наполнения полового диморфизма, имеющая систему смыслосодержащих символов, включающая в себя полоролевые стереотипы, полоролевые нормы и гендерную идентичность. Это — определенный тип ментальности и тип социального поведения»^[1].

Хотя многие ученые пришли к выводу, что осмысление литературы и культуры через призму гендера дает ценный материал как для литературоведения, культурологии, так и для гуманитарных наук в целом, однако лишь только в 80-е годы подобного рода исследования стали восприниматься как более или менее единый комплекс (постструктуралистский в своей основе), наиболее приемлемый для анализа «инаковости женского сознания» и тех средств, при помощи которых эта «инаковость» находит свое выражение в литературе. Несмотря на то что существуют попытки обоснования необходимости гендерных исследований в гуманитарных науках^[2], они не нашли еще широкого применения в отечественном литературоведении, поэтому данная проблема остается актуальной и требует своего осмысления.

Попытки такого рода исследований уже имеются: в рамках гендерологии формируется отдельная область литературоведения, которую можно условно назвать «гендерной поэтикой». Это понятие уже введено в обиход в современном литературоведении. Одно из определений принадлежит Е. 3. Тарланову. Он рассматривает гендерную поэтику как «важнейший атрибут художественной платформы модернизма», а Сапфо и ее творчество — в качестве «культурной модели декадентского модернизма и женщины-поэта». Однако трудно согласиться с утверждением Е. 3. Тарланова, что «возникновению этой поэтики в рамках литературной ситуации России рубежа веков» лишь «способствовал интерес к модели творческого поведения дилетанта, осознанно удалявшей сферу искусства слова от проблем социального характера и оставлявшей за ним только экспромты на случай». По его мнению, «подчеркнуто облегченная, не претендующая на профессионализм ...стилистика на первых порах становится удобной формой массового творчества ... представительниц "женской поэзии"»^[3]. Концепция Е. В. Тарланова ' чрезвычайно интересна в связи с заявленным в исследовании социальным аспектом, однако она не исчерпывает всей сложности проблемы. Разработка основ гендерной поэтики весьма своевременна, актуальна и до сих пор не раскрыта в полном объеме (а для некоторых исследователей весьма спорна). Тем не менее, хотелось бы высказать свои суждения по данному вопросу.

Гендерные исследования в литературоведении — весьма перспективная область исследований. Гендерная поэтика — это часть исторической поэтики, разработка которой стоит в ряду первостепенных задач современной науки о литературе. Предметом данного вида поэтики является гендер, который выступает не в качестве биологического пола, а как совокупность социальных репрезентаций, «культурная маска пола» в границах тех или иных социокультурных представлений, закрепившихся в данном обществе. В соответствии с данным подходом гендер рассматривается как важный концепт литературы и предстает как измерение социальных моделей поведения, укорененных в данном типе культуры.

Важной категорией гендера является гендерное самосознание^[4]. «Гендерное самосознание, — утверждает В. Макаров, — является системой, элементами которой выступают, помимо гендерной идентичности, представления о собственном соответствии моделям феминности и маскулинности, оценка подобного соответствия и готовность поступать в плане создания собственной модели поведения. Гендерное самосознание — это разновидность социального самосознания, которое обладает такими же признаками, как национальное или классовое самосознание»^[5]. Соответственно феминность и маскулинность — основные формы гендерного самосознания, которые реализуются в определенном гендерном типе и способствуют формированию гендерной идеологии, реализуя ее в различных видах социального поведения. Наличие гендерного самосознания ведет к формированию гендерной поэтики.

Как известно, категории поэтики подвижны, и от периода к периоду, от эпохи к эпохе они меняют свой облик, вступают все в новые связи и отношения, всякий раз складываясь в особые, отличные друг от друга системы. Характер каждой такой системы обусловлен, на наш взгляд, не только литературным самосознанием эпохи, но и гендерным самосознанием, характерным для данного периода. Именно гендерное самосознание, в котором всякий раз отражены историческое содержание той или иной эпохи, его идеологические потребности и представления, отношения литературы и действительности, определяет совокупность принципов литературного творчества в их теоретическом и практическом художественном освоении мира. Смена гендерных стереотипов сознания находит отражение в историческом движении поэтических форм и категорий. Условно можно выделить четыре наиболее общих и устойчивых типа гендерного самосознания 1) архаический (основанный на принципе тождества); 2) нормативный, традиционный (иерархический); 3) модернистский (основанный на принципе реконструкции); 4) постмодернистский (где действует принцип деконструкции).

Основы гендерной поэтики были заложены еще Платоном, который ввел понятие андрогинов, имея в виду образ первых людей, воплощающих единство мужского и женского. Исследование архаической стадии гендерной поэтики нашло отражение в работах таких отечественных литературоведов, как А. Ф. Лосев, О. М. Фрейденберг, которая в «Поэтике сюжета и жанра», выявила стадию архаической «гендерной поэтики», где дает себя знать «женский характер культа», указывая, что в этот период «активным творческим, оплодотворяющим началом служит женщина, а не мужчина». Она пишет: «Теперь запевалой и зачинателем хора является женщина, а не мужчина; это она — корифей, плакальщица, ведунья, поэтесса»^[6].

Другой важной категорией гендерной поэтики являются индивидуальные характеристики автора, как говорящего субъекта, и персонажей. Поскольку язык по своей природе не только антропоцентричен, но андроцентричен, то есть отражает, прежде всего, маскулинный взгляд на мир, в связи с этим различие мужчины и женщины проявляется уже на языковом уровне: лексики (особенности организации словаря мужчины и женщины), фонетики, морфологии, орфографии, синтаксиса. А. В. Кирилина не без основания утверждает, что «андроцентризм, присущий всем языкам, функционирующим в христианских и мусульманских культурах, в разных языках проявляется с неравной степенью интенсивности»^[7], поэтому в гендерной поэтике при осмыслении литературного произведения необходимо учитывать стратегию и тактику речевого поведения полов в целом, мужской и женский дискурс. В связи с этим закономерно выявление гендерного: мужского или женского стилей письма, которые обусловлены и биологическими и социальными факторами, функциональной асимметрией мозга (ФАМ) и половым диморфизмом речевой деятельности. (Теория половой дихотомии А. Холода)^[8].

Методологической основой гендерных исследований в литературоведении является концепция субъекта, теоретические основы которого заложены в работах В. Вулф «Второй пол», с ее концепцией «Другого», исследованиях Ю. Кристевой, Люс Иригарай, Ж. Дерриды, Ф. Лакана, в которых была раскрыта особая роль женщины в оформлении структуры сознания человека. Ю. Кристева, синтезировав в своих работах концепцию Лакана и Дерриды, отказавшись от оппозиционности мужского-женского, от утвердившейся в традиционной культуре иерархии в структуре гендерного субъекта, сформулировала теорию двойной детерминированности субъекта, в соответствии с которой человек предстает в борьбе двух начал: семиотического и символического. В данном случае речь идет об ином типе человеческого сознания, человеке не как индивиде, то есть целостном, неразделимом субъекте, а как фрагментированном, разорванном, смятенном, лишенном целостности человеке Новейшего времени. «В современном представлении, — отмечает И. Ильин, — человек перестал восприниматься как нечто тождественное самому себе, своему сознанию, само понятие личности оказалось под вопросом, социологи и психологи предпочитают оперировать понятиями «персональной» и социальной идентичности», с кардинальным и неизбежным несовпадением социальных, «персональных» и биологических функций и ролевых стереотипов поведения человека»^[9]. Понятие Субъекта Ю. Кристевой соотносится с концепцией диалогизма, разработанной М. М. Бахтиным.

Становится все более очевидным, что гендерная система общества оказывает влияние на создание, анализ и интерпретацию литературного произведения, что находит отражение и в содержании и в форме литературного произведения, а также особенностях читательского восприятия. Большинство феминистских критиков справедливо отмечают, что существует специфически женский читательский опыт, которому приходится, по их представлению, преодолевать в самом себе навязанные с детства традиционные культурные стереотипы мужского сознания и, следовательно, мужского восприятия.

Гендерная поэтика, формируясь в рамках традиционной поэтики, изучающей универсальные свойства словесно-художественных произведений, учитывает и аспекты создания, восприятия и интерпретации текста, поэтому она оперирует не дихотомическим, но, прежде всего, многоуровневым подходом к литературному произведению. Ю. Кристева предполагает выделение в составе художественного текста трех уровней: субъекта письма, получателя и внеположных им текстов, три инстанции, пребывающие в состоянии диалога. В статье «Бахтин, слово, диалог и роман» исследовательница отмечает: «В этом случае статус слова определяется а) горизонтально (слово в тексте одновременно принадлежит и субъекту письма, и его получателю) и б) вертикально (слово в тексте ориентировано по отношению к совокупности других литературных текстов — более ранних или современных)^[10]. Гендер реализуется в этом случае на всех трех уровнях. В феминистской критике эти задачи интерпретируются следующим образом: Шоултер подчеркивает, «женщины должны отрешиться, несмотря на то что от них ожидают, что они будут идентифицировать себя с мужским опытом и перспективой, которая представляется как общечеловеческая»^[11].

Формирующееся в литературоведении гендерологическое направление, объектом которого являются зафиксированные в литературе социально-психологические стереотипы фемининности и маскулинности, воплощаются в особой картине мира, особой точке зрения автора и героя, особой системе персонажей, в особом характере авторского сознания, объектно-субъектной системе, реализуются в особом типе женской-мужской литературы (речевых жанрах), репрезентирующихся в особенностях речевого поведения мужчин и женщин, особом стиле женской и мужской поэзии и прозы, а также в жанровой системе, имеющей также гендерное измерение. Речь в данном случае не идет о создании новых жанров, а об эволюции и трансформации существующей жанровой системы. Все эти вопросы, связанные с гендерной поэтикой, находятся в процессе разработки и относятся к числу наиболее перспективных и приоритетных областей как гендерологии, так и современного литературоведения XXI века. Гендерные исследования дают возможность отойти от традиционных литературоведческих и социально-политических трактовок, анализировать произведения с точки зрения представлений о понятиях «мужественное» и «женственное», являющихся конструктами культуры и подвергающихся постоянной эволюции в исторической перспективе. Гендерное «измерение» способствует формированию нового взгляда на литературное произведение, а интерпретация их с учетом гендерной дифференциации позволит найти формы, отражающие символы женского опыта, формируя тем самым гендерную поэтику.

Ссылки