Максудов Р.Р., Флямер М.Г.

Если проанализировать судебную реформу в России с точки зрения глобального управленческого действия, можно различать два ее аспекта: когда инициатива в судебных преобразованиях идет от власти, “сверху”, и когда реформа идет “снизу”, то есть является итогом мощных движений или реформаторских начинаний тех или иных больших социальных или профессиональных групп. Реформа сверху предполагает целостное проектное отношение к судебной практике, возможность влиять на нее. В России данная инициатива включала, прежде всего, такие важные элементы “реформы сверху”, как разработка под эгидой Президента РСФСР и официальное принятие в 1991 г. на уровне Верховного Совета РСФСР “Концепции судебной реформы в Российской Федерации”, создание и работу отдела по судебной реформе в Государственно-правовом управлении Президента РФ, принятие новых законов, введение правовых принципов и нового типа судопроизводства (с участием присяжных) в жизнь российского правосудия.

Сегодня можно констатировать, что данная инициатива постепенно затухает. Расформирован отдел Судебной реформы и судопроизводства Государственно-правового управления Президента РФ. Затруднено внедрение в жизнь главных нововведений, очертивших круг подлинно правового назначения уголовного правосудия - института судебного обжалования арестов и судов присяжных. Первое нововведение практически парализовано правом прокуратуры обжаловать решение судьи о незаконности ареста. Распространение Суда присяжных ограничено 9 регионами России, они не получают централизованной финансовой, организационной, методической и исследовательской поддержки.

В информационной записке для заседания Совета по судебной реформе при Президенте РФ в пункте 1.1 отмечено, что "практически прекратился начавшийся в 1991 году процесс становления независимой судебной власти. Судебная система, финансируемая лишь на одну треть от минимально необходимого для отправления правосудия, находится на грани полного развала. Сроки рассмотрения уголовных и гражданских дел продолжают увеличиваться. В своем нынешнем виде суды не способны обеспечить нормальное функционирование рыночной экономики и демократических институтов правового государства" (2). В этой ситуации структуры управления судебной системой и судейским сообществом, призванные проводить углубление судебной реформы (Верховный суд, Совет судей), занимаются прежде всего лоббированием в органах государственной власти средств на функционирование судов.

В то же время, сегодня необходимо исследовать явления, вызванные к жизни судебной реформой 1992-1995, которые мы назвали как “латентное движение судей за реформу судопроизводства”. Новое явление в российской правовой ситуации, которое достойно специального исследовательского рассмотрения, состоит в том, что, по нашим наблюдениям, сами судьи предпринимают сегодня различные действия, направленные на совершение изменений (микрореформ) в уголовном процессе. Один из отмеченных способов такого действия - "обвал" норм УПК с помощью Конституционного суда (3). Есть и другие наблюдения, связанные с действиями Совета судей, подходом судей к исполнению закона о контроле за законностью арестов, которые позволяют предположить, что есть, пусть и не организованная, часть судейского корпуса, меняющая подход в работе судов, заинтересованная в продолжении реформ. Для поддержки такого "латентного движения" необходимо его описать, а также выяснить: какими особенностями обладает такое движение, какие установки рождаются в той части судейского корпуса, которая им захвачена, какие факторы препятствуют и, наоборот, благоприятствуют изменению подхода в работе судей. Это даст возможность определить конкретные шаги и направления исследовательского обеспечения деятельности судей-реформаторов.

Для определения таких шагов в рамках проекта по теме “Состязательное правосудие: поиск сторонников” поддержанного Вестминстерским Фондом “За демократию” было проведено исследование, включавшее в себя опрос судей и анализ единственной в России массовой правовой газеты, выходящей в г.Краснодаре “Судебные ведомости”.

В ходе дальнейших разработок мы решили определить те особенности, которыми характеризуется “латентное движение судей за реформу судопроизводства”. Характерная особенность данного движения состоит в том, что оно отражает идеологию повышения роли и значения суда в жизни российского общества.

Но каким образом может повысить роль и значение суда в жизни общества тот или иной судья? Можно ли это делать путем следования судей законам? Состояние дел в современном судопроизводстве (в данном исследовании мы ограничились уголовным судопроизводством) требует от судей не просто следования законам, которые часто не согласуются с Конституцией и “Концепцией судебной реформы”, одобренной Президентом РФ, а нового судейского самоопределения, которое реализуется, как минимум, в трех структурно связанных компонентах:

1. Осознание идей судебной реформы и готовности реализовывать данные идеи как принципы собственной деятельности.
2. Освоение новых институтов, технологий и приемов, позволяющих работать в рамках данной деятельности.
3. Понимание контекста реализации новых идей - факторов, затрудняющих или облегчающих их реализацию.

Анализ данных компонентов судейского самоопределения и выступили для в нас в качестве основной задачи исследования. Важными дополнительными задачами для нас стали:

1. Выделение понимания судьями функции суда в обществе и установок на углубление судебной реформы в рамках судебного сообщества.
2. Выделение общих и частных юридических тем, требующих исследовательских разработок для обеспечения измененного судейского самоопределения.

Можно гипотетически предположить следующие обстоятельства, препятствующие распространению нового судейского самоопределения:

А. Значительная часть судей не знакома глубоко с идеями судебной реформы, выраженной в “Концепции судебной реформы Российской Федерации”, что мешает осознать новый смысл и функции суда и новых институтов в судопроизводстве.

Б. Понимание идей и готовность следовать новым принципам судопроизводства не сопровождается освоением технологий и приемов работы в новых институтах судопроизводства.

В. Попытки реализовать новые технологии в судопроизводстве наталкиваются на отсутствие инфраструктуры их реализации. Причем, данный разрыв можно разделить на 2 подтипа: первый подтип - системные условия, обеспечивающие судопроизводство (идеология и способы работы вышестоящих судебных органов, органов предварительного расследования, прокуратуры, адвокатуры), второй подтип - организационные условия, обеспечивающие работу судьи (оргструктуры, обеспечивающие нормальную работу судопроизводства).

Исполнители данного исследовательского проекта не ставили задачей получить репрезентативные данные для характеристики всего судейского сообщества. Мы решали более скромную задачу - выявить отношение отдельной части региональных судей, попавших в орбиту реформ (прежде всего суда присяжных) к тем или иным преобразованиям в судебной системе, по которому можно было бы судить об особенностях судейского самоопределения. В данном исследовании были опрошены 46 судей судов г. Саратова. Анализировались также мнения судей на основе анализа 21 номера региональной специализированной правовой газеты “Судебные ведомости” г. Краснодара.

Гипотеза А. Значительная часть судей не знакома глубоко с идеями судебной реформы, выраженной в “Концепции судебной реформы в Российской Федерации” (далее Концепция), что мешает понять новый смысл и функции суда и новых институтов в судопроизводстве.

Данная гипотеза подтвердилась частично. Действительно, на вопрос: “Можете ли Вы сказать, что у Вас сложилось ясное представление о судебной реформе?” лишь 13 из 46 опрошенных ответило утвердительно. В то же время, значительная часть опрошенных продемонстрировала знакомство с основными положениями “Концепции судебной реформы”. 14 из опрошенных отметили самостоятельность и независимость суда, а также повышение его роли в жизни общества как близкую им идею. 10 опрошенных поддержали состязательность и равноправие сторон. Из остальных ответов больший процент получили идеи введения института мировых судей (8) и судебных приставов (5). Интересно, что об идее верховенстве закона высказались лишь двое опрошенных.

Для более детальной конкретизации идей судебной реформы мы проанализировали ответы на вопросы: “Назовите близкие Вам две, три идеи судебной реформы, заявленных в юридической литературе и “Концепции судебной реформы”, государственных документах”, а также “Если у Вас существует свое понимание судебной реформы (или необходимость каких-либо изменений), то не могли бы Вы назвать свои основные идеи и предложения” с точки зрения того, какие проектные инициативы принимают судьи.

Из всех мнений больше всех высказалось за введение институтов суда присяжных (8), мировых судей (8) и судебных приставов (5), а также демократичное и упрощенное процессуальной производство (4). В ответах на эти вопросы значительная часть судей поддержало упразднение (полное или частичное) института народных заседателей (9)

Рассматривая материалы Краснодарской газеты “Судебные ведомости”, мы поняли, что в некоторых регионах за идеи судебной реформы борются органы судейского сообщества - Советы судей. Вот, например, как отвечает Совет судей Краснодарского края на претензии УВД края на то, что якобы суды потакают преступности. “... Суд является третьей, независимой ветвью государственной власти, не относящийся к правоохранительным органам, не ведущий борьбы с преступностью”(4).

Но фактически никто из опрошенных не высказался о той важной роли суда, о которой говорится в Концепции, - осуществлению контроля за досудебным производством. С другой стороны, судя по интервью, опубликованным в “Судебных ведомостях” часть судей не точно представляет себе эту роль суда и связывает ее с внедрением суда присяжных.

Точка зрения. “Сохраняющийся старый процессуальный порядок осуществления правосудия не позволяет в полном объеме эффективно осуществлять судебную защиту законных прав и интересов граждан. Сфера судебной компетенции очень расширена, а процессуальные формы деятельности суда остались без изменения. Мы ждем реформ, хотя понимаем, что они в первую очередь должны отражать интересы не столько судей, сколько любого гражданина...

Возьмем хотя бы суд присяжных. В Конституции РФ закреплено право человека на суд присяжных. Но сегодня еще надо воспитывать правовую культуру людей, каждого, кто может оказаться присяжным заседателем.

Мне бы очень хотелось поучаствовать в таких процессах, хотя понимаю, что они требуют подготовки. Суд присяжных осуществляется пока в краевом суде. Мы с нетерпением ждем его введения на местах, в глубинке. Я не согласна с теми, кто твердит, что это слишком “дорогое удовольствие”. Если подсчитать, сколько времени и нервов теряем на переносы, откладывание дел... Но самое главное - суд присяжных снимает ажиотаж вокруг фигуры судьи. Чего греха таить: когда приходит “дело”, судья стоит в определенных рамках, действует по принципу - нет дыма без огня. Если судья не осудит, его самого осудят. Та же милиция твердит: ”Мы ловим преступников, а в суде их выпускают!”

Человек должен иметь шанс. В суде присяжных все быстро становится все на свои места. Если доказательство добыто с нарушением Закона - все! В зале сидят 12 человек, которых невозможно убедить в обратном.

В “традиционном” суде судья обычно не закрывает рта: от первого до последнего слова, вся тяжесть доказательств - на нем. Судья не имеет возможность быть “весами” - все видеть, анализировать со стороны, абстрагироваться. И невольно судья бросает лишнюю каплю на чашу обвинения. Государство должно доказать свое обвинение. Не смогло это сделать - выпусти человека”(5).

Причем интересно, что отрицательное отношение к попыткам приписать суду функцию борьбы с преступностью не приводит к пониманию вышеуказанной роли суда в уголовном процессе, указанной в Концепции. Порой в одном тексте соседствуют взаимоисключающие тезисы. В том же ответе Совета судей Краснодарского края на претензии УВД за фразой о суде как “третьей, независимой ветви государственной власти, не относящийся к правоохранительным органам, не ведущей борьбы с преступностью”, идет фраза: “Главная задача суда состоит в выполнении принципа неотвратимости наказания, а не в применении жестких, необоснованных мер наказания.” (6)

Приведем достаточно красноречивое интервью, характеризующее понимание функции суда одним из судей.

“С милицией и прокуратурой отношения рабочие. Бывает, что дела возвращаем на доследование. После одного из совещаний в крае прокуратура взяла на себя инициативу и создала координационный Совет в составе прокурора, председателя суда и начальника милиции. Принята программа по борьбе с преступностью. Прокуратура выступает за ужесточение наказаний, н дела-то все разные. И время сейчас такое, что по некоторым делам я не считаю сейчас вправе лишать человека свободы” (7).

Судя по некоторым интервью судей, данным газете “Судебные ведомости”, главная функция суда в уголовном судопроизводстве - индивидуализация наказания.

Гипотеза Б. Понимание идей и готовность следовать новым принципам судопроизводства не сопровождается освоением технологий и приемов работы в новых институтах судопроизводства.

Проверка данной гипотезы показала, что значительная часть опрошенных судей, судя по ответам, начинает осваивать новые технологии и приемы работы. Больше половины опрошенных (26) ответило утвердительно на вопрос “Можете ли Вы указать случаи, когда Вам приходилось действовать законно, но не традиционно для практики, сложившейся в правосудии”. Ответы на вопрос “Не могли бы Вы сформулировать содержание Ваших новшеств? распределились следующим образом:

а) прямая апелляция к конституционным нормам - 15;

б) участие в суде присяжных - 8;

в) использование новых для Вас критериев допустимости или недопустимости доказательств - 10;

г) новая организация судебного процесса, направленная на усиление состязательности - 8;

Другое:

д) расширение процессуальных гарантий участников процесса - 1;

е) избавление процессуального права от псевдогарантий, замедляющих процесс, делающих его более дорогостоящим, ведущим порой к отмене постановленных судебных актов (по существу, по формальным основаниям) - 1.

Заключение о том, что значительная часть опрошенных судей начинает осваивать новые технологии и приемы работы подтверждают и ответы на вопрос: “Известны ли Вам случаи в Вашем регионе, когда знакомые судьи действуют нетрадиционно, создавая в своей деятельности те или иные новшества”. 19 опрошенных ответили на данный вопрос утвердительно.

В то же время, данный процесс, по свидетельству самих судей не стал повседневной практикой. На вопрос “Как часто Вам приходится действовать нетрадиционно?” 27 опрошенных ответило, что так действовать приходится редко, 12 - от случая к случаю и 2 - часто. Только 12 опрошенных судей делали шаги, чтобы познакомить со своими новшествами коллег.

Интересно, что в одном из интервью судья жаловался на морально-этические проблемы в деятельности судей.
Точка зрения. А все корпоративные интересы не должны быть выше интересов конкретной бабушки. Мы забыли о морально-этической стороне, потеряли вкус к борьбе - обосновать, защитить правильное решение! Судья, кроме того, должен быть дипломатом, тактичным человеком. Отложил процесс - не отсиживайся в кабинете. Выйди, объясни все людям, извинись. А у нас как? В лучшем случае выйдет девочка-секретарь, буркнет: Слушание откладывается”. И все! Люди негодуют, возмущаются: сколько потрачено впустую времени, нервных клеток. И в итоге обвиняют во всех смертных грехах всю судебную систему. Я бы хотел защитить своих коллег, но, действительно, что значит год-полтора не рассматривать дела! Нагрузка у нас стала меньше, условия работы лучше, но появилось больше равнодушия к бедам “простого человека” (8).

Гипотеза В. Попытки реализовать новые технологии в судопроизводстве наталкиваются на отсутствие инфраструктуры их реализации. Причем, данную инфраструктуру можно разделить на 2 подтипа: первый подтип - системные условия, обеспечивающие судопроизводство (идеология и способы работы вышестоящих судебных органов и органов предварительного расследования, прокуратуры, адвокатуры, законодательство, политика высших органов власти), второй подтип - организационные условия, обеспечивающие работу судьи.

Ответы на вопросы, связанные с инфраструктурой реализации идей судебной реформы выявили следующую картину.

В то же время, судя по предыдущим ответам о близких судьях, идеях судебной реформы, в которых принцип верховенства закона определенно приняло лишь двое опрошенных (см. проверку гипотезы А), можно предположить, что совершенствование законодательства прямо не повлияет на повседневную практику принятия решений судьями.

Идеология и способы работы вышестоящих судебных органов. В ходе анализа материалов газеты “Судебные ведомости” мы заметили изменение отношения высшего регионального судейского руководства к новым судебным институтам. Достаточно сравнить два интервью с председателем Краснодарского областного суда А.Д. Черновым (первое дано в 1994 г., второе - в 1996):

Не говорил о суде присяжных как новом институте, рожденном судебной реформой, в своем выступлении на конференции для представителей судейской корпорации и председатель Верховного суда РФ В.М.Лебедев (11). А ведь именно судебное разбирательство с участием присяжных заседателей, по мнению тех, кто реально проводил мероприятия судебной реформы в жизнь, и должно было быть тем полигоном, в котором обкатывалась новая роль судьи как “весов” правосудия, а не довеска карательных учреждений. Соответственно исчезли такие слова из лексикона В.М.Лебедева, как состязательность, равноправие сторон, недопустимость доказательств, добытых с нарушением закона, как важнейшие прерогативы деятельности судьи в судебном заседании, которые и являются инструментами его независимости и самостоятельности.

Идеология и способы работы органов предварительного расследования, прокуратуры, адвокатуры. Мнение судей о работе органов предварительного расследования, прокуратуры, адвокатуры мы рассматривали на основе ответов на вопрос “Каковы , на ваш взгляд, главные проблемы в рассмотрении жалоб о законности и обоснованности задержания и ареста?”. Мнения значительной части опрошенных (9) характеризуют резко отрицательно характер работы органов прокуратуры и внутренних дел. Судьи выделили следующие проблемы в рассмотрении жалоб о законности и обоснованности задержания и ареста:

• неисполнение Закона прокуратурой и ОВД;
• произвол сотрудников милиции;
• не соблюдаются Конституционные нормы о правах человека;
• правовой нигилизм следователей;
• желание или необходимость с их стороны оказать психологическое давление, так как не находят других способов раскрыть преступления;
• нежелание изменять меру пресечения;
• небрежное оформление материалов дела следственными органами;
• санкционирование ареста прокурором, а не подтверждение им оснований ареста в суде;

Точка зрения. “Я не защищаю наших судей. У нас много грехов. Но в суды поступают откровенно неграмотные дела. Избитая истина: правосудие представляет пирамиду, в основании которой лежат уголовный розыск и следствие. Суд вершина пирамиды. Но без прочного основания может рухнуть вся пирамида. Мы привыкли к риторическому: “А судьи - кто?” Но ответьте: а следователи - кто? Адвокаты - кто? Разве мало среди них владельцев дипломов, а не профессионалов? Посмотрите на некоторых выходцев с юрфака: впечатление, что они окончили не университет, а ПТУ.

Может быть и иной вариант. Приходит в следственный аппарат отличный парень, умница. Получает гроши. Дома жена сидит с двумя детьми, не работает. А тут ежедневный соблазн. Критерии оценки размыты. Встречается он с людьми, которые без всякого высшего образования процветают, живут на полную “катушку”. Он ходит на работу в босоножках на босу ногу, по бедности. А ему готовы подарить “мерседес”. Думает наш отличник: чем я хуже? И покатился Ваня под откос...

Если адвокат сорвал процесс, следует выносить решение в пользу интересов истца. Но мы боимся идти на конфликт, существуют корпоративные интересы. Вместе учились, крестились, работали и т.д...

Не надо бояться изменять меру пресечения там где это возможно. Пусть прокуроры кричат: “Он украл, нельзя!” Да, если это опасный рецидивист - другое дело. Но смотрите, в каких случаях мы держим людей за решеткой.

Недавно разбирали типичное дело. Мужик из Старокорсунской по пьянке залез в подвал и украл 10 банок варенья. И сидит теперь в СИЗО. Да куда он сбежит - у него нет денег даже на троллейбус. И рядом другое дело. Директор одного из коммерческих предприятий некто N обманул людей на сотни миллионов рублей. От одних “кавказцев” получил из рук в руки наличными 150 миллионов. Он им продал товаров на несуществующий сахар. На 600 миллионов рублей обдурил башкиров.

Ванька из Старокорсунской сидит в следственном изоляторе, а г-н N с подпиской о невыезде гуляет себе по городу. Я получаю дело. Г-н N не является. Вокруг меня ходят: “Не хотите ли вы на Канары” и проч. Отвечаю: “Не тот случай!” Им направляю постановление суда о мере пресечения, а милиция г-на N не находит! А чего его искать, живет у папы, которого все знают. Если бы это был единичный случай! Увы” (12).

Организационные условия, обеспечивающие работу судьи.

За счет реформаторских нововведений в судейском сообществе произошло ангажирование части судейских работников, надеющихся за счет участия в судебной реформе повысить свой статус, а также тех, кто действительно видит свою роль в обеспечении правовых рамок функционирования органов власти и решении правовым образом конфликтов в обществе. В то же время достаточно большую прослойку составляют судьи, привыкшие рассматривать себя как служащих исполнительной власти, реализующих ее политику и работающих в единой связке со следствием и прокуратурой (13). Но ситуация с фактическим прекращением судебной реформы не оправдала притязания многих из прогрессивно настроенных судей.

Сегодня необходимо признать, что представители высших органов государственной власти не заинтересованы в судебной реформе. Это привело к тому, что судейское сообщество наряду с пенсионерами, шахтерами, учителями и т.д. включилось в борьбу за выживание. Судьи, не составляя целостного профессионального сообщества, в ответ на недофинансирование привычным образом пишут власти челобитные, как служивые люди до революции царю и его сатрапам. Основные тяготы при этом несут те, кто обращается в суды в надежде восстановить нарушенное право или решить правовым образом конфликт. Кадровая необеспеченность судей, ведомственная закрытость работы квалификационных коллегий часто приводит к тому, что в регионах независимость судей является независимостью от обязанности соблюдать даже существующие процессуальные гарантии и элементарную справедливость. Одному из авторов настоящей работы (Р. Максудову) пришлось проводить образовательные семинары специально для правозащитных организаций. Практически во всех 9 регионах России, рассказы правозащитников (часто по своей квалификации не уступающих судьям) показывали вопиющие факты судебного произвола (14). Данную проблему признает и председатель Верховного суда РФ В.М. Лебедев, говоря о том, что упреки в беспринципности квалификационных коллегий имеют под собой почву (15). На наш взгляд, выход из данного положения - участие общественности в работе квалификационных коллегий.

Главные цели судебной реформы - повышение роли суда в жизни российского общества, организация осуществления правового контроля за досудебным производством, состязательная организация судебного разбирательства потребовали перестройки всей системы карательных органов. Если при социализме основной функция суда было связана с его участием в реализации политической доктрины, а механизмом ее реализации была совместная деятельность МВД, суда и прокуратуры, то начало судебной реформы потребовало от судей нового самоопределения по отношению к функции суда в обществе. Попытки некоторых судей и юристов реализовать функцию правоохранительных органов как действительно охраняющих право и закон были встречены в штыки МВД, Генеральной прокуратурой, обслуживающих интересы высших эшелонов власти. Эти попытки встретили недовольство и самого Президента (с этим был связан уход Казаника с поста Генерального прокурора), что и было основанием расформирования отдела по судебной реформе и судопроизводству Государственно-правового управления Президента РФ. Помимо этого на новое определение судей начали действовать и другие факторы, в первую очередь - связи и способы взаимодействия суда с силовыми ведомствами.

В результате, основная часть даже прогрессивно настроенных судей, не воспринимает себя служителями права, а в лучшем случае некоторым "барьером" в политике ужесточения наказаний, которую проводят силовые ведомства. В этих условиях оказывается, что возрастает значение не состязательных, а именно инквизиционных техник работы в суде. Последнее следует осветить подробнее.

По мнению некоторых юристов, в российском правосудии сохраняется инквизиционный характер судебного разбирательства. Но, на наш взгляд, это непривычная для российских судей и до конца не освоенная ими форма организации процесса. То, что часть судей работает инквизиционно, расследуя (inkuisio - расследую) дело (16) - вынужденная ситуация для них, обусловленная множеством различных факторов. Поэтому лозунги индивидуализации наказания и некоторого ограничения судом произвола со стороны органов милиции - адекватная попытка наращивания инквизиционных техник в ответ на то, что происходит с людьми в системе карательных органов. Этому также способствуют требования законодательства (требование к председательствующему судье в судебном заседании первой инстанции "принять ... меры к всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств дела и установлению истины..." - ст.243 УПК РСФСР, а также преимущества обвинения перед защитой).

К усилению инквизиционного начала подталкивают судей не только существующие условия предварительного расследования, сложившиеся в МВД, но и фактическая позиция Прокуратуры, отчасти снимающей с себя функции непрерывного и ответственного поддержания обвинения в суде через своего работника, установки некоторых председателей районных, городских и областных судов (соответственно судьи пытаются восполнить недостатки предварительного расследования), а также нежелание адвокатов работать в условиях отсутствия оплаты, в соответствии со ст.49 УПК РСФСР (защита неимущих обвиняемых). В случаях неявки или бездействия защитников и прокуроров именно судья должен нести функции обвинения, защиты, квалификации материалов как доказательств, что ведет к досудебной установке на виновность обвиняемого. Но главным ориентиром здесь является понимание суда как одного из карательных органов (17). В условиях нерасчлененности в судебном разбирательстве деятельностей и техник по обвинению, доказыванию, квалификации материалов как доказательств, организации состязательного процесса, в условиях действия широких полномочий прокурора в судебном процессе - “прогрессивно” настроенный судья реализует гуманистическую установку - снижает в тех или иных случаях срок лишения свободы (индивидуализация наказания). Но в этом случае представители “силовых ведомств” начинают обвинять судей в потакании преступникам (18).

Итак, обобщая наши рассуждения, можно констатировать, что все эти моменты:

1. Невыстроенность у значительной части судей мировоззренческого представления о новой функции суда в обществе.
2. Отсутствие организации судей в профессиональную судейскую корпорацию.
3. Противодействие высшей государственной власти, органов МВД, прокуратуры попыткам судей и других представителей уголовной юстиции построить работу юстиции на правовых началах.
4. Неосвоенность новых технологий юристами в процессе, требуемых для реализации принципов состязательности и равноправия сторон (в частности, технологий работы по доказыванию и работы по квалификации материалов как доказательств) (19).
5. Отсутствие качественно иных образовательных программ, обеспечивающих обучение и повышение квалификации юристов, чем те, которые сегодня воспроизводятся массовым образом в юридических вузах и институтах повышения квалификации - обусловили фактически неприятие значительной части судейского корпуса многих идей и новых институтов судебной реформы.

Какие же действия и направления разработок продолжающих трансформацию судейского корпуса и продолжению судебной реформы сегодня возможны?

Прежде всего, понимание многими судьями себя как "барьера", в существующих условиях предварительного расследования требует переместить фокус действий и разработок на связь суда с институтом наказания и на акцент общесоциального (а не сугубо юридического) содержания этой связи.

В качестве выводов из исследования можно сформулировать гипотезу о том, что изменение содержания этой связи будет поддержано теми судьями, которые ищут свою новую позицию и стремятся обеспечить значимую роль суда в обществе. Мы же в своих разработках будем исходить из того, что пока общесоциальное значение "наказания" как восстановительного и реабилитационного в России не обеспечено организационно и технологически судьи не смогут довести свои интуиции до деятельностной полноты новой роли. Именно через эту связь отчасти определиться более значимая роль суда в жизни российского общества.

В то же время, само стремление многих судей к пониманию жизненных ситуаций подсудимых необходимо довести до конструктивных связей суда с другими элементами общества. Общесоциальное значение наказание, определяется не только судом, но и теми реабилитационными структурами общества, которые связанны с правосудием. Вне таких реабилитационных структур вообще бессмысленно рассматривать наказание, как социальный институт.

Но отсутствие сегодня внимания к проектированию и запуску таких структур было вызвано отчасти и неразработанностью “Концепции судебной реформы” в части социокультурных задач судебной реформы, понятных и значимых для большинства населения. Это было обусловлено тем, что данную “Концепцию” писали юристы. Главной социокультурной задачей, на наш взгляд, является переориентация уголовного правосудия на решение жизненных ситуаций тех, кто попал в ее орбиту и ограничение карательных санкций. Здесь необходимо, на наш взгляд, учесть критику, которой подвергается существующее правосудие, в том числе и западное, со стороны сторонников модели восстановительного правосудия (20).

В первую очередь должны быть развернуты работы философско-правовой направленности по критическому анализу нашего отношения к событию преступления и его участникам - преступнику, жертве и “обществу”. Это отношение состоит в том, что данное событие необходимо связывать не столько с наказанием, т.е. с карой преступника, сколько с восстановлением нанесенного морального, психологического и материального ущерба жертве и социальной реабилитацией преступника.

Сегодня в тех странах, где движение за восстановительное правосудие набрало "обороты" и обрело сторонников, значительные средства тратятся на реализацию всего спектра прав, предусмотренных в этом случае международным законодательством: права на доступ к механизмам правосудия и справедливое обращение; права на реституцию, на компенсацию со стороны государства (в случае, когда ее в полном объеме невозможно получить от правонарушителя), права на социальную помощь. Необходимая материальная, медицинская, психологическая и социальная помощь при этом оказывается жертве преступления по правительственным, добровольным, общинным и местным каналам даже в том случае, когда пострадавший по каким-либо причинам не желает обращаться в полицию или суд (21). Подобное стало возможным поскольку в рамках движения проделаны разработки новых социальных технологий, связанных с правосудием (22) (службы пробации, системы наказания, не связанные с лишением свободы, нетрадиционные способы индивидуализации ответственности, модели общественного примирения и центры медиации, реабилитационные программы и программы социальной помощи жертве и преступнику и др.).

В этом плане требуют нового осмысления понятия “преступления, вины и наказания”. Должны ли они являться мировоззренческой основой работы уголовного правосудия или сегодня необходимо вести поиск иных мировоззренческих понятий, например “решение личностной проблемы, урегулирование конфликта, восстановление ущерба”. При этом мы исключаем, что, например, понятие “вины” должно исчезнуть. Отнюдь нет, особенно в контексте доказывания, которое должно гарантировать, что признание чьей-либо (или своей собственной) вины не является результатом заблуждений. Важно, что оно при этом не будет играть того всеобъемлющего значения, которое определяет направленность существующего российского правосудия. Отсюда необходим разворот уголовного правосудия к социально-реабилитационным практикам по отношению к людям, попавшим в орбиту уголовного правосудия - как к жертвам, так и правонарушителям (23).

Затухание судебной реформы, как реформы "сверху" требует перенести фокус исследовательских разработок в направлении инициирования движения за восстановительное правосудия, как нового этапа судебной реформы. Сегодня необходимо приобретать сторонников судебной реформы среди тех социальных сил, которые способствуют реформированию в “структурах управленческой и человеческой повседневности” - региональной исполнительной власти, депутатов, СМИ, предпринимателей, юристов, работающих непосредственно с людьми в разных функционально-ролевых местах (судьи, адвокаты, прокуроры, следователи и т.д.) представителей неправительственных организаций. Объединившись под знаменем идей восстановительного правосудия, данные социальные силы могут стать правовой общественностью - основным на сегодня агентом движения за судебную реформу.

Примечания

• (1) Проведение исследования результаты которого изложены в настоящей работе стало возможно благодаря финансовой поддержке Вестминстерского Фонда "За демократию", за что авторы искренне признательны всем его сотрудникам.
• (2) Реализация уголовной политики в современных условиях. Информационная записка для заседания Совета по судебной реформе при Президенте РФ от 12 марта 1997 г. Подготовлена Общественным Центром содействия реформе уголовного правосудия.
  
• (3) Ср. "...Не могу согласиться с суждением о том, что суд не должен заниматься исправлением уголовно-процессуального законодательства. Если бы судья Каратузского районного суда Красноярского края Рылов Александр Геннадиевич не обратился в Конституционный суд по поводу конституционностью известной своей одиозностью протокольной формы досудебной подготовки материалов, (ст. 418 и 419 УПК) она была бы сохранена в будущем УПК. Статья 20 УПК РСФСР ждет того судью, который так же смело поставит вопрос о ее неконституционности...". Цит. Из доклада Н.В. Радутной "Достоинства и недостатки формулировок принципов уголовного процесса и отдельных положений в проекте УПК РФ", стр.126-127, в сборнике "Судебная реформа: итоги, приоритеты, перспективы." , Москва 1997.
• (4) Разговор о роли принципов. “Судебные ведомости”. Краснодар. N 5 август-сентябрь 1994. С.1.
• (5) Интервью с председателем городского суда г. Геленджика Г.В. Чурсиной. “Судебные ведомости”. Краснодар. N 9(29) сентябрь 1996. С.2.
• (6)Там же.
• (7) Из блиц-интервью с председателем Новокубанского райсуда Р.Гладких.“Судебные ведомости”. Краснодар. N 3(23) март-апрель 1996. С.2.
• (8) Без качественного следствия нет качественного правосудия. Интервью с зам.председателя Карасунского районного суда г.Краснодара Ю.А.Лапкиным. “Судебные ведомости”. Краснодар. N 7-8 (28), август 1996 г. С.2.
• (9) “Судебные ведомости”. Краснодар. N 6 октябрь-ноябрь 1994. С.2.
• (10) “Судебные ведомости”. Краснодар. N 3(23) март-апрель 1996. С.2.
• (11) Судебная реформа: итоги, приоритеты, перспективы. Материалы конференции. М.1997. С.7-20.
• (12) Без качественного следствия нет качественного правосудия. Интервью с зам.председателя Карасунского районного суда г.Краснодара Ю.А.Лапкиным. “Судебные ведомости”. Краснодар. N 7-8 (28), август 1996 г. С.2.
• (13) На это прямо нацеливают ст.2,3 действующего УПК РСФСР.
• (14) Например, один из судей Краснодарского края судил по старой Конституции РСФСР. Один из судей г.Москвы не удовлетворил просьбу 2 призывников о предоставлении им альтернативной гражданской службы, поскольку не удосужился внимательно посмотреть Конституцию и был твердо уверен, что слов "гражданская служба" там нет. При этом свои доводы он строил на мифе, что нежелание части призывников идти в армию подрывает обороноспособность страны.
• (15) Судебная реформа: итоги, приоритеты, перспективы. Материалы конференции. М.1997. С.14.
• (16) Э.Аннерс так описывает инквизицию как принцип процессуальной техники в XIII веке. “Суд по обязанности с помощью предъявленных доказательств должен был устанавливать истину. В качестве основания для обвинения было достаточно слуха о совершенном преступлении . В этом случае судья должен был по долгу службы организовать следствие... Решающее значение придавалось собственному заявлению и признанию ответчика... Пытки были обычным процессуальным средством “(Э.Аннерс. История европейского права. М.1994. С.187-188).
• (17) “Высокий процент дел направления дел на дополнительное расследование объясняется тем, что следователи прокуратуры и органов внутренних дел перегружены работой. Причем ввиду не престижности этой профессии, должности следователей укомплектовываются не всегда хорошими специалистами, отсюда и качество следствия, да и качество приговоров судов 1 инстанции. Наряду с этим, имеют место случаи, когда отдельные судьи перестраховываются, забывают о том, что многие недостатки предварительного расследования могут быть устранены в судебном следствии...” (Из доклада председателя краевого суда А.Д.Чернова. “Судебные ведомости”. Краснодар. N 3(23). Март-апрель. 1996. С.2).
• (18) Например, по мнению руководства НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ снижение среднего срока наказания в виде лишения свободы с 5,5 лет в 1989 г. до 4,7 в 1996 г. один из главных факторов, нанесший вред делу борьбы с преступностью (Основы государственной политики борьбы с преступностью в России. Теоретическая модель. М.Норма.1997. С.19). Видимо, по мнению руководства данного НИИ, Россия единственная в мире страна где наказание в виде лишение свободы является самым эффективным средством борьбы с преступностью. Хотя подавляющее число криминологов, социологов, практикующих юристов считает тюрьмы фабриками преступности.
• (19) Вот как, например, квалифицирует проект УПК, подготовленный в Администрации Президента РФ декан юридического факультета Кубанского университета. “Кстати об уголовно-процессуальном кодексе. Есть три варианта и самый худший подготовлен в администрации Президента. Многие правовые нормы выражают интересы буржуазии”. (Хорошие законы могут быть только на хорошей базе. Интервью с деканом юридического факультета Кубанского гос.университета Г.А.Воробьевым. “Судебные ведомости”. Краснодар. N 5-6, май - июнь 1995. С.2).
• (20) См. например, Howard Zehr. Changing Lenses/ A New Focus for Crime and Justice, Herald Press, 1990. Классический труд движения восстановительного правосудия, во многом инициировавший само движение. В настоящее время уже есть русский перевод этой книги и готовится ее первое издание на русском языке.
• (21) См.Уголовная политика России. М. Общественный Центр содействия реформе уголовного правосудия. 1997.
• (22) В различных странах (Канада, США, Скандинавские страны, Англия, Польша и т.д.) такие технологии разрабатываются в рамках Программ по примирению преступников и пострадавших).
• (23) При этом, данные выводы нельзя понимать как борьбу за ликвидацию карательного правосудия. Осуществление карательной функции предполагает прежде всего ограничение класса объектов кары. Это, видимо, террористы, патологические насильники, убийцы, организованная преступность. Задачей карательной стратегии может быть изоляция данных социальных групп и индивидов. Карательная функция с задачей изоляции не достигает своего эффекта в отношении значительной части преступных деяний. Более того, по свидетельству многих криминологов, практикующих юристов изоляция в местах заключения наносит непоправимый вред социальному и психическому здоровью людей, не говоря уж о физическом здоровье.