Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

Пока билось сердце

В кабинет начальника одного из тульских военных госпиталей вошла невысокая, с бледным лицом девушка. На ней как-то нескладно висел изрядно поношенный больничный халат, а на ногах были непомерно большие, с притоптанными задниками тапочки.

Не ожидая, пока девушка начнет разговор, начальник госпиталя по привычке спросил:

— Зачем пожаловали, больная? Как фамилия?

— Не согласна с лечащим врачом! — неожиданно бойко ответила та, решительно проходя вперед.

— Как?! — удивился начальник. — С лечащим врачом не согласны? Как ваша фамилия? — переспросил он.

— Да, не согласна! — отрезала больная. — А фамилия моя Константинова. Ксения Константинова, старшина медслужбы...

— Константинова? — задумался начальник. — Как же, помню. Это та самая Константинова, которую доставили в госпиталь с контузией и ранением?

— Та самая.

— С Курской дуги?

— Оттуда.

— Ну и какие же у вас претензии к лечащему врачу? Чем недовольны?

— Он решил, что по состоянию здоровья я должна остаться в тылу. А я хочу на фронт! В свою часть... Я здорова.

— Голубушка, — ласково сказал начальник госпиталя.— Да вы поглядите на себя: худая, бледная, слабая! Куда вам в таком состоянии на фронт! А потом же, на Курской дуге уже давно все кончено: гитлеровцы без оглядки бегут на запад. Где вы свою часть искать будете?

— Я здорова! — упрямо повторила Ксения.— И хочу в свою часть. Где она — я знаю! Я пришла сказать, что не уйду от вас до тех пор, пока не получу документы, в которых будет указано, что я направляюсь на фронт, в свою часть.

Начальник рассмеялся:

— Характер-то, видно, у вас упрямый. Ну уж так и быть, буду ходатайствовать перед лечащим врачом, чтобы он уважил вашу просьбу.

Ксения вышла из кабинета начальника госпиталя повеселевшей. Предстоящее возвращение в родной полк было лучшим лекарством для нее.

«И в самом деле, — думала Ксения, — почему лечащий врач не хочет понять, что теперь я не могу остаться в тылу? Черствый человек! Знал бы он, как я попала на фронт, чего это мне стоило...»

Лечащий врач этого не знал. Да если бы и знал, то вряд ли принял бы в расчет то, что фельдшер из села Сухая Лубна, Рязанской области, Ксения Константинова ушла на фронт втайне от близких и друзей, даже втайне от родной матери.

Это было серым февральским утром 1943 года. Собрав узелок, Ксения тихо вышла из дома. Мать, Ирина Семеновна, не придала значения раннему уходу дочери. Но ни в тот день, ни на следующий Ксения не вернулась. А потом Ирина Семеновна получила письмо со штемпелем полевой почты. Дочь писала, что она на фронте, извинялась за то, что ушла без разрешения...

Как же после всего этого она может остаться в тылу?! Рвалась на фронт — и вдруг опять тыл! Нет, не может она с этим согласиться! Что она напишет родным, однополчанам, которым клялась, когда ее принимали в партию, драться с врагом до последнего вздоха?

Врачи разъясняли Ксении, что ранение и контузия, которые она получила в боях под Белгородом, были тяжелыми и для полного восстановления здоровья требовалась спокойная обстановка.

Но и это не убедило девушку.

— Ну, была ранена, контужена — что из этого! Теперь поправилась, — говорила она.

И Ксения за все время пребывания в госпитале впервые по-настоящему вспомнила, при каких обстоятельствах она была ранена и контужена, как попала под опеку врачей.

... Середина июля 1943 года была жаркой и душной. И без того нестерпимый зной был еще более изнурительным на передовых позициях от непрерывного грохота орудий, разрывов авиабомб, мин, снарядов, от ружейно-пулеметной трескотни. Батальон, в котором Ксения была санинструктором, ни днем, ни ночью не выходил из боев. Позиции батальона по нескольку раз в день атаковали вражеские танки. В воздухе непрерывно висели фашистские самолеты и бомбили передний край.

Напряжение было таким, что люди не знали ни минуты покоя. В самом пекле боя находилась и Ксения. То и дело пополняя санитарную сумку перевязочным материалом, она выносила раненых с поля боя, оказывала им первую помощь и снова под ожесточенным обстрелом ползла на передовую. Вначале она считала, сколько раненых бойцов и командиров вынесла из-под огня, скольким спасла жизнь, а потом потеряла счет.

А в один из дней с самого утра вражеские атаки были особенно ожесточенными. Гитлеровцы обрушили на советские позиции шквал артиллерийского и минометного огня. Голубое утреннее небо заволокла густая, черная туча пыли, перемешанной с пороховой гарью.

В лощинке, между кустарником и ржаным полем, Ксения облюбовала место, куда решила выносить раненых и оказывать им медицинскую помощь. Отсюда она выползла к траншеям и вдруг впереди, за огневыми позициями, увидела вражеские танки. Они мчались прямо на подразделения батальона. Но вот перед танками густой стеной вздыбились к небу темные султаны земли. Ксения поняла: это наши артиллеристы так встретили врага. Сразу же остановились и задымили несколько танков. Остальные не рискнули идти вперед, свернули в кустарник.

Но вслед за танками наступала вражеская пехота, которую поддерживали огнем укрывшиеся в кустарнике танки, а также минометы.

Грязно-зеленые цепи фашистов приближались. Но бойцы батальона не испугались. Дружно, как один, выскочили они из окопов и бросились навстречу врагам. Не стерпела и Ксения — тоже побежала вперед.

Девушка даже не заметила, как недалеко справа шлепнулась вражеская мина, обдав ее горячим дыханием. Затем еще разрыв справа. Ксения услышала протяжный стон. «Кто-то ранен», — мелькнуло в голове. Она остановилась и хотела было уже бежать туда, откуда доносился стон, как рядом послышался зычный крик: «Ложись!» — и чье-то грузное тело сшибло ее с ног. В ту же секунду совсем рядом раздался оглушительный взрыв. Комья земли забарабанили по спине, по голенищам кирзовых сапог. Когда немного стихло, Ксения приподняла голову. Рядом она увидела лежавшего навзничь незнакомого солдата с широко открытыми удивительно голубыми глазами, а потом поняла и ужаснулась: «Ведь он убит!» Ксения рванула на солдате гимнастерку и ухом приникла к груди. В неподвижном теле еще теплилась неостывшая кровь, но сердце солдата было безжизненным.

— Эх, дружок, — прошептала сквозь слезы Ксения,— меня спасал, а сам...

Ксения поднялась на ноги, еще раз взглянула на убитого товарища и пустилась бежать. Впереди что-то гулко ухнуло, она на миг увидела ослепительную вспышку, тело ее съежилось от ожегшей боли, сознание помутилось, и ей показалось, что она полетела в бездну...

Так Ксения попала в госпиталь. А теперь во что бы то ни стало должна вернуться в свой родной полк. Не может она больше ни одного дня оставаться здесь, в скучной госпитальной палате. Ведь там, на фронте, сражаются с врагом ее боевые товарищи, постоянно подвергая себя смертельной опасности.

И вернулась. В это время подразделения батальона вели упорные бои за шоссейную дорогу Смоленск —

Витебск. Некоторые населенные пункты и просто выгодные рубежи в течение дня по нескольку раз переходили из рук в руки.

На одном участке батальону было приказано оседлать дорогу. Утомительный ночной марш совершили подразделения, а на рассвете под деревней Узгорки Понизовского района вступили в бой с превосходящими силами противника. Несмотря на усталость, советские воины сдержали врага, а потом и сами, перешли в наступление.

Завязалась жаркая схватка за населенный пункт. Батальон нес большие потери. Ксения еле успевала выносить с поля боя раненых. Она их отправляла в небольшой лесок, к деревне Шатилово, освобожденной от врага.

К середине дня сопротивление врага было сломлено, деревня Узгорки освобождена, шоссейная дорога перерезана. Тут Ксения узнала, что тяжело ранен командир батальона, и побежала, чтобы оказать ему помощь.

Она разыскала командира в тяжелом состоянии. Его надо было срочно доставить на ближайший медицинский пункт. Ксения решила сделать это сама.

Очень долгим был путь до медпункта. Раненый командир все больше слабел. Для его нелегкого тела единственной опорой была хрупкая фигурка санинструктора. Тяжело было, но Ксения думала об одном: как можно скорее добраться до медпункта!

На медпункте удивились, как удалось Ксении доставить такого израненного, полуживого офицера. Ей предлагали отдохнуть, но Ксении было не до этого. Быстро пополнив свою сумку медикаментами и перевязочным материалом, собралась в обратный путь.

Ей дали подводу. Надо было спешить. Она понукала ездового:

— Быстрей! Быстрей! — а сама тревожно прислушивалась к доносившемуся грохоту боя.

Там, впереди, дрался с врагом батальон, ее боевые товарищи.

Солнце клонилось к закату. Повозка мерно катилась по тряской дороге. Легкий, освежающий осенний ветерок бодрил уставшее тело. «До чего же тут красиво! — думала Ксения, глядя на тронутые осенней позолотой поля, на далекий, подернутый легкой дымкой и потому кажущийся почти фиолетовым густой гребень леса.— Совсем как у нас, в Рязани!»

Война забросила ее в другие края, а чувства будто прежние. Эх, если бы не война... От этой мысли Ксения вмиг прогнала от себя некстати нахлынувшие воспоминания.

— Быстрей! Быстрей! — снова торопила она ездового.

Вот уже показались горбатые крыши полуразрушенной деревушки, у которой в кустарнике ждут ее раненые. Среди них есть и тяжелые. Их надо сейчас же, немедленно отправить на медицинский пункт. А впереди, где-то за Узгорками, все еще гремит бой. «Наши продвинулись вперед», — радовалась девушка.

Не теряя ни секунды, она принялась укладывать на повозку тяжелораненых, помогала встать на ноги легкораненым, объясняла дорогу до медицинского пункта. Очень жалела, что на одну повозку не удалось подобрать всех тяжелораненых.

И вдруг... раздались сначала автоматные очереди, потом ударили минометы. Ксения огляделась и увидела большую группу фашистов на холме. Завидев повозку и советских солдат, гитлеровцы усилили огонь и двинулись прямо к кустарнику. «Надо отправить хоть часть тяжелораненых и дать знать батальону!» — думала Ксеня.

— Быстрей вези и обо всем доложи в батальоне, — сказала она ездовому.

А враги были уже совсем близко. Они видели повязку на рукаве у Ксени и красный крест на ее сумке и все-таки стреляли. Ксеня понимала, что не надо бы браться за оружие, но другого выхода не оставалось. Нужно было защищать раненых товарищей и себя. Она подобрала чей-то автомат, диски и ринулась навстречу врагам.

— Только через мой труп! —шептала она.

Первыми же очередями сразила нескольких фашистов, а остальные прижались к земле. Враги стали обходить кустарник слева и справа. Девушка не дрогнула. Она не рассчитывала на скорую помощь и потому дорожила каждым патроном, которых было очень мало. Каждую пулю посылала только в цель.

Пули и осколки свистели над головой, совсем рядом бороздили землю. Вот что-то остро обожгло голову, горячая струйка поползла по щеке. Ранена! Наскоро перевязав голову, она продолжала отбиваться, часто меняла позиции и очередь за очередью, пулю за пулей посылала в сторону врагов. Патроны были на исходе.

Пока билось сердце, пока могла держать в руках оружие, советская девушка коммунистка Ксения Константинова отважно дралась с врагами.

Родина достойно оценила подвиг Ксении Семеновны Константиновой. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1944 года ей посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.