Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

Героический экипаж

Осенью 1942 года под Моздоком шли ожесточенные, кровопролитные бои. Фашисты рвались на Кавказ, к Грозному и Баку, за советской нефтью, не считаясь ни с какими потерями, бросали в бой все новые и новые полчища. Советские войска стойко отражали натиск врага.

В тревожную сентябрьскую ночь, когда гитлеровцы собирались форсировать Терек, женский авиационный полк ночных бомбардировщиков получил боевой приказ: разгромить вражескую переправу на реке.

Тихоходные самолеты ПО-2 один за другим взлетали с маленького фронтового аэродрома и уходили на выполнение боевого задания.

Командир звена младший лейтенант Татьяна Макарова со своим штурманом старшиной Верой Велик поднялись в воздух. Над головой повисли лохматые облака, вдалеке виднелись костры пожарищ. Нагруженный бомбами самолет бросало словно утлое суденышко в шторм. Он то проваливался с захлебывающимся мотором вниз на сотню-другую метров, едва не касаясь вершин Сунженского хребта, то взлетал под самые облака или валился вдруг на крыло, подброшенный мощными потоками воздуха. В ту ночь свирепствовала над горами страшная болтанка, и управлять самолетом, парировать резкие, непроизвольные броски было очень трудно.

Таня выбивалась из сил. Неимоверно устали руки, ныла спина. На какое-то мгновение ей уже показалось, что она не выдержит такого напряжения... И вдруг летчица увидела внизу выстрелы... На земле, на линии фронта, началась перестрелка. Горькая мысль обожгла мозг: «Фашисты... Они снова лезут в атаку... А я? Раскисла! Устала!...» Ненависть к врагу переполнила сердце, и усталость пропала. Она мысленно отдала себе приказ: «Вперед! Скорее сбросить бомбы на врага! Разрушить переправу!»

А впереди, над целью, бушевало море огня. В лучах ярких прожекторов Таня увидела светлую точку — самолет. Это кто-то из подруг, вылетевших раньше, уже дошел до цели, но попал в беду. И Таня, позабыв об опасности, смело врезалась в зону зенитного огня... Пять ярких лучей, словно стальными клещами, схватили самолет, свет хлестнул по глазам, ослепил летчика и штурмана. Со всех сторон к самолету устремились снаряды. Впереди и сзади, слева и справа, всюду вокруг запрыгали огненно-красные шары, повисли шапки темно-бурого дыма. Но Таня словно не замечала ни огня, ни света. Она упорно продвигалась вперед, приближаясь к переправе.

Штурман Вера Велик зорко следила за всем происходящим в районе цели. В нужный момент она сбросила светящуюся бомбу. Прикрываясь рукавом от яркого света прожекторов, смахивая набегавшие слезинки, Вера склонилась над прицелом. Тоненькая ниточка переправы почти под самолетом... Пора заходить на боевой курс. А зенитный огонь все усиливается.

— Лево двадцать градусов! Так! Хорошо! Держать боевой курс! — четко подала команду летчику штурман и начала прицеливаться.

Самолет словно повис над целью. В эти тридцать — сорок секунд, необходимые для прицеливания и точного бомбометания, вражеские зенитчики усиливают огонь по самолету. Ох как хочется Тане отвернуть самолет в сторону, уклониться от летящих к нему снарядов... Но тогда бомбы полетят мимо вражеской переправы. И Таня строго выдерживает курс, выдерживает режим горизонтального полета. Только так можно поразить врага, даже если для этого придется заплатить самой дорогой ценой...

Да, так и есть... Самолет вздрогнул, накренился... Козырек забрызгало маслом...

— Держать боевой курс! — раздается требовательный голос штурмана.

Рука опытного летчика выравнивает самолет. Правда, израненная машина теперь плохо слушается, так и норовит отклониться... Только огромным усилием Тане удается удерживать ее, не дать свернуть с курса.

Секунды кажутся долгими, напряженными. Самолет вздрагивает почти ежесекундно — слишком часто попадают в него осколки снарядов.

Вера Велик, затаив дыхание, выжидает момент, когда надо нажать рычаг бомбосбрасывателя.

— Готово! — кричит она в трубку переговорного аппарата. — Пошел!

Таня рванула ручку управления. Мастерским маневром она уводит самолет от цели, стараясь «змейками» или «горками» сбить зенитчиков с точного прицела. В этот момент два прожектора вдруг качнулись и скрестили свои лучи в стороне, на другом самолете. Это подруги спешат на помощь. Но обстрел еще продолжается. Освещенный тремя лучами прожекторов, самолет плывет в бушующем море огня...

— Попала! Ура! — радостно закричала Вера. — Ты слышишь, Таня? Попала! Переправа разрушена!!

Таня не успела ответить: самолет снова сильно вздрогнул — второе прямое попадание снаряда. Самолет заклевал носом, повалился на крыло. Таня не успела даже посмотреть на результат бомбометания. Все ее внимание было приковано к приборам, к управлению самолетом. А самолет непрерывно терял высоту, в моторе падало давление масла, росла температура...

Нужно скорее выйти из зоны огня, беречь высоту и все еще маневрировать, чтобы не дать зенитчикам вести прицельный огонь. «Как медленно тянется время...» — с тревогой думала Таня.

Наконец самолет окунулся в темноту. От неожиданности приборы запрыгали перед глазами. Таня оглянулась, осмотрелась по сторонам — теперь можно: не слепят глаза прожекторы, вспышки рвущихся снарядов остались позади.

— Одиннадцать минут были в обстреле,— докладывает штурман.

Таня промолчала. Она с беспокойством осмотрела самолет: вся кабина была забрызгана маслом, смотровой козырек тоже, на правом крыле зияла огромная пробоина, клочья перкали хлопали по обшивке... «Дотянем ли домой? Хватит ли высоты, чтобы перетянуть через горы?» — с тревогой думала она и молчала, не желая волновать подругу.

— Таня! Почему ты молчишь? Ты не ранена? — с беспокойством спросила Вера.

— Нет... — нехотя ответила Таня и продолжала каким-то безразличным голосом. — Лучше бы меня ранило... На чем теперь летать будем?

— Вот глупая... Да завтра же самолет будет как новенький, техники его исправят...

— Да ты посмотри, как его изрешетили... Тут на неделю работы...

— Вижу... Первый раз, что ли? Я не узнаю тебя, Таня. Чего ты раскисла?

— Не хотелось мне говорить, да, видно, придется,— серьезно заговорила Таня. — Видишь, как масло брызжет? Очевидно, маслобак пробит. В любую минуту мотор может остановиться, заклиниться. И если это случится над горами... Сама понимаешь, все может случиться. А высота и так маленькая...

— Ты думала, что я ничего не знаю? Я давно все поняла...

— Ну ничего, штурман. Болтанка утихла, чувствуешь? Теперь обязательно долетим, — весело закончила Таня.

И, несмотря на усталость, несмотря на то, что руки стали словно деревянные, почти не слушались и все время приходилось коленом придерживать ручку управления, настроение у Тани улучшилось. Чем-то незаметным, чем-то маленьким, но необходимым в эту минуту ее поддержала подруга, и она уже справилась с нахлынувшей было слабостью. Теперь твердо верила, что ей удастся дотянуть до аэродрома.

А мотор все больше и больше недодавал оборотов, высота все время падала. Наконец самолет перетянул через вершину второго хребта. А вот и Сунженская долина, где располагался аэродром. Но что это? Впереди виднелось белое пятно. Аэродром был закрыт туманом, так часто и неожиданно наваливавшимся на долину с Кавказских гор.

— Только тумана нам еще недоставало...

— Ракеты на аэродроме стреляют, значит, ждут, — заметила Вера.

— Конечно, ждут. Все самолеты в воздухе. Высокая натренированность, мастерство, железная выдержка и воля помогли Тане благополучно привести израненный самолет на свой аэродром и совершить посадку.

— Товарищ командир полка, боевое задание выполнено, вражеская переправа на Тереке разрушена! — доложила майору Бершанской Макарова после посадки. А затем, склонившись над картой, Таня и Вера сообщили новые сведения о противнике, обстановку над целью, подробно рассказали о полете.

Сведения о разрушении переправы подтвердили возвратившиеся с боевого задания другие экипажи. Пришло подтверждение и от наземных войск.

За отличное выполнение боевого задания Макаровой и Велик была объявлена благодарность. А в конце сентября за мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, была награждена большая группа девушек — летчиц, штурманов, техников, вооруженцев. Среди первых орденоносцев полка были и Таня с Верой. У Тани на груди засиял орден Красного Знамени, у Веры — орден Красной Звезды.

Кто же такие эти девушки, совершавшие героические подвиги во имя любимой Родины?

Москвичка Таня

Таня Макарова внешне казалась совсем непохожей на волевого человека. Это была веселая, жизнерадостная девушка, с тоненькой, стройной фигуркой, худенькими плечиками, маленькими руками и привлекательной улыбкой. Она выглядела необыкновенно женственно даже в неуклюжем мужском летном комбинезоне. Таня умела пошутить, посмешить подруг и сама от души смеялась, любила петь лирические песни. Однако она была и отважной летчицей, обладающей сильным характером и необыкновенной выдержкой.

Таня любила летать. Балагур, певунья и хохотунья на земле, она совершенно преображалась в воздухе, имела свой собственный летный почерк, свойственный пилотам высокого класса: летала красиво, смело, спокойно и быстро принимала решения, в какое бы трудное положение ни попадала. Находясь над целью, она не страшилась зенитного огня и прожекторов противника, всегда приходила на помощь подругам.

Таня родилась в Москве в 1920 году в очень религиозной семье. Будучи подростком, она пела в церковном хоре. Но когда Тане исполнилось одиннадцать лет, в ее сознании произошел перелом. Она перестала ходить в церковь и вступила в пионеры. Главную роль в этом сыграла школа.

Потом Таня стала активной комсомолкой. После окончания школы поступила в механический техникум пищевой промышленности. Когда была уже на третьем курсе, ей попалась брошюра «Молодежь, в аэроклубы!». И это, казалось бы, незначительное обстоятельство сломало все ее предыдущие планы, изменило саму ее жизнь.

Призыв «Комсомольцы, на самолеты!» она восприняла как обращенный именно к ней, к комсомолке Татьяне Макаровой, и не задумываясь поступила в аэроклуб. После лекций в техникуме теперь приходилось спешить на аэродром. К занятиям готовилась в электричке, в трамвае. Вечно не хватало времени. Она часто отказывала себе в самом необходимом (нередко ела один-два раза в день), краснела перед преподавателями техникума за сон на лекциях и выслушивала упреки подруг, обвинявших в «отрыве от масс», — только бы каждый день летать, дышать чистым, опьяняющим воздухом неба.

... Студенты кондитерской группы шумной толпой высыпали во двор, сдав последний экзамен за очередной курс. Девушки и юноши весело переговаривались, смеялись, шутили, строили планы, как лучше отметить этот знаменательный день. Лишь Таня молча шагала рядом с подружкой, забыв об окружающем. Мыслями и думами она была на аэродроме, высоко в небе.

— Таня, ты идешь с нами? — обернулась к ней подружка и, взяв за руку, заглянула в глаза. — Опять бежишь?... Ну хоть сегодня, в такой день, ты можешь оставить свои полеты?

— Ниночка... — будто очнувшись заговорила Таня.— Ну как ты не понимаешь?... Я не могу... Именно сегодня самый ответственный день у меня...

— Подумаешь, ответственный! А у нас не ответственный? — заговорили со всех сторон товарищи, наседая на Таню. — Ведь ты комсорг группы и в такой день в конце концов должна быть со своими комсомольцами.

— Ведь если один раз не полетишь, то авиация от этого не пострадает, — снова заговорила Нина и, склонившись, зашептала Тане в самое ухо: — Виктор ведь совсем с ума по тебе сходит, а ты? Ведь ты так любила с ним танцевать. Ну, брось на сегодня свои полеты, а то я тоже начну думать, что ты просто влюбилась в какого-то летчика.

Таня бросила быстрый взгляд на юношу, стоявшего в стороне, и смутилась. Словно извиняясь, она тихо сказала подруге:

— Только вчера меня инструктор предупредил: «Макарова, выспитесь хорошенько, завтра вам предстоит ответственный полет», а я вдруг не явлюсь? А вы знаете, что такое ответственный полет? Это значит, что меня сегодня могут выпустить в самостоятельный полет! Понятно? И если не приду, то инструктор подумает, что я испугалась... Нет, нет, друзья, — заторопилась Таня, — желаю вам хорошо повеселиться, а мне пожелайте ни пуха ни пера! — Весело помахав на прощанье рукой, она побежала к трамвайной остановке.

Всю дорогу Таня волновалась, обдумывала предстоящий полет. От электрички до самого аэродрома бежала, подгоняемая нетерпением, и только оказавшись на старте, в привычном для курсанта месте, в «квадрате», успокоилась, оделась в летный комбинезон и уселась подле товарищей в ожидании очереди.

Время шло, а ее все не вызывали. Только к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, а терпение Тани совсем истощилось, раздался голос инструктора Евгения Воронкова:

— Макарова, в самолет!

Два полета она сделала с инструктором, затем ее технику пилотирования проверил командир отряда. И только после этого был разрешен первый самостоятельный. Для сохранения центра тяжести самолета в пустую кабину уложили груз — мешок с песком.

И вот она, долгожданная минута! Таня плавно отжимает ручку управления, дает газ и — взлетает... Только в воздухе она окончательно осознает, что летит одна, без инструктора... И главное, самолет ее слушается, она им управляет. Все существо ее словно наполнилось песней. Будто выросли крылья, и теперь ничто на свете не оторвет ее от неба. Она непременно станет летчицей...

Прошло два года упорной, настойчивой учебы, пока Таня добилась осуществления заветной мечты. В девятнадцать лет она получала одновременно два диплома: техника-кондитера и летчика-инструктора. Оставалось выбрать — кем быть?

Влюбленная в небо, в самолеты, в летное дело, Таня, конечно, осталась в авиации. С большой радостью она стала работать инструктором-летчиком Пролетарского аэроклуба Москвы, охотно передавала свои знания курсантам, прививала юношам любовь к летному делу, вкладывая в это всю душу. За два года Таня Макарова обучила больше тридцати летчиков. Многие из них, как и сама Таня, прославили нашу Родину героическими подвигами.

Когда грянула Великая Отечественная война, Татьяна Макарова добровольно ушла на фронт.

Девушка из Керчи

Штурман Вера Велик на один год моложе Тани Макаровой. Это тоже очень живая и веселая девушка. Темные прямые волосы обрамляли круглое, широкоскулое лицо с большими серыми, всегда светящимися глазами. При первом же знакомстве Вера располагала к себе своей отзывчивостью.

Детство Веры прошло близ Керчи, в рабочем поселке завода имени Войкова, где ее отец работал мастером по электрооборудованию прокатного цеха. Мать растила детей, а их было шестеро. Как старшая, Вера всегда помогала матери по хозяйству. Она активно участвовала в различных спортивных соревнованиях. Вместе со своим классом ходила в каменоломни и с большим интересом слушала рассказы учителя истории о мужественных партизанах, боровшихся здесь с белогвардейцами в годы гражданской войны. Вере хотелось самой спуститься вниз, в подземелье, чтобы лучше представить себе, в каких трудных условиях боролись люди за Советскую власть. Это желание ее не покидало до тех пор, пока она не осуществила его.

В школе Вера училась хорошо. Особенно любила математику, мечтала стать учительницей. Потом поступила в Московский педагогический институт на математический факультет. Она заканчивала второй курс, когда началась война.

Вместе с однокурсниками Вера все лето 1941 года работала на строительстве оборонительных сооружений под Москвой, рыла окопы, противотанковые рвы. К сентябрю студенты возвратились в институт, и началась подготовка к эвакуации. Вера заволновалась. «Нельзя думать об учебе, когда враг топчет родную землю», — говорила она подругам и шла в военкомат или в райком комсомола, просила направить на фронт. И добилась своего: в начале октября 1941 года ее приняли в авиационную часть, где ей предстояло освоить специальность штурмана. Очень трудно было на первых порах. Но ей помогала летчица Татьяна Макарова, к которой она была назначена в экипаж штурманом.

Девушки подружились. Не только в полете, но и на земле они всегда были вместе. Их связывало большое доверие и взаимопонимание. В дни боевой деятельности на фронте их дружба стала еще крепче. Находясь в одном самолете, они вместе переживали трудности полета и радости успеха, вместе подвергались смертельной опасности, вместе решали, как лучше поразить врага, перехитрить его, успешно выполнить боевое задание. В полку их дружный экипаж прочно завоевал славу экипажа снайперских бомбовых ударов по врагу.

В каждом полете, днем или ночью, в хорошую погоду или в ненастье, Таня находила возможность поучить Веру управлять самолетом. Она, бывший инструктор летного дела, очень хорошо понимала, как это важно и необходимо в боевой обстановке. И вскоре Вера научилась управлять самолетом. Взаимопонимание и постоянное обоюдное согласие, большая дружба и доверие всегда помогали им в выполнении боевых заданий.

Восемьсот ударов по врагу

Советская Армия в ожесточенных боях шаг за шагом освобождала родную землю от немецко-фашистских оккупантов. В этих боях непрерывно участвовал и женский авиационный полк ночных бомбардировщиков. Неразлучный экипаж Тани Макаровой и Веры Велик бомбил врага на Кубани, под Новороссийском, под Керчью.

Особенно волнующими для Веры Велик были полеты на Эльтиген, что под Керчью. Ведь это ее родные места, здесь она родилась и выросла. Много раз бывала в самом Эльтигене, отдыхала в пионерском лагере, знала каждую тропинку, каждый клочок земли, знала, где лучше спуститься к морю и в каком месте хорошо купаться...

И вот теперь в ее Эльтигене шли жестокие бои. Горстка советских десантников захватила здесь маленький плацдарм и должна была во что бы то ни стало удержать его. Эльтиген, с его белыми каменными домиками, занимал всего километра два в ширину и пять-шесть в длину. Каждый метр земли здесь простреливался. Но советские десантники мужественно и стойко удерживали плацдарм, с каждым днем зарываясь все глубже в землю, превратив населенный пункт в неприступную крепость. Храбрецов десантников поддерживала огнем наша тяжелая артиллерия с Таманского берега и авиация. Днем летали истребители и штурмовики для подавления вражеских атак, а ночью легкие бомбардировщики, которые сбрасывали десантникам мешки с продовольствием и медикаментами, ящики со снарядами и патронами.

В каждый свой такой полет, сбросив драгоценный груз, Вера Велик склонялась за борт самолета и выкрикивала приветствия, ободряющие слова тем, кто так ждал, так надеялся на помощь, — отважным советским бойцам, попавшим в тяжелое положение.

— Сердце кровью обливается... Ты посмотри, Танюшка, что они натворили, во что превратили этот цветущий уголок, — выкрикивала Вера в трубку переговорного аппарата. — Посмотри, вот сюда мы приходили всем отрядом помогать убирать урожай винограда... Какой здесь виноградник!... А теперь отсюда минометы стреляют... Таня, давай возьмем в следующий полет несколько бомбочек и сбросим на этот миномет. Я расшвыряю осколочные бомбочки по фрицам, что засели в саду!

— Пожалуйста, бери. Самолет выдержит, а я тем более. Может, убьем какого-нибудь фашиста, — соглашалась Таня.

В следующий полет Вера взяла десяток мелких осколочных бомб.

После сбрасывания мешков с продуктами, при выходе из планирования самолет оказался точно над минометной батареей фашистов, и Вера забросала минометы осколочными бомбами. А в другой раз сбрасывала бомбы на вражеские траншеи.

Что и говорить, Вере трудно было сбрасывать бомбы на свою родную землю, исхоженную собственными ногами. Но теперь там был враг, и рука ее ни разу не дрогнула.

Наконец наступил долгожданный момент: наши войска вступили на землю врага. В ночь на 1 августа 1944 года полк легких бомбардировщиков получил боевую задачу: нанести бомбовый удар по фашистам в Восточной Пруссии. Это было почетное задание. И первый полет командование полка поручило лучшему боевому экипажу — Макаровой и Белик. Легкокрылый ПО-2 оторвался от земли и взял курс на запад. Настроение у подруг было как никогда приподнятое.

В восьмисотый раз в своей боевой жизни Вера Велик нажала спусковой рычаг, и бомбы одна за другой полетели вниз, на врага.

А на аэродроме подруги с волнением ожидали их возвращения. И когда через полтора часа самолет благополучно приземлился, боевые друзья бросились качать Таню и Веру.

Макарова спокойно доложила командиру полка:

— Боевое задание выполнено! Бомбы сброшены на фашистское логово!

Через несколько минут на задание вылетел весь полк.

— Этого момента ждали целых три года. Наконец-то настал час расплаты.

— А ты помнишь, как еще под Моздоком мечтала проложить маршрут до Берлина? — спросила Таня Веру.

— Помню, Танюшка... Все помню. Тогда карты у нас с тобой не было до Берлина... А теперь уже скоро доберемся до самого Гитлера.

— Верочка, а что ты будешь делать после войны? Давай будем летать и после войны вместе.

— Ой, я так соскучилась по институту... Так хочется учиться! Давай поступим вместе в институт, Танюшка,— предложила Вера.

— Нет, я без полетов не смогу жить... Пойду снова в аэроклуб...

Но не пришлось подругам дожить до светлого дня Победы.

В ночь на 23 августа 1944 года в неравном бою с фашистским истребителем Татьяна Макарова и Вера Велик погибли.

Более восьмисот бомбовых ударов нанесли врагу эти две отважные советские девушки. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года гвардии лейтенанты Татьяна Петровна Макарова и Вера Лукьяновна Велик удостоены звания Героя Советского Союза.

На могиле Героев Советского Союза Татьяны Макаровой и Веры Велик, находящейся в Польше, на братском кладбище советских воинов в городе Островенька, установлен памятник. Братский польский народ свято хранит память о советских героинях, сражавшихся за освобождение Польши, как за свою родную землю.

В 1960 году исполком Моссовета увековечил память славной героини, переименовав Болотную улицу, на которой жила Таня, в улицу Татьяны Макаровой. А в г. Керчь имя Веры Велик присвоено школе № 17.