Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

Верный курс

По утрам, когда над старым заводом призывно разносятся гудки, они выходят из дому. Для жителей Воткинска стала уже привычной эта картина. Белокурая женщина средних лет, в темном, тщательно отглаженном костюме, на лацкане которого золотистым пятнышком выделяется Звезда Героя, идет бок о бок с девочкой. У девочки в руках портфель и широкая папка с нотами. Мать и дочь направляются по своим делам, приветливо раскланиваясь с прохожими.

— Здравствуйте, Нина Захаровна! — широкой улыбкой встречает ее паренек в синей спецовке.

— Кто это, мама? — спрашивает Таня.

— Он сталевар. Учится у меня в вечерней школе, — объясняет Нина Захаровна дочери. — А вон тот дедушка — его зовут дядя Костя — знал меня еще такой, как ты сейчас. Мимо его дома я всегда бегала в школу.

— Доброе утро, Нина! — кивает из своего садика дядя Костя. — Смотри-ка, Танюшкато твоя вымахала какая, скоро тебя догонит...

— Что ж тут удивительного? — отшучивается Нина Захаровна. — Дети наши растут, а мы потихоньку стареем!

— Ну, положим тебе, Нина, до старости еще далеко. А вот мне, пенсионеру, видать, скоро и на погост пора...

— Что вы, дядя Костя! — говорит Нина Захаровна старику металлургу. — Сейчас у вас забот никаких, знай себе воспитывай внуков... Хватит вам, немало вы за свою жизнь стали сварили...

Разговор с пенсионером дядей Костей сразу напомнил Нине Захаровне, как быстро летит время. Вот и он старик, уже на пенсии, да и дочка ее собственная вон как выросла. А она? Нет, не хочется думать, что молодость уже ушла безвозвратно. Молодость никогда не покидает тех, кто не остыл душой, кто каждый день занят творческим трудом. Вчера па уроке истории она рассказывала молодым рабочим о нашествии Наполеона на Россию в 1812 году. Полтораста лет минуло с тех пор, а люди до сих пор с благодарностью чтят предков, которые отстояли Родину от иноземного нашествия.

Нина Захаровна, видно, увлеклась, когда говорила о поэте-партизане Денисе Давыдове, девушке-кавалеристе Надежде Дуровой, дневники которой она совсем недавно прочитала. И, перекидывая мостик к событиям недавнего прошлого, она вспомнила и свой родной 46-й гвардейский авиационный полк.

День победы — 9 мая 1945 года Нина Захаровна встречала в Берлине. Она шла с подругами по Унтер-ден-Линден, мимо угрюмых Бранденбургских ворот. Над рейхстагом развевалось алое знамя. Среди иссеченных осколками дубов Тиргартена валялись обломки фашистских самолетов...

Радостный, неповторимый день. Тогда, в побежденном Берлине, она думала о том, что воинский долг перед Родиной выполнен и что в великой победе есть частица и ее боевого труда. На закопченной колонне рейхстага подруги оставляли надписи. Нина тоже вывела мелом: «Воткинск — Берлин» — и поставила свою фамилию.

За тысячи километров лежал от Нины в тот день ее родней городок. В Воткинске прошли ее детство и юность, там родилась мечта о полетах.

Валентина Гризодубова, Полина Осипенко и Марина Раскова совершили беспримерный перелет из Москвы на Дальний Восток. Пятнадцатилетняя девочка вырезала из газет портреты летчиц и повесила их над столиком, где готовила уроки. Она не спала ночи, когда разыскивали в далекой приамурской тайге Раскову. Она еще не знала, что спустя четыре года встретится с Мариной Михайловной Расковой как со своим непосредственным командиром, будет слушать ее лекции по аэронавигации.

— Буду летчиком! — заявила она домашним.

— Не женское это дело, Нина, не примут тебя,— отговаривала ее Екатерина Алексеевна.

— Что ты, мамочка! — возражала Нина. — Если ты всю жизнь работаешь воспитательницей в детских садах, то это не значит, что и я должна унаследовать твою тихую профессию. Хочется такого дела, чтоб дух захватывало, а душа пела от восторга! Послушай-ка про Марину Раскову, как она бродила по тайге... Вот мне бы так!

И вот однажды в кабинете начальника Боткинского аэроклуба появилась девушка. Она была худощава, но стройна, с тонкой талией и коротко остриженными волосами золотистого оттенка. Выслушав просьбу ученицы девятого класса Нины Ульяненко, начальник аэроклуба сказал:

— Лет вам, конечно, маловато. Но, раз желание есть, примем!...

Птицей летела девушка в школу. Лицо сияло от счастья.

Теперь сутки для нее стали слишком короткими. Полдня она училась в средней школе, а вторую половину дня проводила в аэроклубе. Ночью готовила уроки и изучала мотор. На рассвете, по росе, шла на аэродром.

— Извелась ты, Нинуша, отдохнула бы, — уговаривала Екатерина Алексеевна.

— Мамочка, если бы ты знала, как интересно жить! — восторженно отвечала Нина. — Вчера я увидела наш Воткинск с высоты птичьего полета... Каму... А потом инструктор спокойно сказал: «Лети, Нина», и я, как живую, ощутила ручку управления в своих руках. Машина отвечала на малейшее мое движение...

Да, именно в ту пору Нина впервые узнала, что есть на свете счастье борьбы, настоящая романтика преодоления трудностей.

Одновременно с десятилеткой Нина окончила аэроклуб. Ей было тогда семнадцать лет. Она научилась летать и навсегда полюбила авиацию. Спустя некоторое время ее приняли на третий курс авиационного техникума.

Началась война. Центральный Комитет ВЛКСМ обратился с призывом к молодежи, окончившей аэроклубы, добровольно вступать в боевые части Военно-Воз-душных Сил. Нина сразу подала заявление с просьбой послать ее на фронт. В январе 1942 года она прибыла в авиационную группу формирования женских полков, начальником которой была Герой Советского Союза Марина Раскова.

И вот первая встреча с прославленным штурманом. Марина Михайловна в летном комбинезоне обходила строй летчиц. Из-под кожаного шлема выбивалась прядь русых волос. Нину больше всего поразили ее глаза: темно-голубые, прикрытые черными ресницами, они будто вобрали в себя всю синеву неба, излучая доброту и глубокую душевную силу. Будучи сама по профессии штурманом, Раскова в это время самостоятельно осваивала летное дело. Она научилась летать на пикирующем бомбардировщике «Петляков-2». Воля, целеустремленность командира в освоении техники вдохновляли летчиц, заставляли их учиться с полным напряжением сил.

Пять месяцев, днем и ночью, шла учеба в полку. В светлые часы усиленно занимались летным и штурманским делом, а по ночам учебными бомбами разили выложенные на земле костры.

Наконец прибыл приказ: «На фронт».

Длинной цепочкой вытянулись в воздухе «Поликарповы». Летчицы вели самолеты на Юго-Западный фронт, к Дону.

Нине запомнилась первая боевая ночь. Самолет ПО-2 с полной бомбовой нагрузкой летел над донецкой степью. Стеной плотного огня загородили путь вражеские зенитки. Было страшно. Иногда хотелось повернуть, уйти назад, но в эти минуты вспомнились слова боевого приказа. Штурман Ульяненко сбросила бомбы точно в цель.

Так начался ее боевой путь. Донбасс, Кавказ... Б предгорьях Кавказа Нина Ульяненко летала больше всего с летчицей Дусей Носаль, девушкой веселой, храброй и очень остроумной.

— Летать с ней было одно удовольствие, — рассказывает Нина Захаровна. — Помню, мы базировались в станице Ассиновской Было что осенью 1942 года. Пришел приказ: бомбить скопление фашистов в населенном пункте Дигора. Чтобы добраться туда, пришлось немало потрепать нервов. Справа — горы, слева — начало Главного Кавказского хребта. Малейший просчет — и врежешься в гору. Наш экипаж вылетал первым, чтобы проложить путь к цели остальным самолетам полка. По данным нашей разведки, в Дигоре прожекторов не было. А когда достигли цели, белые пики лучей вонзились в небо...

Нина Захаровна тяжело вздохнула, поправила прядь волос и взволнованно продолжала:

— Схватили фашисты нашу «крошку» и давай по ней металлом хлестать. У меня сомнение возникло: почему такой сильный огонь и прожекторы? Уж не перепутала ли я, не ошиблась ли на маршруте? Кричу Дусе по переговорному устройству: «Уходи в сторону!»

Дуся Носаль свалила машину на крыло, и со скольжением наш ПО-2 полетел вниз. Наверху рыщут прожекторы, а я мучительно размышляю: неужели под нами не Дигора? Неужели ошиблась? Еще несколько взглядов вниз. Сквозь разрывы облачности по характерной конфигурации местности уточнила место: под нами была Дигора. Опять заходим — опять бьют. Ну и мы им дали. После разрывов бомб вспыхнул большой пожар... Я подумала: лучше, чем этот пожар, ориентира не придумаешь... Всю ночь наши экипажи летали на Дигору, выкуривая фашистов, всю ночь «рус фанэр», как называли враги наш самолет, не давал покоя противнику. В стане врага ходил даже такой анекдот. У русских, говорили фашисты, есть бомбардировщик из фанеры. Он может бросить якорь в определенном месте, стать над ним и положить бомбы с самой высокой точностью. Маленькие, тихоходные ПО-2 внушали такой страх врагу, что фашисты окрестили их «стоячей смертью».

— И в этом была доля истины? — спрашиваем Нину Захаровну.

— Да, враг был недалек от истины, — подтверждает она. — Бомбили наши экипажи с самой высокой точностью. Вы представляете наше душевное состояние, когда мы вылетали на бомбометание по населенным пунктам, где обычно скапливался враг? Ведь там было немало советских людей. Что нам оставалось делать? Выбирали наиболее вероятные места расположения гитлеровцев, кое-что узнавали от партизан. Ну, а если уж точно знали, где обосновался враг, то совершали массированные налеты. Экипажи шли один за другим, с небольшим интервалом по времени, и, как ни бесновались зенитчики, они уже не в силах были предотвратить наши атаки с неба. Бомбы попадали туда, куда им и следовало попадать: сначала на прожекторы и зенитные батареи, а потом на скопища фашистов. И в этот момент было не до переживаний: нужно точно отыскать цель, уйти от обстрела, потом снова зайти на вражеские позиции. Когда работаешь в воздухе, некогда заниматься собственным психологическим анализом. А работали мы очень много. Как-то на рассвете подсчитали с Дусей, сколько времени пробыл наш экипаж в одну из ночей в воздухе. Получилось одиннадцать часов. И это за одну ночь! Откуда только бралась энергия?

Большая энергия рождается в человеке, когда перед ним стоит великая цель. А перед летчицами стояла самая благородная цель — освободить Родину от фашистской коричневой чумы, завоевать прочный мир на земле.

Через год Нину принимали в партию. Было это на Таманском полуострове, неподалеку от Темрюка. Парторг полка Мария Ивановна Рунт зачитала на партсобрании короткое заявление лейтенанта Ульяненко. Нина писала, что готова отдать всю энергию, а если потребуется, то и жизнь во имя великой цели — освобождения Родины.

Потом выступили.рекомендующие. Женя Жигуленко сказала о ней тогда просто:

— Я уверена, что наша Нина никогда не свернет с верного курса, заданного партией. Жизнь отдаст, а не свернет!

— Принять! — пронеслось по рядам. Проголосовали дружно. А вечером Нина делилась своими переживаниями с Руфой Гашевой.

— Ты знаешь, Руфа, вот сегодня, когда меня принимали в партию, я подумала, как мне лучше всего ответить на доверие коллектива. И знаешь, что я решила: стану командиром экипажа. Ведь не зря я в аэроклубе летала самостоятельно. Да и Дуся как-то, когда мы возвращались домой, говорила: «Пора тебе, Нина, летчиком становиться», Наша Дуся погибла, я хочу стать на ее место...

— Я думаю, тебя командование поддержит, — согласилась Гашева. — Пиши рапорт.

Командир полка Бершанская, узнав о желании Ульяненко, разрешила заняться тренировочными полетами. Для восстановления летных навыков Нине не потребовалось много времени. Вскоре она самостоятельно повела ПО-2 на боевое задание.

Где только не пролегал боевой самолет, пилотируемый Ниной Ульяненко! После Кубани она выкуривала фашистов из Керчи и Севастополя, жгла на полях Белоруссии, настигала на дорогах Польши и Германии. Свой девятьсот пятый боевой вылет она совершила над Берлином. И если бы рассказать о каждом из девятисот вылетов Нины Захаровны Ульяненко, то получилась бы большая повесть о мужестве простой советской женщины.

После войны, уволившись из армии, Нина Захаровна вновь вернулась к книгам. Она стала слушателем Курской областной партийной школы, активной общественницей. В 1946 году курские колхозники оказали ей большое доверие, избрав своим депутатом в Верховный Совет Российской Федерации.

Где бы ни находилась в бурные боевые годы Нина Захаровна, куда бы ни забрасывала ее судьба, она никогда не расставалась с мечтой вернуться в родной Воткинск, в родную Удмуртию.

Нина Захаровна мечтала о таком деле, где бы она могла принести наибольшую пользу своему народу. Два года учебы в партийной школе разожгли в ней страсть к знаниям. Она поняла, что останавливаться нельзя, нужно идти дальше, и подала заявление на исторический факультет Удмуртского педагогического института. Быстро пролетели годы учебы. И хотя жилось нелегко — у нее росла дочь Танечка, — училась самозабвенно. Она была настолько увлечена, что ей вновь стали малы сутки. Это и понятно: ведь чем больше учишься, тем больше хочется знать...

После окончания института Нину Захаровну назначили директором Светлянской школы Боткинского района. И когда она рассказывала о героических событиях недавнего прошлого, перед школьниками вновь и вновь представал замечательный путь их учительницы, сменившей боевой самолет на учебный класс, на благородное дело наставника нового поколения.

Сейчас Нина Захаровна работает преподавателем истории в одной из средних школ Воткинска.

Гудят заводские гудки по утрам. Сотни людей, встречаясь и здороваясь с Ниной Захаровной, вновь и вновь желают ей счастья и удач на благородном посту воспитателя юного поколения. И многие ребята, глядя на нее, мечтают повторить геройский подвиг своей учительницы в космических далях, в труде на благо своей Отчизны.

1962 г.