Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

Большевистский дух не сожжете!

Война приближалась к украинскому городку Малину. Все чаще и чаще привозили с фронта в поликлинику раненых бойцов. Доктор Иван Иванович Соснин оперировал и лечил их. В один из вечеров он пришел домой поздно.

В передней комнате у стола задумчиво сидела дочь Нина, подперев ладонями щеки. Перед ней лежала раскрытая книга, но она не читала. Ее брат Валя, с темным чубом спадающих на лоб волос, стоял около дивана над разбросанным домашним архивом и отбирал фотографии, которые решил захватить с собой в случае эвакуации.

Из репродуктора раздался приподнятый, размеренный голос диктора. Нина насторожилась, позвала из кухни отца и мать:

— Обращение передают. Скорее идите.

Лариса Ивановна прислонилась к косяку двери с полотенцем и тарелкой в руке. Иван Иванович подошел к комоду, над которым висел репродуктор.

«... Настал час, когда каждый, не жалея жизни, обязан до конца выполнить священный долг перед Родиной, перед своим народом. Где бы ни появился враг, он должен найти себе могилу. Пусть каждая хата и дом, пусть каждый город и село несут смерть гитлеровским разбойничьим бандам... Родина зовет на подвиг в бою, на подвиг в труде... Велика наша сила, не сломить ее, не согнуть!...»

Нина и Валя украдкой бросали настороженные взгляды на родителей, стараясь по выражению лиц уловить их мысли и думы. Детям казалось, что их чувства одинаково сливаются с чувствами отца и матери, которые ощущали в своей душе то же самое, что и они, — скрытое беспокойство и гнев, надежду и непоколебимую решимость к борьбе.

В полночь сильные взрывы потрясли Малин. Хмурая, озабоченная Нина всматривалась в небо, пылавшее заревом пожара. Со стороны станции доносились гулкие раскаты. Иван Иванович знал, что на путях стоит эшелон, пришедший вечером с семьями пограничников. Повинуясь долгу врача, он сказал жене:

— Пойду, там дети, женщины...

Утром гитлеровцы высадили десант, перерезали железную дорогу, идущую на Киев. В Малин пришли враги...

В дом с палисадником, где жили Соснины, приходили школьные товарищи Нины и Вали: Владик Павленко, Ваня Пирожок, Толя Федоренко, Жора Беленко. И до войны собирались они у Сосниных. Учили уроки, делились впечатлениями о прочитанных книгах, говорили о делах своих, думах. А еще к этому дому притягивала музыка. Вся семья Сосниных увлекалась ею. Отец играл на скрипке, мать — на гитаре, Нина и Валя — на пианино.

В оккупированном городе школьные друзья по-прежнему оставались неразлучными. Но уже не уроки, не музыка, не книги волновали ребят. Их души горели ненавистью к врагу, святым чувством мести. Восемнадцатилетняя комсомолка Нина Соснина первая ответила на волновавший всех вопрос: «Что теперь делать?»

— Будем бороться, ребята, — сказала она. — Начнем с листовок. Станем собирать оружие. После боев его много валяется в поле, в лесу...

К осени в старом склепе на кладбище ребята запрятали пятьдесят винтовок, шесть ручных пулеметов, восемь гранат, много патронов. Не все оружие оказалось исправным. Ремонтом занялся одноклассник Нины Витя Ольштынский. Его отец был слесарем на бумажной фабрике, и сын с детства учился слесарному делу.

Кухня в доме Ольштынских напоминала мастерскую. На столе — тиски, напильники, ножовки, разные детали ст швейных машин, мясорубок. И среди них теперь появились затворы, спусковые пружины. А в погребе Витя проводил пристрелку: проверял винтовки после ремонта.

Виктор узнал о том, что при отступлении наши солдаты сбрасывали в котлован гранитного карьера какие-то ящики. Об этом рассказал Нине. Она послала Валю и Владика проверить. Молодые подпольщики вытащили из затопленного котлована двадцать ящиков с толом. Позже Витя стал изготовлять мины.

Где-то в окрестностях действовали партизаны. И Нина послала брата в селение Тетерев, где Соснины жили раньше, разузнать, нет ли там партизан, установить с ними связь.

В Тетереве Валя встретил Николая Полевого, вместе с которым участвовал в школьной художественной самодеятельности. Тот сказал своему другу, что тайком слушает радиопередачи. Николай сообщил радостную весть — о разгроме гитлеровцев под Москвой...

Вечер опустился над Малином. В доме Сосниных темно. Лишь в чулане тускло горит лампа. На листках, вырванных из тетради, Нина и Валя пишут: «Москва наша. Красная Армия наступает. Не верьте вранью фашистов и их холуям. Бейте презренных гадов!».

Утром люди останавливались у заборов, читали листовки. За долгие месяцы оккупации они впервые узнали правду. И это вселяло надежду на то, что Красная Армия вернется.

В декабре 1941 года в городе появился бежавший из лагеря коммунист старший лейтенант П. А. Тараскин, служивший до войны в полку, который базировался в Малине. Он устроился на работу механиком радиоузла. Павел Андреевич создал партийное подполье, в которое вошла и комсомольская группа Нины Сосниной. К этому времени комсомольцам удалось установить связь с партизанским отрядом.

В дом, где разместился радиоузел, по утрам приходила мать Нины —Лариса Ивановна. Отсюда она уносила листовки, которые печатала машинистка лесхоза комсомолка Галина Бондарик. Листовки призывали к борьбе с захватчиками.

Нина тайно переправляла листовки в Тетерев, Зарудье, Ворсовку, Барановку. Сюда приезжал Иван Иванович оказывать партизанам помощь и каждый раз не забывал захватить листовки.

У Ивана Ивановича появилась и другая обязанность. По просьбе Тараскина и Нины он выдавал документы, согласно которым больные подлежали освобождению от поездки в Германию. Так Иван Иванович спас многих юношей и девушек от угона на фашистскую каторгу.

Из Тетерева в Малин пришел Николай Тужик. Он сказал Нине, что тетеревская подпольная группа разгромлена и ему необходимо скрываться.

Нина предложила:

— Пока поживи у нас.

Она познакомила Николая с Тараскиным.

— Верный товарищ. Бывший минер. Пригодится нам.

Павел Андреевич сообщил Нине о том, что в Малин прибыла чехословацкая часть.

— Словацкие офицеры и солдаты резко настроены против гитлеровцев, — сказал Тараскин, — надо связаться с ними, рассказать, кто мы такие, и вместе с ними бороться с фашистами.

Решили провести диверсию на железной дороге.

Ночью Нина Соснина и Николай Тужик ушли в лес поблизости Тетерева. Вдали белел железнодорожный мост. По нему шли вражеские эшелоны. Вокруг моста — болота, заросшие камышом. На обрывистом берегу реки — дзот, проволочное заграждение. Пройти на мост можно лишь по полотну железной дороги. Ночью и этот проход закрывался ежами из колючей проволоки. Вдоль дороги висели таблички: «Запретная зона».

Пошел дождь. В ночном небе вспыхивала молния, раздавались раскаты грома. Николай и Нина лежали в кустарнике неподалеку от насыпи. При вспышке молнии, осветившей местность, они увидели идущих в блиндаж часовых. Подпольщики доползли до полотна. Подложили две мины под рельсы.

Осталось поджечь бикфордов шнур, отбежать и скрыться. До слуха донесся шум поезда. Надо точнее рассчитать, чтобы взрыв произошел в момент прохождения состава. Николай не новичок в минном деле. Он прикидывает расстояние до приближавшегося поезда, которое с каждой минутой сокращается.

И вот тусклый светлячок лезет по насыпи. Сквозь раскаты грома Нина и Николай слышат скрежет. Вагоны с танками, орудиями, автомашинами вздыбились, а затем свалились под откос, несколько платформ, проломив пролет моста, полетели в реку.

Прибывшая в Малин чехословацкая часть охраняла железнодорожную станцию, склады, комендатуру. Нина познакомилась с одним чешским офицером в клубе на танцах. Это был лейтенант Янек Антела. Он говорил по-русски.

— Гитлеровцы насильно погнали нас на фронт, — сказал Янек, — но чехи не хотят воевать против русских.

Янек Антела сообщил Нине, что у них создана антифашистская группа, которая готова помочь подпольщикам.

Вскоре Нина встретилась с партизанами, с которыми ее свела учительница Евгения Федоровна Дорошок.

— Нам оружие нужно и взрывчатка, — просили они. — Связь с нами держите через лесника Кривого, Человек он надежный.

Нина передала эту просьбу партизана Янеку Антеле. Спустя некоторое время Янек сообщил Нине, что группе антифашистов удалось спрятать в яру 20 винтовок и автоматов, патроны и гранаты. Все это оружие затем было передано партизанам.

Глухое село Старая Гута раскинулось в лесу на границе трех районов. В нем сорок два двора. Жители знают друг друга. Оккупантов в селе не было. Партизаны часто наведывались к своему связному Степану Недашковскому. Пришла к нему и Нина. Тот провел ее в лес и представил командиру партизанского отряда имени Кутузова М. В. Воинову. Нина достала из корзинки сводки и несколько пачек тола.

— На первый раз от наших малинских патриотов,— сказала она.

Нина предупредила партизан о том, что каратели готовятся в ближайшие дни прочесывать лес, где действуют партизаны. Об этом она узнала от чехословацкого офицера Янека Антелы.

В партизанский отряд Нина и ее товарищи приносили сводки, медикаменты, взрывчатку, запалы, оружие, бикфордов шнур...

В городе стали поговаривать о том, что сын доктора Соснина — Валентин — продался начальнику полиции Кашкину. Ходит домой к нему, развлекает хозяина музыкой, учит играть на пианино его дочь.

Начальник полиции Кашкин живет напротив Сосниных. Из палисадника сквозь ветвистые вишни видны окна дома Кашкина. Соснины знают: если донесется мелодия марша «Тоска по родине», — это сигнал об опасности.

Было часов пять вечера, когда к дому Сосниных подъехала подвода, на которой лежал раненый партизан Владимир Хращевский.

Нина тормошит брата:

— Бери ноты, быстро к Кашкину. Хращевского внесли на руках. Он стонал.

Нина в горнице. До нее доносится плавная мелодия вальса, значит все спокойно. Она отчетливо видит через окно спину Кашкина и чье-то незнакомое лицо. И вдруг слышит, как умолкает вальс и на улицу врывается другая, резкая и напряженная мелодия марша «Тоска по родине». Нина вскакивает с подоконника. Осторожно приоткрывает дверь отцовского кабинета:

— Папа тише, кто-то идет.

Выбежала на крыльцо. Подошел немецкий офицер в сопровождении солдата с автоматом.

— Мне доктор нужен. Нина, волнуясь, ответила:

— Его нет дома.

— Я подожду, — сказал гитлеровец и поднялся на ступеньки.

Вошли в комнату. Нина завела патефон, стала громко смеяться, танцевать, только бы заглушить стоны раненого партизана, находившегося в соседней комнате. Она убедила офицера, что отец придет не скоро, и тот ушел.

Валентин возвратился от Кашкина, у которого сидели бургомистр Крыжановский и заместитель начальника полиции Науменко. Он слышал, как Крыжановский хвастался тем, что по его доносу расстреляно 42 советских активиста. А Науменко назвал парикмахера Мургу, который выдал фашистам подпольщика Василия Мелещенко. Услышал Валентин и о том, что Кашкин вызвал из Житомира карательный отряд для подавления партизан в районе села Няневки.

Школьные товарищи Нины Ира Дударь и Толя Федоренко по ее заданию добрались до Няневки и предупредили партизан об опасности.

Малин боролся. На маслозаводе, откуда гитлеровцы отправляли продукцию в Германию, взметнулось пламя. Один за другим рушились мосты на речках Тетерев и Ирша. На перегоне у поселка Гранитного под откос свалился состав с боеприпасами...

В центре Малина возвышается двухэтажный белый костел. До войны в этом здании была медицинская школа. Оккупанты превратили костел в тюрьму. В нее заточили арестованных Тараскина и его товарищей-коммунистов Некрасова, Власенко, Каленского, Коваленко, Афанасьева, Онищенко, Мелещенко, Мельниченко, Дидковского, комсомолку Галю Бондарик. Их расстреляли 22 января 1943 года.

С этого дня комсомолка Нина Соснина стала руководителем Малинского подполья. С оставшимися в живых друзьями она продолжала борьбу с врагами.

Однажды вечером подпольщики отправились в лес к партизанам. Их девять. У села Янишовка показались каратели на конях. Спешились у колодца, стали поить коней. Десятка два фашистов пошли к оврагу. Когда они приблизились, Нина швырнула одну за другой две гранаты. Подпольщики открыли огонь из автоматов по убегающему противнику. Фашисты вскочили в седла. Несколько лошадей было захвачено подпольщиками.

Командир отряда Михаил Васильевич Воинов увидел Нину, лихо спрыгнувшую с коня. Кинулся ей навстречу:

— Большое, большое спасибо тебе и твоим товарищам за помощь.

А помощь эта была ощутима. Молодые подпольщики Малина доставили в отряд двенадцать ручных пулеметов, сто двадцать винтовок, четырнадцать обрезов, двадцать три автомата, пятьсот гранат, много патронов и взрывчатки.

Комиссар отряда Г. С. Петренко предложил Нине:

— В Малине неспокойно, аресты, расстрелы. Оставайся у нас в отряде. Комсоргом будешь.

Нина подняла глаза, вздохнула:

— Я бы с большим желанием, но вы, Гавриил Семенович, знаете, что в Малине подпольная организация. Мы ведем разведку, доставляем партизанским отрядам сведения о противнике, оружие. Задумали подорвать военный городок, чтобы выкурить гитлеровцев из города...

Ночью диверсионная группа возвратилась в Малин. На окраине города Нина показала, как незаметно через каменный карьер пройти к разъезду Пенизевичи. Четверо направились к реке Ирша. Нина с двумя партизанами свернула на Крымскую улицу, к знакомому дому, где прежде жил Павел Тараскин. Недалеко стоял дом предателя парикмахера Мурги. Это он выдал Тараскина и его товарищей. Партизаны схватили Мургу и расстреляли у кирпичного завода.

... Нина Соснина с пулеметчиком Федором Зинченко прикрывала проселочную дорогу. Залегли на высотке, покрытой сплошным лесом. Послышался стук топоров, немецкий говор. Федор пополз, посмотрел, что делают каратели. Вернулся, сказал:

— Устанавливают на поляне миномет, расчищают сектор обстрела. Пока не открыли огонь, давай забросаем их гранатами.

Тихо подобрались к поляне, раздвинули кусты и бросили по две гранаты. Одна угодила в ящик с минами. Сильный взрыв прокатился по лесу.

Федя и Нина отползли обратно к пулемету, залегли.

По узкой тропинке, которая огибала небольшой овражек, поросший березками и соснами, ползли фашисты. Зинченко выскочил из-за бугра и бросил гранату, но неудачно. Граната зацепилась за кусты и, не долетев до гитлеровцев, взорвалась среди деревьев. Когда дым рассеялся, карателей уже не было на месте. Они сползли в овражек и открыли стрельбу из автоматов.

В перестрелке Федя был ранен. Он упал и потерял сознание.

Фашисты приближались к высотке, прячась за стволами деревьев. Нина залегла за пулемет, поливая свинцом карателей.

Услышав стрельбу, из лагеря прибежали партизаны. Подхватив истекавшего кровью Зинченко, они отнесли его в глубь леса.

Ранение было тяжелое. Партизаны привезли Зинченко в Малин, положили в доме учительницы Дорошок. Нина позвала отца, чтобы он сделал операцию. Лариса Ивановна хотела идти с ними, но дочь остановила мать:

— Не надо. Мы скоро вернемся.

Спустя час по улице, вздымая клубы пыли, с ревом неслись, подпрыгивая на ухабах, три грузовика. Со дворов и окон люди смотрели, как каратели окружали дом Дорошок.

Автоматчики прикладами выбили раму. Но тут же отшатнулись, бросились врассыпную. Из разбитого окна полетели гранаты, оглушая взрывами двор, сад, улицу. На подоконнике показался ствол ручного пулемета. Нина поливала свинцом разбегавшихся фашистов.

Дом не сдавался, дом стоял, как крепость. Тогда каратели подвезли солому, обложили стену, облили бензином и подожгли. Пламя взметнулось, но никто не вышел. Заглушая треск горящих бревен, из пламени послышался девичий голос:

— Большевистский дух не сожжете. Тысячи станут нам на смену. Они сокрушат, раздавят извергов, как ползучих гадюк!

В проем окна было видно отца и дочь. Прижавшись друг к другу, они стояли под обвисшей горящей балкой. Рухнула крыша. Густой дым поднялся над домом. Так погибли славные патриоты Советской Родины,

В городском парке Малина возвышается гранитный обелиск, на нем золотом высечены имена Героев Советского Союза П. А. Тараскина, Нины Сосниной и ее отца Ивана Ивановича, посмертно награжденного орденом Отечественной войны I степени.

Напротив парка белеет школа. Она носит имя ее воспитанницы, героини войны комсомолки Нины Сосниной.