Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»
Штурман полка
Когда началась война, Женя
Руднева училась в Московском университете. В июне 1941 года она перешла на четвертый курс. Ей было двадцать лет. Она мечтала стать астрономом.
Училась Женя с увлечением, участвовала в научных обществах, писала статьи по астрономии. Талантливой студентке предсказывали будущее ученого.
Женя... Тугая светлая коса вокруг головы, тонкая, почти детская шея, нежное лицо с легким пушком на коже, мягкие медлительные движения. А в глазах, больших серо-голубых глазах, светились ум и душевная чистота. Ее можно было назвать «тургеневской девушкой».
Почему же эта девушка, совсем «невоенная», стала героем? Откуда она нашла в себе силы для того, чтобы переносить тяготы фронтовой жизни, смотреть в глаза смерти и совершать подвиги?
С тринадцати лет Женя вела дневник. Даже очень краткие и отрывочные выдержки из этого дневника расскажут о том, как разнообразны были ее интересы, как пытлива и настойчива была Женя еще в школьные годы, как воспитывала в себе она высокие душевные качества и сознательность комсомолки, настоящей патриотки.
1934 год (Жене 13 лет).
...«Вчера нам сказали отметки за вторую четверть. У меня отметки такие же, как и за первую четверть: Физкультура — «хорошо», остальные «отлично». По физкультуре отметка неверная — я прыгать не умею. И по географии тоже. Всю четверть не спрашивала, а ставит отлично».
...«На утреннике меня премировали грамотой ударника второго года пятилетки. А вечером мы выступали в подшефном селе Черном с пьесой «Майская ночь, или утопленница» Гоголя...»
1936 год (Жене 15 лет).
...«Чем больше изучаешь химию, чем глубже понимаешь химические процессы, тем больше встречаешь их на каждом шагу. Однажды у меня было много свободного времени, и я решила смотреть вокруг себя и записывать все, что как-нибудь связано с химией. Перо, чернила, тетрадь — это были первые предметы, затем еще, еще и еще. Я писала уже больше часа, а описание не двинулось дальше предметов письменного стола... Наконец мне это смертельно надоело. Я подошла к этажерке, но уже с другим намерением: спастись от химии в чтении. Я с надеждой взяла своего любимого поэта Некрасова, но — о, ужас! — преступная мысль уже омрачила мой рассудок: а из чего и как сделана обложка книги?...»
...«30 декабря было комсомольское собрание. Я очень люблю нашу комсомольскую группу. Правда, большинство наших комсомольцев — ученики 10-х классов, я их мало знаю, но они все такие дельные, боевые, веселые, дружные: нам, девятиклассникам, есть чему у них поучиться...»
1937 год (Жене 16 лет).
...«4 января я с мамой и Лидой смотрела «Ромео и Джульетту». Джульетта — прелесть. Ромео — тоже, но все же мне непонятно: неужели настолько велика сила любви, что превращает даже храбрых мужчин в тряпки? Лида согласна со мной, что нужно испытать все самим, чтобы понять это как следует».
...«Нас сняли с соревнования за то, что не развязались носилки. Оскорбленные, мы ушли. А когда было заседание судейской коллегии, все напали на главного судью, теперь — ура! — нас выставляют тоже на городские соревнования. А ведь я счастливый капитан: у меня в команде такие быстрые одевальщицы (есть такое слово?) противогаза, как Ида и Лида, такая меткая мастерица тушения бомб, как Нина...»
...«Я плохая комсомолка в том смысле, что неаккуратно отношусь к «мелким» поручениям, вроде заметок в стенгазету. Я с полчаса торговалась с Фрумкиным, буду я писать заметку или статью. Это недостойно комсомолки».
...«Сейчас чудно кто-то играет на скрипке. Я очень люблю скрипку — больше всех музыкальных инструментов... Музыка клонит к мечтаниям...
Десятый час. Пароход скоро отходит. Мы сидим на верхней палубе и прощаемся с Горьким. Вот он лежит на горке, над рекой, сияя ночными огнями. Не хочется говорить о простом и обыденном. Мы мечтаем и... боимся мечтать. Но мечтать так хорошо! Ведь если бы не было мечты у человека, жизнь была бы скучной...
Вот я смотрю на звездное небо, на Орион, на Сириус и мечтаю о том, как я буду астрономом, как я буду изучать их спектры, я вижу себя в обсерватории... А на самом деле? Ведь сколько мне еще учиться! Но я уже сейчас смотрю на небо, как на свою будущую собственность...»
...«Я была в читальне, исполнила свое желание: прочла в подлиннике Гейне. Что за прелесть его стихотворения! А читать по-русски его — совершенно безрезультатно. Ведь в стихотворении форма имеет значение, несравненное со значением формы в прозе... Читать Гейне по-русски не лучше, чем Пушкина по-немецки».
...«Читаю у Сафонова о возникновении жизни. И опять у меня накопилась тьма неразрешенных вопросов. Например, что такое ощущение? Не задумываясь, я бы ответила: понимание раздражения. Значит, сознание? Странно, даже несколько резко. Энгельса освоить пока что не могу. Я не знаю разницы между активными и реактивными турбинами, я многого еще не знаю. Как мне недостает руководителя-энциклопедиста! Даже всезнающим инженером из «Таинственного острова» я вряд ли бы удовлетворилась. А может быть, и хорошо, что такого человека нет? Волей-неволей обращаешься к книгам. Но это, правда, не слишком легко. Хотя зачем мне, чтобы все было легко? Жить было бы неинтересно. А жизнь и интересная же!»
...«Моя судьба решается. Я записалась в коллектив наблюдателей. Там чудесная библиотека. У меня глаза разбежались, когда я увидела столько книг по астрономии. Это было 10 декабря. Заседание солнечного отделения. Доклад делал профессор Баев. Я, кажется, особенно симпатизирую Солнцу. Но, если я не ошибаюсь, в «Барышне-крестьянке» сказано примерно следующее: «Хотя сердце Алексея было уже занято, молодая красавица имела на него все права». Красавица Луна является для меня Лизой-Акулиной. Послезавтра пойду на заседание лунного отделения...»
1938 год (Жене 17 лет).
...«Вчера я дала себе обещание: никогда не заниматься вещами, связанными с философией, но обязательно изучить все, что по этому вопросу имеется».
...««Депутат Балтики» был прежде картиной, которую я ставила выше всех, ранее виденных. Далеко ему до «Ленина в Октябре». Куда! Когда смотришь эту картину, не можешь быть равнодушной: смотришь на экран, а думаешь о себе. О, я очень хорошо знаю, для чего я живу! Я знаю: настанет час, я смогу умереть за дело моего народа так, как умирали они, безвестные герои из этого чудного фильма. Я хочу посвятить свою жизнь науке, и я это сделаю: все условия создала Советская власть для того, чтобы каждый мог осуществить свою мечту, какой бы смелой она ни была. Но я комсомолка, и общее дело мне дороже, чем свое личное (именно так я рассматриваю свою профессию), и если партия, рабочий класс этого потребуют, я надолго забуду астрономию, сделаюсь бойцом, санитаром, противохимиком».
...«Изучаем «Как закалялась сталь». Я перечитала роман, нашла в нем много нового и, вероятно, не раз еще буду перечитывать... Особенно произвела на меня впечатление сцена убийства Вали Брузжак и ее товарищей: «Товарищи, помните, умирать надо хорошо»...»
...«Была я в МГУ. Наверное, туда мне дорога лежит. Странно: я представляю себя студенткой различных вузов и ничего особенного в этом не вижу, но когда подумаю, что я — я! — могу быть студенткой университета, мне что-то не верится, уж слишком большое уважение питаю я к университету».
...«Болит правая рука — это я так усердно метала гранаты; не добрасываю сантиметров 30 до 24 метров.
30 сентября ездила в бассейн сдавать плавание и проплыла только 75 метров из 100 — духу не хватило. Завтра буду с Идой и Лидой слушать в Ленинской аудитории лекцию «Воспитание воли». Я теперь установила строгий режим: встаю в 6 утра, делаю зарядку в 6.15, обливаюсь (осторожно) холодной водой, спать ложусь в 11 часов вечера, на ночь делаю холодное обтирание».
...«Ездила в Кусково на полигон стрелять из пулемета. Приехали, а стрелять пришлось из ручного пулемета, я его все время держала на руках; разумеется, из 25 патронов ни один в цель не попал, и мой фашист остался невредимым. Это весьма прискорбно. Решила лучше изучать «максима» и обязательно сдать нормы».
...«В отделе Солнца работы много. Но ведь я состою и в отделе Переменных звезд, где я недавно, но откуда мне вовсе не хочется уходить. Там очень интересно, там такая хорошая обстановка! Я не могу быть гостем в отделе. 2 марта я делаю доклад о вычислении орбит двойных звезд. Мне его будет трудно сделать не столько из-за математики, сколько из-за того, что я не знакома с элементарными понятиями из учения о двойных звездах. Павел Петрович Паренаго посочувствовал мне, когда узнал, что меня выбрали заведующей, и в утешение подарил мне свою книгу о достижениях астрономии за 37-й год...»
...«Я уже сдала нормы по стрельбе из «максима» — 4 из 5 возможных: два патрона попали фашисту в лицо, два в шлем, а пятый исчез».
... Женя перешла на четвертый курс. Впереди ее ждала учеба, занятия любимой астрономией, жизнь интересная и многогранная. Но война все изменила.
Первое военное лето Женя провела под Рязанью на полевых работах. А вернувшись, она узнала о том, что известная летчица Герой Советского Союза Марина Раскова набирает девушек в авиационные полки. Вместе со своими подругами Катей Рябовой, Руфой Гашевой, Ирой Ракобольской и другими студентками Женя отправляется в ЦК комсомола, где происходил набор.
Теперь, когда стране угрожала страшная опасность, Женя не могла спокойно учиться. Она решила, что ее место только на фронте.
Перед тем, как идти на комиссию, она, волнуясь, сказала подругам:
— Боюсь, что меня могут не взять: у меня не совсем ладится с физкультурой...
— А ты будь понастойчивее, — посоветовала Катя.
Женю зачислили в штурманскую группу. Впереди предстояла упорная учеба. Семь месяцев в Энгельсской авиашколе — и она становится штурманом в женском ночном бомбардировочном полку.
Непросто было для Жени, никогда не мечтавшей об авиации, о военной службе, приобрести военные навыки. Трудно давалась строевая подготовка. Не хватало сноровки, расторопности. Но Женя умела преодолевать трудности. К своим недостаткам она относилась сурово. Чтобы научиться правильно и четко, по-военному, шагать, она часто вечерами одна ходила возле общежития, отрабатывая элементы строевой подготовки...
На занятиях она всегда задавала вопросы. Человеку, не знавшему ее, могло бы показаться, что она не понимает самых простых вещей. На самом деле все было не так.
... Занятия по аэродинамике. В аудитории тишина. Преподаватель чертит на доске схемы, пишет формулы. Все кажется простым и понятным. Но вот он кончил, отряхнул от мела руки.
— Все ясно?
— Разрешите?
Встает Женя, и раздается ее тонкий нежный голосок:
— А почему вы написали эту формулу? Как она выводится?
Преподаватель задумывается. Потом начинает объяснять, углубляясь в высшую математику.
— Больше вопросов нет?
Не проходило и дня, чтобы Женя не спросила: «А почему?». Ей хотелось знать все. Знать глубоко. Так она привыкла учиться в университете.
Летала Женя с удовольствием и к каждому полету относилась так же серьезно, как к любому делу, которым она занималась.
В мае 1942 года полк вылетел на фронт. Донбасс. Здесь начала Женя свой боевой путь. Здесь, на реке Миус, по которой проходила линия фронта, она получила первое боевое крещение зенитным огнем.
Летая штурманом на самолете ПО-2, она каждую ночь бомбила вражеские цели. Точная и аккуратная, она успешно выполняла боевые задания. Спокойную, доброжелательную, общительную девушку полюбили в полку. Очень скоро она стала всеобщей любимицей.
Женя много знала, к ней тянулись, ее с интересом слушали. Часто в непогоду, когда не было полетов, или просто в свободный час девушки просили:
— Женя, расскажи что-нибудь...
— О Тристане и Изольде...
И она с удовольствием рассказывала. Знала она множество мифов, легенд, сказок. У Жени был негромкий певучий голос, она могла говорить часами, не уставая. Неторопливо, иногда умолкая, чтобы можно было прочувствовать то, о чем она рассказывала. Но с особенным удовольствием говорила она о звездах, о таинственной Вселенной, у которой пет ни начала, ни конца.
Сначала на фронте Женя была рядовым штурманом. Но вскоре ее назначили штурманом эскадрильи, а спустя год — штурманом полка. Знания ее были бесспорны, однако на должность эту назначили ее с опаской: а вдруг не сумеет? Не отличалась Женя ни бравым видом, ни военной выправкой. Не умела ни бойко говорить, ни даже быть строгой. Но все так любили и уважали ее, что ей и не приходилось командовать или приказывать. Распоряжения она давала не по-военному, а тихим, доверительным, совсем домашним голосом. И не было случая, чтобы кто-нибудь не выполнил ее приказа-просьбы...
Женя много летала. Боевой опыт пришлось ей приобретать во время тяжелого отступления наших войск на юге летом 1942 года. Затем полеты в предгорьях Кавказа, где полк в течение полугода базировался под Грозным.
Продолжительное время Женя летала на задания с командиром эскадрильи Диной Никулиной, опытной и смелой летчицей, у которой она многому научилась. Боевой экипаж Никулина-Руднева был одним из лучших в полку. Девушки бомбили врага в районе Терека, под Моздоком, в горных районах Орджоникидзе, под Прохладным и Малгобеком.
Над целью шарили лучи прожекторов, стреляли зенитки. Часто тихоходный ПО-2 попадал под обстрел зенитных пушек и пулеметов. Широкие белые лучи цепко держали самолет, а вокруг рвались снаряды. Но Дина и Женя всегда выходили из огня невредимыми. Они уничтожали скопления вражеских войск, танки, автомашины, артиллерийские точки. Не раз метким ударом Женя повреждала переправы через Терек.
Однажды она удачно сбросила бомбы на вражеский эшелон. Была лунная ночь, когда самолет приближался к цели — железнодорожной станции. В это время от станции отошел эшелон. Светлый дымок относило ветром в сторону от паровоза.
— Дина, вижу поезд. Давай снизимся, — сказала Женя.
— Какая отличная цель! — обрадовалась летчица. Но попасть в движущийся поезд оказалось не так просто. Несколько раз Дина заходила на цель, но каждый раз Женя откладывала бомбометание: бомбить надо было наверняка. Наконец, хорошо прицелившись, она сбросила бомбы.
На следующий день армейская газета сообщила о метком ударе Никулиной и Рудневой.
Часто на имя командира полка Евдокии Давыдовны Бершанской приходили радиограммы от наземных войск, в которых они благодарили летчиц за отличные бомбовые удары. В феврале 1943 года женский полк был удостоен Гвардейского звания. Это была хорошая награда за боевые успехи, достигнутые за восемь месяцев пребывания на фронте.
После зимнего наступления наши войска вышли на Кубань. Линия фронта стабилизировалась. «Голубая линия»—так называлась сильно укрепленная оборонительная полоса противника. Здесь враг сосредоточил большое количество средств противовоздушной обороны. Летая ночью, девушки сталкивались не только с интенсивным зенитным огнем, прожекторами, но и с ночными истребителями, которые охотились за самолетами ПО-2.
Женя бомбит врага под Новороссийском, в укрепленных районах под Крымской, Темрюком. В ночном небе Кубани и на Таманском полуострове летчицы 46-го гвардейского полка воюют всю весну, лето и начало осени 1943 года. Здесь геройски погибли шестнадцать девушек и среди них первая Женина летчица Женя Крутова и близкая подруга Галя Докутович...
У Жени Рудневой, штурмана полка, масса работы. Она обучает штурманскому делу девушек-вооруженцев, которые изъявили желание летать. Она сама летает на боевые задания со всеми летчиками полка и обязательно «вывозит» молодых летчиков, прибывающих в полк, совершая с ними их первые боевые вылеты. Кроме того, у нее много других обязанностей. Она — член партийного бюро полка. Она организует штурманские конференции, ведет философский кружок и делает массу вещей, без которых жизнь кажется ей неполной: делает доклады, пишет статьи, читает книги...
По-прежнему Женя любила летать с Диной Никулиной, своей прежней летчицей. Дина видела, что Женя совершенно не бережет себя, и это ее беспокоило. Каждый раз, когда Женя собиралась в полет с молодым малоопытным летчиком, подруга предупреждала ее:
— Смотри, будь внимательна...
— Ничего, я — «везучая». Со мной ничего не случится, — смеялась Женя.
— Ну-ну, «везучая», ты все-таки будь осторожна!
Однако именно осторожности Жене не хватало. Она считала, что главное — как можно лучше выполнить боевое задание, и, случалось, пренебрегала опасностью, не учитывая того, что молодые неопытные летчики, впервые попав под сильный зенитный обстрел, в прожекторы, могут растеряться, действовать недостаточно энергично...
В сентябре был освобожден Таманский полуостров. Врага отбросили в Крым. С осени 1943 года началась подготовка к высадке наших войск на Керченский полуостров. Женя каждую ночь по нескольку раз летала бомбить вражеские укрепленные районы под Керчью, где свирепствовали зенитки. Иногда она летала на боевые задания с командиром полка Бершанской. Каждый полет с Евдокией Давыдовной для Жени — большой праздник: она любила своего командира и как человека, и как замечательного летчика.
Готовилось большое наступление наших войск. Женя записала в своем дневнике.
2 февраля 1944 г.
...«Последнее время у меня было что-то уж очень много работы: приняла зачеты по «НШС» у всего полка, сделала доклад о Марине Расковой, месячный отчет, графический учет карт, пишу сказку «У самого синего моря жил-был гвардейский женский полк...», сегодня делала доклад в 4-й эскадрилье о боевых традициях нашего полка. Полинка Гельман требует у меня статью «Двухлетие» в журнал; к 5 февраля надо приготовить карту нашего боевого пути. 20 января начала заниматься новая штурманская группа. Завтра я им четыре часа буду рассказывать о ветре...»
... Был апрель 1944 года. Последние дни перед наступлением. Летчицы полка работали с максимальным напряжением, делая по 8—10 боевых вылетов в ночь. Однажды полку была поставлена задача: бомбить укрепленный район вражеской обороны севернее Керчи. Перед вылетом Женя Руднева предупредила летчиц:
— В районе цели — сильная ПВО. Остерегайтесь прожекторов. Штурманы, проверьте, пожалуйста, еще раз расположение зенитных точек...
Сама она полетела на задание с летчицей Прокофьевой, которая делала свои первые боевые вылеты.
Враг упорно сопротивлялся. Вдоль короткого отрезка линии фронта, которая протянулась от Керчи к северу до Азовского моря, было сосредоточено много зениток и зенитных пулеметов, прожекторов, автоматических пушек «Эрликон». Когда стреляет «Эрликон», похоже, будто кто-то швыряет вверх горсть песку. Каждая песчинка — снаряд. Получается облако из рвущихся снарядов.
Именно в Женин самолет швырнул снаряды «Эрликон». Самолет, который вели лучи прожекторов, загорелся. Некоторые экипажи, находившиеся неподалеку от цели, были свидетелями того, как загорелся самолет, как он падал, разваливаясь на части...
Гибель Жени потрясла всех. К тому времени в полку было немало потерь. Но Женя... Без нее трудно было представить полк.
А два дня спустя наши войска вступили в Крым, и вскоре он был полностью освобожден.
Два года воевала Женя Руднева. Шестьсот сорок пять раз вылетала она на боевые задания. Так и не пришлось ей вернуться в университет, к своей любимой астрономии. Свою жизнь она отдала Родине.
26 октября 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР гвардии старшему лейтенанту Евгении Максимовне Рудневой было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
