Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

Дорогой подвига

Словно короткий порыв ветра, утих многоголосый ребячий говор. Из-за стола поднялась высокая женщина в темном костюме. Луч солнца, неожиданно заглянувший в окно, упал на ее грудь и, отразившись от Золотой Звезды, веселым зайчиком прыгнул к потолку.

Герой Советского Союза Зоя Ивановна Парфенова-Акимова, как представили дорогую гостью школьникам, еще раз посмотрела в зал. Ее взгляд встретился с сотнями горячих детских глаз. Неторопливо она начала простой рассказ о себе, о своих боевых подругах, с которыми свела ее суровая фронтовая жизнь, о том, как вместе делили они радости побед, горечи потерь и неудач...

Не впервые выступала Зоя Ивановна перед школьниками, и все же волновалась. Глядя на яркие огоньки пионерских галстуков, на комсомольские значки старшеклассников, она невольно переносилась воспоминаниями в далекие, но по-прежнему дорогие сердцу годы детства и юности.

Вот в первом ряду сидит маленькая светловолосая девочка. Зоя Ивановна на секунду встречается с ее внимательным взглядом. Да, пожалуй, такой была и она, когда, сопровождаемая последними напутствиями матери, пошла в школу в родном Алатыре. Помнит, как, провожая ее, самую младшую, мать торопливо смахнула горькую слезу. Всего год исполнился Зое, когда умер отец. Тяжело было одной растить пятерых. И вот уже самая младшая пошла в школу. Уверенно ли пойдет она по дороге к знаниям? На какие просторы выйдет? Как не волноваться матери от таких дум! Вроде бойкая, ловкая, уже немало хлопот и забот разделила со старшими сестрами. А как оно там будет дальше?...

Вон стайка девочек-старшеклассниц, видимо прервав неоконченный разговор, серьезно и сосредоточенно прислушивается к рассказу гостьи. Может, она расскажет что-то такое, что поможет найти ответ на возникший уже перед ними вопрос: кем быть, какой дорогой пойти в большую жизнь?

Такой была и Зоя, когда поступила в школу медицинских сестер. Лекции по медицине, практические занятия увлекли ее. Хотелось больше узнать, всему научиться, чтобы быть нужной людям, идти в одном строю с теми, кто воздвигал новые фабрики и заводы, шахты и электростанции. Славные дела героев первых пятилеток рождали у девушки, как и у всех ее сверстников, светлую мечту о подвиге.

Больше всего волновали Зою вести о делах авиаторов. Дорогими и близкими стали для нее имена Чкалова, Байдукова, Громова, Ляпидевского и многих других летчиков, смело штурмовавших новые и новые рубежи на воздушных трассах. А потом вести о подвиге первых летчиц — Героев Советского Союза Валентины Гризодубовой, Полины Осипенко и Марины Расковой. Не один раз перечитывала Зоя сообщения о их полете. Портреты героинь, вырезанные из газет, повесила дома на самом видном месте.

Как-то Зоя узнала: Алатырский аэроклуб объявляет очередной прием курсантов. И дрогнуло сердце девушки. Рядом поселились в нем радость надежды, тревога и сомнение. Спорили, боролись между собой эти чувства, не давали покоя ни дома, ни в школе. Поделиться бы с подругами, да нельзя: раззвонят — Зойка Парфенова в летчицы задумала. Рассказать матери — только огорчить. Она даже во сне видит, как стала Зоя врачом, лечит людей от всех болезней, и все говорят доброе слово о ней, Марфе Ульяновне, воспитавшей такую дочь. Как тут объяснишь, что совсем другие думы не дают покоя девичьей душе?

Тайком от родных и друзей Зоя подала заявление в аэроклуб. Прошла комиссию. Здоровье у будущей летчицы оказалось превосходным. Начались занятия.

Учиться было нелегко. В школе медицинских сестер близились экзамены, и к ним надо было готовиться. А в аэроклубе полным ходом изучали теоретический курс. Преподаватели все чаще напоминали: без знания теории в небо дороги нет. Но Зоя так распределяла время, что его хватало на все. О ее учебе в аэроклубе знали только близкие подруги, секретарь комсомольского бюро да старшая сестра. Придет, бывало, поздно домой — мать тут же допрос:

— Где была?

— На комсомольском собрании. В другой раз:

— К экзаменам готовлюсь с подругами. Потом:

— Репетиция в кружке самодеятельности.

И не догадывалась Марфа Ульяновна, почему руки у дочери частенько пахнут маслом и бензином, не полюбопытствовала, какие книжки она тихонько прячет под подушку. Обо всем мать узнала позднее, когда с начинающей летчицей случилось несчастье. Первый прыжок с парашютом оказался неудачным, и Зоя получила травму. Тогда и решила обо всем рассказать матери. Всплакнула она, осыпая дочь горькими упреками, а потом сказала:

— Что ж теперь поделаешь! Благословляю тебя, дочка. Только береги себя...

Став медицинской сестрой, Зоя настойчиво продолжала учиться в аэроклубе. Вот уже сданы экзамены за теоретический курс. Началась наземная подготовка. Под руководством инструктора курсанты учатся занимать место в кабине, управлять педалями и ручкой.

И наконец первый самостоятельный полет. Каждому летчику он запоминается на всю жизнь. Зоя Ивановна и доныне помнит до мельчайших подробностей то раннее летнее утро. Инструктор Усов, внимательно посмотрев на курсантов, сказал:

— Парфенова, к самолету!

Занято место в кабине, прибавлены обороты винту. Самолет трогается с места. Дан старт, и видавший виды ПО-2 все быстрее мчится по летному полю, отрывается от земли. Послушная воле пилота, крылатая машина набирает высоту.

Волнение, охватившее Зою при взлете, постепенно улеглось. На смену ему приходит уверенность, гордость за то, что вот теперь одна, без инструктора ведет самолет.

Полет прошел успешно. Окрыленная радостью, Зоя Парфенова, не скрывая волнения, докладывала о выполнении первого самостоятельного задания. Потом полеты все чаще и чаще. В конце лета экзамены. Аэроклуб окончен успешно.

Через год Зоя Парфенова получила звание летчика-инструктора. Первая в Алатыре девушка-летчик дала потом путевку в небо многим юношам города. Летом 1941 года она готовила к выпуску вторую группу курсантов аэроклуба. Но вот грянула война. Радио и газеты каждый день приносили все более тревожные вести о продвижении фашистских войск в глубь нашей страны. Зоя не раз ходила в райком комсомола и военкомат, настойчиво просила:

— Пошлите на фронт!

Ее внимательно выслушивали и... отказывали. Говорили: нужна здесь, чтобы готовить резервы для боевых авиационных частей.

В октябре 1941 года Зоя случайно прослышала: Марине Расковой поручено формировать женскую авиационную часть. В Москву полетела телеграмма. Вскоре Зою вызвали.

— Значит, на фронт хотите? — с улыбкой, присматриваясь к юной собеседнице, спросила Марина Михайловна.

— Да, — твердо ответила Зоя.

— Вы хорошенько подумайте, — предостерегала Раскова. — На фронте будет очень трудно. Летать будете ночью. Всегда опасности.

— Я думала обо всем...

Прибыли в Энгельс. Всех распределили по группам. Началась напряженная учеба. Днем и ночью над аэродромом гудели самолеты. Зоя Парфенова была вначале рядовым летчиком в звене Маши Смирновой. Затем заместителем командира эскадрильи, когда Смирнова стала командовать этой эскадрильей. Зое, имевшей опыт работы инструктором, часто поручали тренировать молодых летчиц. Многие из них стали потом мастерами ночных бомбовых ударов.

Шел февраль сорок второго года. Из группы формирования выделили полк легких ночных бомбардировщиков. Его командиром стала летчица Е. Д. Бершанская. Учеба продолжалась. Она кончилась только в мае. Полк вылетел на фронт. А вскоре под Луганском он начал свою боевую деятельность.

... Самолет Зои Парфеновой готов к первому боевому вылету. Под плоскостями двести килограммов бомб. В свою кабину штурман Дуся Пасько аккуратно уложила осветительные.

Получено разрешение на взлет. А еще через несколько секунд тяжело нагруженный ПО-2 вслед за другими такими же машинами уходит в темноту тревожной фронтовой ночи. Все идет как в обычном полете. Зоя внимательно следит за приборами, часто поглядывает на часы. На душе неспокойно. То ли свежий ночной ветер, то ли холодок тревоги проникает в самую душу.

Фронт уже близко. Пройдет, может быть, еще несколько секунд, и полоснут по небу лучи прожекторов, ударят зенитки. Но идет время, а враг молчит. Впереди по курсу сначала справа, потом слева вспыхнули осветительные бомбы, сброшенные другими экипажами, следом раздались глухие тяжелые взрывы.

— Пора, — сообщает Пасько.

Осветительные бомбы широко распахнули темноту. Теперь отчетливо видна цель. Самолет слегка вздрагивает, внизу возникают взрывы. Задание выполнено. Обрадованные первой удачей, подруги возвращаются на свой аэродром.

В ту памятную ночь Зоя Парфенова, Дуся Пасько и их боевые подруги получили первое боевое крещение.

Редкая ночь обходилась без боевых вылетов. Экипаж Зои Парфеновой бомбил врага на Миусе, под Таганрогом, на Дону, на Северном Кавказе. Уже не раз ее маленький самолет метался в страшных объятиях лучей прожекторов, ловко увертывался от зенитного огня, а потом снова и снова шел на врага со смертоносным грузом. В числе первых в полку старшина Зоя Парфенова 6 сентября 1942 года получила боевую награду — орден Красного Знамени.

Фронт все дальше уходил на восток. Фашистские войска рвались к Волге и на Кавказ. С упорными боями наши части отходили. Напряженную боевую работу вел и полк ночных бомбардировщиков. Кроме обычных полетов на бомбометание приходилось вести разведку днем.

Завязались упорные бои под Моздоком. В октябре ночные бомбардировщики получили ответственное задание — разбить переправу через Терек у населенного пункта Хамидия.

В паре с Серафимой Амосовой Парфенова пересекла линию фронта. Вражеская оборона подозрительно молчит. С большой высоты Зоя начала планировать на переправу. Первый заход на цель. Пасько сбросила одну осветительную и одну фугасную бомбу. Мимо. И вдруг заплясали во мраке лучи прожекторов, ослепительными щупальцами схватили самолет. Взрывы зенитных снарядов все ближе, все плотнее. Вправо, влево бросает Зоя свой ПО-2, но вырваться из цепких объятий огня и света так и не удается. В эту минуту и пришла на выручку Серафима Амосова. Сбросив осветительные бомбы левее, она отвлекла прожектористов и зенитчиков на себя.

— Теперь наш момент!— кричит штурман.

Зоя быстро набрала высоту и снова спланировала на переправу. На этот раз Пасько не промахнулась. Бомбы легли в цель. Умело маневрируя, Парфенова вывела самолет из зоны огня. Утром следующего дня командир стрелковой дивизии сообщил в полк, что переправа через Терек разбита.

Март 1943 года. Полк, получив пополнение, с новыми силами начал действовать на Кубани. Выполнение боевых задач необычайно усложнилось. Приходилось летать над «Голубой линией», как назвали гитлеровцы сильно укрепленную полосу обороны, протянувшуюся от Новороссийска до Азовского моря. Здесь враг держал отборные авиационные части, каждый пункт был до предела насыщен средствами противовоздушной обороны.

Какие только трудности не пережили в эти дни летчицы ночного бомбардировочного полка! Неустойчивая погода, сильный заградительный огонь, действия вражеской истребительной авиации... И почти каждую ночь шесть — восемь вылетов, столько же встреч со смертельной опасностью.

В одну из таких ночей Зоя Парфенова летела на задание нанести бомбовый удар по скоплению гитлеровцев под Славянской. К цели удалось подойти незаметно. Но как только были сброшены первые бомбы, мгновенно вспыхнули прожекторы, со всех сторон стали рваться зенитные снаряды. Маневрируя, Парфенова повела самолет на снижение. Быстро падала высота. Четыреста... триста метров. Ниже нельзя. Едва машина выровнялась, как прожекторы снова впились в нее со всех сторон. Пошла прямо на них, чтобы сбросить оставшиеся бомбы, но зенитным огнем самолет был поврежден, замок бомбосбрасывателя заклинен.

С огромным трудом удалось вырваться из зоны света и огня. Но как идти на поврежденной машине и с бомбовым грузом на свой аэродром? Фашистские самолеты рыщут в ночном небе. Малейшая неосторожность при посадке — и подорвешься на своих же бомбах. Нельзя включить даже бортовые огни — того и гляди, приведешь за собой незваных гостей.

Тихо подвела Парфенова самолет к аэродрому и сделала посадку. Бомбы, к счастью, не взорвались. Подбежавшие к самолету техники Титова, Попова и вооруженцы сумели осторожно снять бомбы, а затем отремонтировать израненную машину. Вскоре она снова стрекотала в ночном кубанском небе...

Успешные боевые вылеты совершались почти каждую ночь. Вместе со своими славными подругами Зоя Парфенова помогала наземным частям в решительном штурме «Голубой линии», летала на косу Чушку, чтобы добивать гитлеровцев, спешно эвакуировавших остатки своих частей в Крым. Приходилось летать на разведку Крымского побережья, бомбить там важные объекты.

В октябре под Керчью высадился наш десант. И опять у ночных бомбардировщиков началась горячая пора. Бомбили вражеские огневые точки и прожекторные установки, мешавшие десанту, доставляли продовольствие и боеприпасы морякам и армейцам. Когда разыгравшийся шторм задержал дальнейшее десантирование и первый эшелон наших войск, высадившийся в поселке Эльтиген, оказался в тяжелом положении, на помощь ему пришли ПО-2. На высоте пятьдесят — семьдесят метров отважные летчицы подходили на заветный огонек и точно сбрасывали десантникам драгоценные грузы.

Напряжение боев возрастало с каждым днем, с каждым часом. Зоя Парфенова много раз бывала в опасном положении, но здесь оно было опаснее прежних. К тому же, как назло, часто выдавались лунные ночи, и маленький ПО-2 был хорошо виден врагу даже без прожекторов. Требовалось поистине виртуозное мастерство, чтобы проскочить к цели через смертельную завесу зенитного огня, неожиданно обрушить на гитлеровцев бомбовый удар.

В одну из таких ночей Зоя Парфенова со штурманом Ольгой Голубевой получили задание уничтожить огневые точки на горе Митридат. Если пойти на цель со стороны моря, самолет быстро обнаружат, со стороны гор — опасно вдвойне: сильнее зенитный огонь врага, а случись небольшая ошибка — бомбы попадут в своих.

— Заходим с моря, — передает Зоя штурману.

Высота около восьмисот метров. Внизу едва заметны тусклые отсветы волн. Тяжело мотору — ведь под плоскостями почти триста шестьдесят килограммов бомб.

Все ближе кромка берега. Приглушив мотор, Зоя идет на снижение. Враг молчит. Необыкновенно долго тянется время. Еще немного, и цель будет рядом. И вдруг с земли навстречу самолету брызнули разноцветные огненные трассы, заслоняя ему дорогу, вспыхнули взрывы зенитных снарядов. Зоя уходит то вправо, то влево, но машина, отяжеленная бомбовым грузом, маневрирует неохотно.

Наконец огненные строчки замелькали позади. Теперь быстрее к цели. Вся воля, все силы пилота и штурмана направлены сейчас к одному: любой ценой выполнить боевую задачу. Они уже ясно видят, как впереди то и дело вспыхивают отсветы выстрелов.

Самолет сильно тряхнуло.

— Готово, — передал штурман.

Глянув из кабины, Зоя увидела на земле взрывы. Теперь можно уходить. Но еще не сброшены осветительные бомбы. Сделала круг, чтобы зайти на цель повторно.

Снова приглушен мотор, однако враг не дремал. Самолет— в лучах прожекторов, к нему опять потянулись трассы огня зенитных пулеметов. Затрепетали клочья обшивки на плоскостях, словно поперхнувшись, начал задыхаться мотор.

Осветительные бомбы сброшены. Зоя отвлекла на себя зенитный огонь, создав возможность более спокойно подойти к цели следующим экипажам.

Разворот, и Зоя направляет машину к своему аэродрому. Поврежденный мотор работает все хуже...

На полковом аэродроме всю ночь ждали возвращения самолета Зои Парфеновой. Но он не появился. Его нашли только утром. Изрешеченный пулями и осколками снарядов, ночной бомбардировщик стоял на крохотном поле, в нескольких метрах от высокого крутого обрыва...

На мысе Херсонес были разгромлены остатки вражеских дивизий. Вновь засияло над крымской землей мирное весеннее солнце...

Отдых продолжался недолго. Через несколько дней, 15 мая 1944 года, полк поднялся с аэродрома и взял курс на север.

Белоруссия. Небольшая стоянка в деревне Сеща, потом в Пустынке. И снова бои. Поддерживая наступающие советские войска, отважные летчицы бомбили отходящие колонны гитлеровцев на дорогах, у переправ, па железнодорожных станциях, бомбили окруженные группировки врага.

К исходу января 1945 года наши войска вышли к границам Восточной Пруссии. С упорными боями советские воины продвигались вперед и вперед. Активно действовали и ночные бомбардировщики. Низкая облачность, туманы сильно затрудняли их полеты, но они все же наносили чувствительные удары по врагу.

Как-то из штаба дивизии запросили список летчиц, желающих летать днем. Одной из первых дала на это согласие заместитель командира эскадрильи коммунист гвардии старший лейтенант Зоя Парфенова. И вот ПО-2 начали своеобразные боевые вылеты — доставляли боеприпасы нашим наземным частям, далеко вырвавшимся вперед. Оттепель, дожди сделали фронтовые дороги совершенно непроходимыми для земного транспорта, и летчицы здорово выручали пехотинцев и артиллеристов. Разыскивая свои части, летали совсем низко, часто под губительным ружейно-пулеметным огнем врага.

Как-то Зоя Парфенова получила задачу доставить боеприпасы в стрелковую часть, прорвавшуюся к населенному пункту Кресен. Облачность была низкая, видимость плохая, земля просматривалась с трудом. Вскоре пошел сырой снег. Ориентироваться стало еще труднее.

Вот и населенный пункт. Самолет снижается. На земле движение: видны танки, люди. Зоя смотрит, где бы сделать посадку. Но что за оказия? На бортах танков ясно видны черные кресты... К фашистам залетела! Эх, вот бы на такой случай побольше бомб! Но их нет. Летчица быстро поворачивает на восток. И тут же пулеметные очереди полоснули по плоскостям. Зоя почувствовала, как что-то резко обожгло ногу. Неужели ранена?... Скорее уходить, ближе к земле и скрыться за леском.

Лес позади. Опасность миновала. А так ли? Вон впереди опять люди. Но они не стреляют. Они приветливо машут руками, шапками. Ведь это свои! И как она не заметила их немного раньше... Теперь быстрее на посадку.

Самолет окружили десятки людей. С трудом выбравшуюся из кабины Зою подхватили на руки, расцеловали.

— Как выручила ты нас! — говорили солдаты, разгружая тяжелые ящики с патронами и минами.

Прибежали санитары и тут же у самолета перевязали раненую летчицу.

— Где же тебя так изрешетили? — покачал головой командир батальона, глядя на пробитую перкаль плоскостей.

И Зоя рассказала, что видела в населенном пункте за лесом. Комбат крепко пожал ей руку.

— От большой беды спасла нас твоя разведка.

Примерно через полчаса самолет Парфеновой показался над аэродромом. Он плохо слушался ослабевших рук пилота. Все поняли: с Зоей что-то случилось. Выйти из кабины она уже не смогла. Ее вынесли на руках и бережно уложили в подоспевшую санитарную машину.

Ранение надолго приковало отважную летчицу к госпитальной койке. А после выздоровления — снова бои.

Славную дорогу подвига прошла в годы войны простая советская девушка. За время боев с фашистскими захватчиками она совершила семьсот тридцать девять боевых вылетов, была награждена двумя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени, орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». Указом Президиума Верховного Совета СССР Зое Ивановне Парфеновой было присвоено звание Героя Советского Союза.

... Бывалая летчица закончила выступление перед школьниками. Десятки ребят окружили ее плотным кольцом.

— Ваша жизнь как интересная книга, — говорит кто-то из ребят.

— Таких, как я, много в нашей стране, — отвечает на это Зоя Ивановна. — В годы прошлой войны советские люди продолжали книгу истории, начатую Великим Октябрем. Вам, юные друзья, нести дальше эстафету старших. Берите с них пример и впишите в книгу героической истории нашего народа новые золотые страницы.