Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

Не надо думать о смерти...

В госпиталь звонили из разных частей и соединений. Одно волновало всех:

— Будет ли жить Нина Онилова?

Приехали однополчане. Кое-кому удалось проникнуть в палату, где находилась их Анка-пулеметчица. Каждому хотелось чем-то облегчить страдания девушки, сказать ей хоть одно утешительное слово.

Нина молчала, закрыв глаза. Бледное и осунувшееся лицо ее было неподвижным. Но, видимо, утешительные слова друзей стали раздражать Онилову, она открыла веки, посмотрела в глаза однополчан, медленно произнесла:

— Я знаю, что умираю, и скажите всем, чтобы не утешали меня и не говорили неправду.

И веки вновь сомкнулись. Товарищи по оружию еще раз убедились, какой железной выдержкой обладала эта маленькая девушка и с какой непримиримостью ее сердце отвергало ложь.

А телефон надрывался от звонков.

— Будет ли жить Онилова? — раздавался в трубке все тот же вопрос.

Нет, жизнь пулеметчицы медленно угасала.

За несколько минут до последнего вздоха Ониловой в госпиталь прибыл командующий Приморской армией генерал Петров...

На подступах к Севастополю шли ожесточенные бои. Фашистские войска яростно рвались к городу русской славы. Тяжело приходилось нашим воинам. Находясь в численном меньшинстве, они все же сдерживали врага. Обстановка усложнялась с каждым часом. Легко представить себе — сколько забот в этот ответственный момент было у командующего армией. И все-таки он нашел время заехать в госпиталь и поговорить с девушкой-пулеметчицей. Генерал понимал, что в лице Нины Ониловой армия потеряла честного, исключительной храбрости бойца.

Начальник госпиталя подвел его к койке умирающей. Генерал долго смотрел в бескровное лицо, потом осторожно положил руку на лоб Нины. Девушка открыла глаза и сделала попытку улыбнуться. Генерал чуть наклонился к ней, сказал:

— Спасибо тебе, дочка, от всей армии и черноморского флота, от всего нашего народа. Весь Севастополь знает тебя.

Она умерла в ночь с 7 на 8 марта 1942 года. Умерла от тяжелых ран, сохраняя поразительное спокойствие и выдержку. В ту ночь вокруг койки, на которой лежала Нина Онилова, собрались лучшие врачи фронта. Они пытались спасти девушку, использовали все, на что были способны. Безрезультатно.

Медицина, вернувшая к жизни тысячи воинов, на этот раз оказалась бессильной.

... Да, ее знал весь Севастополь. Впрочем, не только Севастополь.

Пулеметчицей она стала не случайно. Работая на трикотажной фабрике «Друзья детей» в Одессе, Нина Онилова по заданию комсомольской организации создала несколько кружков по изучению военного дела. Сама же записалась в пулеметный. Очень уж пленил ее в кинофильме «Чапаев» образ Анки-пулеметчицы.

Занималась усердно. В разборке и сборке пулемета, в стрельбе не уступала ребятам. Правда, кое-кто из них подсмеивался, дескать, на настоящей войне тебе с такой машинкой не совладать. Нина не обращала внимания на подобные шутки...

И вот началась война. Вместе с другими девушками-комсомолками Онилова отправилась в военкомат. Разговор с ними был короткий: пока не нужны. Конечно, этот ответ девушек не устраивал. Особенно Онилову. Она не понимала и не хотела понять, что на таком громадном фронте ей нет места.

— Девушка, — в сердцах говорил военком, — люди нужны и в тылу. Кому-то нужно варить сталь, выращивать хлеб, шить обмундирование воинам...

В другой раз ее уже не убеждали в военкомате, а просто ответили:

— Берем тех, кто имеет военную специальность.

Онилова просияла. Она выхватила из кармана справку об окончании пулеметных курсов. Теперь с ней заговорили по-иному.

— А с родителями посоветовалась? — спросили ее.

— У меня их нет. Я сирота, воспитывалась в детском доме. Окончила семь классов.

Она попала в стрелковый батальон. Здесь встретили ее радушно, тепло. Командир роты посмотрел на новичка, улыбнулся, сказал:

— Готовься к бою. Ребята у нас хорошие, в обиду не дадут. — Про себя подумал: «Вот это пополнение. Сама с ноготок, наверно, и пулемет с места не сдвинет».

В скором времени он изменил свое мнение. Общительная, живая, веселая, Нина быстро подружилась с ребятами, которые с некоторых пор стали даже гордиться, что у них в роте есть своя Анка-пулеметчица.

Старательно готовилась она к предстоящим боям. На тренировочных стрельбах показала отличные результаты. Пулемет в ее маленьких, но цепких руках вел себя превосходно.

Не долго пришлось ждать первого боя. Это случилось ранним утром. Солнце еще не поднялось. Легкий туман лежал в низинах. Батальон расположился слева от небольшого разбитого населенного пункта.

Немцы открыли сначала артиллерийский огонь, потом минометный. Минут через пятнадцать стрельба прекратилась и сразу же пошла пехота.

Нина прижалась к земле, крепко вцепившись в ручки пулемета. Немцы с шага перешли на бег.

Еще мгновение — батальон открыл огонь. Немцы продолжали атаку. Онилова молчала. Пусть враги подбегут поближе. Кто-то со стороны крикнул ей «давай же!». Она не обернулась на крик. Глаза ее не отрывались от приближавшихся фашистов.

«Раз, два, три», — просчитала она про себя и нажала на гашетку... Атака немцев была отбита.

Так под Одессой началась фронтовая жизнь девятнадцатилетней Нины Ониловой.

От боя к бою крепло мастерство пулеметчицы, закалялся характер, воспитывались мужество и смелость.

Однажды в батальон прилетела радостная весть — его включили в состав знаменитой Чапаевской дивизии, той самой дивизии, в которой когда-то действовала бесстрашная Анка-пулеметчица. Воины поздравляли друг друга, но самые горячие поздравления получила Они-лова. Она смущалась, краснела и откровенно говорила:

— Ну, зачем это, не надо, ну, что я сделала такого...

... Сражение за Одессу разгоралось. Обстановка для наших войск становилась все тяжелей. Чапаевцы вели непрерывные изнуряющие бои.

Воины батальона очень беспокоились за свою Анку-пулеметчицу. Она была для них не только примером храбрости. В этом теперь никто не сомневался.

Нину любили, как родную сестру. На поле боя она успевала и вовремя открыть огонь из пулемета, и оказать помощь раненому.

В минуты коротких передышек к ней приходили из батальонов бойцы разных возрастов: одни просили помочь написать письмо домой, другие выспрашивали «секреты» меткой стрельбы из пулемета, третьи — просто поболтать и лишний раз посмотреть на девушку-солдата с подстриженными, как у парня, волосами и одетую в гимнастерку, брюки и кирзовые сапоги.

Всем она приветливо улыбалась, охотно откликалась на просьбы однополчан.

Любили Нину еще и за ее веселый нрав. Она знала много хороших песен и хорошо их пела. Это она первая принесла в батальон знаменитую песню черноморцев: «Раскинулось море широко у крымских родных берегов».

... Кольцо вражеских полчищ вокруг Одессы неотвратимо сжималось. Фашисты не жалели стали и свинца. Чапаевская дивизия, как и другие соединения, несла большие потери. На глазах таял и батальон, в котором служила Онилова.

Атаки противника следовали одна за другой. Стрельба не затихала ни днем, ни ночью. Поредевшие ряды защитников Одессы, казалось, были отлиты из металла. На них сбрасывали бомбы, их поливали артиллерийским и минометным огнем, стегали автоматно-пулеметными очередями, но они держались.

Глубоко врезался в память Ониловой один ночной бой. Против батальона противник бросил свежие силы. Фашисты шли под прикрытием артиллерийско-минометного огня. Над землей разыгралась буря. Среди наших воинов то там, то здесь поднимались черно-красные султаны взрывов. Воздух пронизывали тысячи осколков. Казалось, невозможно поднять руку.

Онилова пристально всматривалась в темноту. Ночью не так просто определить расстояние до атакующих. Два снаряда разорвались недалеко, комки земли больно ударили по спине.

Впереди замаячили темные фигуры фашистов. Нина полосонула по ним длинной очередью. В этот момент совсем рядом грохнул снаряд. Кто-то из солдат бросился к Ониловой, она была ранена.

Нину отправили в госпиталь.

... Подлечившись, Онилова опять выехала на фронт. Ей предлагали другую дивизию, она не согласилась. Чапаевцев Нина нашла под Севастополем.

И снова непрерывные бои.

И снова Онилова проявляет поразительную смелость, железную выдержку, высокое мастерство пулеметчика.

Своим грозным оружием она не раз прокладывала дорогу боевым товарищам, бросавшимся в контратаку, косила фашистов.

Однажды в ночной схватке группа наших воинов, в том числе и Нина, попали в окружение. Положение создалось крайне опасное. Тогда Онилова взяла на себя роль командира и вывела из окружения товарищей.

Имя Ониловой севастопольцы произносили с уважением. Не раз о ней писали армейские газеты. Но Нина оставалась скромной и простой. Как-то ее попросили выступить на одном собрании с воспоминаниями о проведенных боях, она отказалась наотрез.

— Чем я лучше других? У нас есть настоящие герои.

Принимая первую награду — орден Красного Знамени, Нина сказала:

— Я не умею держать речи, но с фашистами научилась «разговаривать» языком своего пулемета.

Это хорошо знали чапаевцы. На боевом счету Ониловой было уже много убитых фашистов.

В самые напряженные дни защиты Севастополя Нина — Анка-пулеметчица — получила смертельную рану. Незадолго до этого трагического события Онилова решила послать письмо исполнительнице роли Анки-пуле-метчицы в кинокартине «Чапаев» актрисе В. Мясниковой.

Развернув ученическую тетрадь, она начала так:

«Настоящей Анке-пулеметчице из Чапаевской дивизии, которую я видела в кинокартине «Чапаев». Я незнакома вам, товарищ, и вы меня извините за это письмо. Но с самого начала войны я хотела написать вам и познакомиться. Я знаю, что вы не та Анка, не настоящая чапаевская пулеметчица. Но вы играли, как настоящая, и я вам всегда завидовала. Я мечтаю стать пулеметчицей и так же храбро сражаться.

Когда случилась война, я была уже готова, сдала на «отлично» пулеметное дело. Я попала — какое это было счастье для меня! — в Чапаевскую дивизию, ту самую, настоящую. Я со своим пулеметом защищала Одессу, а теперь защищаю Севастополь. С виду я, конечно, очень слабая, маленькая, худая. Но я вам скажу правду: у меня ни разу не дрогнула рука. Первое время я еще боялась. А потом все прошло...

Когда защищаешь дорогую, родную землю и свою семью (у меня нет родной семьи, и поэтому весь народ— моя семья), тогда делаешься очень храброй и не понимаешь, что такое трусость. Я вам хочу подробно написать о своей жизни и о том, как вместе с чапаевцами борюсь против фашистских...»

Письмо осталось неоконченным.

В этой же тетради Онилова делала выписки из книги Л. Н. Толстого «Севастопольские рассказы», которые она очень любила. Просматривая эти выписки, невольно приходишь к выводу, как глубоко понимала девушка свой патриотический долг. Вот одна запись из тетради:

«Вы ясно поймете, вообразите себе тех людей, которых вы сейчас видели, теми героями, которые в те тяжелые времена не упали, а возвышались духом и с наслаждением готовились к смерти, не за город, а за родину».

И словно продолжая мысль великого писателя, Онилова пишет:

«Не надо думать о смерти, тогда очень легко бороться. Надо понять, зачем ты жертвуешь свою жизнь. Если для красоты подвига и славы — это очень плохо. Только тот подвиг красив, который совершается во имя народа и Родины. Думай о том, что борешься за свою жизнь, за свою страну, и тебе будет очень легко.

Подвиг и слава сами придут к тебе».

Вот какой была Нина Андреевна Онилова, Анка-пулеметчица. Родина посмертно отметила ее высшей наградой — Золотой Звездой Героя.