Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

"ДОЧКИ" НА ОХОТЕ"

Гвардейская рота,

Гвардейская рота,

Женская рота метких стрелков,

Была ты в пехоте,

Была ты в разведке.

Непрошеных всюду разила

врагов.

Гвардейская рота,

Женская рота

Дошла до Берлина

от Вешняков.

/Из песни, посвященной

командиру женской снайперской роты

гвардии старшему лейтенанту

Лобковской Нине Алексеевне,

стихи Дины Перфильевской /.

В июне 1943 года 50 девчат добровольцев, окончивших Московскую школу снайперов в Вешняках, были направлены на Калининский фронт в 3-ю Ударную армию. Доехали мы поездом до Великих Лук, а оттуда на двух автомашинах отправились в 153-й запасной полк. Размещался он в лесу, в овраге. Мы быстро привели себя в порядок и выстроились. Выглядели мы по-боевому, опрятно одетые в только что сшитую девчачью военную форму с ефрейторской лычкой на погонах. У ноги стояли винтовки со снайперским прицелом. Когда командиру полка Чикарькову доложили: "Группа снайперов прибыла в распоряжение штаба 3-й Ударной армии", — он тепло поприветствовал нас. Мы дружно и громко ответили: "Здравия желаем, товарищ полковник!" Видно было, что полковник и другие офицеры были приятно удивлены, и одобрительно расценивали нашу воинскую выправку и аккуратность. Командир объявил, "что завтра мы займемся пристрелкой оружия, а затем пригласим командиров подразделений и проведем смотр мастерства". Мы заволновались. Но, к счастью, все прошло удачно.

Вскоре приехал командующий армией генерал-лейтенант К. Н. Галицкий и объявил, что командование решило не разбивать нашу группу по дивизиям, а сохранить как армейскую роту снайперов и направлять на те участки, где будет необходимость. Начальник политотдела Ф. Я. Лисицын вручил нам снайперские книжки и пожелал солдатского счастья.

На следующий день рано утром прибыли машины, и мы отправились в район Птахинской высоты, где оборону занимала 21-я дивизия. Я и Вера Артамонова, рассматривая местность, увидели на нашей стороне подбитый танк и обрадовались: "Вот хороший наблюдательный пункт!" Залезли внутрь. В пробоину и щели было хорошо видно линию траншей, но стрелять было неудобно. Вдруг начался артобстрел. Мины и снаряды рвались прямо у танка. Машину встряхивало, удары осколков и камней оглушали... Мы перепугались и решили, что это конец. Но обстрел был недолгим и закончился так же неожиданно, как и начался.

Солдаты, узнав, что мы в танке, бросились к нам на помощь. Они нас отругали, сказав, что от таких "ориентиров", как танк, надо держаться подальше.

После нашей неудачной вылазки к каждой снайперской паре прикрепили бывалого бойца. Моим и Вериным наставником стал солдат Черных — пожилой уже человек, побывавший во многих переделках. На груди у него сверкала медаль "За отвагу" и гвардейский знак. Он сразу расположил нас к себе тем, что назвал "дочками" и ходил с нами на "охоту", рассказывал о повадках "фрицев".

Каждая из нас горела желанием поскорее открыть боевой счет. Первой повезло Ане Носовой, которая "охотилась" на участке соседнего батальона. В нашей группе первым успех пришел к Нине Белобровой и Лиде Ветровой.

У меня и Веры получилось не как у всех. Мы долго не могли даже увидеть гитлеровца. Наконец, увидели солдата, который выбрасывал воду из окопа и время от времени высовывался, рассматривая нашу оборону. Мы сразу взяли его на "мушку", выстрелили залпом. Черных, наблюдавший в бинокль, воскликнул: "Здорово! Так их, гадов, и надо бить!" Мы были счастливы, но тут же встал вопрос: кому записать уничтоженного фашиста? Решили разделить успех пополам.

В 21-й гвардейской дивизии рота пробыла несколько недель. За это время мы попугали противника, пооткрывали свои "лицевые счета", накопили опыт "охоты". В моей книжке было записано, что мною уничтожено шесть гитлеровцев.

После этого начались наши странствия по разным дивизиям. Бойцы относились к нам с доверием, называя "сестренками" и "дочками".

Помню, как я и Вера сидели в засаде, промокшие и озябшие, шел дождь. Вдруг, слышим, совсем рядом шлепают шаги. О, ужас — это три немца идут в разведку. Мы страшно перепугались. К счастью, они прошли мимо, не заметив нас. А мы уже представили, как фашисты, схватив нас за шиворот, воткнули паклю в рот и тащат к себе в плен, чего мы больше всего боялись.

Осенью 1943 года армия начала наступательные операции по освобождению Калининской и Псковской областей. Снайперы находились в стрелковых подразделениях, вместе с бойцами ходили в атаку, выбивали врага из деревень и железнодорожных станций. Особенно трудны были многокилометровые ночные марши по заболоченным лесам. Насквозь промокшие, под проливным дождем, по колено в грязи... Чтобы не заснуть и не упасть, мы держали друг друга за руки, и если кто-то в шеренге засыпал, рядом идущие помогали ему. Даже лошади не выдерживали, падали...

Одной из самых ярких страниц этого наступления была операция по освобождению Невеля, который был взят 6 октября 1943 года. После Невеля разгорелись ожесточеннейшие бои...

Отступая, враг занял выгодную позицию на одной из высот и прямой наводкой обстреливал наши части. Чтобы выбить гитлеровцев с этой высоты, ударная группа, поддержанная танками, переправилась на другой берег реки, в рукопашной схватке выбила противника с первой линии обороны и закрепилась на небольшом участке. Стараясь вернуть утраченные позиции, враг обрушил на нас шквальный огонь артиллерии и авиации. В этот день мы отбили двенадцать контратак!

Девушки-снайперы, находясь в боевых порядках стрелковых рот, сражались наравне с мужчинами. Отбивая контратаки врага, они своими меткими выстрелами уничтожили сотни вражеских солдат и офицеров. В во время передышек мы перевязывали раненых, переносили их в укрытие. В схватке с врагом погиб командир роты, тяжело был ранен комбат, убиты и ранены многие солдаты. Смертью храбрых пали в этих боях и наши боевые подруги: украинка Клава Прядко, татарка Соня Кутламометова и певунья наша из Рязани Галя Кочеткова...

Участие в осенних, а потом в зимних наступательных боях явилось для нас суровым испытанием, и мы его с честью выдержали.

Командир 21-й дивизии генерал-майор Д. В. Михайлов, представляя Клаву Маринкину, в наградном листе писал: "Товарищ Маринкина во время боев за период с II по 20 января 1944 годы снайперским огнем обеспечила успешное продвижение стрелковых подразделений, уничтожая наиболее важные цели, вражеских стрелков и пулеметчиков. Всего товарищ Маринкина уничтожила 58 гитлеровцев. За образцовое выполнение боевых заданий Клава Маринкина достойна награждения правительственным орденом Славы III степени".

Представляя к этому же ордену Лиду Онянову, командир дивизии подчеркивал: "Снайпер Онянова Л. А. в боях за Гатчино, находясь в боевых порядках наступающей пехоты, метким огнем вывела из строя 2 пулеметные точки противника. В боях за деревню Сысово с 16 по 18 января уничтожила 16 немецких солдат и офицеров. А когда было невозможно вести снайперский огонь, т. Онянова вместе со своими подругами перевязывала раненых воинов и выносила их с поля боя. На боевом счету т. Оняновой 73 уничтоженных гитлеровца". А Маша Зубченко, как писал в наградном листе командир 69-го гвардейского полка подполковник Жданович, "в районе Гатчино и Пугачиха метким огнем истребила 42 гитлеровца и достойна награждения орденом Славы III степени". К этой почетной солдатской награде также были представлены Люба Макарова, Саша Виноградова, Юля Белоусова, Ия Галиевская, я и моя снайперская "пара" Вера Артамонова, многие другие девчата.

За активное участие в боевых операциях при освобождении городов Прибалтики орденом Славы II степени были награждены Маша Зубченко, Нина Белоброва, Вера Артамонова, Саша Виноградова... Была представлена и я, но так как к моменту награждения я находилась в госпитале, и мне было присвоено офицерское звание, солдатский орден Славы II степени был заменен на орден Боевого Красного Знамени.