Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

ОДИН ЗА ВСЕХ И ВСЕ ЗА ОДНОГО

Партизанская служба — круглосуточная, тяжелая работа каждого и всех вместе. Работа, потребовавшая мобилизации всех физических и духовных сил каждого из нас и всех вместе. Работа с полной отдачей всего, что было в человеке: знаний, находчивости, решимости, смелости, взаимовыручки. И то, что наш небольшой отряд "Молот" в составе 29 человек выполнил задание и не потерял ни одного бойца, — тоже заслуга каждого из нас и всех вместе.

Особенно оберегали нас, трех радисток: Валерию Коваленко, Людмилу Прохорову и, конечно, меня. Ведь без рации нельзя передать добытые сведения, сообщить о действиях отряда — вся задуманная операция в тылу врага могла потерять смысл. Сама радистка в минуту смертельной опасности думала не о себе — она прикрывала своим телом рацию...

Опасностей же на своем пути мы встретили немало. А вот такого не предвидели: пятеро наших мужчин заболели тифом, подцепили болезнь, когда проходили через тифозное село. Пришлось задержаться в другом населенном пункте, удаленном от основных дорог.

Местные жители отнеслись к нам хорошо. Больных мы уложили на сене в сенцах одного дома, по очереди дежурили, ухаживали за ними.

Однажды мы с Димой Киселевым отправились за молоком для больных. Видим — навстречу идет пожилой крестьянин, зазвал к себе в дом на радостях: его дочь родила девочку, и, как того требует обычай, надо дать ей имя первому попавшемуся на пути. Мне пришлось стать "крестной матерью". Дед налил Диме самогона, а я, подойдя к печке, где лежала роженица с малышкой, побрызгала их домашним "зельем", приговаривая:

— Отныне новорожденной называться Галиной, что означает штиль-тишина, покой-мир...

Мать, поглаживая ребеночка, спросила:

— А как же мне ласково ее называть?

— Галочка, Галиночка, Галюся... Да любым ласковым словом называйте, какое вам подскажет сердце!...

Не знаю, как сложилась жизнь моей "крестницы", пусть здравствует побольше лет на освобожденной от фашистов родной земле. Однажды ко мне подошла старушка и говорит:

— Милая, ваш партизанский хлопец у меня в доме, наверное, с ума сошел, бормочет что-то несусветное, поди посмотри, послушай...

Подошла к открытому окну и вижу: Феликс Курлат в нижней рубашке навыпуск читает наизусть "Евгения Онегина"... Так он проверял свою память после тифа.

Скорейшему выздоровлению помог парням наш фельдшер, сержант Иван Житло. Он родом с Кубани. Молодцом он ездил верхом на лошади и нас, девчат, тоже обучал держаться в седле. С чувством благодарности жителям мы покинули село. Начали наш марш-бросок — стремительный ночной переход по замерзшим пашням, вдали от дорог. И все же вынуждены были пройти через село, в котором немцы справляли какой-то праздник. Стараясь ничем себя не выдать, мы в маскхалатах пробирались под окнами хат, откуда раздавались пьяные голоса фашистов. Нам удалось прихватить первую свою добычу — "языка".

До рассвета предстояло перейти железную дорогу, проложенную между Двумя крутыми скатами, на вершине которых проходило двухрядное проволочное заграждение с сигнализацией. Как сумели пролезть между натянутыми проводами и не задеть их, до сих пор гадаю. Очутились на другой стороне "железки" целы, невредимы. И когда были уже в лесу, услышали запоздалую стрельбу.

На пути оказалось новое препятствие. Глубокий овраг. И тут "сработала" партизанская смекалка — перебросили бревно. Я бы, наверное, в другое время не смогла пробежать по бревну так высоко над пропастью. Помогли, видимо, спортивные навыки еще со школы. А вот Люся боялась высоты, но нашла выход: оседлала бревно, а ребята взяли ее за руки и переволокли на другую сторону.

Наконец, добрались в район, занятый партизанами и где восстановили советскую власть. Местные жители пришли нам на выручку — по "цепочке" передавали от села к селу на своих подводах. В райцентре собралось несколько партизанских групп для координации действий в тылу врага в связи с предстоящей общеармейской наступательной операцией по разгрому врага "Багратион". Там состоялся общий с местными жителями митинг.

Ранней весной мы прибыли в партизанское соединение полковника "Градова" (Ваупшасова), совместно с которым наш отряд участвовал в боях против карательных отрядов фашистов.

За 7 месяцев пребывания в тылу врага радиосвязь с Большой землей (Центральным штабом партизанского движения) была регулярной, несмотря на сложные условия. Радистки — Валя Коваленко, Люся Прохорова (ныне Бодак) показали себя не только высококлассными специалистами, но и задушевными моими подругами на всю жизнь, на все мирные годы...

Нам с Валерией боевой товарищ из Тулы Леонид Семин прислал 26 школьных тетрадок. Тогда он был моложе всех нас, смелый до отчаянности, но беспрекословно подчинялся дисциплине. Прочитали мы его тетрадки и поразились: да ведь это достоверная летопись нашего отряда! Какой же цепкой памятью, наблюдательностью обладал наш юный Леня!

Давайте зачитаем всего две выдержки. Время действия: прибытие отряда к месту назначения — партизанскую зону Героя Советского Союза Станислава Алексеевича Ваупшасова (Градова).

"Нас, подрывников, пригласили в штаб. Выступил командир партизанского соединения. "Товарищи, — сказал он, — вам предстоит выполнить трудное и опасное задание. Сложившаяся обстановка такова: железная дорога Минск — Бобруйск — основная артерия, по которой немцы везут войска, технику, боеприпасы и продовольствие на фронт. Дорога тщательно охраняется круглосуточно. Ночью, кроме часовых, ходят патрули. Устраивают засады на партизан. Имеются две подвижные, хорошо вооруженные группы с собаками для борьбы с нашими диверсионными группами. Бояться их не следует. Были уже стычки, но немцы в лесу далеко не преследуют. Лес по обеим сторонам железной дороги вырубили. Подходы к полотну усыпаны воспламеняющимися ампулами и заминированы. На телеграфных столбах пристроены прожектора. Сооружены наблюдательные вышки. Охраняют железную дорогу два бронепоезда с радиостанциями и десантом, который вооружен автоматами, легкими минометами.

Центральный штаб партизанского движения приказал уничтожить бронепоезда. Ежедневно на задание уходят несколько групп и возвращаются ни с чем. Так что выполнить задание не так-то просто. Но нужно!"

Воспроизведенная Леней речь С. А. Ваупшасова дает представление о том, в каких условиях довелось действовать бойцам нашего отряда. Вскоре "охотники" за бронепоездом скрылись в неизвестном для нас направлении.

В первую группу, командиром которой назначили испанца-антифашиста Филиппе Эскрибано, вошли Яков Фокин, Леня Семин, Феликс Курлат и Евгений Лазаревич. Прошло более двух недель, а их все нет. Наконец все пятеро вернулись целехонькие, веселые. Их сразу окружили, стали поздравлять с успешной диверсией. Наш командир, старший лейтенант Кузнецов, весь сияющий, сказал:

— Ну, милые девчата, отстукивайте в Москву и в штаб генерала Рокоссовского радостную телеграмму.

И конечно, всем интересно было узнать, как ребятам удалось совершить эту диверсию.

В тетрадке Лени есть такая запись: "Больше недели мы на задании, а результатов никаких. Подкрадывались к полотну дороги в разных местах и каждый раз отходили: то неудобная позиция, то обнаруживали нас, то поблизости — сторожевые будки... Остановились отдохнуть в совхозе, рассказали о своих неудачах местным партизанам. Дали они нам проводника мальчика Ваню, лет шестнадцати, горбатенького. Он знал здешние места, как свои пять пальцев, проводил нас дождливой ночью к полустанку...

Когда мы подорвали бронепоезд и укрылись в лесу, все благодарили своего проводника — горбатенького, бесстрашного Ваню. И командир доложил о нем, как о равном участнике диверсии".

Туго нам пришлось бы без помощи местных жителей. Спасибо им великое: и обогревали нас, и делились последними припасами, и выделяли проводников, транспорт, и снабжали нас ценными сведениями.

... Обстановка порой диктовала нам такие условия и роли, о которых мы прежде и понятия не имели. Когда наш отряд отозвали в Москву, меня послали на новое задание. Наша группа — 40 мужчин и я, единственная женщина, действовала под видом власовцев в районе озера Нароч в Белоруссии и частично в Литве. Здесь шастали националистические банды и фашистские агенты, сбрасываемые на парашютах. Вот с этим отродьем нам предстояло бороться всеми способами.

Наш командир майор Николай Прокофьевич Викторов сказал мне: "Пойдем вместе к местному ксендзу на беседу за чашкой кофе... Надеюсь, мы получим "ключик" для контактов с националистическими бандами".

Готовясь к этому визиту, я впервые в жизни выщипала брови в ниточку, сделала "модную" прическу, подкрасила губы. Ну, а одежда была соответственно — "бандитская": немецкий френч, коричневые спортивные брюки, заправленные в венгерские бурки, на голове небольшой шерстяной платок.

Беседу вел майор, а я, перелистывая книгу Гитлера из библиотеки ксендза, лишь изредка вставляла незначительные реплики, и запоминала нужную информацию.

Кроме обычных боевых операций наша группа устраивала вечеринки-встречи с националистами-бандитами. И здесь я выступала в роли неотразимой соблазнительницы. Во время танцев, как только заместитель командира подкручивал свой правый рыжий ус, я уводила поочередно своих партнеров (скорее всего наиболее матерых бандитов) к сараю — условленному месту. Бандит пытался обнять меня. И тут наши ребята совали ему кляп в рот, руки заводили назад, связывали и увозили на приготовленных дровнях куда следует (на случай тревоги я должна была занять место второго номера у пулемета).

Наши разведчики прикидывались также пьяными, потихоньку спаивали бандитов и обезоруживали их. Так была ликвидирована верхушка одной из банд.

Иногда с "доктором" Сашей я ходила по хуторам. Он — лечить лошадей от коросты, я — в роли гадалки. Во время таких походов собирали разведывательные данные и продовольствием запасались: за работу давали нам хлеб, сало, картошку.

В доме одной хуторской хозяйки, где я остановилась на временный постой, шила ребятам белье из парашютной ткани, в большой кастрюле варился суп, у колена, на полу, стоял мой автомат. И в то же время не спускала глаз с хозяйки — мало ли что ей вздумается... Она набивала табаком папиросы, курила.

— Пани русская? — спросила она. — Да.

— Когда вы всему научились?

— Чему всему?

— Одновременно шить, обед варить, стрелять...

— Война всему научит. А ради победы чего не сделаешь!

День Победы я встретила дома, в Москве. Вышла на улицу в солдатском обмундировании, с боевыми наградами. И вдруг шедший мне навстречу незнакомый солдат подхватил меня на руки и понес, радостно восклицая: "Сестренка, конец войне, победа!" Дождались! Завоевали!" Все вокруг улыбались, пели, танцевали. Незабываемый день обещал мирную жизнь и счастье. Ради этого мы, девушки, были солдатами.

НАДЕЖДА ИВАНОВНА ТЮРИНА не дожила до 50-летия Победы. Она оставила о себе память в сердцах однополчан и всех, кто ее знал. Ее воспоминания — рукотворный живой памятник.

В личном архиве оказались не все строки малоизвестной ей песни, которую она просила исполнить для однополчан в программе телепередачи — "Песня далекая — близкая"!