Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

КОМАНДИР МОРЯКОВ

Москва была желанным местом встреч однополчан всех регионов нашей Родины... Как-то и я приехала в Москву из Киева, где работала директором гастронома, на встречу участниц Великой Отечественной войны. Выступала в Измайловском парке перед молодежью. Глядя на лица юных, вспоминала вслух свою молодость.

Родом я из села на Николаевщине. Работала в колхозе имени Коцюбинского, Новобугского района. Мотыжила сахарную свеклу, ворошила сено, сгребала на току золотое пшеничное зерно. Будущее казалось светлым, радостным... Сразу все оборвалось...

От бомбовых взрывов содрогалась земля. Загорались хаты, сараи... Прибежала домой, а там стонет красноармеец в фуражке пограничника. Из его раны на ноге хлестала кровь. Разорвала простыню, перевязала. Потом появились другие, в крови, грязи. Перевязала, обмыла, поила водой. Вошел командир-кавалерист. -У нас тоже есть раненые...

Недолго думая, вскочила в его машину. Водитель рванул с места... Так началась моя военная судьба, мои фронтовые дороги...

По просьбе своих молодых слушателей рассказала несколько эпизодов.

... В новом Буге горел элеватор. Раненых оказалось немного. Только помогла им забраться в машину, как шофер крикнул:

— Ложись!

Бросилась на дно кузова. В лицо ударяли щепки: пулеметная очередь прошила борта автомашины. Выглянула — кругом немцы. Все же шоферу удалось вырваться из вражеского кольца. После этого случая попросила бойцов показать, как обращаться с оружием. Научилась стрелять из карабина, пистолета и пулемета. Дали мне верховую лошадь. Конники удивлялись: "Держится Дуня в седле, как заправский казак". А я в ответ: "Не впервой, у себя в колхозе часто ездила верхом"

... Тяжко пришлось на переправе через Днепр, у Запорожья. Связали лошадей в одну цепочку, чтобы не растерялись при переправе. И допустили ошибку: одна из лошадей утонула и увлекла за собой остальных. Ушли на дно и вьюки с пулеметами. Как выбрались на берег, не помню. Ощутила режущую боль в боку. Очнулась в госпитале. Долечивали уже на Кубани. Поправилась — стала санинструктором. Научилась вводить раненым противостолбнячную сыворотку и делать многое другое, что поручают лишь опытным медицинским сестрам.

А гитлеровцы продолжали наступать. Налеты авиации, пожары, кровь... В одном из боев старшина сунул мне трехлинейку:

— А ну, помогай! Приказано зажечь вот тот амбар с боеприпасами, чтобы не достались врагу. Там уже немцы. Будем бить отсюда зажигательными.

Стреляли и подожгли. А вражеские солдаты почти рядом. Метнулась в кукурузу. Плакала там от страха, пока не уснула. К счастью, поблизости опустился наш самолет, подобрал раненых и меня.

... Станция Курганная. Более двадцати фашистских стервятников налетело, засыпали бомбами. На железнодорожных путях — вагоны с эвакуированными детьми. Ребята кинулись к укрытию. Немецкие летчики расстреливали их из пулеметов. Осколками бомбы свалило офицера. Раненый был без сознания. На себе не унесешь — тяжел, перекатила его на плащ-палатку и утащила волоком в безопасное место. Перевязала, уложила на сено.

Через несколько дней отряд морской пехоты, в котором сражалась и я, посетили представители командования. Солдаты построились. И вдруг слышу — вызывают Евдокию Завалий.

Все у меня в голове помутилось: "Что, — думаю, — такое? Неправильно перевязку сделала? Но от того, что услышала, голова еще больше кругом пошла. "За спасение командира... наградить орденом Красной Звезды". Долго потом ходила сама не своя. Гладила орден рукой. Казалось, даже выше ростом стала. А потом сменила санитарную сумку на автомат и гранаты. Участвовала в освобождении станиц Крымской, Ахтанизовской...

Как-то привезли на передовую обед.

— Поедим потом, сначала турнем немцев, — сказал старший лейтенант.

Только скомандовал: "В атаку!" — пуля скосила его. Чувствую, заминка получается. Вскочила, да как крикну, а голос был молодой, звонкий: "Рота, за мной!" Моряки рванули вперед... В этот день много гитлеровцев наколотили.

И тут снова меня ранило. Долго лечили, возили и в Москву, а на ноги поставили. Вернулась к морякам — еще злее воевать стала, назначили командиром взвода автоматчиков. Небывалое в среде моряков: девушка — командир!

Мои автоматчики участвовали в штурме Севастополя и Сапун-горы. Тот, кто бывал там, знает, сквозь какой ад прошли наши бойцы. За подвиг в этом бою получила орден Отечественной войны I степени.

А потом переправлялись через Днепровский лиман. Моряки шли в атаку по пояс в воде. Уже на берегу меня опять ранило. Двое суток не приходила в сознание.

После выздоровления догнала свою часть за рубежом нашей страны. Освобождали Румынию, Болгарию, Венгрию... С Краснознаменной Дунайской флотилией поднялась по реке до Будапешта, где так дерзко подобрались по подземелью к вражескому штабу. Это была уже весна 1945 года. Отряд советской морской пехоты, высадившийся с катеров Дунайской военной флотилии, прорвав вражескую оборону, закрепился на окраине Будапешта. Дальше продвинуться не удавалось. Тщательно обследовав все закоулки, моряки обратили внимание на канализационный люк. А что если воспользоваться им?

Ночью люк открыли. Из колодца дохнуло смрадом. Двое смельчаков опустились вниз. Открылся просторный подземный канал, конца которому не видно.

— Попытаться пройти можно, — доложили командиру отряда. — Только дух там тяжелый. Канал, видно, для стока нечистот, и вентиляции нет.

Конечно, заманчиво подземным ходом проникнуть в тыл врага. Но пробьешься ли при таком смраде?

Вспомнили, что среди трофеев есть восемнадцать подушек с кислородом. Они-то и пригодились. В подземелье спустились тридцать разведчиков. Одна подушка на двоих. Сделает боец вдох-другой и передает соседу. Продвигаться было трудно. Туннель местами то сужался, то оказывался настолько низким, что приходилось ползти. Руки, колени покрылись липкой грязью. По пути попадались вертикальные колодцы. Так хотелось приоткрыть крышку люка и глотнуть свежего воздуха, но нельзя обнаруживать себя преждевременно, надо проникнуть как можно дальше...

Но вот еще один колодец... Осторожно приподняли чугунную крышку, увидели: кругом стояли вражеские танки и автомашины. Люк оказался позади одного из танков. Один за другим выползли разведчики, распластались возле танков и под автомашинами. Расхаживали ничего не подозревавшие часовые... Их бесшумно сняли.

Дверь в бункер не заперта. Подземное помещение забито гитлеровцами. Многие спали. Некоторые писали письма. Радист отстукивал донесение... Разведчики с порога дали короткую автоматную очередь. Захваченные врасплох немцы подняли руки, оружие сложили в угол. Самым ценным трофеем оказались оперативные карты.

"Освоив" бункер, разведчики повели из него стрельбу. На улице возникла невероятная паника... Не понимая, почему стреляют из их же бункера, фашистские вояки стали из автоматов бить друг друга. Беспорядочный огонь открыли танкисты. Воспользовавшись смятением врага, морские пехотинцы к середине дня полностью очистили от гитлеровцев многие городские кварталы и соединились со своим отрядом.

В числе пленных оказался немецкий генерал. Он недоумевал: каким чудом советские бойцы пробрались в тыл его войск, ведь их не видели ни на земле, ни на воде, ни в воздухе...

Он поверил лишь тогда, когда увидел разведчиков, отмывающихся от грязи. Удивился генерал, что у одного из них голос был явно девичий.

— Да, это девушка. И к тому же — командир, гвардии лейтенант Евдокия Завалий...

Война продолжалась. Приказано взять высоту "203", она, по-видимому, была важным стратегическим пунктом. Погрузились на катера и поплыли к незнакомому берегу. В пути нас атаковали вражеские самолеты. Были убитые и раненые, потоплено два катера. И все же на высоту поднялись, окопались. За день отбили четырнадцать атак. Патроны берегли. Стреляли только прицельно. На второй день кончились припасы. Ни сухаря, ни глотка воды. Ночью снизился над отрядом самолет, сбросил два мешка с продовольствием, да неудачно — один слетел под откос, другой зацепился за куст и повис над обрывом. Попробовали достать — потеряли трех матросов: немецкие снайперы убили. Четвертого ранило в руки и ноги, он достал все же мешок, добрался с ним до окопа, и тут его сразило насмерть.

Высоту отстояли. За эти дни беспредельного мужества, выдержки и воинского мастерства моряков отметили наградами. Получила и я орден Красного Знамени.

Я сохранила фотокарточку, на которой снята незадолго до Победы. В морской офицерской форме, с автоматом на груди. Но желаннее всего — красивое гражданское платье, безоблачная любовь, счастливое материнство. Пусть так и будет у женщин всех поколений!