Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

БИЛА ВИНТОВКА МЕТКО, ЛОВКО...

ПЕРВАЯ ВОЕННАЯ РАБОТА

Центральная женская школа снайперской подготовки... У многих она в памяти: как-никак, ее выпускниц более двух тысяч. Я была одной из первого заезда. Моими подругами стали добровольцы из разных городов и республик в возрасте от 17-ти до 20-ти лет. И началась для нас первая военная работа.

В приютившем нас Шереметьевском дворце мы увидели голые стены. Сразу взялись за дело. Смастерили трехъярусные нары, потом нам выдали матрацы, подушки, постельное белье. Сами выделяли наряды в прачечную, на кухню, в лес за дровами — зимой ходили на лыжах, летом — пешком, пилили и рубили... Подтрунивали над собой — вот тебе и "фронтовички"...

Когда начались занятия, поняли, что фронтовичками, да еще и снайперами, стать не так-то просто. Почти все дни — зимой, летом, в жару и дождь, в полной выкладке (шинель-скатка, противогаз, лопатка, патронтаж, винтовка) ходили за 7 километров на стрельбище, учились стрелять из любого положения, ползли по-пластунски, делали перебежки, рыли окопчики (запасной и ложный), тренировались в стрельбе из ручного станкового пулемета, автомата, противотанкового орудия, учились владеть штыком, метать гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Нас утешал Суворов: "Тяжело в ученье — легко в бою". Ну, бодрила песня. Она всегда взлетала над строем, когда возвращались с занятий. Особенно по душе была довоенная: "Эх, бей винтовка, метко, ловко, без пощады по врагу..." В эти слова вкладывали свой профессиональный смысл. Понимали, что азы военной подготовки нужны каждому солдату. А вот снайпером может быть не каждый. Перво-наперво отбирали тех, кто метко стрелял, безотказно овладевал всеми видами оружия, мог профессионально ориентироваться на местности, освоить участок обороны противника как свою тропинку "на охоту". Нас учили выбирать самое удачное место засады, умело маскироваться, по самым незначительным признакам обнаруживать цель, точно определять расстояние до нее и без промаха уничтожать.

Когда мы освоили учебную программу, нас направили в учебную роту в качестве инструкторов. Часть пути наша маленькая колонна преодолела пешком. Бугры, овраги остались позади. Едва вышли на открытое место, раздался пушечный выстрел. Снаряд разорвался невдалеке.

— Не обращайте внимания, не нам предназначены "гостинцы", — успокоил нас сопровождавший офицер. У фрица стоит пушечка для обстрела железнодорожной станции. Заметит поезд, ну и начинает палить, снаряды летят, а в цель не попадают, видно, хлипкая пушечка или ее "хозяин" близорук...

А мы-то думали, что нас обстреливают... Шагали по обочинам разбитой дороги, бодро пробивали ледок в лужах. Иногда нас обгоняли едущие на передовую грузовики, иногда мы опережали груженые повозки беженцев... Ни одного дома, ни одного сарая — все сравнялось с землей после боев. Внутри нарастали смешанные чувства жалости и мести...

Вышли в расположение учебной роты, где нас ждали бойцы, уже проявившие снайперские способности, закаленные боями под Москвой, штурмовали Смоленск и принимали участие в наступлении здесь, на границе Белоруссии. У многих ордена, медали, а у нас для них снайперская "теория"... Но это не помешало нам сойтись характерами: учили друг друга, как уничтожать гитлеровцев. Помогали нам набраться фронтовому "уму-разуму" и опытные снайперы, которым понадобилось в учебной роте отремонтировать оружие, оптику, да и поучаствовать в тренировочных стрельбах. Со всеми бойцами установились дружеские взаимоотношения, с ними нам пришлось пройти длинный и очень трудный боевой путь. И узнать, и увидеть такое, к чему не было готово наш молодое сознание.

Комсомолец Юра Смирнов, рабочий-электросварщик из города Макарьева Ивановской области, ставший автоматчиком десантной роты, был ранен во время наступления и упал с танка. Его подобрали враги и стали пытать. Палачи распяли его на крест, сверлили грудь ножом, кровь вытекала струйками... Замученного парня нашли наши бойцы в землянке на окровавленном кресте.

Комсомолец Григорий Елшин — артиллерист, уничтожал фашистов прямой наводкой, отбил шесть атак гитлеровцев. Тяжелораненый попал в руки фашистов, они облили его бензином и полуживого сожгли на костре.

КЛЯТВА МЕСТИ

Зверства фашистов взывали к мести. И мы обрели это чувство, не заложенное ни в какие учебные программы. Мы поклялись мстить немецким захватчикам, заставить их ползать по земле от страха. И мой палец на курке снайперской винтовки ни разу не дрогнул.

Уже после войны многие спрашивали меня: "Как удалось остаться живой? Ведь вражеские снайперы тоже не лыком шиты..."

Я научилась побеждать.

Ненавидеть — мало, важно изучить своего противника, его повадки. А задачи снайпера предельно ясны и в обороне, и в наступлении — уничтожить наблюдателей орудийных пулеметных расчетов, офицеров, снайперов. Находясь в наступательных боях в лесу, выбирала огневую позицию так, чтобы держать под обстрелом перекрестки дорог, просеки, лесные поляны, тропы. Ночью стреляли по огневым точкам: где вспышки, туда и целилась, заставляла умолкать пулеметы.

Вражеский пулемет изредка, но верно бил по нашим окопам. Он был так умело замаскирован, что мне довелось его выслеживать несколько часов. Засекла пулеметчика, когда он менял диск. Выстрелила — готов!

А вообще-то результаты "охоты" зависели во многом от того, кто кого перехитрит. Противник выставлял приманки: перископы, чучела, каски, рассчитанные на дураков. А мы были себе на уме — стреляли по ложным целям и быстро меняли позицию, знали, что где-то притаился "охотник" за нами, терпеливо выслеживали его и убивали. Разгадали и такую уловку: немецкие снайперы и пулеметчики выставляли бронированный щит, пулей его не пробьешь. А мы нашли уязвимое место — щель в щите, через которую велось наблюдение за нашими позициями. Прицельным огнем мы вынуждали наблюдателей оторваться от щита, их и настигала наша месть.

Как-то ночью мы продвинулись поближе к немецким позициям, тщательно замаскировались. Рассветало. Ага, немецкие солдаты выползли из землянок. Выстрелила — одного не стало. Быстро поменяла позицию, едва устроилась и вижу фрица, торопившегося к кустам... Смилостивилась — подождала, когда он начал надевать штаны... Выстрелила в упор. Убитого потянул дружок... С нового места прицелилась — еще один фашист на моем счету. Ой, как много нужно снайперу терпения, выносливости, особенно ночью, чтобы преодолеть сон, и в непогоду, чтобы уберечь себя от простуды и других болезней.

Августовские леса. На одном дереве приметила чучело. Стало быть где-то прячется снайпер... Повторила свою молитву: "Бдительность. Осторожность. Находчивость". Обосновалась в траншее вместе с минометчиками, попросила их ударить по чучелу. Знала: нервы снайпера не выдержат и он ответит на огонь, тут-то я его засеку и уничтожу. Так и вышло.

Оно просто необходимо. В этом я убедилась на собственном опыте. Изучая свой сектор, обращалась за помощью к стрелкам: они стояли в окопах, наблюдали за передним краем и точно знали расположение вражеских пулеметов, землянок, стрелков и минометчиков, переходов. Их информация здорово помогала мне.

Вот левее пристрелянного ориентира мелькнула каска. Жду. Фашист уже в моем секторе, в мелкой траншее. Стреляю — готов!

Когда наших стрелков отправляли на отдых или в баню, их заменяли мы. Помню два приключения. Замаскировавшись, веду наблюдение, но лишь вечером заметила неладное: на моем участке появились и зашевелились какие-то бугорки, вспыхнет ракета — недвижимые, погаснет — вновь шевелятся... И никто, кроме меня, этого не замечает. Может, померещилось? Аж ноги задрожали. Переборов волнение, взяла на прицел первый "бугорок" и думаю: "Сначала первого, а потом последнего, остальные напорются на мины..." Выжидаю, когда ракета-голубушка подсветит мне. Пальнула, и бегом, согнувшись, по окопу к другой амбразуре, подсекла намеченного... Мои выстрелы услышал командир взвода, вышел из землянки и спрашивает: "Ты чего?" "Да вот ползли, гады, видно, разведчиков хлопнула..." Не поверил командир, отправился спокойно на наблюдательный пункт. Вскоре фашисты открыли такой ураганный огонь, что тошно стало. Только утром установилось затишье. Немцы пытались вытащить убитых крюками — их оказалось пятеро. Я уложила еще двоих "старателей" к приходу смены, положенной нам как стрелкам. С легким сердцем добралась к землянке, умылась, поела и легла спать, краешком глаза наблюдая, как прихорашиваются пробудившиеся девчата. Первым делом наводим красоту: пудры не было, так они мазались зубной пастой или порошком, кожа на лице белела...

Второе приключение в роли стрелка совпало с лунной ночью. Не спалось немцам, занимались своими делами. Пятерых из них повалили мои пули. Могла бы и больше "достать", да промахнулась — три выстрела "принял" столб на нейтральной полосе. Почему ошиблась? Не изучила как следует сектор обстрела. В наказание пуля немецкого снайпера просвистела над моей головой. Началась обоюдная "охота" — кто — кого! Чем черт не шутит — попробую и я приманку... Сняла с головы шапку, привязала к ней шнур и стала потихонечку выставлять на бруствер, потом дернула за шнур... Раздался выстрел. В шапке — дырка, зато засекла снайпера и притаилась... "Победитель", уверенный в своем искусстве, распрямился, а я того и ждала — спустила крючок, счет вырос. Но и меня обнаружили — не пожалели огня из минометов... Мне удалось пробраться на новую позицию, где поймала "на мушку" высунувшегося из укрытия любопытного. На одного оккупанта стало меньше.

Сколько же их на моем счету? По моим прикидкам, 69. "Охота" на семидесятого — последняя. Меня послали "снять" хитрого, неуловимого снайпера, который без промаха убивал наших. Пошла по своей тропинке на позицию и попалась находка — повернутая острием ко мне блестящая, новенькая булавка... Дурная примета! Не переборола соблазна, подняла булавку и приколола к гимнастерке. Ну, а потом, как всегда, терпеливо выслеживала противника. Когда нажала на спусковой крючок, почувствовала, что-то стукнуло по голове... Потеряла сознание, упала. Пуля задела левую глазницу и попала в мочку правого уха. С тех пор глаз плохо видит и косит, а правое ухо не слышит, поврежденной оказалась и челюсть. В общем, стала инвалидом войны. А как же мой противник? Говорили, что он больше не беспокоил наших бойцов.

ОБРАЩЕНИЕ

Если мои воспоминания прочтут молодые парни и девушки, да еще кто-то из них пожелает стать снайпером, возьмите в наследство мои фронтовые святцы:

1. В траншее или на нейтральной полосе выбирай заранее позицию так, чтобы видеть врага, а сам постарайся быть незамеченным. Устраивайся на бруствере рядом с бугорком, холмиком, кочкой — обзор лучше и безопаснее. Тыловой бруствер (сзади тебя) должен быть выше фронтового, на его фоне тебя труднее заметить.

2. Стреляй наверняка. Зря пули не выпускай. Промелькнет враг, а ты не успел выстрелить, молчи, жди другого. Два выстрела с одного места не делай — обнаружат.

3. Береги глаза. Самая лучшая винтовка промажет, если они устанут. Лучше смотреть подальше, в сторону от границы обстрела — такой способ облегчает мне наблюдение за появлением врага. Вредно смотреть в оптику непрерывно, да еще и против солнца на закате — блестят и сверкают стекла бинокля, телескопического прицела.

4. Запомни: амбразура светлая — нет никого, темная — с человеком. Не бегай с места на место без причины. Знай прицел по каждому изгибу траншеи. Хитрость — русская смекалка. Находчивость — родная сестра.

Не забывай о маскировке. Зимой я бинтовала винтовку бинтом или марлей. Цвет снайпера — цвет местности.

Безусловно, мой фронтовой опыт могут дополнить интересными, поучительными фактами и другие снайперы. Думаю, что им, как и мне, хочется оставить всё истории, а не войне. Ведь мы сделали очень многое для того, чтобы покончить с войной, чтобы родная земля была вечно свободной для наших наследников.

О Нине ДЕМИНОЙ (из фронтовой газеты)