КРЫМСКИЙ ЭТЮД

Вдали от повседневных встреч и дел,

ступая между загорелых тел,

воистину по Золотому пляжу,

неуспокоенность — привычный мой удел -

я проношу, как ценную поклажу.

И, на мгновение оторопев,

у ног прибоя слушая напев,

с волною наигравшись,

как ребенок с цацкой,

иду бродить по Солнечной тропе,

которая была когда-то царской.

Брожу и внемлю голубой струе,

лепечущей беспечно в стороне,

и говорю:

— Не это ль я искала?... -

Но ловит взгляд сосну на острие,

чьи корни, как питоны, впились в скалы.

И извиваются, и лезут вглубь,

и всею мощью вытянутых губ

из глуби пьют живительную влагу,

чтоб ей, сосне, ветрам подставив грудь,

так высоко взлететь, подобно флагу,

и будоражить мысль...

Так вот что я ищу,

ради чего медлительность прощу

моей земной, неторопливой плоти...

Когда рука училась брать пращу,

уже тогда душа была в полете.