Едем, едем по немецким селам

Едем, едем по немецким селам

Меж угрюмых островерхих крыш...

За околицею, в поле голом,

Встретился нам лет восьми малыш.

Он стоял у самой у дороги,

В нашу сторону испуганно косясь.

Посиневшие, босые ноги

Разминали, чтоб согреться, грязь.

Все в заплатах куцее пальтишко,

Кепка на соломенных вихрах.

Торбу старую держал мальчишка

На весу в измазанных руках.

Обступили мы его гурьбою,

Спрашивали все наперебой:

Как зовут?

Зачем он здесь с сумою?

Далеко ль идти ему домой?

Осмелел парнишка, шмыгал носом

И, заглядывая жалобно в глаза,

Отвечал охотно на вопросы —

О себе, как смог, нам рассказал:

Мать больна. Гроссфатэр —

тоже болен.

Фатэр — на войне... убит весной. Он же...

Он искал картошку в поле.

Не нашел вот только... ни одной!

Мы к себе мальчонку посадили,

Угощали — каждый, кто чем мог.

Хлеба в торбу щедро наложили,

Каши дали полный котелок.

Подарили мы ему ботинки

(Старшина хранил их про запас)...

Светлые две крупные слезинки

Покатились вдруг из детских глаз.

Мы расстались за крутой высоткой,

Долго вслед махал рукою он.

И донес попутный ветер чётко:

«Данке шён... Спа-си-и-бо!

Данке шён!»

1944,

Восточная Пруссия