Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

ЗАВЕТЫ КОМСОРГА

Июль 1943 года — октябрь 1944 года. Две даты, как два верстовых столба. Начало и конец пути. Пути длиною почти в полтора года. Столько пробыла на фронте выпускница Центральной женской школы снайперской подготовки Александра Шляхова. Совсем немного времени, каких-то 450 дней. Но если каждый из этих дней, как по лезвию бритвы, ходишь по тончайшей грани между жизнью и смертью!...

Чтобы стать артистом, педагогом, врачом, надо им родиться. Солдатом же не рождаются. Им становятся в самый трудный для Родины час. Таким солдатом и стала снайпер Александра Шляхова. За полтора фронтовых года — три боевых ордена, 69 вражеских жизней за одну, свою.

Саше Шляховой было 18 лет, когда в декабре 1942 года приехала она в Москву учиться на женских снайперских курсах. Приехала с Урала, куда ее семья была эвакуирована в начале войны. А до этого жила на Украине, в Запорожье, угадать это было нетрудно по ее характерному мягкому говору.

С дороги порывалась убежать на фронт. Но какой фронт в 15 лет, да еще для девчонки! Едва дождалась того дня, как исполнилось восемнадцать. Не теряя ни часа, добилась направления на Центральные снайперские курсы. «Мне здесь замечательно, хорошо», — писала она домой. Хотя что хорошего в трудной, почти непосильной для совсем юной девушки солдатской жизни? Но разве могла помышлять она о жизни легкой в такой час?

Общительная, всегда улыбающаяся, Саша была всеобщей любимицей. С ней и все остальные как-то легче, бодрее переносили невзгоды воинского быта. В учении она была человеком одержимым. Нет, не стремилась быть во всем непременно первой — это у нее получалось само собой: она рвалась к делу. А снайперское дело едва ли не самое сложное из всех солдатских дел. И она училась ему с увлеченностью человека, рожденного для любимой профессии.

Отбор в нашу школу производился самый строгий сюда принимались люди, бесконечно преданные делу Коммунистической партии, подлинные патриоты Советской Отчизны. Но в Саше эти черты были выражены настолько ярко, что, когда речь зашла о кандидатуре комсорга роты снайперов первого выпуска школы, единодушие было полным: избрали Александру Шляхову. Да и кого другого? Только ее.

... Письма родным: маме — Павлине Дмитриевне Балясной, тринадцатилетней сестренке Любочке, брату, которого Саша в шутку называла Василием Кузьмичом, отчиму, Кузьме Пантелеймоновичу, заменившему ей отца, рано ушедшего из жизни.

Как она скучала, волновалась, с какой нежностью всегда говорила о них! Но в письмах старалась быть сдержанной, строгой. Так и читаешь между строк: «Сейчас такое суровое время — нельзя раскисать, нужно собрать все силы...»

Хочется, чтобы каждый, кто прочтет строки Сашиных писем и писем ее товарищей, смог представить себе ее такой, какой осталась она в памяти тех, кто знал ее, встречал на дорогах войны!

Полковник в отставке Е. НИКИФОРОВА

25 июля 1943 года

Здравствуйте, миленькие, хорошие — мамочка, папочка, Василий Кузьмич и мой колокольчик Любочка!

Как давно я вам не писала — семь дней! Я прошу вас — простите мне это. А не писала я потому, что мы ходили в полезный и поучительный семидесятикилометровый поход.

... Сегодня теплый, светлый и замечательный день. Сегодня наша школа получила Красное знамя от Центрального Комитета ВЛКСМ. Знамя, которое наш первый выпуск завоевал отличной учебой.

И еще один подарок от ЦК комсомола — три именных снайперских винтовки. После вручения Красного знамени вызывают: «Ефрейтор Шляхова!» Выхожу из строя. Я впервые ощущаю такую радость!... Милые, представьте себе, что значит для меня получить снайперскую винтовку от Центрального Комитета ВЛКСМ.

Уходя в армию, я обещала учиться на «отлично». Слово свое перед вами я сдержала. Но этого еще мало. Скоро мы едем на фронт... Милые, будьте уверены, что ваша Александра Шляхова идет на фронт без страха. Я хочу жить, а кто любит жизнь, тот должен ее добывать...

Уезжаем мы завтра, две партии. Вы только поймите. Такая давно желанная мечта моя сбылась Прошу лишь одно, мои хорошие, когда получите мое письмо, не плакать. Это для меня была бы самая большая обида.

Письма я постараюсь писать как можно чаще.

Ваша «Шашенька»

Действующая армия. 27 ноября 1943 года ... Хотя и не получила от вас весточки, решила написать несколько строк. Не хочу, чтобы вы лишний раз беспокоились зря. Насчет теплого обмундирования прошу, милые мои, не волноваться. Одели нас очень хорошо, мерзнуть не придется: ватный костюм, белая теплая шуба, шерстяные чулки, теплые варежки, шапка.

Сегодня приезжал к нам товарищ из политотдела, привез две грамоты ЦК ВЛКСМ. Одну вручили комсоргу нашего подразделения, вторую — мне. Грамоту я постараюсь переслать вам, мои милые, для сохранности. Это документ моего участия в разгроме подлых фашистов...

5.12.1943 года

Здравствуйте, миленькие мамочка, папочка, Любочка! Прошло шесть дней, как я не писала вам. Это все только потому, что разорвавшаяся подлая фашистская мина немножко царапнула мне правую руку. Сейчас сижу в эвакопункте, а один из товарищей пишет под мою диктовку эту весточку. Но через несколько дней я буду уже сама писать. Обо мне прошу не беспокойтесь. Уезжаю в госпиталь...

Ваша Сашенька

г. Осташков. 24.00 с 31 на 1.1.1944 года

Разрешите, милые мои, поздравить вас с Новым годом и пожелать вам как можно скорее, работая в тылу, разгромить вместе с нами подлого врага. Новый год будет победным годом над фашизмом. Мы победим!

Обидно лишь только одно, что так долго заживают мои раны и в такие жестокие боевые дни я не на передовой, не могу быть рядом с атакующими бойцами...

д. Лешни. 13 февраля 1944 года

Милые мои, посылаю вам групповое фото. Оно должно сохраниться. Здесь лучшие мои товарищи комсомольцы, лучшие руководители...

Это память о тех, с кем мне пришлось вместе учиться в школе, бывать в боях. Эти люди сделали много для Родины.

Милая мамочка, маленьких фотокарточек высылаю три. Одну тебе и папочке, одну Любочке, а одну Василию Кузьмичу. Пусть вспомнит свою сестру-снайпера. Ведь он тоже будущий воин, смелый танкист.

Кто ни смотрит на мое фото, говорят, мальчуган. И действительно, я как мальчуган. Шевелюра мальчика. Хожу быстро, большими шагами... постоянно в брюках.

Пишите. Жду

Действующая армия. 29 февраля 1944 года

Здравствуй, милая Любочка!

Получила твое письмо. Очень рада и благодарна. Письмо с вопросами, на которые придется ответить. Первый твой вопрос: как я была ранена? Милая, только ты учти, что о себе писать я не умею. И вообще это немного хвастливо, откровенно говоря.

Рано утром мы вышли на свой снайперский пост. Мы были втроем. Клава Прядко — в двадцати метрах от меня, справа; Тоня Кутломаметова — слева. Тогда в декабре на некоторых участках фронта противник пытался прорвать нашу оборону. Ровно в 16.30 начали обстреливать наш передний край из минометов. Первая мина разорвалась неподалеку от Сони. Нас, меня и Клаву, словно толкнуло — Соню ранило, и мы бросились к ней, а она уже сама бежала к нам. Я отбежала от своего снайперского поста не больше как на два метра. А вторая мина как раз попала в то место, где я только что лежала, третья — прямым попаданием в Клаву... она упала, а я почувствовала, как меня что-то задело по руке.

Я быстро-быстро поползла к своим, отыскала командира, рассказала о случившемся с Клавой... После этого пошла в санвзвод, там перевязали. Ранило и мою винтовку. Но она тоже сейчас в строю вместе со мной. Снова бьет метко по фашистам...

1 марта 1944 года

Здравствуй, милая Любашка!

Сегодня сажусь писать ответ на остальные твои вопросы. Сколько я убила фашистов? Пятьдесят пять. Пятьдесят пять тех, кто зверски замучил не одного советского человека, принес на нашу землю без числа страданий, бед, слез женам, матерям, детям.

Третий твой вопрос: «Как ты получила орден?» Теперь уже не один, а два. Первый, орден Красной Звезды, я получила за ноябрьские бои. В атаку снайпер не ходит, но поддерживает атакующих своим метким огнем. За эти бои много наших девушек было награждено орденами и медалями.

Второй орден, боевого Красного Знамени, я получила за активное участие в боях и за комсомольско-политическую работу. Любашка, мне хочется сделать еще и еще очень-очень много. Хочется сделать такое, что еще не делала ни одна девушка. Не знаю, удастся ли мне это...

... Ты пишешь, что многие ребята в твоей школе плохие комсомольцы. Нет, этого говорить нельзя и вообще стыдно. Нет плохих комсомольцев, а есть плохие организаторы... Ты извини, но к таким, наверное, надо и тебя отнести. Любашка, воспитывать, наставлять на правильный путь — это непросто... Ты должна так повлиять на комсомольцев, чтобы они сами заинтересовались общественной работой. Для этого требуется вся твоя настойчивость, упорство... Я постараюсь помочь тебе. Хочу написать в вашу комсомольскую организацию письмо... Любушка, а самое главное, во всем и во всех отношениях ты должна быть идеалом, примером. Это наш долг с тобой...

2 марта 1944 года

Здравствуйте, дорогие ребята-школьники!

Разрешите передать вам боевой привет и пожелать вам отличных успехов, причем только отличных, в учебе, в комсомольской и пионерской работе. В общем, ребята, учитесь так, как наши девушки-снайперы уничтожают появившегося на нашей священной земле захватчика-фашиста.

На днях я получила письмо из вашей школы, из которого узнала про вашу слабую успеваемость, плохое участие в общественной работе. Неприятны все эти новости для меня, фронтовика. И я решила написать вам.

У нас на фронте не так. Если бы наша Красная Армия била немцев плохо, так не было бы побед. Я уверена, что каждый из вас хочет победы над фашизмом. Но оттого, что вы занимаетесь плохо, не чувствуете полной ответственности, которая ложится на вас в эти суровые дни, нам тяжелее бороться.

... Надеюсь, что в следующем письме, которое вы уже напишете сами, вы сообщите о своих успехах.

Хочу познакомить вас с нашими боевыми снайперами. Их у нас немало: Лида Онянова, Люба Макарова, Нина Лобковская, Клава Маринкина... Все они молоды, все хотят жить счастливой жизнью. И оттого, что хотят жить, они беспощадно уничтожают подлых фашистов. Все девушки нашей группы награждены, многие дважды, высокими правительственными наградами.

... Комсоргу, товарищу Балясной, зачитать это письмо на общешкольном собрании и сделать соответствующий вывод.

Комсорг А. Шляхова

7 мая 1944 года

Милая мамочка! Из твоего письма я понимаю и чувствую, как тебе хочется увидеть меня. Встретиться, поговорить. Я тебя заверяю — встретимся, только не горюй и не тоскуй.

Милая мамочка, я очень рада за Василия, что он и в военном деле отличник. Очень и очень счастлива, что у меня такой замечательный брат. Я написала ему несколько писем, от него, правда, ни одного слова. Но я не сомневаюсь, что он писал. Возможно, где-то задержались письма или же затерялись. Пожелай ему быть храбрым, смелым, непобедимым... Чувствую, как сильно тянет вас к себе родная Украина. Но все же советую не спешить. Кончится война — поедем домой вместе...

Латвия, 4 октября 1944 года. 15.00

Мамочка, ты пишешь, чтобы я помогла вам отыскать Василия. Меня не меньше, чем вас, это беспокоит. Но это не так просто. Вы должны понять, что у меня не было ни одной его полевой почты. Я даже не представляю, на какой фронт он уехал. Но постараюсь обязательно разыскать.

Милые мои, я вас очень и очень прошу не расстраиваться. Ведь вы же прекрасно знаете, что не одни ваши дети на фронте, а таких очень много. Война. А победа без боя не достается. Если не погибнут ваши кровные, так погибнут такие же, как и ваши...

Пишите! Жду!

25.12.1944 года

Здравствуйте, многоуважаемые Кузьма Пантелеймонович и Павлина Дмитриевна!

Пишет это письмо один из командиров соединения, в котором служила ваша дочь Александра Шляхова. За прожитых мною 24 года я ни разу не встречал такого верного и сердечного человека, мужественного и отважного боевого товарища.

... За годы войны привык уже ко всему. Сколько раз приходилось прощаться с лучшими друзьями на поле боя, но проститься с Сашей было очень трудно.

Когда-нибудь я буду у вас. Все расскажу. Сам хоронил ее. После войны поедем к ней вместе с вами. На случай, если со мной что-либо случится, опишу вам дорогу. Из Москвы ходит поезд Москва — Рига, уже теперь ежедневно, а от Риги до города Добеле всего километров восемьдесят. Туда два поезда — рабочий и дачный. Ходят два раза в день.

В самом городе Добеле очень хорошо. Народ латвийский приветливый, а в этом городке — особенный. Тогда на могилу они принесли столько цветов!

Помните, у вас много хороших друзей, которые мстят за Сашу и которые никогда вас не оставят в беде.

С глубоким уважением

Капитан Гринченко

28. 2. 1945 года

Здравствуйте, дорогие Павлина Дмитриевна и Люба!

Я не сравниваю свои переживания о Саше с вашими, Павлина Дмитриевна. Ничто не сравнимо с любовью матери, но поверьте, что это известие было чрезвычайно тяжело и для меня. Мы были очень хорошими друзьями, и за моральную поддержку, совет и ласку Сашину я любил ее. Да, любил. Теперь об этом сокровенном чувстве могу сказать вам.

Я безумно переживал ее первое ранение, случилось это у меня на глазах. Я только тогда понял, как дорога она мне. Мы встретились через два месяца. Саша в этот день вернулась из госпиталя — а я уезжал, раненный. Затем я, будучи в госпитале в городе Невеле, решил навестить ее. Но пришел как раз в ту минуту, когда она уезжала, и мы не смогли обменяться даже несколькими словами. Больше я не видел ее.

Я был бы счастлив, если бы все мои будущие друзья были подобны ей, моему Сашку, как часто я называл ее мысленно, но ни разу — вслух.

Дорогие мои! Я не хочу успокаивать вас. Хочу лишь разделить вместе с вами эту скорбь.

Сейчас поправляюсь от ран. Скоро буду вновь на фронте.

Коротко о себе. Мне 22 года, лейтенант, медик по образованию. На фронте с начала войны.

Герман Свинцов