Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

СЛУЖБА ФРОНТОВАЯ

Сбылась моя мечта детства — в феврале 1942 г. я получила диплом штурмана речного и озерного плавания и направлена в Казань в качестве капитана 50 — местного пассажирского катера, стоявшего там на зимовке. С началом навигации занималась перевозкой пассажиров на местных линиях города Калинина. Мое желание попасть на фронт померкло. И тогда я перевелась на береговую работу и уже в октябре получила комсомольскую путевку в Московскую мотострелковую дивизию в 167 ГСП; работа в штабе... И снова прошусь на передовую. Наконец, повезло — меня направили в разведку. Здесь мне пригодилось умение владеть оружием. Вместе со своими товарищами по оружию: Валентином Корольковым, Дондоком Абидуевым, Александром Богославским, Сережей Субботиным, Федей Карпуниным, Петей Войленко отныне потянулась моя фронтовая жизнь с её изнуряющими маршевыми переходами, обучением мастерству, неудобствами и лишениями окопного быта, ползанием под ураганным огнем к вражеским окопам, а также добыванием "языка". Но самым тяжелым было — потери боевых товарищей.

Первое боевое крещение получила под Ржевом, местечко Погорелое Городище. Узнала, что такое настоящая война, когда оказалась в кромешном аду. Помню, у нас не хватало оружия, в основном были только винтовки. Кто мог, тот добывал себе автомат. В этом бою я поняла, что мне предстоит многому научиться.

После боев под Ржевом осенью 1942 году дивизию перебросили под Москву. Это был мучительный марш-бросок. А для меня и моей подруги Веры — первым физическим испытанием. С наступлением темноты мы шли в полном снаряжении, не чуя ног, видя перед собой только впереди идущего солдата и с нетерпением ждали очередной команды "привал". Тут же валились на обочину в снег и засыпали "смертельным" сном...

Снова подъем! И опять движение вперед. И сил уже совсем нет и дорога кажется бесконечной...

В феврале-марте 1943 года дивизия вела бои у д. Букань на Жиздринском направлении. С ужасом вспоминаю о жестоких боях на высотке, на которой я находилась. День и ночь не прекращались обстрелы. Не было возможности убирать трупы. В самой деревне в рукопашном бою погибла наша рота автоматчиков. Наши ночные вылазки за "языком" была безуспешными.

Сложнее рельефно-географическое расположение для нашего подразделения было невыгодным: укрытий почти не было, сообщения по неглубоким снежным траншеям. Неоднократно мне приходилось оставаться с разведчиком Федей на нейтральной полосе, ведя наблюдение за противником и изучая его оборонительные средства. При этом единственным укрытием для нас были трупы наших погибших бойцов.

В одной операции по взятию "языка" я с Федей была в левой группе, обеспечивающей захват. Фрицы нас обнаружили, повесили осветительные ракеты. На какие-то секунды группа захвата с видимости противника исчезла, потом начался автоматный обстрел со стороны немцев. Сигнала "отход" в нашу сторону (ракетой) не было. Мы решили все же выползать и в это время начался перекрестный огонь из пулеметов. Не дотянув 1 метра до своей траншеи, Федю прошило пулеметной очередью. Он погиб. Федя был первым моим наставником, поэтому он хорошо запомнился.

На этом участке пользоваться для связи катушкой или рацией было невозможно, поэтому связь была живой. И вот однажды мы с Верой в сложной боевой обстановке сумели доставить донесение на КП стрелковой роты. Только мы вернулись — началась артподготовка по обороне немцев. В этот момент наши солдаты сделали бросок на нейтральную зону, но она была так узка, что снаряды с обеих сторон попадали на эту полоску земли... Досталось нам и от фашистов и от своих. Не случайно на фронте появилась поговорка: "Прицел 0,5 — по своим опять". В один миг появилось много раненых и убитых. Мы с Верой стали перевязывать раненых — только не у каждого солдата были индпакеты и нам приходилось брать их у тех кому они уже не понадобятся. Здесь меня легко ранило в левую кисть. А с Верой мы как-то потерялись.

Добавлю, что д. Букань переходила из рук в руки 8 раз. На сравнительно небольшом участке земли все, погреба, силосные ямы и траншеи были забиты трупами наших бойцов и немцев.

Орловско-Курская дуга. Сильнейшие танковые сражения. Всё горело, громыхало и сверкало. После освобождения одной деревни (сейчас не помню название) я увидела девочку с бабушкой, подошла к ним и взяла девочку на руки. Она была напугана, но улыбалась, ее рученьки обняли меня и гладила по лицу. А Сережа Субботин и Дондок Абидуев бросились в погреб соседнего дома — там немцы подняли белый флаг, а может тряпку. С этой девочкой Ирой я запечатлена в кадрах документалки.

После Орловско-Курской битвы дивизия была направлена на Брянское направление. Впереди шли главной дозор разведчиков и саперов. Снова бои, снова смертельные схватки. В этих боях в сентябре 1943 г. я получила тяжелое двойное ранение и тяжелую контузию с потерей памяти. После 4-х месячного лечения в госпитале мне не удалось найти свою дивизию.

Меня направили в 68 Гвардейскую Проскуровскую дивизию, ведущую бои на Украине.

Имею награды: Орден Славы III степени, Красной Звезды, медаль "За отвагу" и другие.

Вернувшись домой в 1945 году я никогда не забывала своих товарищей, с которыми мы прошли военными дорогами до самого Берлина. А с Верой Иоффе встретились только через 53 года.