Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»
"К ПОДВИГАМ ИХ МОЛОДОСТЬ РВАЛАСЬ"
Я выросла в Москве и люблю этот город. Здесь я училась в школе, потом закончила фабрично-заводское училище. Судьба привела меня на завод, который выпускал самолеты. Мне очень хотелось участвовать в создании этой прекрасной крылатой техники. С каким восторгом мы следили за полетом Чкалова, Байдукова и Белякова через Северный полюс в Америку. Мы гордились своей страной, нашими отважными героями. Заводская молодежь поголовно увлекалась авиацией, стремилась в воздух. Многие из нас занимались в аэроклубе.
В те годы молодежь была увлечена строительством нового мира. Мы с энтузиазмом смотрели в завтрашний день страны, а значит, и в свой завтрашний день.
И вдруг, в июне сорок первого года, страну потрясло сообщение о том, что фашистские полчища вероломно вторглись в наши пределы, вознамерившись уничтожить первое в мире социалистическое государство, нашу гордость и надежду.
В цехах проходили митинги, на которых рабочие, возмущенные агрессией, высказывали свое горячее желание отправиться на передовую, чтобы с оружием в руках защитить Отечество. Многие комсомольцы уже в первые дни войны добровольно ушли в действующую армию.
Перед войной меня выбрали комсоргом цеха, и я хорошо знала настроения заводской молодежи. Многие девчата пошли на краткосрочные курсы медицинских сестер, чтобы побыстрее попасть на фронт и помогать быть фашистов.
Моя подруга по аэроклубу Катя Буданова стала летчиком-истребителем. Она попала в женскую авиационную часть, сформированную Мариной Расковой, и отважно сражалась с фашистскими асами. 266 боевых вылетов совершила она и сбила десять вражеских самолетов.
В июне 1942 года Катя с группой истребителей ушла на сопровождение наших бомбардировщиков. Задание было выполнено успешно, но когда наши летчики возвращались домой, из-за облаков вынырнули три "мессершмита". Катя летела замыкающей группы, и на ее самолет враги обрушили свой первый удар. Машина была повреждена, Катя — ранена. Однако она сумела произвести посадку.
Жители украинского села Новокрасовки были свидетелями этого боя. Они видели, как пошел на вынужденную посадку наш "ястребок", как почти одновременно загорелись два вражеских стервятника.
Когда они подбежали к краснозвездному истребителю, Катя была еще жива. Это были ее последние минуты...
Сейчас на месте гибели отважной русской летчицы стоит памятник. Недавно Указом Президента России Бориса Ельцина Екатерине Будановой было посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации...
А в далекие октябрьские дни 1941 года враг приближался к столице. "Кровавая лапа фашизма тянется к сердцу нашей страны — Москве. Москва в опасности! Все силы на отпор врагу!" — призывали газеты.
14 октября более трехсот молодых заводчан уходили в добровольческие батальоны. Уходили прямо из цехов на сборный пункт, расположенный в 63-й школе, где Катя Буданова до войны была пионервожатой. Так образовалась 3-я Московская коммунистическая стрелковая дивизия, ставшая впоследствии 53-й гвардейской.
Эта дивизия была особой. Она состояла из рабочих, ученых, студентов и даже школьников. В ее рядах было очень много девушек, и среди них — снайперы Наташа Ковшова и Маша Поливанова. Еще в предвоенное время они закончили снайперские курсы, и на фронт отправились умелыми мастерами меткого огня. Своими боевыми успехами, бесстрашием и самоотверженностью девушки зажигали и других бойцов дивизии. Они подготовили десятки метких бойцов, раскрывая будущим снайперам тайны баллистики, обучая их секретам маскировки и выбора огневой позиции... А в свободные минуты девушки любили петь. Собираясь у костра, мечтали о будущем. Сильно звучал волшебный голос Наташи Ковшовой, а Маша Поливанова, прижавшись плечом к подруге, мелодично подпевала. Присоединялись к дуэту и мужские голоса. А в наступившей после задушевной песни тишине порой кто-то глубоко вздохнет и скажет: "Что-то будет с нами завтра?..."
Попав в дивизию, я оказалась в разведке. Нашей ротой командовал Герой Советского Союза Николай Берендеев. Здесь я встретилась с замечательными девушками-разведчицами Наташей Малышевой, Тасей Назаровой, Ирой Магадзе. В снайперской "охоте" моей парой стала Зиба Ганиева. Судьба ее была необычной. Очень красивая, очень хорошо танцевала, и приехала в Москву из Узбекистана, чтобы поступить в Институт театрального искусства. Война нарушила все планы и Зиба стала бойцом-добровольцем Московской дивизии. Трудно ей было. Она ведь выросла в Средней Азии. Снега там не бывает и, конечно, освоить лыжи стало для Зибы серьезной проблемой.
Я же была неплохой лыжницей, вместе с Катей Будановой выступала за заводскую команду. У нас с Зибой начались каждодневные тренировки. Она была упорной девушкой...
Очень нравилась мне и Ира Магадзе — наш санинструктор. Она была очень молоденькой, но стала для разведчиков доброй наставницей — заботливой и требовательной, как мать. Одно время в дивизии было плохо с продовольствием. Ребята голодали и тайком подкармливались мясом погибших лошадей. Ира была категорически против этого, ведь такая еда может кончиться большой бедой. Заходя в землянку, Ира старалась определить, не пахнет ли в помещении кониной, и если ее подозрения оправдывались, заставляла уничтожать "припасы"...
Уходя с Зибой Ганиевой на "охоту", мы часто встречались с Наташей Ковшовой и Машей Поливановой, заряжались их человеческим теплом и снайперским умением. Можно с уверенностью сказать, что именно они своим примером стимулировали в нас желание испытать свои силы в единоборстве с фашистами.
Весной 1942 года, когда завершилось наступление нашей дивизии, мы с Зибой решили основательно потренироваться в снайперской "охоте", пользуясь временным затишьем. Стоял прекрасный солнечный день. Хотелось радоваться жизни, любоваться пробуждающейся природой. Но шла война...
Наш передний край находился на опушке леса. В нескольких десятках метров от наших позиций копошились гитлеровские солдаты, укреплявшие окопы. Они вели себя уверенно и нагло, даже не допуская возможности быть пораженными нашими пулями.
Мы выбрали позицию и определили цель. Залп произвели одновременно — и два фашиста упали замертво. Сразу же на наши позиции обрушился минометный огонь. Долго мы лежали, боясь пошевелиться, но все обошлось благополучно. После этого первого успеха мы с Зибой часто выходили на "охоту".
К нам приходили опыт и сноровка, умение выследить врага и нанести безошибочный удар. Помню, возвращались мы с передовой... Поднялись на холм и залюбовались прекрасной картиной. Перед нами лежал лес, вдали извивалась река, а кругом белели ромашки... И тут волшебное очарование родной природы нарушил винтовочный выстрел. Пуля пролетела мимо, но мы поняли, что в нас стрелял вражеский снайпер. Потом мы долго изучали местность и наконец обнаружили врага, под прицелом которого находилась высотка. Через короткое время нам удалось приблизиться к нему и уничтожить.
Моя боевая подруга Зиба вскоре заслужила своими геройскими действиями орден Боевого Красного Знамени. А однажды, во время разведывательной операции, она была тяжело ранена и отправлена в госпиталь. Она стала инвалидом и боевой путь Зибы закончился. Однако бойцовский характер позволил ей, преодолев недуг, закончить институт и стать после войны видным ученым-филологом...
На Новгородской земле, в феврале 1943 года, тяжелое ранение настигло и меня. Лечиться меня направили в Ярославль, а после выздоровления я попала в уникальную женскую снайперскую школу, которая была как бы преемницей тех курсов, на которых учились Наташа Ковшова и Маша Поливанова. Находилась эта школа в Перовском районе Москвы на улице, получившей впоследствии название Снайперской. Есть неподалеку и улица Алии Молдагуловой, девушки-казашки, также окончившей эту школу и геройски погибшей на фронте.
Я попала в удивительный мир... Девушки изучали основы воинской службы, стрелковое дело, оружие — и не только снайперское, но и автоматы, пулеметы. Они ценили каждую минуту своего времени, стремясь получить в школе максимум знаний и практических навыков. Они не знали, что такое капризы или лень, упорной учебой и тренировками закаляли свой характер. Многим курсантам были вручены именные снайперские винтовки, с которыми они и отправились на фронт.
Мне довелось учиться в инструкторской роте, которая комплектовалась курсантами, имевшими фронтовой опыт и по окончании школы меня назначили командиром снайперской группы из шестнадцати девушек.
Итак, мы, в сопровождении инструктора политотдела школы Нины Белкиной, в прошлом преподавателя МГУ, прибыли в штаб 4-й Ударной армии, в район Полоцка и оттуда — в 90-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Все девушки, ставшие теперь настоящими фронтовыми снайперами, были как одна семья, хотя и были уже распределены по снайперским парам.
Приключения начались с первой же ночи. Уставшие с дороги, девчата сразу заснули, но ужасающий грохот в печке всех скоро поднял на ноги. Явившийся из штаба офицер отнесся к происшествию спокойно: он потянул носом и заявил, что кто-то бросил в печку толовую шашку,
Утром тайна развеялась. Перед входом в нашу землянку красовалась хвойная гирлянда. Еловыми ветками были искусно выложены слова: "Привет девушкам-снайперам от разведчиков".
Ночью на "охоту" отправились первые пары: Валя Масленникова с Сашей Боровицкой, Галя Чивильча с Тоней Канунниковой, Женя Ершова с Элей Давыдовой, Галя Краузе с Машей Комаровой и я с Катей Подшиваловой. Этот первый выход на огневые позиции стал для вчерашних курсантов настоящим боевым крещением. Им сразу же пришлось участвовать в отражении атаки противника. В роте, куда попали Женя Ершова и Эля Давыдова, молодой лейтенант раздраженно проворчал: "Зачем пришли? Отсиживались бы лучше на КП". Гитлеровцы пошли в наступление. Заговорила наша артиллерия. Тут уж было не до снайперской "охоты" — надо было отбиваться.
И девушки не сплоховали. Наутро командир полка сказал: "Товарищи снайперы! В ночном бою вы проявили себя настоящими бойцами!" Это была очень нужная похвала, вдохновившая девчат и придавшая им уверенности в себе...
Снайперская служба богата всяческими поразительными случаями. Однажды две наши Лиды — Панова и Кунева — со своей огневой точки заметили, что неподалеку как будто шевельнулась кочка. Они усилили наблюдение и вдруг — выстрел! Лиде Пановой обожгло лицо. Как выяснилось пуля немецкого снайпера попала точно в прицел винтовки Лиды Пановой. Это ее и спасло от неминуемой гибели. Однако девушка в ужасе воскликнула: "Ой! Как же я буду теперь стрелять? Ведь винтовка именная..." Лида Кунева тем временем, наблюдая за "кочкой", обнаружила стрелка и ее выстрел не нуждался "в комментариях". А винтовку оружейники починили...
Через несколько дней снайперы узнали, что погибла Саша Боровицкая. Это была первая страшная потеря в наших рядах, болью ударившая по нашим сердцам. Саша была сибирячкой. Внешне она выглядела суровой девушкой, но была очень душевной и доброй. Особенно переживала смерть Саши ее напарница Валя Масленникова. Тогда мы поклялись отомстить за смерть подруги...
Утром мы снова вышли на "охоту". Часть девушек оставалась на КП, но и они не отдыхали. Катя Подшивалова, Ира Широкова и Галя Краузе обучали солдат меткой стрельбе, другие готовили обед, да и жилище свое надо было обустроить поуютнее, ведь несмотря на жестокость нашей профессии мы оставались женщинами...
Фашисты тем временем не давали нам покоя. Стоило нашему бойцу пошевелиться, как с вражеских позиций летела граната — расстояние было небольшим. Командир дал указание снайперам разобраться с этой ситуацией. Тогда Галя Чивильча и Тоня Канунникова оборудовали скрытые позиции в глубине обороны, и как только появлялась рука с гранатой, они стреляли по гранате, которая разрывалась среди вражеских окопов с соответствующими для гитлеровцев тяжелыми последствиями.
Весной 1944 года нас пригласили на фронтовой слет. Там мы обменивались боевым опытом, повстречались со многими своими подругами из снайперской школы. Многие были награждены боевыми орденами и медалями. В числе кавалеров ордена Солдатской Славы была и я.
А на фронте происходили большие перемены. Все говорило о том, что война близится к победному завершению. Однажды утром кто-то вбежал в землянку и крикнул: "Немцы на КП!" Мы схватились за оружие, однако немцы вели себя миролюбиво и при этом хорошо говорили по-русски. Познакомились. Один назвался Вальтером, другой — Йозефом. А вечером на передовой из динамиков зазвучала немецкая речь: Вальтер и Йозеф призывали своих соотечественников прекратить бессмысленное сопротивление...
В конце июля наши войска перешли в наступление севернее Витебска. Особенно тяжело пришлось под Даугавпилсом. В одном из боев я получила серьезное ранение. Помню, несут меня на носилках, а мои девчата, все в слезах, горестно идут рядом и несут мою именную снайперскую винтовку...
Только в канун Нового 1945 года я выписалась из госпиталя. По состоянию здоровья я не смогла вернуться в часть и стала слушателем Военного института иностранных языков, и это на всю жизнь связало меня с армией...
День Победы мы встречали на Красной площади с командирами и курсантами женской снайперской школы. Среди нас были: начальник политотдела Екатерина Никифорова, комсомольский секретарь Нина Корнева и многие другие... Мы встречаемся до сих пор — фронтовая дружба не подвластна времени...
