Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

ПОЗАБЫТЬ НЕЛЬЗЯ

Был прекрасный солнечный день — воскресенье — 22 июня 1941, старшеклассники 1-й московской школы, которая находилась в Большом Толмачевском переулке возле Третьяковской галереи, договорились встретиться на Сельскохозяйственной выставке. Не успели мы обойти все павильоны, как репродуктор предупредил, что в 12 часов дня будет передано срочное сообщение. Весь народ поспешил на Главную площадь, которая быстро заполнялась народом-посетителями выставки. Все присутствовавшие с трепетом ждали выступления.

Ровно в 12 часов дня В. М. Молотов сообщил, что на нашу страну вероломно напали фашисты. Площадь быстро опустела. Мы с Колей Котляровым тоже поехали домой.

Ученики нашей школы стали обивать пороги военкомата с просьбой послать их на фронт бить фашистов, но это оказалось не так просто, особенно если не было доармейской специальной подготовки. В первую очередь брали, конечно, комсомольцев.

Одним из первых ушел добровольцем на фронт Коля Котляров. Коля сначала был автоматчиком на танках 94-й танковой бригады.

Война разгоралась все сильнее. Фашисты быстро продвигались по нашей стране на пути все разрушая, уничтожая, вешая наш народ. Немцы дошли до Москвы. Я несколько раз ходила в военкомат, но безуспешно, женщин брали в Армию в первую очередь тех, кто имел специальность, которая могла быть использована на Фронте.

С начала войны я поступила работать токарем на станкозавод имени Серго Орджоникидзе; работали днем и ночью в две смены. Иногда спали возле термички, ведь наши дома во время войны не отапливались. На заводе для поднятия духа в стране отработал целую рабочую смену И. Д. ПАПАПИН, перевыполнив во много раз сменное задание. Когда завод эвакуировался в Н. Тагил, я поступила работать кладовщицей, в Ремесленное училище № 60, которое находилось недалеко от Калужской площади, оно делало мины.

В свободное от работы время, во время воздушных тревог в Москве, я вместе с 3. Дунаевским и М. Воронковой гасили зажигательные бомбы в бочках с песком или с водой и даже залезали на крышу дома (Большая Полянка дом 7/10).

В конце 1942 года Коля Котляров решил, что его младший брат Володя, который с матерью был эвакуирован в г. Шадринск, уже большой, ему исполнилось 17 лет (а Коле было 19 лет), что он должен также защищать Родину. И вот Коля забирает брата к себе в часть. И я добилась своего— попала в Зенитную артиллерию под Москвой в 1797 зен. арт. полк 50 дивизию, 6 батарею. Сначала работала на дальномере, затем на ПУАЗО. Когда фашистов погнали от Москвы, я стала подумывать как бы попасть поближе к переднему краю фронта.

В ноябре 1943 года в боях под Оршей (Новое Село) Володю тяжело ранило, но после 3-х месячного пребывания в госпитале он возвращается в свою часть и Коля и Володя заканчивают школу командного состава, им присваивается звание лейтенантов, после чего они были командирами взводов, батарей артполка.

Узнав, что на станции Силикатная имеется Центральная женская школа снайперской подготовки, я подала рапорт и меня зачислили курсантом.

Спецшколу снайперов я окончила с отличием. Мне дали право выбора и я попросилась на 1-й Белорусский фронт, где воевал мой отец Александр Николаевич Захаров.

В ноябре 1944 года девяносто девушек-снайперов, в том числе и я, были направлены под Варшаву в 47 армию. Началась самостоятельная работа. В снайперской школе нас учили "охотиться" на гитлеровцев, уничтожать офицеров немецкой армии, вражеские огневые точки, пулеметные и минометные расчеты...

Выполнение этих задач требовало от снайпера большого труда, изобретательности и риска.

Сначала при дневном свете необходимо было выбрать себе позицию, не изменив рельефа местности, чтобы не дать фашисту возможности обнаружить себя раньше времени. Ночью, до рассвета, надо было занять эту позицию и находиться на ней целый световой день. Шевельнуться нельзя. Снайперская школа не успевала дать те особые знания, которые можно было наработать только в боевой обстановке.

В первый же день на фронте убили мою подругу, снайпера Белову, девушку, которая пережила блокаду Ленинграда. Наше душевное состояние было ужасным — боевые действия начались с похорон...

Снайпер всегда работает в паре. Моей снайперской парой была Оля Важенина из Казахстана. Мы могли сделать за весь световой день только по одному выстрелу, иначе нас засекли бы фашистские снайперы. Они, к слову сказать, усиленно охотились за нами. Случалось даже воровали и тащили на свою территорию. На такой случай у нас всегда были при себе две гранаты за поясом. Вражеский плен даже в мыслях не допускался, по этому мы готовы были подорвать себя вместе с фашистами.

Под Варшавой мы долго стояли в обороне. Через день ходили на свое задание. Много уничтожили фашистов, уничтожали их огневые точки и передавали данные о них своему командованию.

За овладение столицей союзной нам Польши городом Варшава—важнейшим стратегическим узлом обороны немцев на реке Висла меня наградили орденом Славы III степени, а мою снайперскую пару, Олю Важенину, орденом Красной Звезды.

Наша дивизия после овладения Варшавой пошла дальше в наступление и овладела городом Дойч-Кроне — важным узлом коммуникаций и сильным опорным пунктом обороны немцев в Померании. Нам сообщили, что немцы, выйдя из лесов, опять заняли Дойч-Кроне и нашей части пришлось вторично брать его. При взятии городов и населенных пунктов нам, снайперам, уже приходилось воевать с автоматами и гранатами по очистке каждого дома, двора, квартиры и подвалов. Брали пленных. Затем на пути были взяты Альт-Дам и другие города и населенные пункты.

Помню мы, девушки-снайперы и солдаты из учебной роты, держали высотку пока наша часть вела наступление. Высотка стояла на пути гитлеровских частей. Немцы изо всех сил старались взять нашу высотку, пробовали взять "языка", чтобы узнать кто удерживает высотку. Наше упорное сопротивление раздражало их, не давало покоя.

Пока мы вели бой за высотку, наши пехотные подразделения прорвали их линию обороны. В этом успехе свою немалую роль сыграла и наша непокоренная высотка...

Еще был такой случай в конце войны, когда нам дали задание очистить лесной массив в котором находились немцы. Тут мы, снайперы, шли с автоматами с одной стороны уже зеленеющего леса, а разведчики с противоположной стороны нам навстречу — таким образом собирали всех фашистов для пленения. Я увидела перед собой маленького щуплого белобрысого мальчика, по-моему ему было не больше 13 лет, ведь это был конец войны, Гитлер в это время призвал в Арию уже пацанов. Я его не тронула, а отпустила, дала ему жить, он мне напомнил моего брата, который на 10 лет моложе меня и такой же белобрысый, как этот фашистский паренек. Для этого надо было преодолеть себя, ведь я — снайпер — и мне «по-штату» не положено жалеть фашистов, тем более, что они-то нас не жалели: ни снайперов и никого вообще. Однако факт остается фактом...

На территории Польши мы видели много фашистских концентрационных лагерей. Истерзанные, измученные голодом и лишениями вражеского плена, наши соотечественники навсегда запомнились мне, их лица позабыть нельзя.

С мая 1944 года по октябрь 1945 года Коля и Володя Котляровы находились в 1-й Польской армии, участвовали в освобождении городов Влдава, Хелли, Люблин, Варшава и Торунь. За боевые операции они оба награждены двумя Польскими крестами Заслуги и медалями, а Володя за бои под Оршей награжден педалью "За боевые заслуги".

День Победы я встретила на Эльбе, в это время река сильно разлилась, вода была чистая и текла быстро, на дне был виден каждый камушек, американцы были на противоположной стороне реки.