Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»
Осуществленная мечта
Вскоре после окончания Великой Отечественной войны, в памятный 1945 год, Надежда Васильевна Попова приехала в родной Донецк. Пять лет она не видела его. Здесь прошло ее шумное и веселое детство, здесь она училась в школе, дружила с ровесницами, здесь она «тайно» от родителей влюбилась в безбрежное голубое небо.
Пять лет — срок небольшой. Но Поповой казалось, что с того дня, как она рассталась с Донецком, промелькнули десятилетия. И в этом ничего нет удивительного. На войне время убыстряет свой бег. Порой один час воспринимается как день, а то и неделя. Ярче и быстрей разгорается жизнь. Вот уж где действительно незаметно формируется характер человека, приходит духовная и физическая зрелость.
Пять лет назад Попова покидала родной город человеком, еще не подготовленным к жизненным испытаниям и не представлявшим, какие трудности ожидают его впереди. А вот теперь, после грозных лет борьбы с фашистскими захватчиками, она возвращалась в Донецк совсем другой. Родные и знакомые с радостным удивлением смотрели на ее мужественное и волевое лицо, на ее твердую походку, с интересом прислушивались к ее взволнованным рассказам.
Особую гордость у земляков вызвали награды, полученные Надеждой Васильевной за боевые дела. А наград было немало: одиннадцать орденов и медалей и Золотая Звезда Героя Советского Союза.
Надежда Васильевна рассчитывала провести свой краткосрочный отпуск в тесном кругу родных, которых давно не видела и по которым очень соскучилась. Но не удалось.
Трудовой Донбасс захотел увидеть свою дочь, поговорить с ней, услышать подробности ее «небесных» подвигов. Это были бесчисленные встречи с горняками и металлургами, чудесные, на всю жизнь запомнившиеся беседы. Ее слушали, как могут слушать глубоко уважаемого, дорогого человека, слушали и нередко говорили:
— Удивляемся мы, Надежда Васильевна, вашей смелости, находчивости, вашему самообладанию. Летать на такой стрекозе, да не просто летать над мирными полями, а летать ночью и днем под огнем зениток... Удивительно!
Но Надежда Васильевна мало задумывалась над этим. Правда, в свое время, когда ей предложили ПО-2, она тоже удивилась. Но удивление это носило несколько иной оттенок. Оно было изрядно разбавлено чувством разочарования. Теперь же земляки-донбассовцы говорили совершенно о другом. Они искренне восхищались подвигами Поповой, ее мастерством и выдержкой.
И в этом они были не одиноки.
Были? Думаю, я не ошибусь, если скажу, что подвиг, совершенный женщинами-авиаторами в дни Отечественной войны, не перестанет удивлять и будущие поколения.
Летая на машине, которую образно и вполне серьезно называли «воздушной мишенью», советские патриотки проявили чудеса храбрости.
В разгар боев в донецких степях разведчики одного из наших полков ночью захватили в плен долговязого фашистского ефрейтора. Этот тип, как выяснилось на допросе, уже побывал в ряде стран Запада, но нигде не видел столько неприятностей, сколько встретил в России.
— Что же больше всего не нравится немцам здесь? — спросили его.
Ефрейтор покосился по сторонам, пробурчал:
— Партизан... артиллерия и... ночные ведьмы...
— Какие ведьмы?
— Эти... тра-та-та-та... Бах! Бах!
Он имел в виду ночные бомбардировщики ПО-2, которые в это время помогали нашим войскам сдерживать натиск фашистских полчищ. И помогали неплохо.
Под покровом темноты эти бесстрашные «тихоходы» сбрасывали на врага тонны бомб, рушили переправы через реку Миус, рвали ленты шоссейных дорог, поджигали склады с боеприпасами и горючим.
Разумеется, к тому времени Надежда Попова уже в достаточной мере обладала боевым опытом. Собственно, чем же иным можно объяснить ее успехи в донбасском небе? Везением? На фронте везет очень редко и очень немногим. Удача наверняка сопутствует тем, кто верит в свои силы, знает свое оружие, кто знает повадки врага, смело встречает любую опасность.
Такой и была Надежда Попова. Разумеется, такой она стала не сразу.
Однополчане хорошо знали ее жизненный путь. Надежда не раз рассказывала им о своей юности и о своей мечте. Еще будучи ученицей 5-го класса, она написала в сочинении: хочу летать. Подруги не удивились этому заявлению — такая добьется своего. Надежда отличалась редким упорством. Училась она прилежно. Девочка понимала, что без знаний ей не удастся осуществить свою гордую мечту.
Окончив аэроклуб, Надежда решила идти дальше. Да, теперь, когда она побывала в небе, посмотрела на землю с птичьего полета, ее никто не мог отговорить от намеченной цели. Никому не сказав дома, подала заявление в летную школу.
Ответ пришел быстро. Он ошеломил Надю. Ей отказали в приеме, потому что в военные школы девушек не принимали.
Это был непредвиденный удар. Подруги советовали Поповой не горячиться, подождать. Она отвергла эти советы. Собрала вещички и отправилась в Москву к знаменитой летчице Марине Расковой. Девушка верила, что в столице поймут ее.
Наде повезло. Раскова и Осипенко действительно поняли ее состояние, загорелись ее мечтой и помогли девушке поступить в Херсонскую летную школу.
Только ли в школу? Марина Раскова откликнулась и на вторую просьбу Поповой — включить ее в состав женского авиационного полка.
Многим девушкам в этом полку пришлось начинать сначала, с азов. Попова приехала подготовленной летчицей.
Она была одной из тех, кто первыми вылетели на бомбежку неприятеля. Не думала Попова, что боевое крещение получит в родном донецком небе. Ей было нелегко в эти тревожные дни. Неизвестно где затерялись родители: то ли успели эвакуироваться, то ли задержались на оккупированной территории. Враг захватил Донбасс внезапным ударом. Многие советские люди не смогли вовремя уйти в тыл.
Нестерпимую боль в сердце вызывали воспоминания о брате Леониде, погибшем в первые дни войны. И все же девушка нашла в себе силы противостоять тревоге, спокойно садиться в самолет и подниматься в воздух. Любовь к Родине, ярость против коварного и беспощадного врага, неуемное желание мстить за все его злодеяния — вот что руководило Поповой.
До конца дней своих она будет помнить первое боевое свидание с донецким небом. Где-то в стороне шли жестокие бои, а внизу, под самолетом, проплывали руины поселков, омертвевшие заводы и шахты, обожженные хлебные поля. Донецкая земля была для нее не только прочитанной, но и хорошо выученной, сердцем прочувствованной книгой.
Глядя на эту изорванную в клочья, опаленную книгу, Надя с трудом сдерживала слезы. Это не было проявлением слабости, это были слезы ненависти.
Река Миус. Немцы навели несколько переправ. С наступлением темноты к ним устремлялись колонны танков и автомашин, артиллерия и кавалеристы. Гитлеровская ставка щедро снабжала всем необходимым свои передовые части, рвавшиеся к кавказской нефти.
Женскому авиационному полку было приказано непрестанно разрушать переправы через Миус, бомбить скопления вражеской техники и живой силы. Это задание поручали лучшим летчицам, в том числе и Поповой...
Перед вылетом ей сказали, что на подступах к реке немцы ведут мощный заградительный огонь.
— Нам не привыкать, — пошутила Надежда.
Но заградительный огонь фашистов оказался таким, какого Попова еще не встречала. Правду говорят бывалые воины: фронтовая жизнь полна неожиданностей. Будто уже привык ко всем испытаниям, как вдруг попадаешь в такой переплет, из которого можно выбраться только чудом.
Попова не надеялась на чудо.
Вокруг бушевал огонь. Длинные пальцы трассирующих пуль угрожающе тянулись к небу, пытаясь схватить чужой самолет. А он, словно управляемый волшебной рукой, обходил взрывы, свет прожекторов...
Бомбы, сброшенные с самолета, вызвали на переправе пожар. Надежда облегченно вздохнула. Пусть она еще в пути, пусть грохочут выстрелы, ежеминутно грозя смертью, но задание выполнено...
Посадив машину на своем аэродроме, вылезла из кабины, сняла шлем, глубоко вздохнула. Теплый ветер скользнул по вспотевшему лицу, шевельнул волосы.
Вскоре самолет Надежды Поповой вновь поднялся в воздух и растаял в звездном небе.
Есть одна фотография, на которой Надя Попова запечатлена сидящей в кабине самолета. Лицо ее, открытое и спокойное, озарено сердечной улыбкой. Кажется, что она забралась в машину только по настоянию фотографа. Но это не так. Объектив фотоаппарата «схватил» ее буквально за несколько минут до взлета.
Девушка не позировала, не выжимала насильно улыбку.
— На это она была не способна, — подтверждает штурман Руфина Гашева, летавшая с Поповой последний год войны. — Надя ненавидела фальшь, наигранность. Что ей не нравилось, говорила об этом прямо. Не любила расписывать свои успехи и не скрывала своих промахов. Мы все уважали ее за смелость, мастерское пилотирование и особенно за выдержку. Уважали и завидовали ей.
... Сальские степи. Необозримые просторы. Здесь женский авиационный полк выполнял свою задачу в сложных условиях. Как всегда, Надежда Попова не жалела энергии, забывала об отдыхе. За ночь она совершала несколько вылетов. И каждый из них был сопряжен с большим риском. Приходилось выполнять спецзадания и днем.
... Лето 1942 года. Небо клубилось облаками. На земле бушевал огонь. Он ненасытно пожирал сухую траву, застоявшиеся хлеба, опустошал деревни и села, разбитые города.
Попова бдительно следила за воздухом, зорко смотрела на землю. В любую минуту из облаков мог выскочить немецкий истребитель и полоснуть очередью. Враг наступал на широком фронте. Нередко он пренебрегал маскировкой: танки и автомашины двигались по открытой местности в дневное время.
Самолет шел на предельной скорости. Небо становилось чище, облака уходили на запад. Вдали показался лесок. Окутанный дымкой, он скорей походил на кукурузное поле. Попова сбавила высоту и взяла чуть в сторону от зеленого массива. За лесом сверкнула речушка, вдоль которой вилась дорога, по бокам заросшая кустарником. Вглядевшись в береговую полосу, она заметила плохо замаскированные танки противника и группы фашистов, видимо решивших насладиться речной прохладой.
Мгновенно Попова развернула самолет и положила его на обратный курс. Вслед загрохотали выстрелы. Но беспорядочная стрельба противника не причинила вреда Поповой.
Через несколько минут Надя совершила посадку, отметила на карте местонахождение врага и снова взмыла в небо. Возвращаться на аэродром было рано. Ей хотелось как можно больше собрать ценных сведений о противнике и точней определить на этом участке линию фронта.
Когда горючего осталось мало, Попова после очередной посадки поднялась в воздух и направилась к аэродрому, ни на секунду не ослабляя бдительность. Опять откуда-то появились молочно-серые облака. Бесформенными глыбами они висели в прозрачном воздухе. Земля проглядывалась великолепно. Четко вырисовывались кусты, отдельные деревья, небольшие озерца. Надя с тоской проводила взглядом пойменные луга, лощины, покрытые приветливой зеленью. И вдруг...
Немецкие истребители появились справа из густого облака. Надежда толкнула ручку, и машина пошла к земле. Секунда, вторая, третья, вот уже различимы узкие тропки, замелькали кусты. Надежда выровняла машину и со всей силой нажала на сектор газа.
Бреющий полет — единственное спасение. Так уходили от фашистов Дина Никулина, Ольга Санфирова... Да и Попова уже не раз прибегала к этому испытанному маневру.
Фашисты ринулись в атаку. Надежда пристально наблюдала за приближавшимся первым истребителем. Он летел, как снаряд, быстро увеличиваясь в размерах. Попова сжалась в комок. Вот сейчас сквозь трепетные круги винта польется смертельный свинец. Она тронула ручку — и машина изменила направление.
Фашист дал очередь раньше, чем ожидала Попова. Торопливо резанули огнем и другие истребители. «Значит, волнуются, гадюки. Боятся врезаться».
Медленно плыло под крылом ржаное поле. Хоть бы один овраг, хоть бы небольшая роща.
Вторую атаку немцы повели слева. На этот раз им удалось прошить самолет несколькими пулевыми строчками. Но летчик остался невредим. После двух «наскоков» фашистов девушка почувствовала, что надежда на спасение еще не потеряна. Попова часто меняла направление полета, высоту.
Однако стервятники, словно почуяв запах крови, продолжали атаковать.
Наконец фашисты увидели, что ПО-2 загорелся, плюхнулся на землю и застыл. В тот же миг из кабины вывалился человек и бросился в сторону.
Неужели летчик остался цел? Фашисты последний раз спикировали на горящий самолет, пробуравили вокруг него землю длинными очередями и торжествующе взмыли под облака.
Советская девушка с презрением посмотрела на удалявшихся пиратов, поднялась и пошла в сторону своих войск...
... Есть смелость осознанная, она бродит в крови человека, является выражением его деятельности, поведения. Эта смелость и шагала с подавляющим большинством наших воинов от берегов Волги до Берлина.
Эта смелость жила и в сердце Надежды Поповой. Как-то она получила задание бомбить переправу на реке Терек. Маршрут пролегал через горные заснеженные вершины. Погода стояла прескверная: дули порывистые ветры, земля дышала туманом, небо распирали набухшие влагой облака.
Накануне по тому же маршруту летал экипаж Амосовой. Ему с трудом удалось произвести бомбежку: туман скрывал цель. Кроме того, на подходах к переправам немцы сосредоточили массу зенитных установок и прожекторов.
Попова и ее штурман Катя Рябова хорошо изучили маршрут, подготовились к испытаниям. Знали девушки, что на этом участке фронта создалось исключительно тяжелое для наших войск положение. Фашисты, используя свое численное превосходство в живой силе и технике, спешно готовились форсировать Терек и устремиться к кавказской нефти.
Советское командование принимало решительные меры, чтобы удержать противника, обескровить его. Знали девушки и о том, с каким небывалым героизмом в это время наши воины защищали город на Волге. Знали и старались им подражать.
Готовясь к полету, девушки учли одно немаловажное обстоятельство. Над перевалом в этот период года почти всегда стояла мощная облачность. Пройти под ее нижней кромкой удавалось редко: темно-серые шапки низко сидели на горных пиках. Был единственный путь — подняться над облаками. Но, к сожалению, кое-кто выполнить этот маневр в сложнейших метеорологических условиях не мог. Да, откровенно говоря, иногда это было почти невозможно.
«А если высоту набрать над аэродромом? — подумала Попова. — Тогда не придется это делать в море облаков». Она сказала об этом штурману. Поговорили и приняли решение: так и поступить.
Ночь выдалась темная и зябкая.
Самолет сделал над полем круг, набрал высоту и лег на заданный курс. Земля казалась черной бездной. Где-то в стороне мелькали слабые огоньки. Они вели себя подобно далеким звездам. Кто рождал их? Друг или враг?
Попова встряхнула головой: о том ли надо сейчас думать! Спросила Рябову, как она себя чувствует. Та ответила: «нормально».
Под самолетом мрак.
— Подходим к перевалу, — сообщила Катя.
Надя представила себе покрытые снегом горные вершины и невольно поежилась от холода.
Слева блеснули звезды.
Теперь до цели недалеко. Рябова пристально поглядела вниз, потом на карту. Что-то обеспокоило ее, лицо нахмурилось, в глазах появилась тревога.
Самолет вздрагивал от ударов ветра. Облачность сгущалась. Рябова оторвалась от карты, крикнула подруге:
— Замечаешь, видимости никакой!
— Подождем, что будет у цели. Нам нужна небольшая лазейка...
— Подождем...
Тревога не покидала Катю. Машина шла в безотрадной темноте. Попова молчала. Нет, ни единого просвета. Наверно, облака подпирал крутой туман.
По расчетам девушек, самолет над целью. Ошибки нет.
Ветер нещадно стегал по обшивке машины. Земля затаилась во мраке. В такую погоду прицельное бомбометание исключено.
Самолет на разных высотах сделал несколько кругов над целью. То, чего боялась Катя Рябова, кажется, должно случиться. Девушки терпеливо искали «окно». До боли в глазах они вглядывались в неподвижную темноту. Хоть бы найти маленький просвет! Откуда такое облачное нашествие?
Еще и еще раз меняли высоту, отходили в сторону и опять начинали кружить. Не хотелось, ой как не хотелось признаться в том, что поиски «окна» закончились неудачей.
Попова сжалась в комок. В напряжении каждый нерв. Что делать? Бросать бомбы на площадь, занятую противником? Может быть, они и причинят ему вред, но какой? Ведь цель полета — разгромить переправу. А если переправа останется нетронутой, разве это облегчит участь наземных войск, сдерживавших натиск противника? Попова вспомнила зачитанную вчера комиссаром полка Евдокией Рачкевич сводку Информбюро, в которой говорилось, что советские воины в битве на Волге делали невозможное. Вот это защитники Родины! И опять настойчивые поиски, тяжелая, гнетущая темнота. Неужели их постигнет неудача?
Вдруг слева вдали что-то сверкнуло.
Просвет! Самолет послушно юркнул в межоблачный колодезь. Летчица и штурман увидели полоску дважды перечеркнутой тонкими линиями переправы. В тот же миг земля выбросила несколько мощных световых полос, а затем в небе захлопали разрывы снарядов.
Самолет пошел на цель. Рябова не подвела подругу: бомбы легли точно.
Полеты через горный хребет хорошо запомнились Поповой и Рябовой. Впрочем, не только им, но и всему полку. То были трудные и рискованные полеты. Девушки отдавали себе в этом полный отчет. Они знали, на что шли.
Это и называется настоящей, осознанной смелостью.
Конечно, там, где трудности, там должна быть смелость. Дерзкая, трезвая, расчетливая.
За время войны Надежда Попова — командир звена, затем эскадрильи — совершила восемьсот пятьдесят два боевых вылета, вызвала в стане врага сорок девять очагов пожара, уничтожила один железнодорожный эшелон, две переправы, склад с горючим и т. д.
Бомбометание в редких случаях обходилось без особого риска. Вообще же оно было связано с большими трудностями. Но у летчиков, в том числе и у ночных бомбардировщиков ПО-2, были и другие задания, не менее опасные и сложные по выполнению.
... Советские войска штурмовали Новороссийск. Гитлеровское командование считало этот город ключом обороны всего кубанского плацдарма. Оно не жалело сил для превращения Новороссийска и окрестных высот в неприступную крепость. Бои за город носили очень тяжелый характер. Упорное сопротивление противник оказал в центре города. Не раз наши отдельные подразделения попадали здесь в окружение и испытывали острую нужду в боеприпасах и продуктах питания. Тогда на помощь им приходила авиация. Занимался этим и экипаж Надежды Поповой.
... Темной ночью машина, нагруженная боеприпасами, поднялась в воздух. Она шла вдоль гористого берега. Попова прекрасно понимала, что в случае беды — смерть. С одной стороны — бушующее море, с другой — холодные скалы. Нельзя было выброситься и на парашюте по той простой причине, что он отсутствовал.
Однако Надя отгоняла прочь мрачные мысли, больше всего она думала о тех бойцах, которые ждали боеприпасы.
Город озарялся вспышками выстрелов и огнем пожаров. Попова подошла к нему с той стороны, где меньше было света. Подойти подошла, но как найти своих? Условный сигнал нетрудно спутать с другим. Приглушив мотор, она стала планировать. Высота уменьшалась.
«Где же вы, родные? — мучительно билась мысль. — Скорей дайте сигнал».
И, точно услышав ее просьбу, внизу замелькал голубой огонек. Кассеты с боеприпасами полетели вниз. В тот же миг залаяли фашистские зенитки. Попова направила самолет в сторону моря — пусть враг подумает, что она попала в безнадежное положение.
Каким долгим показался ей обратный путь! Очень хотелось скорей узнать, кому достались боеприпасы.
На аэродроме Попову ожидал представитель морской пехоты. Он первый подбежал к ней и протянул руку:
— Спасибо, родная. Спасибо за выручку.
Такие благодарности были для летчицы самой дорогой наградой. Она не оставалась в долгу, не кичилась успехами. От полета к полету Надя совершенствовала свое мастерство, закаляла волю.
Когда требовала обстановка, Попова могла забыть об отдыхе и еде, летать всю ночь, не покидая машину. Примеры? Их сколько угодно.
Весьма показательной может быть одна из ночей в боях за Варшаву. Здесь полк поддерживал действия пехотных частей. Перед началом вылетов девушки пережили торжественные минуты. Стоя у гвардейского знамени части, командир полка зачитал приказ. После этого сразу же самолеты взмыли в небо и взяли курс на Варшаву. Восемнадцать вылетов совершила в эту ночь Надежда Попова.
Тут было все: выдержка и мастерство, отвага и смелость.
А настоящая смелость и отвага не обходятся без инициативы и находчивости. Там, где смелость, там и смекалка, и стремление отдать свои силы и разум делу коллектива.
Фронтовая жизнь Надежды Поповой может служить тому убедительным подтверждением. Действия ее в воздухе отличались продуманностью и новизной.
Первое время летчицы полка вели борьбу с врагом, что называется, в одиночку. Экипаж получал задание, поднимался в воздух и брал курс на объект. Над территорией, занятой врагом, его встречал жестокий зенитно-пулеметный огонь, уйти от которого подчас не удавалось.
«Одиночная» тактика ночных бомбардировщиков приучала экипажи к большому мужеству и выдержке, к четким, строго рассчитанным самостоятельным действиям. Но в то же время она безусловно помогала врагу вести по самолету сосредоточенный огонь, что нередко мешало экипажу произвести прицельное бомбометание.
Об этом в полку велись горячие споры. В них участвовал и летный состав, и технический. Много было рациональных предложений. Остановились на одном: проводить полеты парами. Сущность нового метода заключалась в следующем.
Самолеты уходили в воздух с интервалами в полторы-две минуты. Этот интервал строго поддерживался до цели. А уже у самой цели первый экипаж приглушал мотор, планировал, сбрасывал бомбы и на полном газу уходил в сторону. Противник начинал его искать прожекторами и обстреливать. Тем временем никем не замеченный второй самолет приступал к бомбометанию.
Естественно, новый метод нуждался в тщательной проверке. Кому же поручить? В полку немало слаженных экипажей. Но командование решило доверить это важнейшее дело экипажам Надежды Поповой и Марины Чечневой. Они уже не раз летали вместе, у них, как ни у кого, пожалуй, выработалось взаимопонимание в воздухе и дорогое чувство локтя. Кроме того, и Попова и Чечнева были убежденными сторонниками нового метода, твердо верили в его эффективность.
К первому полету парой оба экипажа готовились глубоко ответственно. Спорили, советовались, отвергали ненужное, принимали то, что могло содействовать успешному завершению эксперимента.
Проверка, как и ожидали в полку, подтвердила жизнеспособность нового метода.
Сразу же по возвращении Поповой и Чечневой на бомбежку вылетело еще несколько пар.
Надежда Попова отличалась удивительным чувством локтя. Знаниями и опытом она делилась не только с экипажами своего звена, эскадрильи, но и с летчиками и штурманами других эскадрилий. Ее неизменное правило: добилась успеха — помоги это сделать подруге.
Свой очерк я назвал «Осуществленная мечта». Да, Надежда Попова осуществила свою мечту. Она стала отважной летчицей. В тяжелое время для Родины Попова была среди тех, кто бесстрашно вел жестокую борьбу с фашистами. Она поступила как верная дочь своего народа.
