Цели данной статьи - на примере анализа глубинных интервью с жителями Рыбинска показать:

- какие существуют обоснования полноправного участия женщин в принятии важных государственных решений;

- как процесс демократизации повлиял на количественные и качественные показатели политического участия женщин и их представительство в органах власти, как в новых условиях женщины - граждане РФ - используют свои конституционные права "избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме" (ст. 32. 2. Конституции РФ), "участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей" (ст. 32.1 Конституции РФ);

- какие препятствия институционального и индивидуального характера на местном уровне препятствуют продвижению женщин, как некоторым из них удается достигать властных позиций;

- что женщины, по сравнению с мужчинами, привносят в политику, (несмотря на то, что они в основном либо аутсайдеры в политике, либо новички), как отличаются друг от друга мужской и женский стили лидерства;

- каким рекомендациям должны следовать представители государственных и общественных структур, политических партий, профсоюзов для увеличения доли женщин на уровне принятия решений.

Мы исследовали конкретные истории жизни, индивидуальный личный опыт женщин Рыбинска, главным образом через глубинное фокусированное интервью. Среди респондентов - преимущественно женщины-лидеры общественных организаций, профсоюзов, депутаты, руководители органов исполнительной власти, безработная и предпринимательница. Также использовались статистика выборов, некоторые документы, материалы местных газет и др.

Через калейдоскоп фактов, эмоций, переживаний, размышлений, судеб респонденток, их личного опыта политического участия и представительства восстанавливается картина динамики реформ в целом и реализации политических свобод граждан в частности. Причем акцент ставится скорее не на реализации провозглашенной реформаторами политики, а на ее преломлении в реальной повседневной жизни этих женщин. Именно опыт повседневной жизни, качество жизни формируют отношение человека к реформам, его/ее политическое поведение, социальное самочувствие.

Гендерный/феминистский подход характерен для трактовки результатов исследования. В статье используются концепции власти, женского лидерства, политического участия, получившие распространение в международном женском движении, в практике мировой политики.

Интервью с четырнадцатью респондентами (из них один мужчина) в основном длились по 1,5-2 часа. В целом опрошенные, особенно представительницы неправительственных организаций (НПО) продемонстрировали искренность в выражении не только своих политических пристрастий, оценок, но и личных, иногда интимных моментов жизни.

Интервью проводились либо на рабочем месте (на городском рынке, частном предприятии, в здании Совета депутатов, в городском общественном центре), либо в тех местах, где встретилась респондентка (на ж/д вокзале), либо дома у респонденток, что особенно способствовало созданию доверительной атмосферы между интервьюером и респондентом. (Подробнее о феминистском методе проведения глубинного интервью см. [1]).

Автор не склонна делить интервью с респондентами на "экспертные" и "неэкспертные" хотя бы потому, что это отчасти противоречит демократичному духу проведения интерью с использованием качественной методологии. Хотя, справедливости ради, надо признать, что самые информативные интервью по теме статьи состоялись в основном с женщинами-лидерами. Это, правда, не умаляет достоинства информации, полученной от традиционно понимаемых "неэкспертов", например, ответа на вопрос о российских женщинах-политиках, который дала бывший инженер, бывшая безработная, торгующая на городском рынке:

"Знаете, я сейчас политикой не интересуюсь. Телевизор не смотрю сейчас. Я встаю полпятого и уезжаю на рынок. Домой возвращаюсь полвосьмого, ем и спать ложусь..." (Случай 1).

Если женщинами-лидерами, политиками и исследовательницами прочитывается эмоциональный и социальный контекст этой информации, то ее источник трудно назвать "неэкспертом".

Кроме того, российские обществоведы в долгу у общества за тот период, когда фальсифицированые результаты оправдывались ссылкой на мнение "экспертов".

Предложенные ниже понятия власти, лидерства, делегирования власти в политике относятся к феминистской политической теории. Они по-своему революционны и, конечно, не бесспорны.

Во-первых, они бросают вызов понятиям традиционной политологии и существующей политической культуре. Причем в данной статье речь идет не об отрицании традиционного понимания власти, лидерства, а о возможном включении новых понятий в арсенал исследователя, политика, активистки НПО.

Во-вторых, понятия феминистской политологии фактически чужды российской повседневной организационной культуре, практике политической жизни с ее патриархатными структурами и патриархатным сознанием лидеров, их последователей и рядовых граждан.

Тем не менее, в общественной жизни, особенно в НПО, уже существуют островки нетрадиционного лидерства, бросающего вызов конформизму, создающего альтернативную культуру принятия решений, которые нуждаются в развитии и, следовательно, в изучении.

Кроме того, проведенное автором исследование гендерных аспектов элиты (1993-1996) указывает на разницу в понимании стиля лидерства руководителями мужчинами и женщинами. Это явление нуждается в осмыслении.

Феминистские исследовательницы пересматривают концепции политической теории, как на уровне межличностных/интимных отношений, так и на уровне международных отношений. Причина ревизии, по их мнению, вызвана тем, что жизненный опыт женщин, их ценности не находят отражения в концепциях традиционной политологии: "Сосредоточивая внимание на структурах отношений внутри институтов, традиционная политология часто игнорирует качество и специфику опыта, которым обладают разные политические группы. Феминистская политология описывает роль чувств и эмоций, а также значение во взаимоотношениях таких качеств, как "забота" и "уважение" [2]. "Общая для феминистского подхода тема - приверженность личным и семейным делам. Фундаментальным для феминистской политологии является убежденность в том, что концепции "заботы" и "ответственности" ведут происхождение не от абстрактных принципов права или справедливости, а из социального контекста, определяемого сексуальностью, семейной принадлежностью и уровнем образования" [З].

Согласно феминистской парадигме политологии предлагаются и новые концепции власти и лидерства, столь отличные от концепций "вождизма", партийного руководства, принципа "демократического централизма", от практики директивности решений Политбюро и ЦК КПСС, кампанейшины, а на обыденном уровне - от присказки "я начальник - ты дурак, ты начальник - я дурак".

Феминистская мысль развивает и дополняет один из трех основных типов лидерства, широко применяемых в развитых странах. Речь идет о "преобразующем лидерстве", которое определяет "нового лидера, как человека, способного подвигнуть людей к действию, обращать сторонников в лидеров, а лидеров - в агентов перемен"[4].

Теория феминистского лидерства подразумевает просветительскую природу лидерства, что отличает его от мужского лидерства, в котором заложена, с точки зрения феминисток, политическая несправедливость между лидером и избирателями. "Феминистское лидерство подразумевает, что лидер учится и учит через диалог с другими, это активная форма лидерства, это процесс, в котором лидеры - носители опыта" [5]. Феминистская модель власти определяет власть таким образом, чтобы она вообще не требовала моделей доминирования. Однако некоторые феминистские исследовательницы признают, что "до тех пор пока общество не может быть реконструировано таким образом, что доминирование перестанет быть одной из ее основ, феминисткам нужно бороться скорее за власть внутри общества, чем за создание альтернатив социальной власти" [5].

Концепция политического участия подразумевает здесь не только электоральную активность, но и возможности и желание женщин использовать политические организации и процессы с тем, чтобы сделать их политические преференции видимыми и, в конечном счете, влиять на других [б]. Понятно, что в контексте существующей в России коррумпированной и часто криминализированной политики новые понятия и скрывающаяся за ними социальная практика выглядят слишком экзотично, однако, они могут предложить способы создания новой среды принятия решений.

Эти понятия, реализованные на практике сначала самими лидерами, могли бы способствовать усилению социальной активности граждан, в том числе женщин, которые должны быть включены в процесс принятия решений.

В процессе исследования были проинтервьюированы 14 человек, многие из которых - известные в общественной жизни города люди. Они занимают руководящие должности на уровне управления городом или являются лидерами неправительственных организаций. В связи с этим, для сохранения анонимности высказываний респондентов, в ниже приведенном списке даны только их самые общие характеристики.

Случай 1. Бывший инженер, затем безработная, сейчас продавец городского рынка. Имеет ребенка, 37 лет.

Случай 2. Депутат Рыбинского Совета. Замужем, имеет ребенка.

Случай 3. Руководящий работник администрации. Замужем.

Случай 4. Лидер неправительственной организации.

Случай 5. Руководящий работник профсоюза.

Случай 6. Руководящий работник администрации. Замужем. Имеет ребенка.

Случай 7. Сотрудница Совета депутатов Рыбинского муниципального округа.

Случай 8. Депутат Рыбинского Совета депутатов. Замужем, имеет детей.

Случай 9. Лидер неправительственной организации.

Случай 10. Депутат Рыбинского Совета депутатов, женат, детей не имеет.

Случай 11. Лидер неправительственной организации.

Случай 12. Предпринимательница.

Случай 13. Предпринимательница.

Случай 14. Преподаватель техникума, экономист.

Западная литература по теме представительства женщин весьма обширна. Это стало возможным благодаря развитию феминистских/гендерных исследований и тесному взаимодействию политиков и феминистских исследователей.

Отечественная литература по теме очень скудна, поскольку сама тема инновационна. Условно литературу по теме представительства можно разделить на две категории: анализ с гендерно нейтральных позиций (меньшая часть литературы) и анализ с гендерных/феминистских позиций (большая часть). Работы В. Тишкова [7] и Г. Силласте [8], например, можно отнести к первой категории.

Ко второй категории можно отнести работы таких авторов, как Е. Кочкина (количественный анализ политического представительства женщин) [9], А. Темкина, Е. Здравомысловой (качественный анализ политического участия) [10].

Очевидно, что право на участие в принятии решений неразрывно связано с соблюдением социально-экономических прав женщин. Последние, однако, нарушаются в России в массовом порядке. Конечно, это не способствует осуществлению такого важного права как участие в управлении государством. Тем не менее тяжелая социально-экономическая ситуация стимулирует активных женщин к более осознанному участию в политике.

Представляется весьма целесообразным сопоставить российскую ситуацию с ситуацией в других странах. Важно вписать Россию в контекст международной жизни в этой сфере, так как она, будучи преемником бывшего СССР, подписалась под важными международными документами, закрепляющими права женщин.

Надо признать, что, несмотря на трудности, Россия все интенсивнее интегрируется в мировое сообщество. Кроме того, женское движение страны все больше взаимодействует с международным женским движением.

Конечно, Россия имеет специфику, определяемую как национальными культурными и политическими традициями, менталитетом, так и особенностями "переходного периода".

Международная практика свидетельствует о том, что есть тесная зависимость между высоким статусом женщин в обществе и их участием в принятии важных государственных решений. Общепризнанно, что для активизации политического участия женщин необходима поддержка со стороны социальных и экономических структур, отсутствие дискриминации женщин на уровне законов, а также устранение негативных стереотипов в отношении женщин в системе образования и в средствах массовой информации.

Статистика подтверждает: женщины слабо представлены на уровне принятия решений во всем мире. "Это означает, что решения по государственной политике, которая связана с вопросами равенства мужчин и женщин, все еще находятся в руках мужчин, которые не имеют, похоже, такого же стимула, как женщины, заниматься этими вопросами. Ситуация может измениться, если больше женщин займет высокие посты в государственном секторе и женщины-избирательницы "используют возможности выборов как в своих собственных интересах, так в интересах всего общества в целом" [11].

Появилось понятие "паритетной демократии", став предметом дискуссии в европейских странах. "Паритетная демократия" легитимизирует себя через признание того факта, что человек - это не абстрактная нейтральная целостность, а мужчина и женщина, что создает трудности в достижении равенства de facto.

В западной литературе по участию женщин на уровне принятия решений обычно приводится пять основных аргументов для обоснования более активного участия женщин в управлении государством. Эти доводы покоятся на том, что демократия включает:

5. эффективное использование человеческих ресурсов [11,12].

Рассмотрим подробнее, как каждый из представленных аргументов трактуется в литературе.

1) Равенство полов, эгалитаризм. Полноправная реализация универсальности прав человека требует, чтобы равенство полов de jure и de facto рассматривалось как основополагающее право человека. Это право признано как в национальном, так и международном законодательствах. Женщины составляют около половины населения, и они должны быть пропорционально представлены на уровне принятия решений.

2) Обоснование легитимности политического строя, соблюдение принципа представительной демократии. Подразумевается в условиях демократии проведение постоянного анализа и контроля над тем, кто легитимно представляет людей и принимает решения от их имени. Статистика указывает, что существует квазимонополия мужчин в политике. Недостаточное представительство женщин поднимает вопрос о том, насколько легитимны существующие политические структуры.

3) Различия в интересах. Женщины как группа имеют специфические интересы вследствие того, что: а) Исторически женщины в течение длительного времени были лишены (политических) прав; б) В сфере труда существует сегрегация женщин на горизонтальном и вертикальном уровне; в) Реализация женщинами чувства ответственности за воспроизводство рабочей силы и воспитание детей привело к гендерному разделению в семье. Кроме того, гендерные исследования показывают, что женщины лучше, чем мужчины, могут определить и артикулировать свои объективные интересы.

4) Новый взгляд на концепцию определения политики, ее фокуса. Этот аргумент связан с изменениями в рамках самой политической системы, концепций и культуры политических решений. Когда женщины достигают "критической массы" в политических структурах, то, как замечено, меняется понимание политики, наблюдается отход от ее традиционного толкования, изменяется культура принятия решений. Так в течение уже трех десятилетий на Западе расширился спектр проблем, которые принято считать политическими. Он пополнился следующими вопросами: уход за детьми,

сексуальность, планирование семьи, насилие в отношении женщин и др.

Кроме того, исследования показывают, что стиль лидерства женщин отличается от стиля лидерства мужчин: женщины более чувствительны к нуждам избирателей, более склонны к нахождению компромиссов, не агрессивны; более демократичны в принятии решений, более склонны к коллективной работе. Стиль лидерства мужчин отличается большей иерархичностью, авторитаризмом, централизацией и технократичностью.

5) Эффективное использование человеческих ресурсов. Мужчины и женщины имеют разный опыт, знания, интуицию. Учет видения тех и других может привести к формулированию и проведению более сбалансированной и просвещенной государственной политики.

Интересно, что все перечисленные аргументы актуальны для России переходного периода, особенно во времена, когда сама правомерность демократических реформ ставится под сомнение общественностью, когда для выхода из кризиса необходимы очень неординарные решения, гибкость, стабильность и мир. Кроме того, женщины склонны заниматься решением насущных вопросов, которые мало интересуют или вообще не интересуют мужчин.

Как показывает исследование гендерных аспектов российской элиты, существуют гендерные различия в преференциях в сфере интересов в деятельности депутатов ГД РФ. Ответы на вопрос о том, работу в каких двух парламентских комитетах, кроме того, членом которого они являются в настоящее время, предпочли бы депутаты в "первую" и "вторую" очередь, не являются гендерно нейтральными. Ни один из опрошенных мужчин-депутатов не намерен выбирать комитеты, имеющие дело со здравоохранением, семейной политикой, социальным обеспечением, гендерным равенством, причем ни в первую, ни во вторую очередь [13, с. 49].

Учитывая гендерный разрыв в политическом участии и представительстве, когда женщины пока остаются новичками или аутсайдерами в политике, все же можно констатировать благотворное влияние женщины на политический процесс и культуру принятия решений.

Гендерное исследование российской элиты (выборка состояла из председателей и заместителей председателей парламентских комитетов ГД, министров и их помощников, лидеров партий), проведенное в 1993-1996 г.г., показало, что "Женщины-лидеры в силу своего социального специфически женского опыта решения семейных проблем, воспитания детей, заботы о больных и престарелых, сохранения мира в семье, организации домашнего хозяйства и повседневной жизни накопили уникальный опыт сопереживающего сочувствующего ищущего неординарных гуманистических неагрессивных решений стиля лидерства" [13, с. 49].

Некоторые из изложенных выше документов подкрепляются международным и отечественным законодательством.

Право граждан на участие в управлении своей страной, провозглашенное во Всеобщей декларации прав человека, было развито в нескольких основных международных правовых документах, закрепляющих это право для женщин: в Конвенции о политических правах женщин (1952), Декларации о ликвидации дискриминации в отношении женщин (1967), Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (1979) и в Пекинской Платформе действий (1996).

В Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, которая представляет собой небольшой, лапидарно изложенный документ (30 статей), это право женщин разделять властные полномочия наравне с мужчинами сформулировано практически впервые: "Государства-участники принимают все соответствующие меры по ликвидации дискриминации в отношении женщин в политической и общественной жизни страны и, в частности, обеспечивают женщинам на равных условиях с мужчинами право ... участвовать в формулировании и осуществлении политики правительства и занимать государственные посты, а также осуществлять все государственные функции на всех уровнях управления государством..." (часть II, статья 7).

Статья 8 (часть II) давала конкретные рекомендации: "обеспечивать женщинам возможность на равных условиях с мужчинами и без какой-либо дискриминации представлять свои правительства на международном уровне и участвовать в работе международных организаций".

Статья 4 (часть первая) указывала на один из способов преодоления неравенства в реализации этого права: "Принятие государствами-участниками временных социальных мер (выделено мною - В. К.), направленных на ускорение установления фактического равенства между мужчинами и женщинами, не считается, как это определяется настоящей Конвенцией, дискриминационным...". Рекомендация весьма революционна, поскольку впервые в международном документе говорится о легитимности квотирования и "действий поддержки", то есть "позитивной дискриминации".

Пекинская Платформа действий развивает и продвигает право женщин на участие в работе директивных органов и в процессе принятия решений (раздел G). В пункте 181 этого раздела говорится: "Равноправное участие женщин в выработке решений не только является требованием элементарной справедливости и демократии, но и может рассматриваться в качестве необходимого условия для учета интересов женщин".

Пункт 182 раздела G свидетельствует о недопредставленности женщин на большинстве уровней государственного управления, особенно в министерствах и других органах исполнительной власти: женщины "добились незначительного прогресса в обретении политической власти в законодательных органах или в достижении одобренного Экономическим и Социальным Советом целевого показателя, предусматривающего 30-процентную представленность женщин на руководящих должностях к 1995 г.".

Пункты 181-189 раздела G не только указывают на причины дискриминации женщин в реализации этого права, но и предлагают "позитивные действия" и "антидискриминационные меры" для преодоления недостаточной представленности женщин в местных и национальных органах управления.

Раздел G 1 (Принятие мер по обеспечению равного доступа женщин к директивным структурам и процессу принятия решений и их всеобъемлющего участия в них) предлагает правительствам (пункт 190), политическим партиям (пункт 191), Организации Объединенных Наций (пункт 193) принять конкретные меры по устранению дискриминации женщин в сфере принятия решений. Так, ООН рекомендовано, среди прочего, осуществлять "Дальнейший сбор и распространение количественных и качественных данных об участии женщин и мужчин в принятии решений, а также анализ их дифференциального воздействия на этот процесс и контроль над ходом достижения поставленной Генеральным секретарем цели, предусматривающей, чтобы к 2000 г. женщины занимали 50 процентов управленческих и руководящих должностей (в ООН - В.К.)".

Далее...