Скажем вполне откровенно, что словосочетания "женщина и власть", "женщина и политика" в русскоязычном академическом и общественно-политическом дискурсе пока присутствуют крайне робко, и наш доклад мы рассматриваем не более, как приглашение к разговору. Сформулированная нами проблема носит многоплановый характер и отражает те социальные реальности и перемены, которые произошли в мире и прежде всего в модернизированных обществах за последние десятилетия.

А суть их в том, что процессы перераспределения ролей между мужчиной и женщиной затронули не только сферу семьи, но и сферу политики и власти, понимаемой как институты общественного управления. Последние перестали быть исключительно мужским доменом, и женщины обеспечили себе доступ к институтам власти и право на активную политику. Произошли эти перемены в итоге настойчивых действий феминистских движений, особенно в евро-американском регионе мира, а также в результате общедемократических перемен, инициаторами которых были широкие гражданские массы. Женщины стали не только объектом политики как важный элемент электората и адресатом целенаправленных государственных программ, но и активными и влиятельными участниками самого политического процесса и государственного управления.

Во многих странах мира, причем не только в развитых демократиях, в профессиональную политику и управление за последние два-три десятилетия пришли миллионы женщин, обеспечив тем самым радикальное продвижение по всему спектру женских проблем: от законодательного обеспечения подлинного равноправия до реальных перемен в сфере экономики, социальных институтов и общественной психологии.

Главным уроком состоявшегося прихода женщин в структуры власти можно считать то, что гарантией любых подлинно глубоких перемен в статусе женщин и условием успешного осуществления государственной политики по вопросам семьи и женщин является их собственное равноправное участие в выработке и функционировании механизмов общественного управления.

Как в этом контексте выглядит современная российская ситуация? Перемены последних лет здесь бесспорно значительны. По крайней мере, на двух низовых уровнях или начальных стадиях подлинной эмансипации мы имеем радикально отличающуюся от прошлого обстановку. Женщины стали влиятельной силой массовых общественных кампаний, женщины оформили целый ряд движений и организаций по защите своих прав и интересов. Появилась когорта известных и влиятельных политиков. И все же главный рубеж далеко не достигнут. Попробуем это показать на примере федеральных органов власти.

1. Представительная власть

В бывшем СССР номенклатурные расчеты обеспечивали престижный уровень представительства в выборных органах власти. Как и этнические, социально-профессиональные группы, женщины были почти пропорционально представлены в составе Советов. Но их реальная власть, как и власть самих Советов, оставалась номинальной. Реальность, как известно, характеризовалась мужским доминированием в верхушке Советов и полным партийным контролем над самой представительной властью.

Общественные перемены последних лет нанесли удар по номенклатуре, создали возможности для состязательности и выбора, для гораздо более широкого и инициативного участия граждан в избирательном процессе. Если судить по итогам выборов 1989 и 1990 гг. и сформированному составу Советов, этими новыми возможностями прежде всего воспользовались мужчины, вполне решительно потеснившие женщин в структурах власти.

Проанализируем для примера состав бывшего Верховного Совета РФ, хотя не менее интересен и важен мог бы быть анализ регионально-республиканских и местных Советов. В ВС РФ женщины составляли 5,4% (57 депутатов из 1063). Это, видимо, один из самых низких показателей представительства женщин в сравнении с парламентами других стран. В Швеции, например, среди 350 депутатов риксдага 77 женщин (22%). Женщины были избраны в равной пропорции по территориальным и национальным округам (48 и 9 женщин). Однако по Крупным регионам есть некоторые отличия. Лучше всего женщины представлены от Севера Европейской части России (12%, из 49 депутатов 6 женщин) и от Дальнего Востока (10%, из 63 депутатов 6 женщин). Хуже всего - от Восточной Сибири (1%, из 74 депутатов 1 женщина), Западной Сибири и Поволжского региона (4%).

Причины подобных региональных различий нам не очень понятны. Возможно, что это просто политический случай и менее всего, вероятно, как-то связан с культурной традицией населения регионов в плане более высокого или низкого статуса женщин. Точно так же в российских условиях (по крайней мере, на выборах 1990 г.) избрание женщин в ВС не было заметно различительным и по этническим группам. Среди депутатов-русских женщины составляют 5,3%, украинцев - 2% (1 женщина из 46 депутатов-украинцев). Более высокие показатели среди представителей крупных народов у мордовцев (18%) и татар (11%). Нет ни одной женщины среди депутатов от таких многочисленных групп (имеют не менее 5 депутатов), как евреи, чуваши, белорусы, буряты, осетины, чеченцы, кабардинцы, калмыки, тувинцы. Лучший показатель у чукчей: 1 депутат-женщина.

В любом случае представительство женщин, составляющих половину российских избирателей, в высшем органе законодательной власти является неудовлетворительным и служит одним из отправных моментов женской дискриминации в обществе. Ясно, что необходимы особые и достаточно решительные меры по расширению депутатского корпуса женщин в федеральном парламенте, как и в представительных органах власти других уровней.

В политике недостаточное численное представительство может компенсироваться более высокой степенью влияния и возможностью определять решения, т.е. внутренней иерархией внутри самих властных структур. Иногда последнее даже важнее формального представительства. Однако в ВС РФ женское меньшинство никак не может быть отнесено к категории "агентов влияния".

Несмотря на то, что почти все депутаты-женщины имели высшее образование (53 человека) и обладали достаточно престижными специальностями (14 врачей, 6 юристов, 6 учителей и вузовских преподавателей), их статус в органах парламента оставался приниженным. Только две женщины входили в состав президиума: З.А.Корнилова - председатель комиссии Совета национальностей по вопросам социального и экономического развития республик в составе РФ, автономных областей, автономных округов и малочисленных народов и М.М.Назметдинова - председатель Комитета ВС по делам женщин, охраны семьи, материнства и детства.

Женщины- депутаты входили практически во все комитеты и комиссии ВС, но, как правило, выполняли либо секретарские, либо административные обязанности (график отпусков, командировки, путевки, талоны и т.п.). Собственно в закон о творческой деятельности женщины принимали весьма незначительное участие. Достаточно привести пример почти полного отсутствия женских фамилий в графе поправки к законам и конституции в соответствующих парламентских документах. Хотя политическая } активность женщин-депутатов была достаточно высокая. Они участвовали в работе парламентских фракций, иногда в нескольких: в Коалицию реформ входило 14 женщин, ФНПР - 10, фракцию "Россия" - 7, Рабочий Союз - Реформы без шока - 6, Аграрный союз -5, Свободная Россия - 5, Радикальные демократы - 5, Согласие ради прогресса - 4 и т.д. Среди женщин были координаторы фракций: "Россия" - Бахтиярова, "Свободная Россия" - Виноградова, Радикальные демократы - Денисенко, председатель депутатской группы медицинских работников - Пекарская.

Особый вопрос - это направленность политического поведения женщин-законодателей. Анализ поименного голосования не выявил каких-то особых предпочтений или характеристик. Определяющим моментом является позиция фракций и групп, к которым принадлежат женщины-депутаты. В российском парламенте не наблюдались примеры отчетливой солидарности по принципу принадлежности к т.н. "женскому лобби", как это бывает во многих парламентах мира. Да такого лобби и не существовало.

В то же время женщины-парламентарии обретают определенное амплуа в политических баталиях. Создается впечатление, что они выполняют в ряде случаев работу по эмоциональной мобилизации и подготовке депутатов в пользу того или иного решения. Причем политики-мужчины могут даже сознательно делегировать эту миссию женщинам. Мы можем привести достаточно известных примеров выступлений женщин под условным девизом из песни Галича "Я как мать и как женщина требую их к ответу". Их цель - подготовка почвы и настроя для постановки или решения драматических вопросов об отставке, дискредитации и т.п. Напомним речи Виноградовой и Якименко с требованиями отстранения Исакова, выступления Горячевой и Сорокиной с заклинаниями "уйти", обращенными к Ельцину,

Таким образом, если парламентаризм в России может быть квалифицирован как набирающий силу политический институт, то утверждение женщин в парламенте находится в самой начальной стадии.

2. Исполнительная власть и управление

Управление государством, несмотря на лозунги о правящих кухарках и доярках, в бывшем СССР всегда надежно находилось в руках мужчин. Ситуация остается таковой и поныне. В федеральном правительстве на три десятка мужчин до начала 1994 года приходилась единственная женщина-министр Э.А. Памфилова. Из высших должностных лиц в ранге министров или заместителей могут быть названы еще только Т.М.Регент и Е.А.Гаер. В президентских структурах - были советники Г.В.Старовойтова и Е.Ф.Лахова. Женщин фактически нет в высшем управленческом аппарате, дипломатическом корпусе (на уровне послов), среди руководителей влиятельных неправительственных структур.

Наш анализ справочника правительственной телефонной связи (на май 1993 г.) дал такие красноречивые цифры: АТС-1 (1-я "вертушка") из 729 абонентов женщин 16 (2,2%), АТС-2 (2-я "вертушка") из 3926 женщин 135 (3,4%). Была бы АТС-3, доля женщин могла оказаться несколько большей, ибо чем ниже ступень в иерархии власти, тем менее жестко мужчины ее контролируют.

В этой связи хотелось бы напомнить, что одним из требований Декларации ООН о предотвращении дискриминации женщин является обеспечение равноправия в вопросах политики и управления. Следовать этому возможно и крайне необходимо. Даже такое политически жесткое и сложное общество, как американское, демонстрирует поучительные уроки. Президент Клинтон открыто сформулировал принцип, что его кабинет из 14 человек должен "выглядеть как Америка", т.е. отражать этническую, расовую и половую мозаику общества. Критикам было заявлено, что достоинства, профессионализм и принцип представительства не являются взаимоисключающими. "Президентский кабинет может и должен отражать плюралистический характер населения США, не принося в жертву компетентность", - отмечала ведущая американская газета "USA Today". В итоге специальных усилий в кабинет из 14 человек вошли 4 черных американца, 2 испанского происхождения, 3 женщины и еще 2 женщины заняли должности, приравниваемые к членам кабинета.

Возможен ли аналогичный вариант в новой России? Представляется, что возможен, так как для этого есть два сильных аргумента: достаточное число хорошо подготовленных для такой работы женщин и пусть скромный, но в целом успешный опыт выполнения этой работы женщинами в прошлом и в нынешней ситуации. По крайней мере, явных провалов у Женщин с министерскими обязанностями мы не знаем. В отличие от мужчин.

3. Женщина как политик

Более широкое участие женщин в политике и управлении обществом - это вопрос не только гражданского равноправия и более широкого представительства. По мнению многих специалистов, женщины приносят в эту сложную и ответственную сферу некоторые обогащающие ценности и дополнительную компетентность. Женщины менее склонны к конфронтационному поведению И почти никогда не обращаются К крайним формам решения противоречий в виде насилия. Женщины проявляют последовательность и изобретательность в достижении целей и высокую степень контактности в человеческих отношениях. Женщины в управлении менее склонны к авторитарному стилю поведения и предпочитают не создавать дорогостоящего антуража, который часто сопровождает высокопоставленных чиновников. Наконец, присутствие Женщин в высших иерархических структурах крайне позитивно влияет на поведение их коллег-мужчин, сдерживая, дисциплинируя и облагораживая поведение последних.

Думаю, что специальные наблюдения и анализ российской ситуации могут подтвердить выше отмеченные общие закономерности. Однако далеко не все обстоит столь идиллично. Эмоциональные крайности и упрощенность столь же присущи женской политике, как и мужчинам-новобранцам российской политики. Хотя женщины фактически отсутствуют среди инициаторов и организаторов меж гражданских или межэтнических конфликтов, а тем более не берут на себя функции воинов, они не менее склонны к радикальной политической программе и к манифестным формам общественного поведения- Как известно, среди политических лидеров крайне радикального толка имеется достаточно женщин. Достаточно назвать имена Е.Боннер, В.Новодворской, Г.Старовойтовой, С.Умалатовой.

Активную мобилизующую роль играют женские активисты и в зонах межэтнических конфликтов. Это можно было наблюдать на Примере депутатов-женщин в Верховном Совете Юго-Осетинской автономии в ходе вооруженного конфликта, женщин-пикетчиков в Приднестровье, влиятельных политических активисток в Армении, Грузии и Азербайджане.

Женщины в активной российской политике - это явление в целом позитивное, но и достаточно сложное и противоречивое. Политологи и социологи им интересуются крайне слабо. Экспертная помощь и целенаправленное содействие же нищ нам в политике отсутствуют. Устоявшихся общественных канонов и предпочтений в стране нет. Женщины как бы проходят свой собственный и порою очень трудный путь политической карьеры. Причем без должной степени солидарности, а еще чаще и без массовой поддержки, которыми гораздо более активно пользуются мужчины. К тому же у женщин-политиков чаще возникают семейные проблемы, если эти семьи относятся к так называемым бикарьерным, т.е. где муж также карьерно ориентирован,

Видимо, пришла пора более внимательного изучения женского электората, политических мотиваций и предпочтений женщин, методов их политической организации и просвещения, а также кадровой подготовки через систему женских политических академий. Наши знания по этим вопросам крайне скудные, а действия больше основаны на интуиции и импровизации. В июне 1992 г. сотрудниками нашего Института этнологии и антропологии РАН был проведен социологический опрос жителей Гагаринского и Краснопресненского районов г. Москвы, Опрашивались лица русской национальности (473 мужчины и 655 женщин). На вопрос "Какие общественные организации, движения или неформальные объединения отвечают Вашим интересам?" 90,8% женщин не назвали ни одной организации или движения. На вопрос "В деятельности каких Вы участвуете?" 99% не назвали ни одной.

Эти результаты свидетельствуют о том, что даже горожанки, причем столичные, еще крайне далеки от осознанной и активной общественно-политической деятельности, и работа в этом направлении предстоит огромная. Особенно если вспомнить, что значительная часть женщин - это жители малых городов и сел.

4. Сельская женщина и политика

Проблема сельской женщины в ее политическом аспекте по-настоящему еще не ставилась в российском обществе. Хочу напомнить, что женщины на селе составляют около 40% общей численности рабочих, служащих и колхозников. Развитие фермерства и раздел земли ведут к использованию женщин в качестве безвозмездно работающего члена семьи, к отстранению их от земельной собственности и от влияния и управления фермерскими хозяйствами, а также и от рабочих мест- Женщины составляют 72% безработных в сельской местности. Среди работающих женщин большинство заняты в полеводстве, овощеводстве и животноводстве, где крайне низок уровень механизации.

Но это вопросы экономики и социальных условий существования. Как обстоит дело с участием в общественно-политической жизни? Сельские женщины в России, как и в бывшем СССР, менее активны, чем горожанки. Отсутствуют формы самоорганизации, женские движения и политические объединения. Естественно, что нет борьбы за власть и представительство, за влияние на процесс принятия решений.

Меры, принимаемые государством, в том числе законодательные, касаются главным образом трудовой и социальной сферы. Они не предусматривают поддержки политической деятельности, повышение общественного влияния женщин. А значит и сами эти меры и законы, если их исполнение зависит от мужчин, становятся малоэффективными или не осуществляются вообще.

Есть культурный аспект у проблемы "женской власти" на селе. В последние годы идет интенсивная пропаганда со стороны городских интеллектуалов и политических активистов, главным образом из числа национально-патриотических и радикально-националистических сил, в пользу возрождения бытовых, семейных, общинных и прочих традиций как основы возрождения нации, социального обустройства и даже демократических преобразований. В этом внешне благородном и привлекательном движении, однако, может заключаться безответственная, малокомпетентная риторика и консервативный смысл.

Современное модернизированное общество выработало и уже успешно практикует новые, и радикально отличающиеся от прошлых нормы взаимоотношений полов, женского статуса и поведения. Было бы большой ошибкой и очередным социальным насилием возрождать или закреплять патриархальность, семейно-родовую общинность и полагать, что, например, в устоях казачьего дома, когда глава семьи располагал властью не только над своей женой, но и невестками, есть некий утраченный идеал. Для нынешних участников мужских игр в казаков это может и так, но для их нынешних невесток, думаю, нет.

Только через активную интеграцию э новый быт и в новые Ценности, через подлинную модернизацию и эмансипацию возможно осуществить женщинам тот самый свободный и наилучший жизненный выбор в современном мире.

И в заключение одно общее замечание о природе власти. Что движет людей к власти? Почему желающих управлять больше, чем предпочитающих подчиняться? Здесь вопрос не просто в мотивах материального вознаграждения, которые, конечно, присутствуют, в соображениях гражданского долга или чувства альтруизма. В социально-культурной антропологии считается установленным, что в природе человека как социального существа присутствует гедонистическое стремление к доминированию, к обладанию властью, т.е. человек получает удовлетворение от обладания властью. А если это так, то очень трудно объяснить, почему этого должна быть лишена женщина.