Право

Баскакова М. Е. Равные возможности и гендерные стереотипы на рынке труда / МЦГИ. Проект гендерная экспертиза. М., 1998.
 
В начало документа
В конец документа

Баскакова М. Е.

Равные возможности и гендерные стереотипы на рынке труда


Продолжение. Перейти к предыдущей части текста

В Федеральной целевой программе были сформулированы основные задачи государственной политики на рынке труда. В частности в их число вошли:

- профилактика дискриминации на рынке труда;

- поддержка длительно безработных граждан;

- содействие занятости женщин.

К сожалению, в перечне мероприятий, по содействию занятости женщин оказались записаны лишь меры содействия занятости длительно безработным и женщинам - единственным кормильцам.

Справедливости ради необходимо отметить, что перечисленные направления политики занятости в той формулировке, в которой они записаны в Федеральной программе, как правило, даже изначально не подразумевали планирования, а тем более проведения каких-либо специальных мероприятий. Например, "материальная поддержка частично безработных женщин, работающих в организациях, имеющих обоснованные программы выхода из кризиса". Что это может обозначать?

То, что, если предприятие имеет обоснованные программы выхода из кризиса и на нем частично заняты мужчины и женщины, то материально поддерживают только женщин? Если "да", то это дискриминация мужчин.

Если частично заняты только женщины (и не по своей воле), а мужчины работают на режиме полного рабочего времени, то надо не поддерживать женщин материально, а писать в прокуратуру о нарушении законодательства.

Если поддерживают всех, то зачем это направление относить к "Содействию занятости женщин"? Как нам кажется, все три варианта ответа неудовлетворительные. Хотя есть еще варианты: "шибко быстро делали"; или "содействие женской занятости" - становится обязательным атрибутом цивилизованно составленных программ, но на самом деле их разработчикам делать в этом направлении ничего не хочется, поскольку проблем женщин в сфере занятости и на рынке труда они просто не видят.

Забавно, но Пункт "социальная поддержка безработных - членов многодетных семей, одиноких родителей и родителей, имеющих детей-инвалидов, а также семей, где оба родителя являются безработными" (вполне гендерно нейтральная формулировка) тоже почему-то отнесена к "Содействию занятости женщин". Такое смешение достаточно точно отражает уровень понимания российскими чиновниками проблем положения женщин: для них до сих пор "семья и дети являются биологическими особенностями женского организма".

Пункт "Создание и развитие производств, применяющих различные режимы занятости женщин, в первую очередь, организаций сферы услуг, народных промыслов, а также, использующих надомный труд" морально устарел в том смысле, что различные режимы занятости с удовольствием используют сегодня все работники вне зависимости от их пола, а перечисление "приоритетных" отраслей в жесткой привязке к женщинам, свидетельствует только о том, что разработчики программы пока плохо себе представляют, что такое политика не только равных прав, но и равных возможностей.

Но по большому счету все эти недостатки несущественны, поскольку при реализации этой программы оценка ее эффективности все равно не предусмотрена (как, собственно, и в других государственных программах).

Проблема государственного контроля за выполнением ратифицированных Россией Международных документов, регламентирующих права женщин, российского трудового законодательства, провозглашенных программ действий и пр. - тема совершенно особого разговора.

Все выше сказанное, на наш взгляд, лишь подтверждает тот факт, что Правительство пока не видит необходимости проведения какой-либо специальной политики в отношении положения женщин в сфере занятости и на рынке труда, и все разговоры о политике равных прав и равных возможностей сконцентрированы в строго определенном пространстве: где-то в районе специализированного Департамента Министерства труда и социального развития, специализированной Комиссии Думы, женских неправительственных организаций. За пределами этой достаточно четко очерченной политической территории, проблемы положения женщин не являются приоритетными, вспоминаются от случая к случаю, большей частью в популистских целях.

И еще один документ хотелось бы рассмотреть в этом разделе, хотя это и не государственная программа. Речь пойдет о предвыборной программе нынешнего Президента "Россия: человек, семья, общество, государство. Программа действий на 1996-2000 годы", а конкретно о разделе 3.2 "Материнство и отцовство, права женщин". Несомненным достоинством программы является то, что впервые в документе такого уровня права женщин рассматриваются не в контексте семьи и детей, а как отдельная проблема. Абсолютно новым для российских официальных документов является также то, что отцовство и материнство рассматриваются как равновеликие и равноважные величины. Однако, несколько положений, сформулированных в данной программе, вызывают некоторые недоумения. Приведем два примера, которые, на наш взгляд, показывают уровень информированности самого президента и его окружения (в том числе и помощников юристов) в проблемах, касающихся половины электората.

"Гарантировать мужчинам и женщинам равные возможности участвовать в воспитании детей, перейти к предоставлению льгот, связанных с уходом за детьми, на семью, оставляя родителям право выбора, кому именно отцу и или матери - воспользоваться этими льготами." Как было показано в параграфе, посвященном трудовому законодательству, пока остается много семейных льгот в настоящее время, распространяемых только на женщину мать или, в крайнем случае, на отца, воспитывающего ребенка без матери. Однако, то, что обещал в своей программе Президент (отпуск по уходу за ребенком и больничные листы по уходу за больным ребенком), является исключением. Как раз эти то меры распространены еще с начала 90-х годов не только на отцов, но и на других родственников и опекунов. Так что здесь в законодательном плане все в порядке. Что касается практики, то (как это было показано выше) российские родители пока договариваются достаточно однообразно: отпуск по уходу за ребенком берут только женщины.

"Разработать механизмы жестких санкций, связанных с откровенной дискриминацией." Отлично. Только возникает вопрос: а с не совсем откровенной дискриминацией бороться не надо?

В этом разделе мы кратко остановимся еще на одном документе федерального уровня, а именно, на Указе Президента "Об основных направлениях семейной политики". На первый взгляд, содержание этого документа не соответствует тематике данной работы. Однако, если вспомнить, что проблема создания равных возможностей во многом зависит от изменения традиционных гендерных ролей в разделении домашнего труда, то становится понятным включение в этот текст анализа основных направлений семейной политики.

Указ Президента "Об основных направлениях семейной политики" (от 14 мая 1996 г.). В качестве основного принципа государственной семейной политики провозглашено: равноправие между мужчинами и женщинами в достижении более справедливого распределения семейных обязанностей... (а также возможностях самореализации в трудовой сфере и в общественной деятельности). Однако, анализ перечня основных направлений государственной семейной политики показывает, что воплощение в жизнь указанного принципа сводится к "распространению на отца прав на льготы, в связи с воспитанием детей, предоставляемые в настоящее время на производстве женщине-матери". Ну начнем с того, что, как это было сказано раньше, часть этих льгот уже распространена на отцов. Другая часть - в значительной степени связана с беременностью женщин, родами и кормлением грудью, и на отцов эту часть льгот распространять нецелесообразно.

Распространить на отцов оставшуюся часть женских льгот на самом деле не так уж сложно. Сегодня для этого нужно лишь привести трудовое законодательство в соответствие с Конвенцией МОТ №156 "О трудящихся с семейными обязанностями". Однако основная и наиболее сложная проблема состоит в том, чтобы сделать эти льготы родительскими по факту(по жизни), а вот как раз об этом в документе ничего и не говорится.

5. ПРОБЛЕМЫ ЖЕНСКОЙ ЗАНЯТОСТИ СЕГОДНЯ

Уровень занятости

В последние годы в России произошло значительное снижение женской занятости. Если в конце 80-х годов уровень занятости женщин трудоспособного возраста колебался в районе 91%-92%, то в конце 1996 г. он составлял по данным Госкомстата РФ - 75,7%. В определенной степени это снижение было определено экономическим кризисом и структурной перестройкой экономики, ведь только за период 1990-1995 гг. число занятых в стране уменьшилось на 10,9 процентных пунктов. Однако, сокращение численности занятых мужчин и женщин в этот период происходило совсем не пропорционально их доли среди занятых: так занятость мужчин уменьшилась на 1,6 процентных пункта, а женщин на - на 19,4 (7,6 млн чел.) (31, с.62). В результате этих процессов, существующая сегодня структура занятости женщин по возрасту стала сопоставима с аналогичными структурами экономически развитых западных стран.

Женщины, покинувшие сферу занятости, не являются однородной группой - это безработные, домашние хозяйки и женщины занятые в неформальной экономике.

Часть незанятых женщин - добровольно выбрала статус домашней хозяйки (по данным Рощина С.Ю. этот выбор зависит не от уровня образования и состояния здоровья женщин, а от занятия мужа - домохозяйки во многом сконцентрированы в семьях, где муж работает не за зарплату, а за доход). Часть домашних хозяек лишь условно можно назвать таковыми, поскольку они постоянно подрабатывают. Еще одна группа домашних хозяек - это женщины, желающие работать, но потерявшие надежду на трудоустройство. Однако, и такая классификация является условной, поскольку все выделенные группы не имеют четких границ и частично накладываются друг на друга.

По данным Госкомстата РФ 5,1% всех женщин трудоспособного возраста фактически являются безработными, ищущими работу, а из них только половина - официально зарегистрированные безработные. И хотя доля женщин среди официально зарегистрированных безработных постепенно снижается ( в 1992 году эта доля составляла 72,2%, а в конце 1996 г. уже 62,9%) эту проблему все еще можно называть "женской".

Отраслевая и профессиональная сегрегация

Дискриминация женщин в сфере труда может выступать и в неявном виде, в частности, в форме профессиональной сегрегации. То есть, такой отраслевой или профессиональной структуры занятых мужчин и женщин, где женщины заняты преимущественно в мало престижных, мало оплачиваемых профессиях, в профессиях, где низок потолок профессионального роста или в тех отраслях экономики, где уровень оплаты труда ниже.

Для оценки уровня сегрегации в мировой практике применяют специальный индекс - индекс диссимиляции. Этот индекс обладает одним очень важным свойством: при наличии сопоставимой статистической базы, его использование позволяет проследить динамику изменений профессиональной и отраслевой структуры мужчин и женщин, а, следовательно, дать определенную оценку эффективности политики, проводимой в интересах профессионально занятых женщин.

Индекс диссимиляции (S) определяется следующим образом:

S = 1/2 Σ IMi-FiI , где

i

Mi - процент всех работников-мужчин, занятых в профессии или отрасли i;

Fi - процент всех работников-женщин, занятых в профессии или отрасли i.

Этот индекс показывает, какой процент работников должен был бы изменить свои профессии, профессиональные группы или отрасли, при условии, что работники другого пола остаются на своих рабочих местах, чтобы имело место равное распределение мужчин и женщин по профессиям, профессиональным группам и отраслям (20).

Индекс диссимиляции может изменяться в пределах от 0 до 100. Значение "0" этот индекс принимает в случае полного совпадения структур, а значение "100" индекс может приобрести в случае 100% разделения труда по полу. Соответственно падение значения индекса в какой-либо период времени говорит о снижении сегрегации, рост индекса - об ее увеличении.

В настоящей работе мы сделали расчеты этого индекса для двух структур:

- отраслевой структуры;

- профессиональной структуры.

Индекс диссимиляции отраслевой структуры занятости.

Данные по отраслевой структуре занятости мужчин и женщин являются чуть ли не единственным данными статистики труда, по которым возможно достаточно корректное сопоставление почти за шестидесятилетний период.

Мы провели расчеты индекса диссимиляции отраслевой структуры за период 1928-1995 гг. Результаты этих расчетов представлены в таблице 1 и на рисунке 1.

Как видно из приведенных данных, кривая, отражающая изменение индекса диссимиляции по времени, имеет очень интересную форму. Значение индекса в начальной точке (1928г.), то есть в период начала "массового вовлечения советских женщин в общественное производство" практически совпадает с его современным значением (вернее, его значением в застойный период, а именно, в период расцвета семейной политики в СССР).

За последующие 12 лет этот индекс претерпел невероятное изменение: он уменьшился почти в полтора раза. Самым правдоподобным и наиболее вероятным объяснением этого феномена, можно считать успехи советской политики в отношении женской занятости. Именно в 30-е годы женщин всеми правдами и неправдами старались вовлекать на работу в отрасли, до этого считавшиеся мужскими, составлялись специальные планы по профессиональной подготовке женщин (в том числе, и по мужским профессиям), повышению их квалификации и пр.

После 30-х годов качество женской профессиональной занятости больше не планировалось. Вероятно, именно поэтому отраслевые структуры занятости мужчин и женщин стали потихоньку расходиться, а индекс диссимиляции каждые десять лет увеличивается на 2-3 пункта. Так было при социализме, так было в перестройку, так это происходит и в период перехода России к рынку.

Таблица 1.

Отраслевая сегрегация в 1928-1995 гг.


Если учесть, что в экономически развитых странах рост индекса диссимиляции, а, следовательно, и сегрегации считается крайне негативным явлением, то мы должны констатировать устойчивое ухудшение одного из важнейших параметров, характеризующих профессиональную занятость российских женщин.

Если же проследить изменения удельного веса женщин среди занятых по отраслям и сравнить с изменением средней заработной платы в этих отраслях, то становится очевидным, что изменение структуры занятости женщин происходит в первую очередь за счет сокращения доли женщин, занятых в отраслях с высокой (по сравнению со среднероссийской) заработной платой.

Динамика индекса диссимиляции за период 1928-1995 гг.

Годы

Рис. 1

Несколько иная картина вырисовывается при анализе сегрегации мужчин и женщин по профессиям и профессиональным группам.

К сожалению, методические изменения в сборе информации о профессиональном составе занятых, произошедшие в начале 90-х годов, не позволяют проследить динамику индекса диссимиляции для профессионального состава мужчин и женщин.

В основу расчетов легли "Результаты выборочного обследования населения по проблемам занятости", проведенного Госкомстатом РФ в последнюю неделю марта 1996 года. Нужно отметить, что особенности информационной базы позволяют не только рассчитать индекс диссимиляции для различных групп профессий (руководители, служащие, рабочие), но и сделать аналогичные расчеты для профессиональной сегрегации безработных мужчин и женщин.

Таблица 2.

Удельный вес женщин, в общей численности занятых по отраслям экономики, и отношение средней заработной платы в отраслях экономики к ее среднероссийскому уровню (в%)

Результаты расчетов показаны на рисунке 2.

В качестве предварительного замечания отметим, что различия в наполненности и степени детализации профессиональных групп ("руководители" состоят лишь из двух профессиональных подгрупп, "служащие" - из 23, "рабочие" - из 64) позволяют проводить только оценочное сравнение соответствующих индексов.


Рис. 2

Как следует из расчетов, со значительной долей вероятности можно утверждать, что в настоящее время степень сегрегации значительно выше у служащих, чем у руководителей, но существенно ниже, чем в рабочих профессиях. Иными словами, рабочие профессии в наибольшей степени среди рассматриваемых групп различаются на "мужские" и "женские".

Особый интерес вызывает сопоставление индексов диссимиляции рассчитанных отдельно для руководителей, имеющих и не имеющих работу (безработных), служащих, имеющих работу и безработных, рабочих, имеющих работу и безработных. Как отчетливо видно из представленного рисунка во всех трех социально-профессиональных группах индекс диссимиляции для безработных существенно превышает аналогичный показатель для занятых в соответствующей профессиональной группе. Это обозначает, что профессиональные структуры безработных мужчин и женщин различаются между собой значительнее, чем профессиональные структуры занятых.

Однако, заметим, что различие значений индексов диссимиляции по профессиональным структурам занятых и безработных говорит только о том, что существующая безработица (ее особенности) оказывает определенное влияние на профессиональную структуру занятых вообще, но остается открытым вопрос о направлении этого влияния "в сторону повышения уровня сегрегации" или "в сторону ее уменьшения". Если в сторону уменьшения, то этот процесс при определенных оговорках можно считать позитивным, если "нет" - негативным.

Для выяснения направления такого влияния мы построили исходную структуру профессиональной занятости мужчин и женщин, то есть такую структуру, которая существовала бы, если бы все опрошенные остались работать на своих рабочих местах. Для этой исходной структуры были также рассчитаны индексы диссимиляции. Полученные результаты оказались следующими (см. таблицу 3). Среди руководителей существующие тенденции в безработице достаточно серьезно усиливают сегрегацию в этой профессиональной группе (индекс диссимиляции увеличился на + 0.74). В профессиональных группах служащих и рабочих изменения были меньшими, но иной направленности: сегрегация за счет безработицы уменьшилась на (- 0,17) у служащих и на (- 0,49) у рабочих.

Далее...