...Мне хотелось бы остановиться на духовных предпосылках сегодняшнего русского феминизма и показать, что проблема освобождения женщины - это не только и не столько политическая, сколько духовно-онтологическая задача наших дней.

Женщиной не рождаются, женщиной становятся, что невероятно трудно в нашем обществе, ибо это общество не мужчин и женщин. Это общество гермафродитов.

Тотальное искоренение всего человеческого создало бесполого гомункула, оскопленного не только духовно, но и природно. Невротик и вечный эмбрион, он так и не дорастает до собственной зрелости, так и не обретает пол. Чтобы обрести самосознание, нужно выйти из тупика инфантильности и безответственности, нужно открыть в себе человека, имеющего историю (т. е. возраст) и природу (т. е. пол). Осознав себя женщинами, став женщинами, мы сможем говорить о необходимой "норме" нашего бытия, о таком самоопределении, которое позволит свободно постигать Реальность и творить ее. Проблема освобождения женщины представляется мне наиважнейшей не только для самих

женщин, но и для всего нашего общества в целом. Постараюсь пояснить свою мысль.

В советском обществе парадоксально-зловещим образом осуществилась ленинская мечта: кухарка стала править государством.Многие проблемы духовного и социально-экономического кризиса России можно объяснить именно этим фактором, этой "формой правления". Советское общество - это в некотором роде псевдоматриархальная антиутопия, ибо это не общество, а одна огромная кухня.

Симона де Бовуар заметила как-то, что бытие женщины в патриархальном обществе ограничивается кухней и будуаром. Отсюда - экзистенциальный паралич женщины, ее вечно пассивная, выжидающая позиция в жизни. В советском обществе экзистенциальный паралич - удел не одних только женщин. Это нормальное состояние среднего советского человека, который обретает черты "женской" психологии, понимаемой в контексте тех патриархальных уродств, которые раздавили не только женщину, но и мужчину.

Итак, кухня.

На кухне, именно на ней формируется то магическое отношение к действительности, которое заменило в сознании советского человека все былые идолы и идеалы. На кухне, у плиты, подчиняясь анонимным природным законам, прислушиваются к ветхим стихиям воды, огня, воздуха. Там привыкают к тоскливой цикличности природных процессов, там существование довременное, дохристианское. Законы кухни стали законами нашего общества: экзистенциальный паралич сковал все проявления нашей жизни. Нет у нас, собственно, социально-общественной жизни, вместо социума - ветхость природных стихий, вместо закона - рок, вместо свободы - вера в случайность.

Мало кто верит в Бога, но зато почти все верят в судьбу. Отвергнув религию светлую и истинную, бессознательно и стихийно обратились к магии и "черным мессам". Вся жизнь советского человека заполнена ворожбой, темными страхами, гаданиями и предчувствиями. Потеряв активную позицию в жизни, он потерял ее смысл и ясность.

Уже не люди в этой стране правят людьми. В ней правит Некто и даже Нечто, анонимный рок, беспощадный и слепой, как природа. И с этим роком возможен лишь один вид связи - магический. Все общество превратилось в кухарок и "кухарей", все брошено в мясорубку патриархальных отношений, не ослабленных, а усиленных пресловутой "эмансипацией". Освобождение женщины от тех черт "женской" психологии, которые насильно внушались ей веками,- пассивность, бессловесность, рабская зависимость от дома и семьи - в наших "феминизированных" условиях становится делом первой важности.

Но пойдем дальше. Остановимся на второй части ленинского высказывания: кухарка будет править. Кухарка не просто бездействует, в своем бездействии она все же правит. Из жертвы вырастает палач - метаморфоза легкая и понятная. Из магически-пассивного отношения к миру вырабатывается отношение демонически активное. На словах революция провозгласила равные права женщины и мужчины: женщины летят в космос, женщин с высшим образованием больше, чем мужчин. Но что это? Освобождение? Нет, только его иллюзия.

Женщины, выбившиеся в "кухарки правящие", еще больше обезображены и раздавлены, чем кухарки "обыкновенные". Да и в "правящие" у нас выбиваются чаще всего не те, кто умнее, талантливее, добрее, а, наоборот - те, кто усвоил себе единственное правило: "с волками жить, по-волчьи выть", кто окончательно одеревенел и забыл о своей человеческой природе. Государством управляют осатанелые кухарки, ведьмы и дьяволы, столь же оскопленные советским суперпатриархатом, как и их жертвы.

Единственная возможность проявить активность в обществе всеобщих табу и запретов - это навязать свою неумную, разрушительную и демоническую волю тем бессловесным жертвам, которые давно готовы ее принять. И из объекта стихий кухарка становится их субъектом: не покидая кухни, она уносится завоевывать и общество, и космос. Так появляется новый тип женщины - фемина совьетика,- которая смотрит на нас с обложки журнала "Советская женщина": животно-самодовольное, грубое, с соломой вместо волос и стеклышками вместо глаз лицо женщины-судьи, женщины - административного работника, женщины-надзирательницы, жестокой и фанатичной, слепо исполняющей чужую волю и беззастенчиво попирающей тех, кто слабее.

Тип новой валькирии, но уже лишенной всех эстетических черт и какого-либо романтического ореола. В ее бешеной активности - все то же экзистенциальное бессилие, то же рабство. Это пассивно и активно злое существование, существование в рабстве стихий и темных духов - исковеркало природу человека так, что человека нынче уже пора занести в "Красную книгу", ибо он обречен на полное вымирание.

Восстановим свою природу, восстановим свой пол! Только тогда мы можем выйти к "свободе", помышлять о сверхприродном и божественном. Но эти процессы взаимосвязаны, так как природное можно восстановить, лишь обратившись к духовному, взыскуя образа Божия и подобия. Не выйдя за пределы "кухонного имманентизма", человек обречен на болезнь и невроз, на вечный гермафродизм и нерожденность. Только обращенность к трансцендентным истокам существования выводит человека к истории и к себе самому. Обретя Бога, он обретает свое достоинство, свою экзистенцию. Об этом хорошо знают женщины новой России. Дух дает возможность выйти из утробы и плена ветхих стихий. Мы выходим из инфантильного эгоизма, мы открываем, что существует Другой, существует ближний и Бог. Открывая Другого, мы впервые открываем себя в богатстве своего конечного бытия мужчиной и женщиной.

Мы - на краю. Как сохранить человеческое, как возродить личность, как открыть в женщине женское и дефеминизировать мужчину? Несомненно, нужно бороться за политические и социальные права женщины, нужно требовать равноправия и равенства, но нельзя и забывать, что это равенство может обернуться равенством одинаково бесправных рабов, что никакая социальная революция не освободит женщину, если она одновременно не будет революцией духовной.

Все это вместе приводит к тому, что первым уроком, который мы извлекаем из жизни, становится правило: "если ты чего-то хочешь, то этого-то как раз и нельзя". Достичь желанного можно только случайно, никакие осознанные усилия привести к этому не могут. Часты такие ситуации, когда мне случайно оказывается доступным то, что нужно тебе, а мне ни к чему - и наоборот. Но мы не можем поменяться судьбой! Мы оставлены на произвол случая, мечемся в сетях разнородных случайностей - поэтому и процветает у нас вера в судьбу, рок.

Хочется вспомнить замечательные слова апостола Павла из 13-й главы его Послания к Коринфянам: "Любовь... не радуется неправде, а сорадуется истине..." По своей природе это чувство не может мириться с тою тьмой, в которую мы погружены, с необходимостью лгать изо дня в день, на каждом шагу, чтобы удержаться на поверхности, не лишиться работы, не попасть за решетку. Тем не менее жизнь требует от человека именно этого - и он вступает в конфликт с совестью, а значит, и с любовью. Духовное чувство не может расти на почве бездуховности - тут я должна сослаться на статью С. Соколовой "Слабый пол"¹ - мужчина как партнер при создании семьи чаще всего оказывается несостоятельным именно в силу своей духовной, гражданской и политической несостоятельности. Таким образом оправдывается формула: "где нет свободы, там нет и любви".

Статья С. Соколовой опубликована в одном из номеров журнала "Мария".- Ред.