Тело женщины природою создано

специально для наслаждения мужчины.

Теперь мы с гордостью можем заявить,

что нет страны за пределами Советской России,

где женщины добились бы такого равноправия, как у нас.

"Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?" - так, видно, думают красавицы, всходящие на высокие помосты конкурсов красоты, чаровницы, раскрашенные под матрешку, на длинных каблуках в захватывающих дух и бередящих воображение купальниках. Какая сила влечет прелестниц на этот аукцион, где стати их, как у породистых лошадок, обсуждают любопытные зрители и строгое жюри из взыскательных мэтров и компетентных комсомольцев?

Конкурсы красоты стали реальностью современной советской жизни вместе с видеоклипами, эротикой на экранах, продовольственными карточками и модными словами типа "спонсор", "менеджер" и "рэкет". Открыв окно в Европу и даже дальше, за океан, мы не блистаем опытом и мастерством в вопросах бизнеса, но тем не менее охотно и бездумно перенимаем массовую культуру Запада.

Увы, культуре нашего общества присущи совсем другие черты. Ригидные общественные структуры, жесткая догматическая мораль, десятилетиями поддерживаемая идеологическим диктатом, вовсе не способствуют той фривольности и раскованности, какими отличаются западные общества. Откуда у нас возьмется опыт в бизнесе развлечений, если 70 лет мы учились только "самоотверженному труду в борьбе за светлое будущее"? Словом, даже если и согласиться с существованием конкурсов красоты в принципе, думается, что они были уместны и ко времени там и тогда, где и когда для этого созданы все предпосылки. То есть в свободном сытом и здоровом обществе.

Впрочем, все вышесказанное уже не ново. На эту

Ольга Липовская - создатель и редактор независимого феминистского журнала "Женское чтение". Журнал издается в Ленинграде, тиражируется ротапринтным способом. Помимо статьи О. Липовская предоставила для публикации в этом номере несколько своих переводов с английского.

тему высказывались и журналисты, и участники конкурсов, и публицисты, и зрители. Задача же этой статьи - попытаться объяснить, почему такое красочное увлекательное шоу вызывает весьма противоречивое отношение не только у нас, но и на Западе, почему протестовали и протестуют против него по сей день многие феминистки.

Основным аргументом западных феминисток против конкурсов красоты является утверждение, что они поддерживают и закрепляют в массовом сознании общества стереотип маскулинистской, патриархатной культуры - стереотип отношения к женщине как к объекту. На наш взгляд, аргумент этот имеет под собой очень серьезные основания.

Дело в том, что современное устройство цивилизованного мира патриархатно - то есть отношения в обществе регламентируются и определяются в основном по законам мужской культуры. Так сложилось давно (как и почему, можно прочесть, например, у Энгельса в его работе "Происхождение семьи, частной собственности и государства" и принять как вариант объяснения), и остается верным по сей день для большей части земного шара. Такой "статус кво" поддерживается и сохраняется посредством целого ряда мифов, традиций, социальных установок.

Одним из стойких мифов традиционной мужской культуры, например, является деление мужчин и женщин на противопоставляемые друг другу категории рационального и эмоционального. То есть без всякого учета индивидуальных различий, меняющихся социальных ролей и многих других факторов мужчина заведомо считается мыслителем, а женщина, соответственно - чувствителем. При этом, естественно, интеллект априорно ставится выше чувства, считается несомненно большей ценностью, по крайней мере, в нашу постиндустриальную эпоху. Не вдаваясь в рассуждения о возможной сомнительности такого приоритета (да и вообще альтернативного, а не дуалистического подхода к этому вопросу), мы таким образом приходим к выводу, что обладатель разума - мужчина, фигура первостепенной значимости, а женщина, следовательно, второстепенна. Помимо того, что это заведомо свидетельствует о дискриминации женщин, само противопоставление разума и чувства, отнесение чувства на второй план создает и уже создало массу проблем для

всей современной человеческой цивилизации. В нашей стране это наиболее ощутимо в силу дикого падения нравственных норм, в силу отсутствия того, что газеты называют "человеческим фактором", во многих областях советской жизни. Особенно суров этот самый фактор к нашим бедным женщинам.

Проиллюстрировать традиционное отношение к женщине можно, например, с помощью русских поговорок типа "Курица не птица, баба - не человек", "Волос долгий, ум короткий" и тому подобное. Одним словом, как сказала в свое время известная писательница-феминистка из США, "природа сделала женщину отличной от мужчины, общество сделало ее отличной от человека".

Это сложившаяся, но на Западе благодаря широкому феминистскому движению меняющаяся система отношений. В нашем же обществе восприятие "слабого пола" как людей "второго сорта" не только превалирует, но и воспринимается как норма и мало кого удивляет.

Весной 1989 года в Ереване народ выразил свое недоверие первому секретарю ЦК в очень своеобразной форме. Как пишет самиздатский журнал "Панорама", "Арутюняна называют в Ереване тетушкой и вешают на цековский забор мешочки с женским бельем". Пока читатель недоумевает, почему здесь приведен этот пример, я задам риторический вопрос: кого, собственно, унизила эта акция? Ведь в конце концов сам Арутюнян тетушкой (то есть "бабой") не стал, а женское белье, развешанное на заборе, объективно принадлежащее женщинам, запятнало позором всех его обладательниц - то есть женщин. Почему мужчина боится отождествления себя с женщиной? Да именно поэтому: женщина - второй сорт, и - что самое печальное - в большинстве случаев сама с этим согласна.

Из этого постулата вторичности женщины вытекает как следствие и отношение к ней как к объекту. То бишь являясь второстепенной по отношению к мужчине, она ему подчинена и прямо или косвенно воспринимается в некотором роде как его собственность.

Все мы знаем песню про Стеньку Разина и персидскую княжну. Как вы помните, забавляясь с ней, знаменитый разбойник вызвал сильное недовольство своих собратьев по разбою и даже был назван "бабой". Дабы обелить себя в глазах товарищей, наш герой, не долго думая, выбрасывает прекрасную персиянку за борт в "набежавшую волну".

Мы восхищаемся удалью разбойника, его верностью разбойничьему делу, понимаем даже возможные переживания и сожаления об утонувшей красавице. Но кто и когда ужаснулся ее участи? Впрочем, существуют законы жанра, и речь в песне не о княжне, но то-то и важно, что песня сама по себе отражает реальность нашего бытия, и в одном ряду с ней стоит фольклор, сказки и пословицы, снова и снова утверждающие некую "опредмеченность", не совсем человеческую сущность женщины, ее как бы неодушевленность.

Ну, а поскольку женщина - это предмет, которым обладаешь или хочешь обладать, то обладатель вправе требовать, чтобы объект этот был привлекателен, чтобы он нравился. В этом смысле конкурс красоты мало чем отличается от ритуала покупки автомобиля, лошади, собаки или кошки, разве что тем, что здесь женщину не обязательно покупают, а платят только за погляд.

Таким образом, в советском обществе отношение к женщине не менялось, несмотря на заявленное большевиками освобождение женщины в результате социалистической революции. Конкурс же красоты доказывает это и лишь пытается подсластить пилюлю, то есть показать замученной и заезженной советской бабе, что она не просто предмет, но может, а в сущности, должна быть красивым предметом.

Конечно же, постановка вопроса таким образом достаточно радикальна. В более свободном обществе (хотя и не свободном от стереотипов и предрассудков), где всегда найдутся охотники заплатить за развлечение, найдутся и желающие его предложить. Это личное дело каждого, ведь существуют же еще, и культуристы, гордо играющие мускулами публике напоказ. Я не против конкурсов красоток и красавцев как таковых,- я пытаюсь показать и доказать, что результатом объектного отношения к женщине (как и к человеку вообще) могут стать самые неприятные последствия как для советских женщин, так и для общества в целом.

Не следует, однако, считать, что только женщина в нашей стране подвергается "объективации". В последнее время довольно часто можно услышать сетования на то, что мужчины-де "феминизируются", причем и средства массовой информации и писатели-деревенщики все, как один, ругают за это женщин. В чем же дело, отчего это так расслабился и "обабился" советский "мужик"?

Думается, что отчасти это объясняется тем, что в нашей стране отношение к личности, к индивидууму вообще не отличается уважением, ведь акцент в советской системе общественных отношений всегда делался на коллектив, общество, государство, каковых и следовало чтить в первую очередь.

Кроме того, современная советская женщина, став все-таки достаточно самостоятельной и независимой, переносит такое "объектное" отношение на мужчину, а также на своего сына (потому что девочкам, как правило, в процессе воспитания внушается чувство ответственности, самоотдача, умение добиться своего, навык трудиться и не бояться трудностей). Мальчики же, еще с послевоенных времен, по причине дефицита (а также в силу патриархальных культурных традиций), становились для часто безмужних, одиноких женщин предметом (объектом) обожания, преклонения, привязанности. Их лелеяли и обслуживали, не отказывая ни в чем,- и результатом стало возникновение целого племени слабых, эгоистичных, потребительски ориентированных отроков, юношей, мужчин и "мужиков". Их-то и обслуживает (во всех смыслах), а часто и обеспечивает современная советская "баба". (Не следует ли из вышесказанного сделать вывод, что объектные отношения в принципе нехороши?)

Согласитесь, что требовать в таких условиях от женщины, чтобы она снова стала трепетной барышней, изнеженной дамочкой или одалиской для советского султана в однокомнатном гареме, не только смешно и неуместно, но и поздно. Поздно, потому что давно изменились и соотношение между полами в современном мире, и условия, быта, и нормы поведения, и состав современной семьи уже не тот, что превалировал в патриархальную эпоху.

Сравнивая положение советской и западной женщины, приходится признать, что мы определенно не в выигрышной позиции. Параллельно с рекламой, выставляющей напоказ женское тело - причем рекламироваться могут и автомобили, и стиральные порошки,- параллельно с конкурсами красоты и порнографической продукцией в современном западном обществе присутствует и широкая кампания неприятия этих явлений, и для любого разумного человека существует выбор: как воспринимать женщину, как относиться к ней. Последние двадцать лет феминистки в Европе и США ведут активную пропаганду своих идей: существуют и женская литература, и исследования в области социальной психологии, и многое другое, что помогает по крайней мере тем, кто желает прислушаться к голосу женской культуры. У нас же в отсутствии феминистской мысли и культуры, в отсутствии такого общественного движения, альтернативы нет. Мы и наши женщины в том числе не задумываемся на эту тему.'

Наиболее простым доказательством наплевательского отношения к женщине у нас могут служить тривиальные примеры отсутствия контрацепции, а следовательно, и варварское надругательство над ее организмом посредством многочисленных абортов. Массовое преобладание женщин в сфере тяжелого, низкооплачиваемого труда. Причем, заметьте, не мужчины должны его делать, а машины. Здесь речь идет о том, что нет нужды у государства изобретать машины, если есть возможность использовать рабский женский труд. Издевательски низкое материальное обеспечение многодетных семей и матерей-одиночек тоже хороший пример.

Причем наряду с этим в средствах массовой информации идет бойкая кампания поношения проституток и "матерей-кукушек", оставляющих своих детей в роддомах. При обсуждении этих проблем гнев общества направляется преимущественно против женщин, отсутствует попытка разобраться в социальных, экономических предпосылках. Мало кто, например, обращает внимание на потребителя и эксплуататора проститутки, на отцов брошенных детей. Происходит это опять же от стереотипного, патриархального взгляда на роли мужчины и женщины в современном обществе.

Последствия не замедлят сказаться. История знает немало примеров, когда низкий уровень жизни, распад экономики, инфляция порождали в стране волну безработицы. Первыми кандидатами на увольнение традиционно становятся женщины. У нас этот процесс уже начался, и мы не будем исключением, а Комитет советских женщин, очередная вспомогательная бюрократическая структура при аппарате, неспособен будет защитить наши интересы. При столь активной кампании, проводимой средствами массовой информации, поддерживающей имидж женщины-объекта, для многих юных девушек самопродажа станет одним из способов самореализации.

Не секрет, что в странах третьего мира (а мы таковой и являемся) проституция - весьма распространенный промысел: Малая Азия - огромный рынок недорогой и разнообразной любви для богатого западного туриста, послевоенный Вьетнам, говорят, был наводнен борделями на все вкусы. Примерно то же можно предположить и у нас в самом недалеком будущем. Странно даже, что бойкие комсомольцы, всегда держащие нос по ветру конъюнктуры, не открыли еще кооперативных веселых домов при НТТМах. Впрочем, они уже и так в прибыли от эксплуатации женского тела - большая часть конкурсов красоты организована либо комсомольцами, либо средней руки киношниками (исключительно мужеского пола).

Уровень сексуального образования и воспитания у нас оставляет желать лучшего. Нравственные нормы (как и все остальные нормы бытия вообще) сильно занижены. Отношение к женщине не просто объектное - оно порой не человеческое вообще, учитывая незначимость личности в нашей системе.

Увеличение инфляции, дефицита, дальнейший развал догнивающих структур неизбежно влечет за собой нарастание преступности. Причем в нашем озлобленном, уставшем от психологического напряжения обществе это будет рост насильственных преступлений. Не зная даже статистики (она, как правило,- секрет), можно с уверенностью предположить рост количества изнасилований. Плюс к тому, конечно, немало будет и примитивных бытовых убийств, происходящих от алкоголизма и коммунальной тоски, и поскольку женщины

все-таки обычно слабее физически, их будут убивать чаще.

Начнут издавать в России журналы для мужчин - и юные пэтэушницы, не читавшие Пушкина и Достоевского, пойдут на улицы практиковать увиденное в журналах. А журналы эти тем и знамениты, что расчленяют женские изображения на детали, сексуальные атрибуты, объекты потребления. (Наш доморощенный журнал "Он" в этом смысле мало чем отличается от "ихнего" "Плей-боя".- Ред.) Учитывая превалирующую в стране ригидную закомплексованную мораль жертв изнасилований, особенно проститутки как жертвы всякого рода насилия не будут вызывать сочувствия - и это еще одна сторона объектного отношения. Не случайно большая часть публикаций на тему проституции и изнасилования в современной журналистике делает постоянно легкий акцент на вину самой жертвы, есть даже термин такой - "виктимология", который применительно к жертвам изнасилования у нас используется в смысле "сама напросилась".

И в заключение. В Ленинграде в 1989 году проходил очередной аукцион красавиц, названный "Мисс Очарование", на котором, как и положено, вручались всем без исключения финалисткам (чтоб не обидно было) хрустальные вазы слоновых размеров, а победительницам - коротковатые шубейки (по деньгам, которые могли позволить себе спонсоры типа фабрики "Большевичка"). И бог с ним, что бедные красавицы вынуждены были рекламировать непритязательный товар этой самой "Большевички", всякие там купальники, деловые костюмы и костюмы для занятий спортом (теннисом, гольфом?). И даже не в том дело, что перемежались неуклюжие выходы претенденток дешевыми эстрадными номерами весьма залежалого толка - все это грубые реалии нашей жалкой жизни. Страшно мне стало, когда в финале бодрый ведущий "выкатил" на сцену группу малышек лет по шести-восьми, объявив бравурным тоном хозяина гарема: "А теперь победительниц поприветствуют участницы конкурса "Мисс двухтысячного года!". И на сцене концертного зала "Октябрьский" заплясали невинные крошки, хорошенькие девчушки - маленькие и пока неупотребимые объекты потребления.

Ленинград