Судьба этой женщины типична, узнаваема. Она принадлежит к славному поколению тех женщин, которые в суровые военные годы взвалили на свои плечи все трудности бытия: работали и за себя, и за мужчин, ушедших на фронт, не щадя своих сил, забывая о том, что они женщины, которым природа предназначила несколько иную судьбу. Что может быть парадоксальнее, чем женщина с отбойным молотком! А потом были не менее трудные послевоенные годы. И опять нужно было выдюжить. И опять женщины работали наравне с мужчинами Этим так гордилась наша страна! Полное равноправие во всем! И, наверное, самое удивительное заключается в том, что многие из этих женщин-тружениц довольны своей жизнью, не зная и не мысля о другой. Они считали тогда, когда были молодыми, и сейчас, когда давно уже на пенсии, что их жизнь была нормальной. "Да, были трудности, но как же без них!"

Также думает и наша героиня - Софья Павловна Позднякова, проработавшая под землей, на метрострое двадцать пять лет. "Я никогда не сравню метрострой ни с одной другой работой. Самая счастливая жизнь у меня была там.".

Родилась я в 17-ом году в деревне, в крестьянской семье. Жили мы очень бедно, плохо. Вся страна тогда страдала, жила тяжело. Детей у матери было много - 12 человек. Образования у меня никакого, только 6 классов школы.

В 32-ом году приехала в Москву, было мне 12 лет. Сестра моя здесь жила. В Москве тоже тяжелое время было, с питанием плохо, карточная система. Сначала устроилась нянькой - за детьми сестры приглядывала. В 16 лет, в 34-ом пошла работать на почту, одновременно училась в ликбезе и школе рабочей молодежи. А в 39-ом году устроилась работать в мастерские Большого театра, сначала гладильщицей, потом - в сапожной шить балетные тапочки, а затем электромонтером. Мне там было неплохо. Ставят оперу - мы идем всей мастерской смотреть. Так я проработала до войны.

Во время войны нас, молодежь, мобилизовали на шестимесячные курсы медицинских сестер. После окончания вручили военный билет и прислали повестку явиться в военкомат. Там было написано: "явиться с вещами." А я прямо с работы, ничего с собой не взяла. Сидим в сборочном пункте день, два, ждем главного военного врача. На третий день приезжает. Стали отбирать - кого куда. На фронт меня не взяли. Зато 8 месяцев служила в так называемой гражданской обороне. Мы дежурили на улицах и помогали, если где-нибудь что-нибудь случалось. Например, во время артобстрелов. Помню один случай, когда в дом, где располагалось бомбоубежище, попала бомба. Это было в Арсеньевском переулке, наполовину дом разрушило. Мы вытаскивали оттуда раненых. Так это было тяжело!

В 43-ем пришла разнарядка от райисполкома - двух человек от мастерских Большого театра нужно направить для работы на метрострой. Вызывает директор меня и говорит: "Соня, ты знаешь, у нас одни старухи. Мы хотим тебя направить". Ну что, надо, так надо. И в апреле 43-го пришла я работать на метрострой.

Первое крещение - строили станцию "Электрозаводская". Мужчины были все на фронте, вот у нас и была женская бригада. Прокладывали узкоколейку, по колено в грязи, трудно, темно. Это здорово меня напугало. Прихожу на третий день к Татьяне Викторовне, нашему бригадиру, и говорю: "Я работать здесь не останусь." Она говорит: "Вы еще денечка два поработайте, подумайте. Я Вас не неволю." Проработала две недели. Вроде ничего. Еще и бригада организовалась неплохая, все девки хорошие. Ну, я и осталась. Во время войны одни женщины работали: и на проходке, и бетон бросали, и опалубку делали. В нашей бригаде три таких сильных женщины были, что даже отбойными молотками работали.

На метрострой ведь тогда не очень шли: тяжелая работа, платили мало. Москвичек почти и не было. Ехали в провинцию и вербовали женщин. Так было и во время войны и особенно после. Им давали общежитие, а потом лет через 10-15 - квартиру.

Потом мы строили станцию "Новослободскую". Работала в шахте, давали усиленный паек. Там была скоростная проходка. Давала два-три метра в день. В историю метростроя вошло это строительство. Очень многих наградили. Я, например, медаль получила "За трудовую доблесть". В Кремле Георгадзе ее вручал (Георгадзе М.П.(1912-1982), советский партийный деятель, с 1966г. Председатель Президиума Верховного Совета СССР).

Дальше - больше: втянулась в работу. Стало лучше, полегче. Механизмы разные внедряли. Сначала бетонщицей работала, потом - на разных работах, где нужнее, людей не хватало. С 49-го года - машинистом на электровозе. К работе уже привыкла, уходить не хотелось. Пользовалась там успехом, в комсомол вступила, затем в партию. Татьяна Викторовна везде и всюду меня подбадривала. А часто говорила: "Ну, что теперь не уйдешь!" Она была очень чуткая. Смогла сплотить вокруг себя коллектив. Я ей очень благодарна. Ее все уважали.

Условия для работы, что и говорить, конечно, были тяжеловатые. Я и болела, и простужалась. Даже спецодежда, бывало, не помогала. Куртки резиновые, сапоги и шляпы тоже резиновые. А придешь со смены, снимаешь и выливаешь оттуда воду. А когда пробивали тоннель под Москвой-рекой - вообще лихо было! Кессоном шли, т.е. сжатым воздухом под большим давлением откачивали воду. Я нажимала на кнопку такого устройства, которое подает воздух, а бригада в это время работала. Как кому-то плохо от нехватки воздуха, так стучат - значит надо снизить давление. Это метростроевская болезнь, "заломай" называется. Очень часто такое бывало. Ну, ничего, человек минут 15-20 наверху посидит, отойдет и дальше спускается в шахту работать.

Замуж вышла после войны, в 47-ом. Дочка родилась, в ясли отдала, потом в детский сад. Вот как-то выкручивалась. У меня муж был хороший, помогал, и в ясли сходит, и в детский сад за дочкой. А когда ребенок болел, мы по очереди сидели. Муж электромонтером на заводе "Красная звезда" работал, тоже в смену. Если он утром, то вечером выхожу, и наоборот. С дочкой виделись по выходным, точнее по воскресеньям, раньше в субботу тоже работали.

Сначала жили в коммунальной квартире, в маленькой комнате, 7 метров. Горячей воды не было. Ну, ничего. Потом в Одинцово квартиру дали. Стало получше, а все равно получается, что жили все время в кредит. Одевались - в кредит, все по справке. Мебель тоже в кредит купили. А денег-то особо и не было. Господи, откуда? Заработки были маленькие, хотя и работа тяжелая. На пенсию пошла, 79 рублей получала. Раньше, хотя все и дешево было, а на жизнь еле-еле хватало. Вот, помню, накопила денег на шубу - 250 рублей, вроде и не дорого, а не купила, посчитала роскошью, пальто тогда не было. А потом жалела, уж очень шубу хотелось иметь... И все равно мы своей жизнью были довольны.

А работали и весело, и дружно, и хорошо. Даже в театр ходили. Начнем, например, с цыганского, там все пересмотрим, потом в "Ермоловой", например, и т.д. Театры, концерты, оперетта - очень часто. Вечера бывали, в хоре выступала, даже на гастроли ездила. Очень хороший коллектив был, спаянный, слаженный. Люди отзывчивые, заботливые. Никогда не было такого, чтобы с кем-нибудь поссорились. Даже книжки успевала читать. Например, нет работы, сижу в кабине, читаю. Мастер мне: "Соня, сколько раз тебе говорил, чтобы в шахте не читала, темно, глаза испортишь." И все-таки не хотела бы, чтобы дочка на шахту пошла. Я проработала 25 лет, ладно, а она пусть учится. Я все для этого сделала. В институт, правда, дочь не попала. Но закончила двухгодичные курсы монтажера. Сначала на телевидении работала, а потом на завод перешла. Это все равно не шахта.

Работала по сменам: утренние, вечерние и ночные. Очень рано приходилось вставать. Жила далеко - станция "Подрезково", ехала пятичасовой электричкой. Еще и переодеться надо, все чистое снять, одеть спецовку, резиновые сапоги, куртку. Смотря, где работали, если сухо, то резиновую одежду не одевали.

Работа настолько налажена была, что не чувствовалось отсутствия новой техники. За 25 лет, что я там проработала, 3 смертельных случая было, и то - по неосторожности. Я вот сама один раз чуть не погибла, бог отвел. Веду состав, вагонетки - спереди, электровоз - сзади. И вдруг выключили свет. А там как раз уклон большой, и меня несет. Тормоз до отказа нажала, и все равно ничего не останавливается. Еще бы чуть-чуть и свалилась вместе с вагонетками в котлован, а там к тому же люди работали. Прямо на них бы. Но в этот момент дали свет, обошлось. И еще один раз бог тоже отвел меня от беды. Правда, это было не в шахте, но запомнила на всю жизнь. Во время похорон Сталина мы с сестрой пошли в очередь к Кировским воротам и дошли до Трубной площади. И ночью вдруг прекратили пускать в Колонный зал, где лежал Сталин. А народ не расходится, а наоборот прибывает. Такая давка началась, а деться совершенно некуда. Меня уже просто несет. Чувствую - задыхаюсь. Сзади два мужчины шли, они мне помогли. Протолкнули меня под машиной, и я вылезла. А то бы... В ту ночь много погибло. Про Сталина вспомнила еще один эпизод. Один раз живого его видела. Мы тогда строили "Новослободскую", а Сталин должен был приехать принимать станцию. Нам дали билеты на это мероприятие. Впечатления особого он на меня не произвел, но все равно рада была, что видела товарища Сталина.

Когда вышла на пенсию, сначала пошла работать во Дворец спорта, потом - во Дворец съездов. Стою там, билетики рву. До сих пор работаю. Люблю трудиться. Я даже не представляю, как можно не работать, а что же тогда делать? Летом во Дворце съездов работы мало, пассивный сезон называется, я и думаю: "Господи, скорей бы работы побольше было."

Никогда не сравню метрострой ни с одной работой. Шла туда как на праздник. И знаю, что трудно там, а все равно с удовольствием. Самая счастливая жизнь у меня на метрострое была - вспоминаю как о родном доме.

Запись сделана О. Давиденковой в 1992 г.

Публикация Н.А. Ландышевой