Эдакий экзистенциализм в юбке!

Из рецензии на книгу новой женской

прозы "Не помнящая зла"

В книге З. Фрейда "Тотем и табу" есть описание одного древнего племени, исполнявшего такой ритуал: головы побежденных врагов они приносили в свое стойбище, украшали их, ставили перед ними еду, кланялись и просили прощенья - мол, извини, друг, я не мог тебя не убить, так надо было, сам понимаешь.

А по моему бульвару все бегут солдаты, сдают "ГТО"; и ковыляют по мартовскому льду старушки - за талонами. Как много вдруг оказалось старух, вы заметили? Их показывают по телевизору - в очередях, богадельнях и бесплатных столовых. А по мартовскому телевидению - чуть сконфуженной, чем прежде, с уклоном в политику и проблемность - выполняется ритуал поклонения прекрасным дамам, слабому полу. Этот праздник себя изживал, гордые женщины сердились - "почему это нет тогда мужского дня?" На Западе их гордыня пошла бы в дело, в борьбу с "сексизмом". Мы и слов-то таких не знаем, нам даровали выходной день, и гордячки заткнулись - "хоть горшком назови..." (кстати, вы обращали внимание на убогий прагматизм всех без исключения русских пословиц?) Теперь нам, кажется, даруют министерство "по делам женщин и семьи". А не хотели бы вы служить в департаменте "по общечеловеческим ценностям" или в комитете по "новому мышлению"? Вот кто-то из депутатов, очевидно, дама, подстилает президенту удобный вопрос: "А может ли случиться, что один из министров будет женщина?" "Конечно, может, может",- тут он и пообещал министерство по нашим делам. А прелестная женщина Г. В. Семенова, бывший главный редактор "Крестьянки", а теперь член - не скажу чего, ибо не знаю, как писать "политбюро",- кажется, с большой буквы, но почему? - так вот, она уже поговаривала о квотах, о равном или пропорциональном представительстве в разных органах власти, а на вопрос телекомментатора, будут ли женщины конкурентоспособны в политической борьбе, отвечала, что будут, найдутся такие, сейчас "мы проиграли" при демократических выборах, но мы не отступим, пробьемся. Хочется кричать, как в детском театре: "Не ходите туда! Не будете вы там конкурентоспособны и не надо, не надо вам!" Страшные картины рисуются. Берешь простую аналогию со спортом. Как слабому полу, пусть даже с самым сильным типом нервной системы, участвовать в их играх? Даже серьезные соревнования по бриджу проводятся раздельно. Но вот, не размышляя, почему политика похожа на спорт, где-то на профессиональный, у нас - на полу-скрыто-любительский, а больше на физкультурный парад на стадионе, представляешь чисто экспериментальный вариант, отдельные палаты "М" и "Ж", и в женском зачете схлестнулись - кого бы взять? - ну, скажем, неутомимая Бэлла Куркова и Нина Андреева. Первая - при горячей поддержке сторонниц, разумеется, победит - ну и что? Резолюцию напишет и стальным голосом зачтет к общему "ах!" С. П. Горячева. Такова расстановка сил, и если я болею за отдельных женщин, участвующих в игрищах так называемой большой политики, то только за то, чтоб не надорвались, чтоб депутатство не пожирало все силы, не увело бы от своей профессии, не клеило ярлыков, что неизбежно в политике, короче - чтоб держались в тени, не "засвечивались". До какой поры?

А есть ли у нас политика? Вот в чем вопрос. Они - с Запада - не перестают удивляться, почему у нас женщины не участвуют в этом? Вот и профессор Мичиганского университета, знаток русской истории, умная женщина, сказала: "Меня огорчает распространенное здесь убеждение, что политика - это зло". Это про меня.

Может быть, другие "неполитизированные инакомыслящие" найдут еще десять ответов, а я отвечу так: на нашей шестой части суши в беспартийном, бесклассовом государстве осуществленного коммунизма (не удивляйтесь - вы его просто не узнали, это он самый и есть!) и народной демократии (если таковая бывает, то она именно такая), в вареве теневой экономики (ничего страшного, а "почему вы боитесь собственной тени?" - так называлась статья Льва Тимофеева в "Литгазете", ссылаюсь справедливости ради, сама бы под ней подписалась), в этом царстве теней и первобытного хаоса может быть только теневая политика. Теперь это принято называть Зазеркальем. При первых же соприкосновениях с гласностью, с названностью, с вылезшей на свет публицистикой полетели искры, случились непредсказуемые реакции, опасные взрывы, волчком завертелся "аппарат", пытаясь выяснить, где право, где лево, и пусть выясняет до второго пришествия. Нет, она не живет на свету, наша теневая, подпольная, "аппаратная" - политика ли? Наконец, нашелся пристойный образ - самогоноварение. "Аппарат" продолжает гнать сивуху из марксистских опилок. Сам не пьет, знает, что отрава. Переводчики с ихней "фени" на общечеловеческий изнемогают, уже не реанимируют, а констатируют признаки агонии призрака.

Сам Ф. Бурлацкий, высшего класса "призраковед", предоставляющий страницы "Литературной газеты" интеллектуалам, которые недавно осмелились на подозрение - а есть ли у нас партия и не формируется ли она сейчас, формируя себе оппозицию,- в своей статье ("ЛГ", 1991, б марта) вдруг так грубо, как нарочно, проговаривается:

"Авторитет и популярность партии стремительно идут вниз. Поэтому в перспективе она будет стоять перед дилеммой: либо проиграть следующие выборы, либо отменить демократию и вернуться к старым формам авторитарного руководства". Ничего себе. партия - может отменить сами выборы, закон, съезд, демократию. Сами условия своего существования как партии. Но может - это точно. Но не отменит - зачем? Политика пишется симпатическими чернилами, пусть советологи упражняются в дешифровке, а нормальной женщине недосуг. Я провожу эксперимент, потому так прилежно склоняюсь над "политикой" в мартовской газете. Что это? Вопрос всесоюзного референдума. Венец творения бессмертного призрака (что призраки не умирают - вы, должно быть, согласитесь? Агонизируют, но выживают. Философия равенства бессмертна, как смерть, ибо порождена могла быть единственным известным в природе видом равенства - все умрем, и все умрет, а в живом никакого равенства не наблюдалось). Нет, я не позволю себе философствовать, только замечу, что сама потребность в неравенстве есть одна из первейших потребностей человека, то есть первая - вслед за биологическими его потребностями, как раз пограничная между биологическими и духовными, если их делить, или - пронизывающая и те, и другие и объединяющая их в человеческую неповторимость и самодвижущую силу. Но в практической политике у нас до "философии неравенства" далеко, тут у нас - всеобщий референдум. Уже неловко потешаться над поставленным вопросом. Нас с вами дразнят. Помните, как в детстве: что тяжелее - пуд пера или пуд железа? Это говорит во мне обидчивая интеллигентная гражданочка, как бы сохраняющая еще собственное достоинство. А "нормальная баба" говорит: "Да что они - офигели - столько бумаги изводить? Писали бы на талонах, давно бы узнали все мнения по всем вопросам. Дармоеды!" Нормальная баба пойдет голосовать - вдруг там чего-нибудь дают? А как и за что голосовать - она и "в голову не берет", она знает, что все это цирк, туфта, чужие игры в демократию. Она нутром это знает и жалеет интеллигентную гражданочку - та шипит и плюется, как сковорода, сейчас побежит на митинг протеста...

Но нет, почему-то не побежала. Устала "демократка"?

"Во-первых, никакая я не демократка",- подумала "демократка" и обратилась к истокам. К грекам. В демос не входили рабы. Тут вся загвоздка и разгадка. Рабы меж тем работали. Если, опуская все детали и метаморфозы, перекинуться к современным пусть несовершенным, но сносным демократиям, то легко заметить, что да, рабов у них нет, но есть один огромный Раб, робот - полуавтомат, запущенный давно и надежно, регулируемый правом, законом, а в основном саморегулирующийся рынок. Уж сколько писали об этом! Запомнилось хорошее выражение - "экономическое достоинство" - это Яковлев - не тот Яковлев и не тот, а третий - юрист А. М. Яковлев предостерегал, что правовое государство невозможно без "экономического достоинства" граждан. Значит, опять - "у попа была собака" - замкнутый круг - экономика, право, политика, вперед - Рынок, а потом уж... Или ты такая уж "матерьялистка"? Да боже упаси! У нас в Зазеркалье давно опрокинут логичный порядок вещей, тут - не хочешь, а к Богу придешь, задумавшись: а почему это все существует, работает без всякой заинтересованности, кое-как строится, учится, лечится, размножается и кормится, короче говоря - "почему трамваи ходят?" (еще Булгаков удивлялся). Да по воле Божьей. Есть мистический и даже какой-то кликушеский оттенок в русском патриотизме ("Умом Россию не понять... В Россию можно только верить" и целая поэзия собственной загадочной души). Откуда он? Да вот отсюда: этого не может быть никогда, но это есть. Сама страна как доказательство бытия Бога. Мечта анархиста - "государство в самом себе".

Трудно побороть природный анархизм. (в том числе - нигилизм, фатализм, мазохизм и прочие женские ингредиенты.) Подсознанию не прикажешь. Но они стараются, сидят над газетой ради моего эксперимента - "нормальная баба" и философствующая "лжедемократка" (вообще-то она считает себя аристократкой или рабом, или тем и другим вместе, но "демос" - такой увлекательный мужчина, чего не сделаешь, чтобы ему польстить? А потом - понять, а потом - простить...). В этой газете я нашла для них партию, в первый раз в жизни я воскликнула - "есть такая партия!" - в которую можно и нужно вступать, чтобы честно, цивилизованно участвовать в политике, не в теневой, а в самой насущной, практической, "столыпинской". Ведь вы, я надеюсь, за частную собственность на землю, за развитие фермерского хозяйства? А как им сейчас трудно приходится! Почитайте-ка Ю. Черниченко, вы всегда его с восхищением читали. Вот тут он пишет про создание КПР - Крестьянской партии России. Очень подходящая партия, тем более - в ней не будет принципа демократического централизма и партийной дисциплины (вход и выход в Крестьянской партии сугубо добровольны, личная жизнь и совесть члена КПР неприкосновенны).

- Так какая же это партия?- говорит "нормальная баба",- что, на общественных началах?- и скептически хрюкает.

- Что, что? Я прослушала,. Ты - в партию?! В какую - в христианскую?! - изумляется "раба-аристократка".

- В крестьянскую! За фермерство! Присоединимся к полезному делу, отдадим наши голоса на следующих выборах - хоть будем знать - кому и за что, а еще лучше вступить

и участвовать, а что без централизма - так прекрасно, значит придумали что-то новое, надо когда-то творить новые формы общественной жизни! - это я их вербую.

- Будешь ходить с обрезом и сторожить чужую ферму от колхозников? Новые формы "придут с топорами и вилами..."

- И буду! Наймусь на ферму...

- Сторожить? - умиляется "аристократка".- Я в прошлом году заезжала в свое имение, прадедовское... Так грустно... Парк совсем зарос. Никому за семьдесят три года не пригодилось. Я видела Строгановскую, Гагаринскую усадьбы, все в развалинах, все - ничье, от кого сторожить? И вообще - о чем вы, сударыни? Пока они придумают новые формы, будет совсем другая диктатура...

- Будет одна диктатура - диктатура Земли! - говорю я твердо.- И она уже пришла! И все умные люди задолго о ней кричали! И все нормальные женщины цивилизованных стран участвуют в экологических движениях...

А она смотрит на танки. Она листает газету, там представлены виды вооружений - американские и иракские (наполовину нашего производства). Я знаю, что она скажет, что они обе скажут - что над Землей есть еще диктатура атомного противостояния, диктатура военного бюджета, что наш ВПК (военно-промышленный комплекс) вместе с КГБ не потеснятся, пока не сожрут всю матушку-Землю вместе со всеми ЛПР ("лица, принимающие решения"), будь они хоть демократы, хоть крестьяне, хоть одних баб в правительство посади, интеллектуалов или коммунистов - а колесница катится, ружье, повешенное в первом акте, все равно выстрелит, вся их история такова, история войн и революций, мужская история, другой они не знают, они будут греметь своими танками до упора, они не слышат, у них уши заложены, и если уж занесло в XX век, то нужно радоваться, что хоть повезло родиться женщинами, и сидеть тихо-тихо, не чувствуя хотя бы вины за причастность к кровопролитиям. Нас не спрашивали, мы жертвы и служим живым укором для отдельных прозревших. Полчища нищих старух на исходе самого мужского, революционного века.

Но они говорят другое. "Нормальная баба" говорит: "Зато у этих старушек - по холодильнику и телевизору. А в том веке они бы сто раз померли именно от диктатуры Земли или от тринадцатых родов".

А "философствующая", засмотревшись на красивые силуэты ракет и бэтээров (заметьте, как слово укоренилось в языке), говорит совсем странное: "А может быть, Земле или Творцу нужно столько же мужской крови, сколько женщины ее проливают естественным и полуестественным путем? Нужно поровну, и мужской пол обречен на войны, как на естественные отправления? Они не властны над этим, иначе нечем объяснить..."

Догадка, достойная праздника 8 Марта. Есть о чем подумать на пороге нового феминистского мышления. И мы думаем. Мы думаем в разных жанрах, я бы сказала, с теми западными женщинами, которые напропалую борются с сексизмом во всех его проявлениях, отстаивают свои "квоты" в структурах власти, которые, заметьте, уже обладают той политической культурой, в какую женщины могут почти вписаться. "Почти" - очень существенное. Феминистки перегибают палку, намеренно заостряют вопросы, борясь с тем же сексизмом, они очень серьезны в искоренении векового неравенства и многого добиваются. Но стоит ли добиваться того, что явно несовершенно в мужской цивилизации, и перенимать их методы? Мы выглядим смешно, когда это делаем, и попадаемся на этом, как дети. На очевидном противоречии: хотим, чтобы нас заметили - смотрите, мы другие! - но не хотим, чтобы замечали именно это - что мы другие. "Женская логика" женских движений видна невооруженным глазом. Вот вы прочтете статью о "сексизме" и все поймете: даже конкурсы красоты, забава, на мой взгляд, невинная, хотя и безвкусная, выдает махровый сексизм - женское тело становится объектом измерений, красотой торгуют, как рабами или лошадьми. Да вы сто раз слышали: "женщина, но умная"; все равно, что "еврей, но хороший". Или: "мужественная женщина" - это похвала, а "женственный мужчина" - фу! Но поняв все это: что дискриминация по признаку пола - это нехорошо, что сексистские стереотипы в массовом сознании и в культуре надо выявлять и истреблять, вы не можете не сказать: "Позвольте, а зачем же тогда они (то есть - мы) издают женские журналы, сборники женской прозы, создают свои женские советы и всячески подчеркивают свой пол и особый женский взгляд на мир?" Именно это вызывает иронию. "Мужская логика" живо поставила бы все на место, "нормальный мужик" сказал бы так: "Разберитесь, бабы, сначала, у вас есть два течения, ну и разбейтесь - направо, налево, которые за равенство - сюда, которые за "особый взгляд" - в оппозицию, ну и сражайтесь между собой. Достигнете консенсуса - приходите, выслушаем, тогда и определимся. Вы же все разные, черт возьми!"

Уже и то хорошо, что заметил - разные. И в каждой еще заключено разное, целая "матрешка" (гениальные намеки даны в этих игрушках - "Ванька-встанька" и "матрешка", не вообразить, например, "Маньку-встаньку" или семислойного солдатика), и почему-то женщины от этой своей путаницы отказываться не хотят, в стаи сбиваются с трудом и только по чрезвычайным поводам, хотя - ясно - в единстве сила, и куда как проще... Проще дать четкий "мужской" ответ на поставленный вопрос про политику:

"В настоящее время в СССР нецелесообразно массовое участие женщин в принятии политических решений, так как обострилась борьба между "группой гарантий" и "группой шансов". Женщины традиционно принадлежат к "группе гарантий", в массе своей не осознают своей зависимости от "группы шансов", и разумные решения легче принимать без их участия. В дальнейшем, после окончательной деидеологизации и гуманизации, мы предусматриваем их участие в структурах власти пропорционально их занятости в различных сферах производства". Умею, да? Как будто прямо из "аппарата" - сильно несет перебродившим призраком. А мы так не хотим. Мы - другие и разные. Мой опрос про Крестьянскую партию - а я агитировала десяток женщин - показал, что само слово "партия" они (включая двух членов КПСС) на дух не переносят. Но воевать с сексизмом мы тоже явно не готовы, я, например, в нем по уши погрязла, могу сказать "вошли два человека и женщина", могу и хуже проговориться.

Люди никогда не расстанутся с сексизмом, в отличие от расизма. Они аналогичны, но не идентичны. Расы перемешиваются, цвет кожи и иные расовые признаки даны природой зачем-то (зачем - никто не разгадал), но не навечно. А два пола - как вечный двигатель, как намек на не-по-зна-ваемое. "Плодитесь, размножайтесь"? А потом что? На пороге перенаселения планеты - или уже за порогом - возник снова интерес к этим фундаментальным вещам, хотя человечество о них постоянно думало, культура и искусство взрастали на загадке двух полов. Гармония или противостояние, но мы с этой парностью или противоположением были и пребудем. Этот вид борьбы дан универсально, может вытеснять другие виды или, напротив, ими вытесняться, человек может научиться в какой-то мере управлять этими процессами, но он не будет властен в своих поговорках подобно тому, как он, будучи атеистом, восклицает: "О Боже мой!", ибо воспитан в христианской культуре и останется "христианским атеистом". Борьба с

сексизмом хоть и приняла серьезные, даже юридические, формы - все-таки "телега впереди лошади". Феминизм уперся в эти внешние признаки дискриминации, чтобы забить тревогу по другому поводу, вслед за учеными, предвидевшими сегодняшние катастрофы.

Феминизм лет двадцать назад, как безумная Кассандра, кричал о грозящих бедах. Я узнала о феминизме именно с такой стороны - критики этой патологической "мужской цивилизации". К нам почти не просачивалась их литература, феминистки не оформлялись ни в какие партии, но и не молчали, "пилили", как в семьях жены пилят, и перепилили - по части практического равноправия многого добились. Упрекали нас в лени и равнодушии - как им объяснишь, что мы боремся ежечасно, с утра, когда с трепетом ждешь пьяного водопроводчика и подобострастно суешь ему пятерку, ну и так далее... Мы в разных галактиках. Но, преодолевая отвращение к "изму", я поняла, что феминизм был всегда, это природная, единственная Богом данная политика, наша женская оппозиция к позиции силы, наша никем не записанная история - история вы-жи-вания. "Да женщины - уже партия!" - заметил кто-то шутя. И уже не шутя самые догадливые из мужчин предвещают: "Женщины спасут мир". Так было всегда, но так больше не будет - некому будет спасать. "Пейзаж после битвы" обнажился: очереди голодных старух и матери дебильных детей - не женщины, в том смысле, что как рабы они бесполезны, а молодежь, вкушавшая в детстве "апельсины из Марокко", в юности - Афганистан как начало агонии, и уже уставшая,- не будет впрягаться в колхозных волов, разве что себе картошки посадит; в этом разница - ни в войну Священную, ни в "сурового бога войны" нынешние не верят, они отпели все это в своих ансамблях и "в гробу видали". Пик военного патриархата у нас уже прошел, заговор невежества тоже ломается, теперь - терпенье, надо только нам пройти, окончиться нашему поколенью порченому. И сидеть тихо, не встревать, окопаться, притаиться, способствовать по мере сил благим делам. Выживать, как всегда выживали,- можно и при лучине, все равно уже надоело слушать эту муру по телевизору, да и они теперь одумались, пошлют свои полки в деревню строить дороги и коровники...

- Держи карман! - говорит "нормальная баба".- Они не затем власть брали, чтоб работать. Смотри!

Иду и смотрю. "600 секунд". Невзоров.

"Паноптикум". Кто видел - тот запомнит навсегда. 15 марта. "Измена" называется этот "Паноптикум" про конверсию на ленинградских заводах. Не все теперь смотрят Невзорова после его литовских истерик. Но что же это - уже паранойя? "Измена" - это конверсия. Рушится военное производство, бедняги рабочие из своих "ящиков" вынуждены уйти в кооперативы, начальники печалятся, что дело их жизни - увы! - никому не нужно! Их жаль. Когда мозги в бронежилетах, как догадаться, что военная профессия изначально трагична - или война, или профессия не нужна. Но они сдержанны: приказано - демонтируются. Горячечный пафос Невзорова: "Вокруг враги!", "изменники Великой Державы!" Пляшет баба в кокошнике под "не нашу" музыку, а еще мужик кунает в землю руки, и они делаются красными - там кровь, это кровью политая земля - наша, и еще ворочается какой-то скелет с красными отметинами - это, видимо, корчится наша империя - подожженная, что ли? Врагами? Конверсией?! Видеоряд, похоже, пародия, толсто намекающая на безумие ведущего. Невзоров против всех. Он раздавал пощечины советам, правительству, республикам и самому телевидению. Он независимый рыцарь огня и меча. Без страха и упрека. Он представляет армию и МВД, империю, замешанную на крови и военно-патриотическом воспитании. О Господи, когда ты разорвешь эту цепь? Прости их, Господи, и вразуми! Они все у нас - военнообязанные. А мы - "пейзаж между битвами".

А на Западе: "Сексизм, сексизм"! Ужас! Эпиграф к этой статье вы не вполне поймете, если не сказать, что за такие слова можно там и к суду привлечь за явный сексизм: "Эдакий экзистенциализм в юбке!" Спешу заметить, что мой феминизм пишет в брюках. •

Попробую подвести итог. Герой тургеневского "Дыма" говорит: "Нам, русским, еще рано иметь политические убеждения или воображать, что мы их имеем". В разгар "перестройки", 1862 год.

Неужели и сейчас рано? При нашей жизни мы знали две "политики": ту, за которую сажали, и ту, что варилась на московских кухнях (разумеется, не только на московских, и больше - не на московских, но на кухнях). Вторая, безусловно, значительней по простой причине: ее слышат дети. Если и не слушают, все равно слышат. Отсюда всеобщее неожиданное "поумнение". Вот и подумаем - участвуют у нас женщины в политике?