Хочу начать свой доклад с небольшого исторического экскурса, который, надеюсь, поможет найти ответ на весьма актуальный вопрос: способны ли женщины управлять государством? В мужской среде, настроенной пока еще достаточно консервативно, часто дают на него сугубо отрицательный ответ. И происходит это во многом потому, что представители сильного пола просто не знают истории. А ведь на протяжении XVII-XVIII веков женщины управляли Россией в общей сложности 74 года. Это царевна Софья, императрицы Елизавета, Анна, Екатерина I и Екатерина II. Причем Екатерина II побила рекорд пребывания у кормила политической власти - 34 года. Найдите в истории такую фигуру, которую можно было бы поставить по политическому долголетию в один ряд с этой уникальной личностью!

Вряд ли кто возьмется оспаривать тот факт, что женщины всегда играли исключительную роль в истории России. Однако тут возникает один очень важный методологический вопрос: а можно ли рассматривать их как самостоятельную силу в сфере государственного управления, в политике, в общественной жизни? Я отвечаю утвердительно: можно и необходимо.

Во-первых, женщины представляют собой социальную общность, или, как говорят социологи, женский социум, который обладает особым положением в обществе. Его объединяет отнюдь не только признак пола, но и определенное положение в системе социальных отношений. И это самое главное. Женщины имеют свои права, обязанности, интересы, которые закреплены как в многочисленных международных документах, так и в законодательстве нашей страны.

Во-вторых, женщины не только традиционный объект, но и субъект, движущая сила политики. Женский социум обладает широкими возможностями влиять как на -политическую жизнь страны вообще, так и на конкретную политическую ситуацию в частности.

Третий аргумент. Постепенно женщины обретают все более определенный социальный статус. Он закрепляет место женщины в обществе в целом, на производстве, в органах управления, в семье.

Нельзя не видеть, что в последнее время слабый пол заметно потеснил мужчин в разных сферах общественной жизни. В том числе и в политике. Яркий тому пример - деятельность женщин-парламентариев в Госдуме, которые работают в Комитете по делам женщин, семьи и молодежи. За те два года, что он существует, удалось сделать немало. И прежде всего - принять программу "Дети России", которая получила защищенную статью в бюджете на 1995 год. Кроме того, законодательно закреплены интересы детей при приватизации жилья, улучшены условия выплаты алиментов, решены вопросы усыновления, принята поправка к закону о средствах массовой информации, ограничивающая распространение изданий и передач порнографического характера, пропаганду насилия и жестокости. В первом чтении принят семейный кодекс, в работе находится проект закона о предотвращении насилия в семье.

Однако, если судить по результатам социологического опроса "Женское общественное мнение", только 35 процентов россиянок сегодня удовлетворены тем, как законодательная власть решает женские проблемы. 31 процент не удовлетворены этим совсем, остальные вообще не смогли ничего сказать о работе депутатов Госдумы. На определенные размышления народят и такие цифры: 40 процентов опрошенных сказали, что женщины не готовы к политической деятельности, 38 процентов - что у нас явно недооценивается их роль в обществе.

С последним утверждением трудно не согласиться. Если в 1989 году во всех выборных органах власти в России было 26,6 процента женщин, то в 1994 году их количество снизилось до 9,9 процента. Но это средние показатели. В ряде областей, например в Омской, Вологодской, Липецкой, Рязанской, Самарской, Ленинградской, Томской и даже традиционно женской - Ивановской, ни одна представительница прекрасной половины не избрана в органы представительной власти. Вот вам и демократия.

Не лучше положение и в органах исполнительной власти. Формально представительство женщин в них довольно многочисленное. Но реального влияния на выработку и принятие решений они не оказывают, потому что играют, как правило, второстепенные или третьестепенные роли. Для женщин сейчас практически закрыты очень многие должности - руководителей администраций, губернаторов, представителей президента на местах, мэров городов. Хотя по данным социологических исследований поддерживают выдвижение женщин в мэры городов 57 процентов опрошенных, в префекты, губернаторы, главы администраций - 54 процента, на должности министров - 68 процентов, прокуроров - 62 процента. И даже на должности президента или премьер-министра считают возможным предложить кандидатуры женщин 44-45 процентов опрошенных. Тех же, кто полагает, что ни на какие руководящие посты их выдвигать не надо, всего 25 процентов. То есть подавляющее большинство живет по воле явного меньшинства.

Напрашивается вывод: в России де-факто сложилась система политической дискриминации женщин, хотя де-юре их политические свободы достаточно полно "прописаны" в российском законодательстве. Существование политической дискриминации женщин в посткоммунистической России сегодня признается даже официально в национальных докладах российского Правительства в адрес ООН. На этот счет было два интереснейших документа - о выполнении международной Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (представлен и обсужден в ООН) и о положении женщин в России (подготовлен в связи с IV Всемирной женской конференцией в Пекине в сентябре 1995 года).

Возникает вопрос: как могло случиться, что в демократизирующейся России, отвергнувшей коммунистическую "несвободу", женщины не только не расширили свои политические права и возможности, но и потеряли многое из того, что имели в прошлом? Причин тому несколько, но назову только две. Во-первых, тяжелое и продолжающее ухудшаться материальное положение большинства семей, что ведет к отчуждению женщин от политики, от государственной власти. Во-вторых, отсутствие у них традиций и навыков самостоятельной политической деятельности. Мы, россиянки, очень активны. Но, увы, не в политике. Как показывают опросы, 60 процентов женщин не имеют ни желания, ни готовности участвовать в политической жизни страны, региона, города.

Тем не менее не все так безнадежно. 60 процентов - это не 100. Из 40 оставшихся - 13 процентов имеют четко выраженную позитивную установку и готовы участвовать в политической жизни на местах. Еще у 15 процентов есть такое желание, но они не считают себя пригодными к такого рода деятельности. Три года назад эти цифры были гораздо ниже.

Другими словами, в последнее время отчетливо проявляется тенденция к увеличению числа женщин, которые не только теоретически не исключают своего участия в политике, но и уже оценивают собственные возможности, присматриваются к переменам в политической жизни и при благоприятных условиях будут готовы попробовать реализовать себя на этом поприще. Одновременно просматривается и еще одна важная тенденция в политическом самоопределении россиянок. Если в 1992 году, по данным опроса, 85 процентов женщин в России заявили, что ни в какую политическую партию они больше вступать не собираются, то в 1994-м этот показатель упал до 40 процентов. Правда, абсолютные цифры роста женщин - членов партий невелики, что вполне объяснимо. Одно дело - выбор политической позиции, политической ориентации в ситуации, когда в государстве существует одна партия, и совсем другое, когда количество зарегистрированных партий и движений приближается к сотне. В КПСС, если вы помните, было 33 процента женщин. А что мы имеем сейчас?

Увы, получить достоверную социодемографическую информацию о составе какой-либо партии сегодня практически невозможно. Поэтому единственным источником, который позволяет выявить изменения в политических ориентациях женщин, пока являются только результаты конкретных социологических исследований. Но их можно воспринимать лишь как сигнальную информацию. Из общего количества опрошенных отметили, что являются членами и участвуют в работе Демпартии России 3,3 процента, в Компартии - 2,4, в ЛДПР - 0,9, в Партии экономической свободы. Партии конституционных демократов - 0,7, в Аграрной партии - 0,6, Социалистической партии трудящихся - 0,5 процента.

Конечно, цифры невелики. Но давайте вспомним, что в 1992 году лишь 1 процент опрошенных россиянок заявили, что сохраняют свое членство в той или иной партии или вступили в нее вновь. Сейчас этот показатель составляет 3,5-4 процента. Кроме того, мы наблюдаем сегодня рост потенциальной политической активности женщин. Это очень интересный показатель. Насколько женщины сумеют реализовать свое стремление более активно участвовать в государственных делах, судить не берусь. Но то, что такое стремление высказывается, заставляет относиться к нему предельно внимательно. Последние опросы говорят о том, что ответ - "Пока не являюсь членом партии, но готова буду в нее вступить", устраивает 5 процентов женщин. Это не так уж и мало. Тем более, что членство в партии не является сегодня обязательным, и многие поддерживают ту или иную партию, не стремясь обзавестись при этом партбилетом. Кроме того, среди женщин в большей степени сохраняется определенное настороженно-негативное отношение к обязанности входить в какую-то оргструктуру и выполнять сугубо уставные требования. Больше работает другой мотив: если я могу и желаю, то помогу. Поэтому когда был предложен другой вариант ответа - "Поддерживаю партию, хотя в ее работе не участвую", - согласных с ним оказалось гораздо больше: в отношении Демпартии России - 27 процентов, Аграрной партии - 23, Компартии - 21, Партии экономической свободы и Соцпартии трудящихся - по 11, ЛДПР - около 9 процентов.

Напрашивается несколько выводов.

Первый состоит в том, что процесс политического самоопределения женщин России после 1993 года явно интенсифицируется, хотя и не слишком быстрыми темпами, что, впрочем, свойственно женской психологии. "Слабый" пол, как правило, выбор делает медленно, но убежденно и основательно. И если в 1992-1993 годах политический выбор женщин был явно подвержен охлократическому влиянию, воздействию эмоций, давлению окружающих, то сегодня он происходит неторопливо, уверенно, сознательно.

Вывод второй. Женское общественное мнение отдает сейчас предпочтение в основном двум политическим течениям: центристскому, социал-демократическому по своей идеологической сути, и коммунистическому. В отношении первого положительно настроена каждая третья опрошенная россиянка, в отношении второго - каждая четвертая. Можно сказать, что в массовом женском сознании происходит медленный процесс реанимации позитивного отношения к социалистическим идеям.

Постепенно меняется отношение и к женским организациям. Сейчас их в стране свыше 300 - федеральных, региональных, местных. Наиболее активно женское общественное мнение поддерживает Советы солдатских матерей - 52,3 процента опрошенных, Союз "Женщины России" - 44 процента, различные женсоветы и женклубы - 41 процент, женские комиссии при администрациях, совершенно новые структуры, - 37 процентов, Союз женщин-предпринимательниц и Патриотический союз женщин - по 27-28 процентов, феминистские организации, тоже новое явление на нашем общественном небосклоне, - 11 процентов опрошенных. Нетрудно заметить, что и государственные и общественные неправительственные организации пользуются среди женщин значительно более высокой поддержкой, чем политические партии.

Итак, анализ проблемы "Женщины и многопартийность" показывает, что эволюция женской политической активности довольно противоречива. Она идет как бы по двум линиям. Первую можно назвать стратегической, то есть долговременной. Российская реальность с ее постоянно растущими материально-бытовыми тяготами буквально придавила наших женщин. Большинство из них просто не имеют ни возможности, ни желания принимать непосредственное участие в политической жизни в той степени, как это было во времена КПСС. Поэтому в стратегическом плане политическая активность женщин в последние годы снизилась.

Вторая линия - это эволюция женской политической активности с точки зрения тактики. Суть ее состоит в том, что женщины в нынешних условиях перехода к рыночной экономике предпочитают не систематизированные долговременные формы общественно-политической деятельности, а ограниченные во времени и в пространстве конкретные действия. Особенно если они могут в достаточно сжатые сроки принести реальные результаты. Это, кстати, вполне соответствует особенностям женской психологии. "Слабый" пол отнюдь не склонен к длительным, требующим постоянного физического и умственного напряжения действиям, зато значительно лучше проявляет себя на коротких дистанциях.

Эта особенность женской политической активности наглядно проявляется ходе общероссийских избирательных кампаний. Чтобы лучше понять, стоит разобраться: а что представляет собой сегодня женский электорат? Как ни странно, такая постановка вопроса для нас до сих пор нова. Еще совсем недавно, примерно лет десять назад, она вообще показалась бы странной. Тогда никто не пытался анализировать различия в избирательных позициях мужчин и женщин. Более того, подобный подход вызывал неодобрение и критику. Да и сейчас неоднократно приходится сталкиваться с консервативной мужской точкой зрения, что у женщин нет и никогда не будет самостоятельной позиции в политике, а тем более в избирательных кампаниях. Прямо скажу, это безнадежно отсталый взгляд. Женский электорат представляет собой огромную силу и прежде всего в количественном отношении. Женщин - избирателей в России на 9 миллионов больше, чем мужчин. Об этом должна помнить любая политическая партия, любой политический лидер, который вступает в предвыборную борьбу.

Нельзя игнорировать и качественные характеристики женского электората. В частности, возрастные. Женский электорат в России старше мужского примерно на 9-10 лет. Среди многочисленных групп избирателей предпенсионного и пенсионного возраста женщин в 2,5 раза больше, чем мужчин. Наконец, женский электорат - это преимущественно городской электорат, то есть наиболее доступный в плане информационного воздействия. Иная ситуация в группе избирателей трудоспособного возраста - до 55 лет. Здесь мужчин больше на 3 миллиона. Не учитывать эти особенности - значит неизбежно ошибиться ив тактике предвыборной борьбы и в политике вообще.

Еще более тонкая и малоисследованная сфера - психологические особенности женского электората. Я их только перечислю. Это женская эмоциональность, женская эффективность, нередко подчиняющая себе рациональный прагматический подход. Это консервативное начало, которое чаще всего является позитивным фактором, способствующим сохранению гуманных основ в обществе и семье. Это женский фатализм, играющий, как правило, реакционную роль в общественной жизни государства. Это женский конформизм, способность приспосабливаться к обстоятельствам даже в ущерб реальным женским интересам. Наконец, это толерантность, а проще говоря, женская терпимость, с одной стороны, и женская конкуренция как признак пола, мешающий объединению женщин.

Вот таков он, женский электорат, со всеми его положительными и отрицательными сторонами, со всей его силой и бессилием. Сейчас он находится на подъеме, чему в немалой степени способствовало создание в октябре 1993 года самостоятельного политического движения "Женщины России". Аналогичная попытка уже была в истории России в 1917 году во время выборов в Учредительное собрание. Но только спустя 75 лет, в совершенно новых исторических условиях, женщинам удалось создать свое движение и добиться успеха на выборах. В 1993 году они получили 4 миллиона 370 тысяч, или 8,13 процента голосов.

Возможно, кому-то эти цифры покажутся достаточно скромными. Тем не менее создание движения "Женщины России" я, например, оцениваю как поворотный пункт в истории развития женской политической активности в России. Думаю, что сейчас, во время подготовки к очередным президентским выборам, несомненный интерес представляют модели электорального поведения российских женщин. Мы создали их в 1993 году, перепроверили на результатах опроса 1994 года и будем развивать дальше.

Первую модель мы назвали аполитично-конформистской. Она наиболее распространена среди женского населения России. В 1993 году к ней относилось до 60-70 процентов избирательниц. Однако, по нашим расчетам, к 1995 году количество женщин, которые придерживаются этой модели, сократилось до 40-50 процентов. Основной ориентир этой части избирательного корпуса - конкретная личность кандидата. Поэтому решающее значение для нее имеет не столько конкретная программа претендента, сколько его имидж, способность вызвать положительные эмоции, просто понравиться..

Вторая - это политически ориентированная модель. Здесь происходят сегодня самые интересные структурные сдвиги как по сравнению с 1993 годом, так и по сравнению с другими электоральными моделями. Во-первых, в этой среде растет потенциальная готовность включиться в работу политических партий или политических движений. Во-вторых, все более осознанным становится выбор своих политических позиций и предпочтений. В-третьих, готовность поддержать ту или иную партию определяется отношением не к лидеру, его внешности, имиджу, а к конкретным целям, которые ставит перед собой та или иная политическая сила. Главные психологические качества этой части электората - женский консерватизм, традиционализм, преданность своим определенным идеалам.

Третья модель - индифферентная, самая неустойчивая и подвижная. Женщины, которые ее придерживаются, как правило, определяют свой выбор не заранее, а в канун голосования. До этого момента их позицию можно сформулировать так: "ни нашим, ни вашим". Индифферентное поведение сегодня характерно примерно для 25-30 процентов опрошенных. 1 лавные психологические качества - инертность и пассивность.

Наконец, четвертая модель - абсентеистская, что означает полное самоустранение от голосования. С этой моделью поведения придется считаться все больше и больше, ибо она представляет собой колоссальный резерв для любой политической партии, любого политического движения, вступившего на путь избирательной борьбы. По моим подсчетам, в выборах в Федеральное Собрание не участвовало до 29 процентов опрошенных женщин. Можно предположить, что наиболее ярко женский абсентеизм проявится в ходе кампании по выбору в органы местного самоуправления.

В заключение хочу сказать: Россия не станет ни демократической страной, ни правовым государством до тех пор, пока 53 процента ее населения, женщины, не приобретут реальное, гарантированное законом и всей мощью законодательной и исполнительной власти равенство с мужчинами во всех сферах общественной жизни. Думаю, уместно будет привести слова Маргарет Тэтчер, которая однажды выразилась примерно так: если вы хотите, чтобы что-то было сказано, поручите это мужчине, но если вы хотите, чтобы что-то было сделано, поручите это женщине. Конечно, не будем воспринимать эту фразу буквально. Но давайте не станем отрицать и того, что женщины России могут и должны сделать многое для ее возрождения. В том числе и как политики.