Тверская земля является родиной многих выдающихся женщин, оставивших яркий след в истории Тверского края. Среди них видное, но до сих пор по заслугам не оцененное место занимает внучатая племянница всемирно известного теоретика европейского и российского анархизма Михаила Александровича Бакунина - Надежда Тимофеевна Кропоткина, рожденная Повало-Швейковская (1879-1950 гг.). На тверской земле прошло уникальное соединение рода М.А. Бакунина с родом другого, не менее знаменитого ученого и теоретика анархизма Петра Алексеевича Кропоткина. Внучатая племянница М.А. Бакунина, Надежда Тимофеевна Повало-Швейковская, стала женой племянника П.А. Кропоткина, князя Михаила Александровича Кропоткина (1881-1935 гг.) и прожила с ним тридцать шесть лет в обоюдно счастливом браке.

Ее дедушка, Николай Александрович Бакунин (1818-1901 гг.), был братом Михаила Александровича Бакунина и очень походил на него внешне: огромного роста, широкоплечий, массивный. В молодости он служил в артиллерии, но скоро вышел в отставку и занимался хозяйством семьи Бакуниных[[Тверской государственный объединенный историко-архитектурный и литературный музей (далее - ТГОМ), филиал ТГОМ - музей М.Е. Салтыкова-Щедрина, личный фонд Бакуниных, машинописная рукопись "Записки княгини Н.Т. Кропоткиной (урожденной Повало-Швейковской)", с.22, (далее - Записки...). Заверенная машинописная рукопись Записок... содержится в рукописном отделе Российской Национальной Государственной библиотеки, ф.10, 549, д.32, д.4, 111.]]. Мать Надежды, Ольга Николаевна Повало-Швейковская (1847-1917 гг.), была его дочерью от первого брака, очень похожей на отца: тоже широкоплечая, высокого роста и очень толстая, у нее были неправильные черты лица, была немного скуласта[[Там же, с. 3.]]. Отец Надежды Тимофеевны, Тимофей Николаевич Повало-Швейковский (1847-1891 гг.), готовился к военной службе, окончил Петербургскую школу гвардейских прапорщиков и служил в Преображенском полку. В 1863 г. во время польского восстания его полк был направлен в Польшу для усмирения поляков, и он, не желая принимать в этом участие, подал в отставку и уехал к себе в имение[[Там же.]].

Надежда Тимофеевна относилась уже к третьему поколению Бакуниных-Повало-Швейковских, поколению 90-х гг., неуверенно нащупывавшему революционные пути.

При отце Повало-Швейковские были богатыми людьми, но после его смерти их опекун Александр Александрович Бакунин (1821-1908 гг.) доверился близкому знакомому В.Н. Линду, который подделал векселя Повало-Швейковских, и их имение оказалось заложенным. И в дальнейшем владельцы Щербова, одного из лучших имений в уезде, испытывали постоянные финансовые затруднения[[Записки И.И. Петрункевича //Архив русской революции. М.,1993.Т.21-22. С.179-180.]].

Надежда получила неплохое домашнее образование. Для поступления в гимназию ее готовили приглашенные в Щербово и Прямухино репетиторы. Они внесли много нового и интересного в жизнь молодого поколения Бакуниных и Повало-Швейковских. Так, в 1890-1891 гг. в Прямухине издавался домашний журнал "Мельница" с участием детей и взрослых. Надежда написала в этот журнал несколько фантастических историй из своей жизни, а ее тетя, Варвара Николаевна Николаевская, близкая к революционерам-народникам, в своем рассказе описала свои впечатления о М.А. Бакунине, воссоздала его приезд в Прямухино в сопровождении жандармов в 1857 г. накануне отправки в сибирскую ссылку[[ТГОМ. Музей М.Е. Салтыкова-Щедрина. Личный фонд Бакуниных // Метелица. 1890. №2, №9, №14.; см. также: Пирумова Н. Бакунин. М., 1979. С. 148-149.]].

Тогда же благодаря молодой учительнице из Твери, княжне Анне Егоровне Кугушевой, социал-демократке по убеждениям, произошло и приобщение Надежды к революционным идеям. Анна Егоровна заинтересовала Надежду социальными вопросами и зародила в ней дух протеста против несправедливого социального строя, передала ей частичку своей горячей веры в лучшее будущее[[Записки... С. 96.]].

В 1895 г. Надежда выдержала вступительные экзамены в 7-й класс тверской женской Мариинской гимназии и проучилась в ней два года. От учебы в гимназии у нее остались не самые приятные впечатления. Она слишком привыкла к свободной жизни в деревне и к обществу своих развитых сверстников и сверстниц из бакунинского рода, чтобы свыкнуться со строгой гимназической дисциплиной и низкой, по ее мнению, преподавательской культурой в гимназии[[Там же, с.100-101.]].

Но если учеба в гимназии не дала ей ничего нового, то жизнь в Твери оказалась интересной и многообразной. В Твери с помощью А.Е. Кугушевой Надежда познакомилась с радикальной интеллигенцией и вошла в ее среду. Из этой же среды вышел и М.А. Кропоткин, за которого через четыре года после приезда в Тверь она вышла замуж. Тверская интеллигенция жила обособленно, мало общалась с официальными властями. Связи были только с миром земцев, среди которых было много бывших ссыльных. Однородной политической ориентации у них не было, часть была близка к народовольцам, часть - к народникам, из которых потом вышли эсеры, некоторые были приверженцами марксизма[[Там же, с. 101.]].

В конце XIX в. социал-демократические идеи становились все более популярными, началась их пропаганда среди рабочих, в Твери была создана социал-демократическая организация. Среди гимназистов также образовался кружок самообразования по основам марксизма. Надежда участвовала в нем и подготовила для кружковцев реферат по прибавочной стоимости. Кружок и библиотека при нем вели работу конспиративно, члены его собирали деньги, что по тогдашним законам строго преследовалось. Членом этого кружка был и Михаил Кропоткин[[Там же, с.103-104.]].

Благодаря своему дяде, гласному губернской Думы Александру Александровичу Бакунину, Надежда познакомилась и с будущими лидерами российских конституционных демократов: Иваном Ильичом Петрункевичем, Федором Измайловичем Родичевым и др. На московской квартире её тети, Екатерины Павловны Вульф, произошла встреча Надежды с Львом Николаевичем Толстым, оставившая у неё неприятное впечатление. Ей казалось, что его учение о непротивлении вылилось не из его души, что оно было выдумано и вымучено Л.Н. Толстым[[Там же, с.81-82.]].

Этика ненасилия противоречила стихийным радикальным настроениям тогдашней молодежи. У Надежды в то время не было определенной точки зрения, в партийных вопросах она совершенно не разбиралась, с подпольной работой никакого соприкосновения не имела, и все же почва для "революционной заразы" была уже подготовлена. Поэтому когда в 1897 г. она окончила гимназию и поступила на историко-филологическое отделение Бестужевских женских курсов в Санкт-Петербурге, то стала участвовать в социал-демократическом кружке Лидии Осиповны Цедербаум. Но работа в кружке прекратилась после того, как Надежда, чтобы не подвергать риску живущую с ней подругу, отказалась хранить у себя нелегальную литературу[[Там же, с.137.]].

В феврале 1899 г. в Санкт-Петербурге начались студенческие волнения. Бестужевские курсы были временно закрыты, инициаторы студенческой забастовки были исключены, и Надежда вернулась в Тверь, чтобы вскоре уехать в Симбирскую губернию для помощи голодающим крестьянам. Несколько месяцев она жила в глухой татарской деревушке: распределяла продовольственную помощь, выполняла роль лекарши, используя полученные от матери Ольги Николаевны знания[[Там же, с.138.]].

Осенью 1899 г., похудевшая от усталости, но полная впечатлений, Надежда вернулась в Тверь и вновь оказалась в хорошо знакомой ей среде тверской радикальной интеллигенции. В ее личной жизни произошли большие изменения: Надежда и Михаил стали жить в гражданском браке. Судьба свела ее с "анархической" семьей Кропоткиных, живших тогда на углу ул. Трехсвятской и Козмодемьянской в доме купца Пирогова вместе с присяжным поверенным Ф.А. Свитушковым, кадетом по убеждениям[[Там же, с.156-157.]].

Не будучи причастны ни к какой революционной организации, Надежда и Михаил были знакомы с тверскими социал-демократами, читали Маркса, Энгельса. В конце февраля 1900 г. из-за опрометчивого письма Надежды из Москвы в Тверь Михаилу они попали в тюрьму. В квартире Кропоткиных по доносу провокатора Карамышева был внезапно произведен обыск, в результате Надежда и Михаил были арестованы. В этом письме была подробно изложена программа революционной деятельности, которая Надежде тогда казалась наиболее подходящей. Она считала, что единственным способом продвинуть дело революции было убийство в определенной последовательности ряда реакционных министров[[Там же, с. 159.]]. В письме Надежды проявилось ее анархистско-народовольческий подход к революции как волюнтаристскому акту действующих лиц. Ее продержали в тюрьме пять недель. От Надежды потребовались мужество, хитрость, чтобы доказать невиновность Михаила. Тюрьма с железными дверями, огромными замками, мрачными надзирателями воспринималась ею как романтическое приключение в духе Монте Кристо или Виктора Гюго.

Судьбу арестованных Надежды и Михаила решал товарищ прокурора Хвостов, будущий министр внутренних дел в России. Он помешал жандармам придать серьезный характер их делу и добился их освобождения без серьезных последствий[[Государственный архив Тверской области (далее - ГАТО), ф.927, оп.1, д.542, л.52.]].

По выходу из тюрьмы Надежда получила от него записку, в которой Хвостов просил ее зайти к нему в гостиницу, где и прочел ей нотацию о том, что нехорошо заниматься тем, чем не надо. Но нотация не возымела действия. Получив такое революционное крещение, она не могла удовлетвориться повседневной жизнью, профессиональной работой или семьей. Надежду неуклонно тянуло к подпольной работе, пребывание в тюрьме укрепило в ней революционное настроение и если не сделало настоящей революционеркой, то во всяком случае она стала человеком, готовым в любое время оказать революции услуги, "не особенно разбираясь, какие и для чего"[[Записки... С. 159.; Тверской центр документации новейшей истории (далее - ТЦДНИ), ф.114, оп.2, д.102, л.44.]].

Надежда Тимофеевна Кропоткина впоследствии оказала весьма ценные услуги социал-демократам, эсерам и анархистам. После переезда осенью 1900 г. в Москву для учебы на Екатерининских женских курсах она активно включилась в нелегальную революционную работу. Весной 1901 г. в Москве начались студенческие волнения, Надежда и Михаил привезли на свою квартиру гектограф и стали печатать прокламации. Участвовали они и в массовой антиправительственной демонстрации, после которой Михаил попал в Бутырскую тюрьму. Чтобы выручить его и других членов студенческого Исполнительного Комитета, Надежда несколько дней играла роль Комитета, выпуская и распространяя листовки[[Записки... с. 166-167, 177-178.]].

В начале марта 1901 г., скрываясь от полиции, Надежда уехала в Прямухино. По настоянию дедушки, Николая Николаевича Бакунина, Надежда и Михаил 9 апреля 1901 г. повенчались. По тогдашнему нигилистическому настроению венчание казалось ей излишней процедурой, но она вынуждена было считаться с пожеланиями родных[[Там же, с. 179.]].

Михаил был поставлен под гласный надзор полиции по месту жительства Надежды в Щербове, и они были лишены возможности получить высшее образование за границей, учебу пришлось отложить[[Там же, с.201.; ГАТО, ф.56, оп.1, д.12132, л.18.; ф.927, оп.1, д.542, л.52.]].

В это время она стала серьезно склоняться к неонароднической идеологии, и их имение стало нелегальным центром тверских эсеров. Они пользовались особой популярностью среди учителей Новоторжского уезда. В середине июля 1903 г. из Санкт-Петербургского жандармского управления в Тверь пришло требование произвести обыск в Щербове. В ходе обыска в имении были обнаружены: отчет кассы Тверского комитета РСДРП за март-апрель 1903 г. со штемпелем, социал-демократические и эсеровские брошюры. Рождение 28 июня 1903 г. сына-первенца Александра (1903-1942 гг.) спасло Надежду Тимофеевну от ареста. Особый надзор за супругами Кропоткиными еще более усилился. Но ничего не могло прервать связи ее семьи с революционным подпольем. В течение всего 1904 г. Петербургское и Тверское губернские жандармские управления (ТГЖУ) упорно искали в Щербове некоего "Тимофея Кропоткина", получателя нелегальной эсеровской литературы из Санкт-Петербурга[[Там же, ф.927, оп.1, д.706, л.150.]].

С началом первой русской революции Надежда Тимофеевна оказалась в центре многих событий, а Щербово стало настоящим убежищем для революционеров. После поражения московского вооруженного восстания здесь скрывались его участники - полуэсер-полуанархист Михаил Логовский и руководитель Пресненского восстания большевик Литвин ("Седой"). Тверские жандармы искали в Щербове и тульского анархиста-коммуниста Дмитрия Гавриловича Прокудина, которого успели переправить оттуда поближе к западной границе[[Записки... с. 143.; ГАТО, ф.927, оп.1, д.1358, л.176, 172 об.]].

В сентябре 1906 г. Надежда и Михаил выехали за границу для получения высшего образования, сначала в Швейцарию, а затем во Францию. С некоторыми перерывами, связанными с поездкой на родину и рождением дочери Наташи (1908-1986 гг.), учеба продолжалась до 1910 г. на юридическом факультете Сорбонны. У Михаила Александровича и Надежды Тимофеевны были планы: после окончания Сорбонны, сдачи госэкзаменов и написания дипломной работы при Московском университете Надежда начнет работать по специальности, а Михаил мечтал заняться научной работой при университете[[Записки... с. 204, 207.]].

По возвращении из Франции Кропоткины сначала поселились в Твери, намереваясь управлять имением из губернского центра. Но это оказалось невозможным. Сдав госэкзамены и защитив дипломные работы, они поселились в Щербове. Надежда взяла на себя все внутренние дела по имению, а Михаил - финансы и кредиторов. Первое время они пережили много волнений, и приходилось усиленно работать, чтобы рассчитаться с долгами. Временами они были близки к полному отчаянию и думали, что не удастся исправить финансовое положение семьи. Но постепенно положение улучшилось, и через два года Кропоткиным удалось привести хозяйство в довольно хорошее состояние, уменьшить на 40 тысяч долг[[Там же, с. 221.]].

И в эти годы не прерываются ее контакты с революционерами. В окружении Кропоткиных были: большевичка Александра Курбатова-Власова, учительница Щербаковской земской школы, близкая к тверским эсерам Софья Александровна Бакунина, вторая жена ее дедушки Н.Н. Бакунина, Михаил Михайлович Миклашевский, родственник Кропоткиных из Санкт-Петербурга, находившийся под негласным наблюдением полиции, Екатерина Николаевна Батурина, родственница Повало-Швейковских, высланная под гласный надзор полиции сначала в Тверь, а затем в Щербово. В 1913 г. тверские жандармы ждали приезда в Тверь брата Надежды, политэмигранта Николая Тимофеевича Повало-Швейковского. Поэтому и тверская квартира Кропоткиных за рекой Тьмакой всегда оставалась под постоянным наблюдением[[ГАТО, ф.927, оп.1, д.1602, л.150.; д.1502, л.3.; д.1686, л.178, 182.; д.1783, л.35, 37, 38.]].

После начала первой мировой войны Надежда продолжала жить и вести хозяйство в Щербове, Михаил работал в Торжке, в земстве. Оба они были охвачены патриотическим порывом. В конце 1915 г. Надежда Тимофеевна покинула Щербово и стала работать медсестрой в Земском союзе, а Михаил Александрович ушел добровольцем в армию. Имение было сдано в аренду купеческой семье[[Записки... с. 217, 236.; Тверской кооператор. 1920. №4-5. С. 32. ; ТЦДНИ, ф.114, оп.2, д.51, л.3.]].

Октябрь стал поворотным в судьбе Надежды Тимофеевны. Щербово было национализировано, и в нем было создано советское хозяйство. Надежда Тимофеевна, отдавшая столько сил имению, весьма критично оценила хозяйственную деятельность новых руководителей совхоза, штат которых составил 11 человек, вместо прежних трех, при двойном уменьшении хозяйства. После революции она изредка приезжала на лето с семьей в родные места, находя теплый прием и кров у окрестных крестьян[[ТЦДНИ, ф.114, оп.2, д.51, л.2.; Записки... с. 209.]].

В первые годы советской власти Надежда Тимофеевна работала в продовольственной Управе, а Михаил Александрович был выбран председателем губернского совета кооперативных съездов. Семье жилось в Твери не сладко, и летом 1919 г. Надежда Тимофеевна уехала в г.Весьегонск, где тогда было сравнительно благополучно с продуктами[[Записки... с. 227.; Тверской кооператор. 1920. №4-5. С. 32.]].

Здесь она прожила с детьми два года. Живописные окрестности Весьегонска покорили сердце Надежды Тимофеевны, получившей работу секретаря в местном Кооперативном Союзе. Она завела свое небольшое хозяйство: корову, огород, заготавливала с сыном в лесу дрова[[Записки... с. 203, 227,231.]]. Во время анкетирования работников учреждений Надежда Тимофеевна указала, что имеет юридическое образование, и тут же получила от исполкома предложение должности судебного следователя. Этой должности она предпочла скромную работу медсестры, а затем фельдшера в открывшейся железнодорожной больнице. Трудилась Надежда Тимофеевна самоотверженно, не щадя себя. Как-то во время перевязки она уколола палец. Произошло заражение крови. С этой болезнью они пролежала несколько недель[[Там же, с. 233, 235-236. 237, 239.]].

Хотя работа в больнице отнимала много сил и времени, Надежда Тимофеевна активно участвовала в местной культурной и общественной жизни города. Совместно с учителями, учащимися и своими детьми Александром и Наташей она подготовила 13 февраля 1921 г. литературный вечер, посвященный памяти умершего 8 февраля того же года Петра Алексеевича Кропоткина[[См.: Тверская Правда. 1921. 20 февр.; Записки... с. 226, 228.]].

В августе 1922 г. Надежда Тимофеевна и Михаил Александрович решили, что пора возвращаться в Тверь. Они собрали все накопленные в Весьегонске продовольственные запасы и с большими приключениями через Рыбинск, Бологое добрались до Твери. Михаил Александрович работал в тверском торгово-промышленном институте, преподавал право. В 1923 г. институт был ликвидирован и часть студентов переведена в Москву. За ними уехали и Кропоткины[[Записки... с. 241.]].

В дальнейшем в 20-40-е гг. Надежда Тимофеевна работала в Москве преподавателем английского языка, похоронила своего мужа, Михаила Александровича, пережила сына Александра Михайловича, умерла в 1950 г. в возрасте 71 года и была похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище, рядом с Михаилом Александровичем. Ее дочь, Наталья Михайловна, искусствовед, жила и работала в Москве до своей смерти в 1986 г.[[ТГОМ. Музей М.Е. Салтыкова-Щедрина, личный фонд Бакуниных // Родовая роспись Бакуниных и их потомков (по женским линиям) носящих другие фамилии. Сост. И.С. Сидоров. М., 1982.]] Тверитяне могут по праву гордиться своей землячкой Надеждой Тимофеевной Кропоткиной.