Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

ПАМЯТЬ ПРОСТУПАЕТ, КАК КРОВЬ ЧЕРЕЗ БИНТЫ

Наш истребительный батальон Коминтерновского района Москвы был сформирован из добровольцев в июле 1941 года. Пришли люди разных профессий: работники Госбанка РСФСР. Совнаркома, ученые, инженеры, геологи, рабочие предприятий, школьники старших классов, шли по велению сердца и долга. Женщины также не могли оставаться спокойными, когда Родина оказалась в опасности. С мужьями пришли И. К. Зеленецкая, В. К. Шепелева, В. А. Калмыкова, совсем молоденькие Шура Гаврилова, Тося Павлюткина, Таня Ельганинова, Зина Тукай. Всего в нашем батальоне было 15 женщин, среди них оказалась и я. На случай войны как фельдшер я была прикреплена к филиалу Главного госпиталя Красной Армии, но его развертывание по военному штату задерживалось, и не стала ждать. Так же, как и мои будущие боевые подруги, я записалась в истребительный батальон нашего района.

Прежде всего, мы, женщины, как и все бойцы, должны были в короткий срок изучить все виды стрелкового оружия, научиться подрывному делу, ходить по компасу. Не женская это была наука, но как она нам потом помогла!

17 октября 1941 года наш батальон вошел в состав Истребительного мотострелкового полка УНКВД Москвы и области. На боевые операции группы из его состава выступили через несколько дней после парада 7 ноября на Красной площади. В каждой было по 15-20 человек и в их числе обязательно сан-дружинница. Наш сводный отряд возглавил командир первого батальона капитан П. И. Полушкин.

Только мы подошли к линии фронта, как немцы нас обнаружили и, освещая местность ракетами, открыли шквальный огонь. Пришлось залечь в снег, а мороз 25 градусов. В эту ночь нас дважды обстреляли, и только под утро, с третьей попытки, в другом месте мы оказались в тылу врага. 18 ноября подошли к Рузе и, разбившись на группы, приступили к выполнению заданий. В городе располагался немецкий штаб. Разведка доложила, что Руза сильно охраняется, — через каждые 100 метров стоят часовые с собаками. Василию Бурдучкину с проводником удалось пробраться в город. Мы ждали их целый день, ночью они вернулись и доложили, что в городе очень много немцев, а штаб так сильно охраняется, что нашими силами что-либо сделать нельзя.

20 ноября разведчики группы, которой командовал старший лейтенант В. И. Московец, донесла: в селе Ново-Волково находится автотанкоремонтная база немцев и склад горючего.

Выполнение задания было поручено Саше Журавлеву, Васе Бурдучкину и Мише Котенко. Бесшумно пробравшись в село, они.сняли часовых и забросали гранатами базу и склад горючего. Среди ночной тишины воздух сотрясли взрывы и колоссальное пламя озарило небо. Немцы открыли беспорядочную стрельбу. Первым показался Журавлев, затем Бурдучкин и Котенко. Командир приказал отходить. Шли долго и выбились из сил, сделали привал под очень красивой сосной — и сев тесной кучкой, выставив охранение, тут же заснули. А мороз все крепчал, спать можно было только 15-20 минут.

Утром разделили последний запас продовольствия. Его осталось так мало, что каждому досталось лишь полгалеты и одна долька шоколада. Полушкин принял решение добыть питание у немцев. Но не успели уйти на задание назначенные бойцы, как нашего часового обнаружили немцы и примерно 40-50 человек с автоматами стали окружать нас. Завязалась перестрелка. Уложив десяток гитлеровцев, мы стали отходить глубже в лес. С нашей стороны потерь не было.

На следующий день П. И. Полушкин и комиссар отряда А. С. Арясов с несколькими бойцами сами ушли в разведку. За себя командир оставил В. И. Московца. Послышался шум моторов, затем немецкая речь и рев животных. Фашисты гнали отобранный у населения скот, а мы ничего сделать не могли, слишком неравными были силы.

Под утро вернулся Полушкин с комиссаром и бойцами. Они установили, что в районе села Фунтиково сосредоточены значительные силы гитлеровцев, 16 танков и в лесу замаскированные орудийные и минометные позиции.

Группы под командованием М. Д. Шейко и Г. С. Антиповского обнаружили у деревни Терехово замаскированный склад с горючим. Оставалось уничтожить его, но к нему в этот момент неожиданно подъехали две автомашины с гитлеровцами. Явный перевес сил на стороне врага. Несмотря на это, командиры решили действовать. Антиповский приказал бойцу Нестеренко подойти к складу с противоположной стороны и, когда группы отвлекут на себя немцев, подорвать склад. Едва завязался бой, за спинами немцев раздался взрыв — это Нестеренко выполнил приказ.

Отряд, собрав все группы в назначенном месте, двинулся обратно к линии фронта. Неожиданный окрик по-русски "стой!" вызвал радость: мы на своей стороне! Правда, такая была усталость, мы так проголодались, что полтора километра до ближайшей деревни, где располагался штаб воинской части, шли около двух часов.

Добытые отрядом сведения помогли командованию на этом участке фронта отразить наступление противника. Особенно ценными оказались данные о сосредоточении гитлеровских войск и батарей у села Фунтиково.

Командир артиллерийской батареи, страший лейтенант, распределил нас по домам, по 3-5 человек. Узнав, что мы пять дней ничего не ели, очень огорчился: ужин у них прошел и покормить нас нечем. Пришли Саша Журавлев и Таня Ельганинова. В доме, где они остановились, жили старик со старухой. Старики узнали, что среди партизан есть еще одна девушка, и послали их за мной. И вот у нас ужин: по одной картошке и горячий настоящий чай, даже с сахаром.

Рано утром старший лейтенант разбудил нас. Надо было уходить — скоро бой... До Голицыне смертельно усталые шли пешком, всюду слышалась артиллерийская канонада как с нашей, так и с немецкой стороны. В Голицыне В. И. Московец договорился с воинской частью, чтобы нас накормили. В столовой подали кашу, а у нас с Таней не оказалось ложек. Бойцы носили ложки за голенищем сапога, а мы по неопытности забыли их дома. Вася Бурдучкин пошел попросить ложки у повара. Тот сказал, что даст только одну, и не для Наташи. Я была удивлена, откуда повар меня знает. Да и как можно меня сейчас узнать в телогрейке, в ватных брюках, валенках и шапке-ушанке?

Пошла выяснять. "Бог мой! Да это Колька! Вот устроился в теплом местечке!" Оказывается, в декабре 1939 года мы вместе отдыхали под Москвой. Как-то группой поехали на санках кататься с горки. Санки перевернулись, и мы разлетелись в разные стороны. Колька был небольшого роста и больше всех зарылся в снег, а я подбежала и совсем его закопала, он чуть не задохнулся. Вот за этот "случай" он мне и "отомстил". Ложку, конечно, дал.

На следующий день мы уже были в Москве, в своем полку. Людей почти не видно, большинство на боевом задании. Немцы стояли у стен нашей столицы, и истребительно-диверсионные группы действовали непрерывно. Ушли за линию фронта и наши боевые подруги. Только Зина Тукай лежала в госпитале, получив серьезное ранение в бою под Рогачево. Сильное обморожение ног получила Тоня Парфенова. Я заболела тяжелейшей ангиной, но через две недели снова пришлось идти в тыл врага.