Москва
Региональная общественная организация
«Женщины и информация»

ПОСЛЕДНЯЯ ЗАСАДА

Последняя засада, в которой я участвовала в составе отряда партизан "Полка 13", была организована командиром Н. Серегиным у деревни Голубево Краснинского района Смоленской области 18 сентября 1943 года. Партизаны спилили несколько телеграфных столбов у большака, проходящего вдоль леса. Отряд залег на опушке, ожидая ремонтников из райцентра.

У меня был легкий французский карабин с разрывными пулями. Рядом расположился пулеметчик. Когда появились немцы с полицаями на нескольких подводах, партизаны открыли стрельбу по ним, заработал наш пулемет. Я встала и поиготовилась встретить немцев, которые вынуждены будут бежать спасаться в тот же лес. На меня выскочил солдат, которому я, как меня учили, стала целиться в живот. Он же, увидев перед собой девчонку, наверное, растерялся — стал быстро говорить одно и то же слово "паненка". В этот момент я почувствовала сильный толчок в правое плечо сзади. Карабина у меня уже не было, рука болталась и не слушалась.

Партизаны стреляли где-то в глубине леса, а передо мной лежал то ли живой, то ли мертвый фашист. Боясь больше всего живой попасть к врагу, я прижала болтающуюся руку, положив предплечье на патронташ, и побежала мимо немца к своим. В лесу наткнулась на пробегавших партизан. Они отнесли меня в безопасное место, оставив мне для самообороны тяжелейший парабеллум, который я и здоровыми руками не смогла бы поднять. После очередного провала в сознании я увидела мальчишку, присланного дежурить возле меня.

Потом я поняла, что брошенная фашистами в пулемет граната разорвалась за моей спиной, и крупными осколками перебило мне правую ключицу, срезало часть подбородка, а мелкие впились в ногу и левую ладонь.

Ночью меня увезли в деревню, кое-как обработали раны марганцовкой и повезли в другую, подальше от места боев. Деревни приходилось менять несколько раз — вспугивали фашисты. В одной, кажется, в Сурмилицах, вдруг на сгнившем мостике завязла немецкая танкетка. Напугались и жители, и фашисты. Я была в пустой хате или сарае под огромным замком: по мнению жителей этот запор говорил об отсутствии в помещении жилого уюта, и потому не должно интересовать немцев. Как всегда лесная деревня пугала фашистов. С мостиком они скоро справились, но меня опять пришлось перевезти.

В очередной деревне я лежала на сеновале, когда дедушка-хозяин сообщил, что немцы хотят разместить в его доме офицеров. Голову я сама держать не могла, а другого выхода не было, — пришлось самостоятельно спуститься во двор по лесенке. Дедушка уложил меня на телегу, завалил сеном и вывез за деревню. В спешке не рассмотрел, что рядом с кустом, под которым положил меня, была муравьиная куча, и невольное знакомство с ее обитателями оказалось не из приятных. Перенесли меня в новую деревню ребята, посланные ночью под видом похода на рыбалку. Здесь впервые ко мне привезли военного врача, каким-то чудом застрявшего в райцентре. Он оставил рыбий жир, которым и лечили мои раны.

Я часто думала о том, что только доброта и участие наших крестьян, часто под угрозой расстрела, дали мне возможность выжить. Освободили последнюю мою деревню 2 октября 1943 г. Меня увезли в медсанбат в районе Рославля. На этом моя партизанская жизнь и закончилась, началась госпитальная.