Создание и принятие закона о телерадиовещании, безусловно, факт положительный. Он определяет правовые основы решения многих вопросов в этой сфере - и тем уже хорош.

С другой стороны, на мой взгляд, он содержит целый ряд существенных пробелов, на которых я и хотела бы остановить ся чуть подробнее.

1. Сегодня очевидно, что телевидение и радио являются более дорогими, более контролируемыми и более эффективно воздействующими на массы средствами информации, чем печатные СМИ. Крупные теле- и радиокомпании становятся рупорами выражения и лоббирования социально-политичес ких и экономических интересов большого бизнеса. Поэтому свобода выражения мнений и получение разнообразной информации на ТВ и радио становятся все более эфемерными. Однако проект нового закона не содержит в достаточной мере норм и статей, гарантирующих соблюдение этого принципа.

2. Юридические гарантии прав человека и общественных интересов представлены в Законе о телерадиовещании чрезвычайно слабо. При этом механизмы соблюдения государствен ных интересов разработаны довольно жестко - настолько, что это вызвало довольно бурную негативную реакцию со стороны некоторых юристов (А. Симонов) и правозащитников (Ю. Вдовин), которые усмотрели в таких правовых нормах законопроекта наступление на свободу слова. Ю. Вдовин пишет,
например, в Интернете: "Предложенный проект закона...сви детельствует об активном наступлении Государственной Думы на основные принципы существования СМИ в демократи ческом государстве, о нарушении принципов свободы и независимости СМИ, о ликвидации свободы слова, конституцион ных прав граждан на поиск, получение и распространение информации, и об установлении с помощью этого закона "свободы пропаганды и агитации" для тех структур, которые смогут установить контроль над телевидением и радиовещанием. ... Мы, продолжает он, предлагаем отойти от коммуно-тоталитар ного подхода к формированию законодательства о телерадио вещании, максимально удалить государство от любой возможности какого-либо вмешательства в деятельность телерадио компаний, оставив за ним одну единственную функцию - осуществление контроля за соблюдением законодательства РФ при осуществлении телерадиовещания в области рекламы, авторского права, соблюдения правил при использовании радиочастот...".

На мой взгляд, это сказано слишком жестко и не совсем верно. С одной стороны, в законопроекте действительно можно усмотреть нормы, содержащие возможность усиления контроля государства за деятельностью СМИ (правда, только государственных, а коммерческие остаются вне этого контроля). С другой стороны, в законопроекте почти нет норм, защищающих общественные интересы (а они ведь совершенно не тождественны государственным). И здесь я бы перевела разговор в другую плоскость, которой лишь отчасти и мельком касается Вдовин. Опасно, когда государство начинает вводить политическую цензуру под видом соблюдения "государственных интересов" (но я лично такой угрозы в законопроекте не увидела). Однако есть, на мой взгляд, одно безусловное основание для государственного регулирования деятельности СМИ - оно называется соблюдение общественных интересов, охрана прав человека - и они далеко не сводятся к абстрактной свободе слова. И когда государство устраняется от своей регулирую щей функции в этой сфере, возникают негативные социальные последствия. Однако именно это в законопроекте и прописано чрезвычайно слабо. Странно, что мало кто из критиков данного проекта отреагировал на тот факт, что общественные интересы почти не защищены. Более того, даже эти более чем умеренные гуманитарные идеи рекомендуется только для деятельности государственных вещателей, а коммерческое вещание вообще свободно от всех ограничений, связанных с необходимостью соблюдать права человека и общественные интересы.

Совсем ничего не говорится о необходимости соблюдать принцип равноправия женщин и мужчин, о необходимости преодоления гендерных стереотипов в изображении женщин и мужчин и их социальных ролей.

В проекте закона не содержится норм и статей, эффективно гарантирующих соблюдение общественных интересов, норм в поддержку социальных программ, социальных каналов или волн для теле- и радиопроектов (теле- и радиостанций) обществен ных организаций - налоговые льготы, государственная поддержка и что-нибудь еще. Эта ситуация должна быть исправлена внесением дополнений в законопроект. Кроме того, приоритет прав человека и общественных интересов в государственных компаниях можно закрепить через создание Попечительских советов, состоящих не из чиновников (как в Законе), а из реальных представителей общественных (гражданских) организаций. Попечительский Совет должен иметь возможность влиять на программную и кадровую политику, участвовать в контроле за расходованием бюджетных средств и т.д.

3. Создание общественного (социального) вещания продекларировано в законе только как идея. Но именно обществен ное вещание могло бы стать противовесом государственному и коммерческому вещанию. Государственное вещание рассматривает его как средство политической пропаганды и контроля над информацией, доводимой до населения. Коммерческое вещание видит в зрителях только потребителей и использует средства телерадиовещания для наведения рекламодателей на аудиторию в целях получения своей прибыли. "Общественное вещание соотносится с таким пониманием гражданства, в котором все граждане равноценны, а зрители также имеют право быть услышанными" (III, 51).

Общественное вещание отличается от государственного и коммерческого принципами составления программ для общей аудитории, независимостью редакторов, подотчетностью органов вещания аудитории и представлением в программах интересов общества. Как пишет Хиллз со ссылкой на авторство Блумера: "общественное вещание должно выполнять четыре
задачи: коммуникационной для граждан, образовательной для детей, культурной опеки и выражения национальной и региональной культурной принадлежности" (там же). Джилл Хиллз обсуждает реальные проблемы, стоящие перед общественным телевидением и то, как они решаются в разных странах, где существует общественное телевидение - в Великобритании, Германии, Нидерландах. Это, прежде всего, такие вопросы, как : (а) финансирование (через государственные субвенции, частную подписку, поступления от предоставления лицензий и рекламы); (б) организационная и редакционная независимость (например, в Великобритании в национальных интересах действует косвенный контроль за деятельностью Би-би-си - через плату за лицензию и возобновление действия Устава); (в)составление программ и представительство различных обществен ных интересов (здесь важным является большее участие регионов, женщин, представителей различных социальных и национальных групп).

Богатый опыт решения этих вопросов, накопленный в разных странах, может и должен быть осмыслен и использован в России. Однако для этого нужна политическая и обществен ная воля. Как пишет в заключении Хиллз, "переход от государственного к общественному вещанию может иметь место только тогда, когда вклад такого вещания в развитие демократии и прав человека признается на политическом уровне" (там же).

Нам необходимо создание и лоббирование Закона об общественном вещании.

4. Насколько я понимаю, эфир уже фактически поделен между государственным вещателем и несколькими коммерческими вещателями. И это - объективный факт, так как ресурс частот физически (то есть природно) ограничен. Сегодня практичес ки невозможно появление в эфире новых даже и коммерчес ких вещателей (не входящих в империи Гусинского и Березовского), не говоря уж о некоммерческих общественных вещателях. В этой ситуации в законе фактически не прописано никаких правовых ограничений существующего монополизма в сфере эфирного вещания. Необходимо изменение этой ситуации и внесение соответствующих дополнений в закон о телерадиовещании.

5. Вопрос о телевизионно-рекламной индустрии вообще не регламентирован - отсылка к слабо работающему Закону о рекламе не может восприниматься серьезно. Специалистам известно, что "в рыночную цену рекламируемых товаров заложена стоимость издержек на рекламную поддержку, что может достигать 15% от цены реализации" (III, 52, с. 51). Это значит, что, покупая прорекламированный товар, мы не только отдаем свои деньги рекламопроизводителям, но еще и оплачиваем телевизионное насилие над собой! Необходимо все же правовое регулирование этой ситуации со стороны государства и защита прав потребителей и зрителей.

Юристы А.К. Копейка и И.В. Иванов с статье "Телерадио вещание: первый шаг" (III, 24) предлагают ввести в закон запрет на вещание рекламы по следующим основаниям:

"- несовместимая с нормами морали и нравственности, а также восхваляющая поведение, угрожающее интересам потребителя или интересам охраны его здоровья, безопасности личности либо окружающей среды;

- ущемляющая человеческое достоинство и честь;

- скрытая реклама или реклама, действующая исключитель но на подсознание человека;

- оружия, лекарственных (в том числе наркотических) средств и иных объектов, определяемых законодательством.

- запрещается реклама табачных и спиртных изделий".

Кроме того, Иванов и Копейка предлагают более жестко ограничить рекламное время на государственном телевидении.

Я так же считаю необходимым внести в дополнениях к закону норму о недопустимости сексуализации рекламы.

6. Вопрос об эротике и порнографии на ТВ решен в законе двояко: "государственному вещателю запрещается производство и распространение продукции порнографического и эротического характера" (ст.24, п.8). Для иных вещателей это деятельность определена отсылкой к закону об ограничении оборота продукции и услуг сексуального характера. Но, во-первых, этот закон пока не принят. И, во-вторых, он грешит многими недостатками, о которых будет сказано ниже. Ситуация с правовым регулированием эротических и порнографических телерадиопрограмм должна быть продумана и четко прописана именно в законе о ТВ и радиовещании.

Интернет - относительно новое явление для России, однако темпы приобщения жителей нашей страны к различным
услугам, предоставляемым Интернетом, стремительно растут. За последние годы число пользователей электронной почтой в России ежегодно увеличивается в два раза, а информацион ными ресурсами World Wide Web (WWW) - в четыре раза (III, 16, с.13). Предоставляя огромные возможности персонального доступа к информации, не ограниченной национальными рамками, Интернет и различные компьютерные сети создают особую социальную ситуацию, порождают особые проблемы, нуждающиеся в правовом регулировании. Однако возможно ли это и если да, то как именно?

Для ответа на эти вопросы обратимся к опыту мирового сообщества, поскольку Интернет является важнейшим элементом его информационной инфраструктуры.

Как отмечает Игорь Мелюхин (III, 30, с.1), отношение к самому Интернету и компьютерным сетям различно в Европе и США. В Америке "взят курс на строительство информацион ной супермагистрали как технологического средства, позволяющего каждому найти информацию, развлечение себе по вкусу, и которая определяется как совокупность всех технологий, связанных с производством, обработкой, хранением и распространением информации, будь то телевидение, компьютерные сети, спутниковое вещание, коммерческие отлайновые компании" (там же). В Европе же основное внимание уделяется социальной стороне информационной революции. Специфичность ситуации заключается в том, что новая информацион ная ситуация до последнего времени регулировалась во многих странах старыми правовыми нормами, созданными для разных секторов - телекоммуникаций, телевидения и печатных СМИ.

И. Мелюхин считает, что проблемы, которые возникают в связи с глобальным развитием комьютерно-информационных технологий, сводятся к следующим: регулирование содержания информации (вредное и незаконное); соблюдение авторских и смежных прав в условиях технологической легкости копирования любой информации; киберэкономика (электронные деньги, реклама, маркетинг, электронные публикации, электронные контракты, налог на передачу информации); информационная безопасность (общества и личности) (там же, с.2). В силу специфичности Интернета и других компьютерных средств массовой коммуникации существующие законы только в очень ограниченном объеме могут регулировать правовые проблемы, возникающие в этой сфере. Национальные законодательства по-разному подходят к решению данной проблемы (обзор этих попыток представлен в статье И. Мелюхина). И дело это действительно непростое, поскольку здесь объединены очень разные феномены: техника и технология, теле- и компьютерная индустрия, знания и информация, транснациональность и внегосударственность распространения информации. Интернет выполняет очень важную культурно-образовательную и социально-коммуникативную функции и оказывает сильнейшее позитивное влияние на культуру.

Вместе с тем, возможно использование компьютерных сетей не только для позитивных, но и негативных целей - вплоть до правонарушений и преступлений. И. Мелюхин делит правонарушения в этой сфере на два типа. К первому типу относятся преступления, направленные на сети и системы обработки информации : несанкционированный доступ, изменение или разрушение данных. К второму относятся правонарушения или преступления, связанные с "выражением мнения": показом или призывом к насилию, с расовой дискриминацией, порнографией. Правонарушения первого типа достаточно изучены и создана правовая база для борьбы с ними, изложенная в основном в уголовном законодательстве (в западных странах). Правовая база для предупреждения и санкций против правонарушений второго типа разработана на Западе хуже, хотя некоторый опыт все же существует. Вот на его обзоре мы и остановимся.

Основная часть информации, распространяемой в Интернете и других компьютерных сетях, носит образовательный, развлекательный или деловой характер и имеет легитимный характер. Однако есть и ситуации, при которых распространяе мая информация угрожает

- национальной безопасности (инструкции по изготовле нию взрывчатых устройств, производству наркотиков, террористической деятельности); так, например, в 1996 г. одна из исламских групп в Калифорнии передавала по Интернету инструкции по изготовлению самодельных бомб типа тех, которые были взорваны в парижском метро) (там же, с. 3);

- нравственности несовершеннолетних (оскорбительные формы маркетинга, насилие и порнография); в 1995 г. баварский прокурор определил, что более 200 конференций Интернета нарушают законы Германии по борьбе с порнографией);
(там же);

- оскорбляет человеческое достоинство (расовая дискриминация);

- нарушает право на интеллектуальную собственность и другое.

В связи с этим разрабатываются различные правовые меры по регулированию распространения вредной и незаконной информации. В этой связи Совет по телекоммуникациям Европейской комиссии принял в 1996 г. резолюцию, направленную на предотвращение распространения по Интернету незаконного содержания (то есть информации в различных принятых в компьютерных сетях форме), особенно детской порнографии. В этой резолюции учитывается специфика функционирования Интернета как средства публикаций и коммуникаций, а также учитывается принцип соблюдения баланса между свободным потоком информации и гарантированной защитой обществен ных интересов.

Еще одна специфика Интернета заключается в том, что его авторы, поставщики содержания, провайдеры, сетевые операторы и конечные пользователи являются субъектами соответствующих законов в разных странах. В некоторых европейских странах приняты или предполагается принять законы, определяющие ответственность провайдеров, сетевых операторов и даже клиентов за распространение вредной и/или незаконной информации.

При создании правовых норм регулирования Интернета и других компьютерных сетей необходимо сочетать принципы свободы слова и общественной нравственности, свободу доступа к информации и информационную безопасность. Борцы за свободу слова предлагают технологии, которые позволяют родителям контролировать доступ детей к информации Интернета и блокировать доступ к вредной информации.

С другой стороны, разрабатываются законы, регулирующие обращение оскорбительной, непристойной и порнографичес кой информации в коммуникациях (США, 1996).

Законодательная охрана интеллектуальной собственности в Интернете - вопрос невероятно сложный. Он связан со спецификой определения самих базовых понятий - интеллекту альная собственность, творчество, создание нового произведе ния, публикация, представление, копирование, имеющих нетрадиционные формы хождения в Интернете. Например, по некоторым национальным законам об авторском праве любое копирование материала без ведома держателя авторского права недопустимо; однако простое загружение информации из Интернета на экран персонального компьютера формально происходит без ведома владельца авторского права. Эта ситуация нуждается в разрешении, причем с учетом и согласованием различных точек зрения, представленных в национальных законодательствах.

В России идет активное развитие компьютерных коммуникаций. Однако правовая база этого пока почти отсутствует. Существующие законы "О связи", "Об информации, информатизации и защите информации", "О международном информационном обмене" не создают реальных правовых условий для функционирования комьютерных сетей, противоречат друг другу и иным законам - например, Гражданскому кодексу. Некоторые механизмы обеспечивают информационную безопасность государственных, национальных информационных ресурсов и сетей. Однако информационная безопасность частных лиц, защита нравственности, охрана интеллектуальной собственнос ти пока почти никак не гарантирована. Существующие в УК РФ о статьи о преступлениях в сфере компьютерных сетей касаются только технической стороны проблемы - неправомерного доступа к компьютерной информации (ст.272), создания, использования и распространения вредоносных программ для ЭВМ (ст.273) и нарушений правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети (ст.274). Проблемы, связанные с распространение вредной и незаконной информации пока остаются нерешенными.

Необходимо подключение российских законодательных структур к общемировому процессу создания правовых основ регулирования деятельности компьютерных сетей.

В теории и методологии гендерных исследований существует несколько концепций гендера (обзор этих подходов см. в моей статье - III, 9). В данном исследовании мы будем опираться на две концепции - теорию социального конструиро вания гендера и культурно-символическую интерпретацию гендера. Базовым положением в обеих концепциях является различение понятий пол (sex) и гендер (gender).

Традиционно понятие пола использовалось для обозначения морфологических и физиологических различий, на основе которых человеческие существа (и многие другие живые организмы) определяются как мужские или женские. Но помимо биологических отличий между людьми существует разделение социальных ролей, форм деятельности, различия в поведении и психологических характеристиках. При этом нетрудно обнаружить, что то, что в одном обществе считается "мужским", в другом может определяться как "женское". Еще в 30-е годы известная американская антрополог Маргарет Мид показала, как по-разному в изученных ею обществах определялись роли матери и отца, позиции мужчин и женщин в общественной иерархии. Более того, сами представления о мужском и женском очень вариативны. Так, М. Мид отмечала: "Если те качества темперамента, которые мы считаем женственными - то есть пассивность, отзывчивость, любовь и нежность к детям - могут быть представленными как мужской образец в одном племени, а в другом не приниматься как большинством женщин, так и большинством мужчин, то у нас нет никаких оснований считать такие аспекты поведения обусловленными биологическим полом... Многие, если не все черты личности, которые мы называем мужскими или женскими, так же мало связаны с полом, как одежда, манеры или форма головного убора, которые общество в данный момент предписывает полам" (III, 59). Впоследствии многие другие этнографы продемонстрировали относительность тех социальных норм, которые в западной культуре выстраиваются на основании биологического пола, а затем представляются как аксиомы культуры. Исторические исследования, проведенные в 70-е - 80-е годы с использовани ем этих идей, показали, что представления о типично мужском и типично женском меняются даже в истории одного и того же общества.

Так возникла необходимость различать биологический пол (в английском языке обозначаемый словом sex) как совокупность анатомо-биологических особенностей и социальный пол (по-английски - gender) как социокультурный конструкт, который общество "надстраивает" над физиологической реальностью. Понятие гендера обозначает в сущности и сложный социокультурный процесс: продуцирование обществом различий в мужских и женских ролях, поведении, ментальных и эмоциональных характеристиках, и сам результат - социальный конструкт гендера (III, 62, с. 153). Конструирование гендерных различий протекает через определенную систему социализа ции (которая воспитывает разные навыки и психологические качества у девочек и мальчиков), разделение труда между женщинами и мужчинами и принятые в обществе культурные нормы, роли и стереотипы. При этом гендерные роли и нормы не имеют универсального содержания и значительно различаются в разных обществах. В этом смысле быть мужчиной или женщиной означает вовсе не обладание определенными природными качествами; это означает выполнять предписанную тебе гендерную роль и соответствовать определенным стандартам (например, носить юбочку, если ты шотландец, и носить брюки, если ты узбечка).

Однако помимо биологического и социального аспектов в анализе проблемы пола обнаруживается и третий, символический, или собственно культурный его аспект. В человеческой ментальности мужское и женское существуют как элементы следующих культурно-символических рядов:

мужское - рациональное - духовное - божественное -... - культурное;

женское - чувственное - телесное - греховное -... - природное.

В отличие от первого - биологического - аспекта пола, в двух других его аспектах - социальном и культурно-символи
ческом - содержатся неявные ценностные ориентации и установки, сформированные таким образом, что все, определяе мое как "мужское" или отождествляемое с ним, считается позитивным, значимым и доминирующим, а определяемое как "женское" - негативным, вторичным и субординируемым. Это проявляется не только в том, что собственно мужчина и мужские предикаты являются доминирующими в обществе. Многие не связанные с полом и феномены и понятия (природа и культура, чувственность и рациональность, божественное и земное и многое другое) через существующий культурно-симво лический ряд отождествляются с "мужским" или "женским". Таким образом создается иерархия, соподчинение внутри уже этих - внеполовых - пар понятий. При этом многие явления и понятия приобретают специфическую "половую", или гендерную окраску. Для обозначения культурно-символического смысла "женского" и "мужского" сегодня используются термины "феминный" и "маскулинный" соответственно. Благодаря этим терминам оппозиция мужского и женского утрачивает биологические черты, а акцент переносится с критики в адрес мужчин и их шовинизма на раскрытие внутренних механизмов формирования западной культуры.

Одним из таких механизмов оказываются властные отношения, пронизывающие собой такие, казалось бы, далекие от власти сферы, как отношения между мужчинами и женщинами. И это становится очевидным в связи с разработкой категории гендера и методологии гендерного анализа. Оказывается, что гендер и как модель социальных отношений между женщинами и мужчинами, и как культурный символ, конституирует доминирование "мужского" в обществе и подавление женского. Гендер, таким образом, оказывается одним из базовых принципов социальной стратификации. Воплощая в своих действиях ожидания, связанные с их гендерным статусом, люди, в свою очередь, воспроизводят гендерные различия и, одновременно, обусловливаемые ими системы господства и властвования. Основой методологии гендерных исследований является не просто описание разницы в статусах, ролях и иных аспектах жизни мужчин и женщин, но анализ власти и доминирования, утверждаемых в обществе через гендер.

Именно поэтому формирование гендерного подхода в социальном и гуманитарном знании в сущности является гораздо большим, чем просто появлением новой теории. Это - принципиально новая теория, принятие которой иногда обозначает изменение ценностных ориентацией человека и ученого и пересмотр многих привычных представлений и "Истин".

В современных социальных и гуманитарных исследованиях гендер используется не как неизменная и универсальная конструкция. Понятие гендер означает не вещь или предмет, не много вещей или предметов, а анализ комплексного переплетения отношений и процессов. Необходимо "мыслить отношениями", чтобы из аналитической категории гендера вывести культурную реальность.

В данном разделе мы не будем обсуждать причин того, как и почему возникла гендерная дифференциация, асимметрия и иерархия - то есть жесткое разделение ролей, труда, сфер жизни между мужчинами и женщинами. Мы уже коротко коснулись этого во введении, а желающих ознакомиться с проблемой глубже отсылаем к специальной литературе (III, 9, 14, 21, 22, 29, 31).

Мы так же не собираемся никого убеждать в правомернос ти принципа равноправия женщин и мужчин во всех сферах жизни, а просто принимаем его как рабочий момент - в полном соответствии с Конституцией РФ и целым рядом международных документов по правам человека, имплементация которых национальным законодательством является юридическим фактом.

Как следует уже из приведенных выше ссылок и цитат из международных документов, образ женщины, создаваемый и транслируемый СМИ, преодоление в СМИ гендерных предрассудков и стереотипов в отношении женщин и мужчин являются важными социальными задачами.

Создание открытого демократичного общества невозможно без преодоления сексизма - то есть дискриминации на основании пола. "Сексизм - это позиция или действие, которые принижают, исключают, недооценивают и стереотипизи руют людей по признаку пола. Сексизм - это ориентация, которая ставит в неблагоприятные условия один пол по отношению к другому" (III, 31, с.19). Помимо понятия сексизма необходимо также дать определение стереотипа. Под соци
альным стереотипом обычно понимается стандартизированный, устойчивый, эмоционально насыщенный, ценностно определенный образ. В основе производства социального стереотипа лежит психологический феномен генерализации, обобщения, схематизации данных опыта. Особенностями социального стереотипа как регулятора социальных отношений является феномен поляризации качеств человека (как главного социального объекта и основного содержания стереотипа) и жесткая фиксированность такой полярной дихотомии. Синонимом стереотипа нередко выступают понятия предубеждения, предрассудка или клише (III, 53, с.771-72).

Профессор Ю.А. Левада называет стереотипы готовыми шаблонами, "литейными формами, в которые отливаются потоки общественного мнения. Социальные стереотипы отражают две особенности общественного мнения: существование предельно стандартизированных и упрощенных форм выражения и предзаданность, первичность этих форм по отношению к конкретным процессам или актам общения. ... Стереотип не только выделяет статистически среднее мнение, но задает норму, упрощенный или усредненный до предела образец социально-одобряемого или социально-допустимого поведения". Шаблоны, в том числе и вербальные, предшествуют самому действию: каждый индивид (группа, поколение) вступая в социальный мир, обязан выбирать из готового набора стереотипов. Стереотипы общественного мнения задаются и обновляются... средствами и средой самого общения, в том числе масс-медиа" (III, 26, с.8). Социальные стереотипы, пишет Ю.А. Левада, действуют в тех ситуациях, когда сложное явление упрощается до знакомого и привычного образца, взятого из арсенала исторической памяти, известного чужого примера и пр., вплоть до мифологических схем. Опознание (отнесение к известной схеме) в таких процессах, очевидно, заменяет понимание. В то же время стереотип может выступать и в качестве руководства к действию: люди не только опознают привычные образы, но и стараются следовать им, чтобы быть понятыми другими и собой.

Гендерные стереотипы - это один из видов социальных стереотипов, основанный на принятых в обществе представлени ях о маскулинном и феминном и их иерархии. Часто гендерные стереотипы отличаются сексизмом в отношении женщин.

Далее...