Сам по себе подход опосредованного правового регулирования критике не подлежит. Очень многие аспекты социальной жизни людей регулируются не одной, а нескольки ми отраслями права. Ибо право - это система законодательства. Однако в случае правового регулирования репродуктивной свободы подход этот приводит к тому, что
искажается само правовое видение предмета регулирова ния. Это способствует тому, что репродуктивное поведение не регулируется по существу , в согласии с конституци онными принципами прав граждан. И эти искажения (а в ряде случаев и извращения) непосредственно ведут к правовой дискриминации женщин.

Остановимся на ряде содержательных примеров.

Важнейшая проблема правового регулирования отношений репродуктивного поведения состоит в отсутствии определения субъектов правоотношения. Как известно, субъектами правоотношения могут быть индивиды, организации, государство в целом. Если говорить об отношениях по поводу репродуктивного поведения, то речь прежде всего идет о мужчине и женщине. Но в правовые отношения индивиды вступают как граждане, иностранные граждане и лица без гражданства .

Это очень существенный момент. Ибо репродуктивные права - это права индивидов как мужчин и женщин, т.е. индивидов в их социальной (гендерной) определенности . А определение индивидов через гражданство есть не что иное, как их государственно-политическая определенность . Возникает необходимость иного подхода законодателя к основам правового регулирования. Если мы придерживаемся принципа равных прав и равных возможностей мужчин и женщин, то равноправные отношения между полами при репродуктивном поведении следует представить в виде горизонтальных правоотношений как симметричные. В то же время, чтобы эти отношения были именно правовыми, мужчины и женщины должны выступать как граждане, т.е. вступать в отношения не только друг с другом, но и с государством, а также с различными организациями - государственными органами, юридическими лицами, общественными организациями - в своеобразную вертикаль ную связь.

Законодатель должен, таким образом, не только устанавливать единообразие правовых отношений для всех (равенство перед законом), но и учитывать различия граждан как мужчин и женщин. Пол при этом понимается как социальное качество, а отношения между полами как социальные отношения.

Дело осложняется тем, что, вступая в правовые отношения как мужчины и женщины, индивиды не лишаются своей биологической определенности. Например, забеременеть и родить ребенка может только женщина. Социальные последствия биологической определенности индивидов также не могут игнорироваться законодателем. Конечно, законодатель не может иметь дело непосредственно с биологической определенностью индивидов. Но правовое регулирование призвано выровнять различные социальные последствия этой определенности: так, способность женского тела к беременности и родам не должна ущемлять определяемых законом прав женщины как гражданки.

Совершенно очевидно, что "возможность беременно сти" не может быть использована в качестве правового стандарта, в частности в отношении мужчин. И "возможность беременности", бесспорно, препятствует утверждению единообразного правового подхода к репродуктивному поведению. Но законодатель должен исходить из множественности и многообразия стандартов. Однако традиционный для российского (как ранее советского) законодательства правовой подход к регулированию отношений, в которых биологическая определенность индивидов оказывает существенное воздействие на их содержание, состоит в следующем:

1) либо биологическая особенность индивидов игнорируется (когда хотят подчеркнуть равенство полов);

2) либо женская биологическая определенность рассматривается как особенность , а мужская - игнорируется.

Для того, чтобы утвердить правовую "одинаковость" мужчин и женщин, законодатель либо постулирует, что различия по биологическому полу в правовом отношении ничтожны и тогда речь идет о "гражданах" как субъектах правоотношения; либо утверждает, что биологические отличия женщины существенны для правового регулирования, но тогда субъектом правового отношения выступает "женщина" (фактически "самка"), а не гражданка. Эти особенности правового подхода имеют очень большое значение для понимания содержания норм и правил действующего российского законодательства с позиций соблюдения гендерного равенства. Именно правовое расщепление женщины на "гражданку" и "самку" позволяет говорить о том, что права женщины как человека в российском законодательстве, регулирующем отношения репродуктивного поведения, соблюдаются не в полной мере (9).

Фундаментальная проблема, определяющая отношения мужчин и женщин в репродуктивном поведении и в их отношениях к государству - это вопрос о том, существует ли "изначальное" предназначение обоих полов?

Российское законодательство, регулирующее репродуктивное поведение, в значительной степени построено на признании биологической определенности индивидов (прежде всего - женщины) как источника права. Во многих отраслях права (трудовое, семейное, пенсионное и др.) законодатель прямо поставил своей задачей защиту природной функции женского тела - его способности к беременности. Поэтому законодательная защита женщины представлена по большей мере как "защита материнства".

Отсюда возникает перекос в правовом регулировании отношений репродуктивного поведения в сторону правового закрепления только одного из репродуктивных прав индивидов - права женщины на материнство и государственных гарантий, это право обеспечивающих.

Однако подход законодателя входит в очевидные противоречия с социальной практикой репродуктивного поведения женщин.

II. СОЦИАЛЬНАЯ ПРАКТИКА

На протяжении довольно длительного периода число абортов в России было значительным. В абсолютном выражении уровень абортов у нас является почти самым высоким в мире. В расчете на 100 родов приходится примерно 200 абортов, в то время как в Швеции - 29, в Германии - 14, в Великобритании - 24, в Норвегии - 25, в Финляндии - 16 (10).

Конечно, непосредственное сопоставление количества абортов в России и странах Европы не является методологически корректным, ибо социально-исторический контекст аборта в России и Западной Европе существенно отличается. Очень важным является то, что легитимизация аборта в СССР произошла по инициативе государства. И это явилось одной из причин, почему "право на аборт" никогда не рассматривалось у нас в контексте либерализа ции репродуктивных отношений. Достаточно сравнить восприятие советскими женщинами запрета на аборт в СССР в 1936-1955 годах и отношение к аналогичному запрету женщин в западноевропейских и американских странах. Если на Западе отсутствие легализации аборта послужило толчком для широкого женского движения "За свободный выбор", то противодействие законодательному запрету на аборт у советских женщин было, если можно так выразиться, пассивным (11).

Известно, что аборт в годы запрета отнюдь не ушел из обихода, но продолжал оставаться одним из основных средств контроля фертильности (плодовитости) женщины (12, с.5). Но при этом он спрятался "в тень", "в подполье". Значительная часть женщин, в особенности горожанок, работающих и имеющих профессию, продолжала прибегать к аборту всякий раз, когда рассматривала беременность как нежелательную (12). Производство аборта во внебольнич ных условиях сопровождалось для женщин большими материальными, моральными и психологическими издержками, наносило вред их здоровью и в ряде случаев заканчива лось смертью женщин (12).

В большинстве случаев аборт для женщин являлся вынужденной мерой. Как правило, женщины не прерывали первую беременность . (Эта особенность репродуктивного поведения женщин в случае нежелательной беременности характерна, по данным исследователей, и для настоящего времени (13).) Причем аборт расценивался женщинами не только как "меньшее зло" по сравнению с рождением нежеланного ребенка, но часто ощущался как "преступление" или как "грех". Нам известен случай, когда женщина, ставшая верующей в 60 лет, сочла необходимым покаяться на исповеди в сделанном аборте через 35 лет! Можно представить, какой силы было ощущение вины, если оно обнаружило себя через такой промежуток времени!

И в настоящее время, как свидетельствуют данные социологических исследований, "для большинства женщин аборт - это крайний, вынужденный вариант...", пойти на который их заставляет только жестокая необходимость (14). По тем же данным, 43% женщин рассматривали аборт как операцию, наносящую вред здоровью, и 15% связывали с абортом не только физические, но и психологические страдания.

Этот застревающий "синдром вины", испытываемый многими женщинами поколений 30-50-х годов, а теперь и нашими современницами, не есть, впрочем, результат пропагандистской активности церкви, авторитет которой в сфере репродуктивного поведения был (и, несмотря ни на что, остается пока!) довольно слабым. Это следствие долговременной демографической политики государства, которое, используя мощный идеологический арсенал, всеми возможными способами пропагандировало высокую рождаемость. По инерции эта политика сказывается и сейчас. Права и интересы (а также возможности) отдельной женщины при этом, конечно, продолжают игнорироваться.

По этой же причине аборт в СССР обсуждался - и в обществе, и на государственном уровне - только инстру

ментально, т.е. как средство политического контроля государства над репродуктивным поведением женщин и их семей. Если ставилась задача стимулировать рождаемость, компенсировать демографические потери, являвшиеся следствием неудач в экономической политике или войны, как это было в период с 1937 по 1962 годы, аборт запрещался. Если же необходимость в стимулировании рождаемости становилась менее острой, аборт легализовывался (12, с.6).

В условиях демографического кризиса настоящего времени в отношении к аборту пронатализм (политика стимулирования рождаемости) начинает все больше давать о себе знать как на уровне государственных и администра тивных решений, так и в общественных дискуссиях.

Вопреки очевидным фактам, аборт необоснованно объявляется ответственным за убыль населения в целом и за снижение рождаемости в России. Достаточно указать в этой связи, что уровень абортов на протяжении последних десяти лет остается более или менее стабильным и даже обнаруживает тенденцию к уменьшению. Что в действитель ности имеет место - так это заметное сокращение количества беременностей. Если в 1980 году общее число беременностей у женщин составляло 6515,1 тысячи, из них 4506,0 тысячи прервались абортом ("по желанию"), 79 тысяч - преждевременными родами и 97,1тысячи - самопроизволь ными абортами и абортами "по медицинским показаниям", то в 1994 году общее число беременностей сократилось более чем на два миллиона. Оно составило 4401,6 тысячи. Из них преждевременными родами было прервано 53,3 тысячи, самопроизвольными абортами и абортами по медицинским показаниям - 63,8 тысячи. В этом же году было зарегистрировано 3060,2 тысячи абортов.

Характерно, что за это время не было сокращения числа женщин так называемого "детородного" возраста (с 16 до 49 лет). Напротив, это число увеличилось - с 35 806 тысяч в 1979 году до 38 719 тысяч в 1994. Это увеличение составило 8%. А вот число беременностей по отношению к общему числу женщин детородного возраста сократилось примерно с 18% до 11%, т.е. на 7% (15).

Такое сокращение не может быть объяснено за счет роста числа предотвращенных беременностей с помощью кон


трацепции, ибо, как показывают исследования, "если сопоставить данные (о росте употребления современных методов контрацепции) с числом женщин репродуктивного возраста, то показатели оказываются ничтожно малыми (на 1000 женщин 15-49 лет в 1995 году - 0,40%)" (16). Общее же число беременностей, прерванных абортом (включая сюда и самопроизвольные аборты, и аборты по медицинским показаниям), по отношению к общему числу женщин детородного возраста не только не выросло, но, напротив, сократилось - примерно с 14% до 9% (16). Даже если принять во внимание, что реальное число абортов выше, чем указывает официальная статистика, все же аборт (как и контрацепция) ни в коей мере не может выступать причиной сокращения рождаемости, ибо тенденций к его росту за эти годы очевидно нет.

Тем не менее вокруг аборта в обществе начинает складываться атмосфера недоброжелательности. В ряде случаев в средствах массовой информации, в выступлениях представителей церкви, политиков оказывается психологическое давление на женщин. Согласно целевым установкам критиков аборта, их можно разделить на три большие группы.

К первой группе относятся лоббисты западных корпораций, производящих средства контрацепции. Для широкого сбыта этой продукции в России необходимо существен но изменить культуру репродуктивного поведения прежде всего женщин, которые потенциально являются наиболее массовыми потребителями на рынке контрацептивов. Поэтому дальнейшее развитие этого рынка у нас возможно только при замене аборта в качестве основного средства регулирования женской фертильности контрацепцией. Из огромных средств, которые западные фирмы тратят на рекламу, часть, безусловно, идет на оплату таких лоббистов. В качестве примера такой "скрытой" рекламы средств контрацепции приведем транскрипцию звукозаписи передачи, адресованной подросткам, от 14 августа 1997 года на государственном (!) российском телевидении.

Корреспондент И.Филатова спрашивает девушку: Аборт - нормальный выход из ситуации при нежелательной беременности?

Девушка: Я не считаю, что это нормальный выход. Потому что, во-первых, наносится вред собственному здоровью. А во-вторых, я считаю, что человеческая жизнь - если ей дано существовать, то нельзя препятствовать этому.

Другая девушка: Она (женщина, решившаяся на прерывание беременности) думает только о себе. А оценить все обстоятельства она не может.

[Далее идут кадры, сделанные во время операции аборта].

Мужской (!) голос за кадром:

Сейчас врач вводит матери инструмент, называемый вакуум-кюретка. Этот инструмент, присоединен к вакуумной трубке, которая подведена к электронасосу, создающему засасывающее давление около 55 миллиметров ртутного столба. Ребенок (!?) чувствует угрозу своей безопасности (!?), начинает двигаться быстро и тревожно. Удары его сердца учащаются со ста сорока до двухсот ударов в минуту. Он широко открывает рот - как во время крика.(!?) (Тревожная музыка). Мембрана прорвана! Околоплодная жидкость вышла. Вакуммный инструмент присасывается к телу ребенка.(!?)

[Музыка звучит громче].

В кадре Ю.Олейченко, Президент организации "Право на жизнь": Беременность не должна заканчиваться абортом. Это всегда нежелательно - в любом возрасте. Особенно большой круг проблем возникает в связи с ранним вступлением девушки во взрослую половую жизнь. Если девушка забеременела - да это не самое лучшее, что можно ей пожелать, если она забеременела в столь молодом возрасте. Но если при этом она еще сделала аборт, то это второй удар по ее организму.

В кадре девушка, сделавшая аборт:

В первый раз я сделала аборт в пятнадцать лет, а в последний раз - два месяца назад. Я считаю, что это нормально. Потому что я еще не могу иметь ребенка - по различным причинам. У меня нет средств, у меня нет семьи, у меня нет
даже образования для того, чтобы дать ему какое-то воспитание, - ни материальное, ни духовное. У меня ничего этого нет, потому я считаю, что это нормально!

Далее...