зрелость "достижительных" поведенческих стратегий, их неадекватность резко изменившейся социально-экономи ческой ситуации и сдвигам в системе ценностей: "Притягательность нового для многих групп уже есть, а нормативно определенных и организационно обеспеченных и подтвержденных правил достижения его, реализации желаемого, систематически дисциплинирующих индивидуаль ное поведение, - нет" (Гудков 1997: 28).

При размышлении над ответами "среднего слоя" и "аутсайдеров" напрашивается и другой вывод, касающийся одного из самых тревожных явлений теперешней российской жизни. Судя по выступлениям СМИ, по многочисленным публикациям в массовой и научной печати социологов и политологов, данным общероссийских и экспертных опросов, коррумпированность власти и бизнеса, дифференциация общества по доходам и качеству жизни и его криминализация достигли взрывоопасной черты; все более ясно осознаются народом как нетерпимое и уже нестерпимое следствие социальных экспериментов последних лет. Вряд ли найдется здравомыслящий ученый или политик, возражающий казалось бы против очевидного. Как свидетельствуют, например, результаты проведенного ВЦИОМ в марте 1998 г. исследования "Власть", около 80% опрошенных считают, что наибольшим влиянием в стране обладают "криминальные структуры"; 77% считают таковыми банкиров и финансистов, 61% - чиновников, 50% - частных предпринимателей (Общая газета 1998: 7). Более 1000 экспертов из 6 крупных городов России, опрошенных в 1995 г. учеными Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, так ответили вопрос об основных путях, ведущих "наверх": 97% считали, что главное - иметь связи; 63% - высокую должность до начала реформ; 62% - предшествующую работу в госаппарате; наконец, 50% - контакты с криминальными структурами (Общая газета 1998: 6; подробнее см.: Социальные последствия рыночных реформ...1997: 253-256).

На фоне этого красноречивого единодушия наши респонденты в Рыбинске явно выглядят, отвечая на сходные по смыслу вопросы, белыми воронами. И "средний
слой", и "аутсайдеры", называя главных "везунчиков" современной России, "криминальные элементы" поставили лишь на 5-е место, чиновников - на 6-е, умеющих давать взятки - на 7-е и, наконец, предпринимателей - лишь соответственно на 9-е и 8-е места (подр. см. Таблицу 7 Приложения). В чем причина этих расхождений? Конечно, общероссийские опросы усредняют картину, а мнения экспертов, базирующиеся на профессиональных знаниях, не могут не отличаться от мнений рядовых граждан. Но дело, на наш взгляд, не только в этом. Как и при рассмотрении рыбинской модели социальной мобильности, тут хотелось бы еще раз подчеркнуть необходимость учета региональ ной специфики.

Бесспорно, поляризация и криминализация общества имеют место, но наиболее заметны и вызывающи их проявления в первую очередь в крупных мегаполисах и других богатых и/или открытых "западным ветрам" регионах, где реформы протекают достаточно энергично. Что касается застойного по многим экономическим и социальным параметрам Центрального района, к которому относится и Рыбинск, здесь и "братки" не такие крутые и ведут они себя, видимо, потише; и предпринимателей не так много, да и сами они помельче и потому не столь омерзительны в глазах простого народа¹⁸; и к чиновникам, ввиду меньших размеров социального пространства, легче подобраться через связи и знакомства. Поэтому массовые представления об "успешности", "защищенности" и о том, кто и как способен их достичь, отражают здесь не столько общестрановые реалии, какими бы судьбоносными для России они ни были, сколько насущные потребности самих опрошенных ("день
¹⁸ Напомним, что "фаворитов" в нашей выборке из почти 900 человек оказалось всего двадцать. Интересны в этой связи и некоторые наблюдения Е.Мезенцевой в Рыбинске, касающиеся местного предпринимательства. Только 3 человека из 18 проинтервьюированных ею жителей города смогли вспомнить хотя бы одного знакомого "нового русского", а сумма в 200 тыс. старых рублей, еженедельно посылаемая весьма успешным по местным меркам предпринимателем дочерям в Ярославль, рассматривалась им как весьма разорительная для семейного бюджета.
и относительно доступные им средства удовлетворе ния этих потребностей ("связи").

На наш взгляд, рассмотренные особенности восприятия рыбинцами (как жителями среднего города) российской социально-экономической биполярности необходимо учитывать ученым и политикам во многих сферах их деятельности: при разработке электоральных технологий, программ развития малого и среднего предпринимательства, социальной защиты, правового просвещения и пр.

Результаты опроса достаточно убедительно подтверждают уже высказывавшийся социологами тезис о том, что Россия до сих пор не преодолела "синдром бедного общества". Как подчеркивают Л. Гудков и М.Пчелина, бедное общество - "это не просто общество с ограниченными материальными ресурсами, а общество, ограничивающее себя в возможностях действия, соответственно, страдающее от недостижимости желаемого, болезненно переживающее амбивалентность своих ценностных порядков, общество завистливых людей". (Гудков, Пчелина 1995: 36). Рассматривая данные проведенного нами обследования под этим углом зрения, можно выявить исходную противоречивость, заложенную в подобном типе сознания. Действительно, важнейшая дефицитная ценность, главное, что осложняет жизнь людей - это низкий уровень доходов. Об этом же говорят и референции типа "люди с деньгами" в ответах на вопросы о наиболее защищенных слоях населения. Получается, что важнейшее условие нормальной жизни и хороших перспектив - это наличие материального достатка, "свободных" денег. Вместе с тем, на уровне средств достижения желаемого наши респонденты демонстриру ют совершенно иную модель. Исключительно низкие показатели социальной мобильности свидетельствуют не только (и не столько) о суженных возможностях для реализации своей "мечты о достатке", но и о психологичес кой и социальной неготовности к подобным изменениям, о глубокой укорененности в умах "советской" модели жизненного пути и успеха, связанной с низкой мобильностью,
высокой зависимостью от государства и выраженной потребностью в гарантированном будущем. И если для западного общества уже давно стала тривиальным фактом взаимосвязь между достижительной мотивацией и реальным уровнем собственных доходов, то для нашей страны этот тезис и сегодня остается плохо осознанной абстракцией, весьма далекой от сознания и бытия большинства населения.

Если перейти от рассуждений в терминах мотиваций к анализу правового сознания жителей современной России, то результаты обследования позволят сформулировать гипотезу о существенной трансформации модели правовой культуры, в частности, массовых представле ний о механизмах защищы прав человека, под противоречивым воздействием рыночных реформ. В советское время "правовая защищенность" человека определялась в основном его социальным статусом, а точнее, положением в государственной властной иерархии (так наз. этакратичес кая система, см. Шкаратан, Радаев 1996: 265-282). По сути, речь шла об использовании социального капитала (= "связи") в качестве главного козыря в отстаивании своих интересов. Что же касается "денег", т. е. капитала экономичес кого, то его роль по известным причинам не могла быть столь же значимой. Отметим в скобках, что под словами "отстаивание интересов" мы имеем в виду все разнообра зие жизненных проблем, включая и защиту постоянно нарушаемых государством прав граждан.

Это типично традиционная, докапиталистическая модель столь же мало опиралась на закон и судебно-пра вовую систему, как и та, которая возникает на наших глазах под влиянием социально-экономических потрясений последних лет. Однако между двумя моделями есть и важное различие. Несмотря на изощренную критику российских реформ политиками и идеологами всех мастей, переход к рынку отразился на массовом воcприятии проблемы прав человека. Наиболее заметным проявлением этого процесса стало выдвижение "денег", "материального достатка" на роль важного рычага отстаивания своих жизненных интересов. В этом смысле можно считать, что правовая культура россиян опирается сегодня как на традиционные механизмы ("связи"), так и на рыночные механизмы ("деньги") и может поэтому рассматриваться как переходная. Вопрос о том, насколько мы приблизились при этом к построению правового государства - остается, увы, открытым.

Аргументы и факты. М., 1998, № 9.

Вагин В. Русский провинциальный город: ключевые элементы жизнеустройства. - Мир России. М., 1997, № 4.

Горшков М. Россияне об итогах 1997 года и надеждах на 1998-й. - Независимая газета. М., 16 января 1998.

Горшков М. Что с нами происходит? Экономический и психологический кризис в стране разрушает российскую ментальность.- НГ-Сценарии. М., № 6, май 1997.

Горшков М. Осенние тревоги россиян.- Независимая газета. М., 17 октября 1997.

Громова Р. Сравнительный анализ типичных форм социальной мобильности в российском обществе до и после 1985 года.- Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень ВЦИОМ. М., 1998, № 1.

Гудков Л. Русский неотрадиционализм. - Экономические и социальные перемены: мониторинг обществен ного мнения. Информационный бюллетень ВЦИОМ. М., 1997, №2.

Гудков Л., Пчелина М. Бедность и зависть: негативный фон переходного общества. - Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень ВЦИОМ. М., 1995, № 6.

Динамика ценностей населения реформируемой России. Отв. редакторы Н.И. Лапин и Л.А.Беляева, М., 1996.

Зубова Л. Личные доходы: сравнение данных официальной статистики и результатов социологического мониторинга. - Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень ВЦИОМ. М., 1995, № 6.

Мезенцева Е., Космарская Н. Бег по замкнутому кру
гу: уровень жизни, ментальные установки и социальная мобильность жителей России .- Мир России.М., 1998, № 3.

Косова Л. Человек советский - возможность типологии. - Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень ВЦИОМ. М., 1997, № 2.

Кошкарева Т., Нарзикулов Р. "По уровню потребитель ских расходов треть населения России превратилась в средний класс. - Независимая газета. М., 21 февраля .1998.

Красильникова М. Динамика показателей благосостоя ния населения по данным социологических опросов. - Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень ВЦИОМ. М., 1997, № 6.

Латынина Ю. "Страна по имени провинция " и российские реформы. - Сегодня. М., 28 февраля 1996.

Левада Ю. Социальные типы переходного периода: попытка характеристики. - Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень ВЦИОМ. М., 1997, № 2.

Леденева А. Неформальная сфера и блат: гражданское общество или (пост)советская корпоративность?. - Pro et Contra. М., Т. 2, № 4.

Межнациональные отношения в Хакасии. Москва-Абакан, 1997.

Наумова Н. Жизненная стратегия человека в переходном обществе. - Социологический журнал. М., 1995, № 2.

Об итогах обследования населения по проблемам занятости в марте 1996 года. - Ярославский областной комитет государственной статистики. Ярославль, 1996.

Общая газета. М., 1998, № 29.

Ослон А. Последний год России. Хроника обществен ного мнения: июль 1996-го - март 1997 года. - Независимая газета. М., 10 апреля 1997.

Попова И., Кунявский М. Социальная цена "запаздывающей " модернизации. - Социологический журнал. М., 1997, № 3.

Радаев В., Шкаратан О. Социальная стратификация. М., 1996.

Роуз Р. Россия как общество песочных часов: Конституция без граждан. - Конституционное право: восточноевропейское обозрение. Б.м., т. 12, № 3.

Социальные последствия рыночных реформ в России. М., 1997.

Тюрюканова Е. Отношение к миграции и миграцион ное поведение жителей Рыбинска. - Мужчины и женщины города Рыбинска глазами социологов. Материалы семинара. М., Московский центр гендерных исследований, 1998.

Хахулина Л., Стивенсон С. Неравенство и справедли вость. - Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень ВЦИОМ. М., 1997, № 2.

Хлопин А. Становление гражданского общества в России: институциональная перспектива. - Pro et Contra. М., Т. 2, № 4.

Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения Информационный бюллетень ВЦИОМ. М., 1997, № 2.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Таблица 2

(Распределение ответов на вопрос "Чего не хватает сегодня человеку в России?") (в % к числу ответов)

Таблица 4, продолжение

Таблица 5

Взаимосвязь социально-экономического положения респондентов и мнений о соблюдении прав человека
в России (в % от численности соответствующей группы)

Взаимосвязь социально-экономического положения респондентов и мнений о наиболее незащищенных группах населения* (в % от численности соответствующей группы)**

Далее...