Таким образом, не подтвердилась наша гипотеза о
том, что "установки на равенство и соблюдение прав человека женщин зависят от пола, возраста, уровня образования и социального статуса людей; при этом чем выше уровень образования, социальный статус и меньше возраст человека, тем более он ориентирован на эгалитарность." Мы также предполагали, что у женщин установки на равенство выражены более ярко, чем у мужчин. Эта гипотеза также не подтвердилась. Наш вывод вполне корреспондирует с обнаруженным немецкой исследователь ницей Э.Ноэль-Нойман унификацией мнений в современном обществе (Ноэль-Нойман1996).На наш взгляд, выявленная в нашем исследовании унификация мнений респондентов, объясняется процессами массовизации общества и его сознания, обнаруженными профессором Б.А. Грушиным (Грушин 1987), а ограниченность их представлений о правах человека только "правом на выживание" - существующим социально-экономическим кризисом. Однако такое состояние сознания свидетельствует и об известной социальной аномии и социальном отчуждении. Этот эффект также отмечен в исследовании самоидентификации личности Ю.Козырев и П.Козыревой, проведенного в рамках общероссийского представительного опроса. В частности, они выявили широко распростра ненное социальное отчуждение "среднего человека", его поглощенность кругом повседневных обыденных проблем, минимизацию своей ответственности за дела общества и даже за свое собственное будущее.

Оценивая полученные результаты, мы видим, что основное внимание респондентов направлено на социально-экономические права, да и то в их очень узком понимании. Практически никто из них не упомянул право на свободный выбор работы, на равную оплату за равный труд, даже - на защиту материнства и детства. Однако еще более пугающим оказался тот факт, что вне поля внимания и высказываний респондентов оказались и все другие права - гражданские, политические, культурные. А ведь каждый из этих типов прав касается важнейших аспектов жизни человека. Так, к гражданским правам относится право частной собственности, право на охрану семьи, материнства и детства, свобода совести, право на свободное передвижение и свободный выбор местожитель ства, а также весь комплекс прав, обеспечивающих личную безопасность и неприкосновенность и гарантирую щих эффективные меры судебной защиты каждому человеку в случае нарушения его прав (только представления о двух последних правах нашли отражение в ответах). Политические права выражают возможность участия в политической жизни - это право на свободу мысли и мнений, право на свободу получения и распространения информации, право избирать и быть избранным и так далее. "Политические права являются непременным условием функционирования всех других видов прав, поскольку они составляют органическую основу системы демократии и выступают как средство контроля за властью, как ценности, на которые власть должна ориентироваться, ограничивать себя этими правами, признавать и гарантировать их" (Общая теория прав человека 1996: 44). Культурные права обеспечивают доступ человека к благам культуры и позволяет реализовать культурные потребности человека.

Весьма показательным выглядит тот факт, что хотя в общем определении прав человека равенство перед законом всех слоев общества является весьма ценным обстоятельством (15,5% ответивших понимают права как закон, равный для всех), однако самоценность равенства оказывается низкой для мужчин и совсем не важной для женщин. Но ведь равенство всех слоев общества перед законом - это только условие, обеспечивающее индивидуальное, личное равенство людей друг с другом. Акцентирование равенства всех слоев общества перед законом - это скорее эвфемизм для обозначения требования ликвидировать привилегии и уравнять различные слои общества. Готовность признать ценность равенства прав всех людей - это иное, и наше исследование показало отсутствие в сознании респондентов этой ценности.

Итак, как мы видим, что в своих ответах респонден ты апеллируют в практически только к тем правам, которые обеспечивают выживание. Если сравнить эти данные с результатами, полученными в исследовании И.Б.Михай
ловской, Е.Ф. Кузьминского и Ю.Н.Мазаева, то мы увидим постепенные изменения в сознании людей. Так, хотя в 1993-1994 гг. респонденты и выделили в качестве важнейшей ценности социально-экономические права, но они также в качестве равновеликой ей ценности выбрали и право на судебную защиту своей личности и имущества (по 95,8%). На третьем и четвертом месте стоят право на справедливое вознаграждение за труд и гарантии от необоснованного увольнения с работы. Право на свободный выбор места жительства, на частную собственность и свободное получение информации занимают шестое, седьмое и восьмое места (63%, 54% и 49% респондентов соответственно). Однако такие права, как свобода совести и политических взглядов оказались важными только 30% и 22,5% респондентов соответственно. Как мы видим, в ответах респондентов нет таких алармических нот, как в нашем исследовании - права еще не определяются так узко, речь еще не идет о простом выживании. Эта ситуация, по-видимому, резко изменилась в 1996 г., когда начались повальные невыплаты зарплат и пенсий. Так, по данным ВЦИОМа, именно в этом году большая часть их респондентов назвала главным событием года невыплаты; при этом президентские выборы были оценены как главное событие почти в 2 раза меньшим числом респондентов. Аналогичные данные были получены и в томском исследовании (Кандыба Н. И др.), где респондентам было предложено оценить по пятибалльной шкале значимость лично для них различных гражданских, политических, социальных и экономических прав и свобод. Самые высокие оценки получили право на медицинское обслуживание, на образование, на труд - то есть социальные права. Меньше всего баллов получили гражданские и политические права: на свободу объединений, на свободу мысли и слова и так далее (Кандыба и др. 1996: 26). Половина респондентов томского исследования считает, что благополучие общества зависит прежде всего от соблюдения социальных прав, и только 27% - что благополучие общества зависит от гражданских и политических прав (там же: 28). Практически и наше, и два упомянутых исследо вания свидетельствуют об одном: респонденты не связывают осуществление политических, гражданских и экономических права с собственной жизнью.

Как мы обнаружили при анализе вопроса о том, что такое права человека для наших респондентов, многие из них акцентируют внимание на правах как выполнении закона. Однако насколько сами респонденты готовы его выполнять? Мы предложили им выбрать не менее двух вариантов ситуаций, когда они могли бы пойти на нарушение закона. Формулировка вопроса специально написана в достаточно общем виде (ведь нарушением закона являются такие разные поступки как, например, уклонение от уплаты налогов или убийство), чтобы посмотреть принципиальную готовность респондентов к правовым или антиправовым действиям.

Мнения респондентов о том, в каких ситуациях они могли бы пойти на нарушение закона (в % к числу ответивших; предлагалось дать не более двух ответов)

Как мы видим, из всей совокупности респондентов, ответивших на этот вопрос, только 9,5% мужчин и 9,3% женщин ни за что не пойдут на нарушение закона, и еще примерно 14% из них затруднились ответить на этот вопрос . Однако подавляющая масса респондентов могли бы пойти на нарушение закона в связи с различными обстоятельствами. А 9,9% ответивших пойдут на нарушение закона в любом случае, когда посчитают это нужным (мужчины несколько чаще, чем женщины - 11,7% и 8,6% соответственно).

Причины, по которым респонденты могут пойти на нарушения закона, носят по-человечески понятный характер - это в основном угроза жизни детей, близких или своей собственной жизни. Однако 11% ответивших на этот вопрос женщин и 7,9% мужчин могли бы пойти на нарушение закона ради благополучия детей и близких. Собственное благополучие для мужчин является более значимым обстоятельством, чем для женщин (нарушить закон ради него могло бы 1,9% мужчин и только 0,2% женщин). Также несколько различно отношение женщин и мужчин к соблюдению интересов других людей или государства в ситуации возможного нарушения закона: женщины немного чаще мужчин склонны считаться с интересами других людей (4,8% и 3,8% соответственно), однако мужчины чуть более уважительны по отношению к интересам государства - 2,7% мужчин и 1,5% женщин могут пойти на нарушение, если это не будет ущемлять интересы государства.

В целом картина противоречит той, которая сложилась в результате контент-анализа открытого вопроса "права человека - это...", где определение прав через закон и его исполнение занимает практически второе (?) место по частоте выбора. По-видимому, респонденты относят эти четкие требования к государству или другим лицам, а для себя считают допустимым нарушения закона. Это вполне корреспондирует с результатами, полученными в томском исследовании. Правосознание складывается не только из осознания и соблюдения своих прав, но и из осознания и выполнения своих обязанностей - по отношению к госу дарству или другим людям (Ушаков). Исходя из этой же установки, томские исследователи предложили своим респондентам оценить по пятибалльной шкале, насколько они считают для себя выполнение следующих обязанностей (бережно относиться к природе, не нарушать права других граждан, соблюдать законы, защищать Отечество и нести воинскую службу, платить налоги и др.). Необходимость соблюдения законов получила только четвертый ранг (Кандыба и др. 1996: 29).

Теперь рассмотрим мнения именно той группы людей, которые готовы пойти на нарушение закона в любом случае, когда сочтут это для себя возможным. Они считают наиболее незащищенными слоями населения детей, людей без связей и безработных. К тем, кто в нашем обществе лучше всех сумеет отстоять свои права, они относят прежде всего людей с деньгами, людей со связями, юридически грамотных людей и криминальные элементы. Из этого перечня становится ясным, что эти люди практически не верят в действенность закона (только 1% из рассматриваемой нами группы респондентов согласен, что любой человек может отстоять свои права). И они уже имели опыт обращения в официальные инстанции за поддержкой: 40% из них обращались в суд, 35% - к администрации предприятия, 25% - в милицию, 10% - к местным властям. 49,6% респондетов ответили, что им помогли, а 40,3% - что нет. Видимо, именно поэтому и рождается социальная аномия и правовой нигилизм. Несоответствие между универсальными целями и ожиданиями, одобряемыми в данном обществе, и социально приемлемыми, "санкционированными" средствами их достижения, в силу практической недоступности всех этих целей толкает людей на незаконные пути их достижения. Именно отсюда столь большой процент людей, готовых в принципе нарушить закон.

Разница между значимостью, которую люди придают правам как закону (выявленная в 13 вопросе) и тем, что многие из респондентов готовы пойти на нарушение закона, отражает известную противоречивость массового сознания. С одной стороны, люди часто ожидают уста
новления общих норм и правил для всех (закон), а с другой - они не верят в возможность добиться справедливо сти правовыми средствами (например, через суд, адвокатуру) или даже нежелают подчиняться общему закону (известное противоречие "закон для всех" и "закон для меня"). Некоторые исследователи подчеркивают, что эта особенность правового сознания провоцируется в значитель ной степени правовым нигилизмом самой власти. Например, люди выражают готовность соблюдать законы, "даже если они устарели, но только если это делают и сами представители органов власти". Этой позиции придерживают ся 72% опрошенных (Горшков1996: 85, 86). Совершенно справедливо, на наш взгляд, замечание И.Б. Михайловс кой и ее коллег, что "состояние страха и чувство незащищенности не способствуют воспитанию правоознания... Вместе с тем, сохраняющееся отчуждение населения от закона и его исполнителей консервирует сложившиеся стереотипы поведения, связанные с использованием внелегальных (а нередко и противоправных) способов разрешения возникающих проблем" (Михайловская и др.1995: 20). В нашем исследовании в ответах на вопрос о том, чего сегодня не хватает человеку в России, также отмечена озабоченность людей отсутствием уверенности в будущем - так считают 55,9% респондентов, поставив эту проблему на второе место по важности.

В нашем исследовании мы попытались также определить, существует ли у населения провинциального российского города интерес к такому, достаточно новому для нашей страны, понятию как "права человека" и потребность в знании законодательных норм, которые призваны защищать эти права. Иными словами, какова самооценка населением уровня своих знаний о законодатель стве по правам человека и как оно оценивает потребность в такого рода знаниях?

Как показал опрос, население крайне низко оценивает свои знания о соответствующих законодательных актах, поскольку только 42,8% мужчин и 38,8% женщин в той или иной степени знают эти законы. Лишь 1,5% женщин и 4,1% мужчин считают, что они хорошо осведомле ны о российских законах, защищающих права человека, а 38,7% мужчин и 37,3% женщин - знают их только частично. Но наибольшую группу сегодня составляют те, кто законов не знает, но стремится о них узнать. В нашей выборке таких было 41,4% среди мужчин и 44,9% среди женщин. И только 4,9% мужчин и 4,4% женщин стоят на позиции "знать не знаю и знать не хочу". Таким образом можно сделать вывод, что подавляющее большинство населения либо считает, что в какой-то степени знает законы, защищающие их права, либо проявляет к ним интерес.

Однако не все социально-демографические группы испытывают одинаковый интерес к законодательству по правам человека. И если четкой зависимости между информированностью и возрастом выявлено не было, то совершенно иная тенденция наблюдается, если проследить взаимосвязь уровня образования респондентов и информированность о законах по правам человека. В целом прослеживается следующая, легко объяснимая тенденция, характерная как для мужчин, так и для женщин: чем выше уровень образования, тем лучше знания о законодатель стве (по самооценке), тем сильнее стремления с этим законодательством ознакомиться И наоборот, чем ниже уровень образования респондента, тем ниже он оценивает свои знания законов и реже высказывает желание устранить эти пробелы своего гражданского образования.

В целом уровень своих знаний законодательства наиболее высоко оценили те опрошенные, кто в силу специфики своей трудовой деятельности чаще, чем другие, сталкивается с необходимостью сверять свои действия с правовыми номами: руководители разных рангов и самозанятые.

Наиболее высокий уровень оценки своих знаний по законодательству продемонстрировали мужчины - руководители, владельцы предприятий (включая руководите лей подразделений на крупных предприятиях). В этой социально-профессиональной группе 14,3% мужчин счита
ет, что они хорошо знают законодательство по правам человека и нет ни одного мужчины, кто считает, что законов не знает и не хочет знать. Женщины из этой социально- профессиональной группы оказались либо менее уверены в себе, либо действительно менее осведомлены. Ни одна из них не считает, что знает законодательство хорошо, зато 9,1% из них (и это самый высокий результат среди всех рассматриваемых социально-профессиональных групп) стоит на позиции "Практически не знаю и не хочу знать". Более глубокое рассмотрение этого интересного результата опроса мы будем проводить на следующих этапах этого исследования.

Высоко оценили свои знания законодательства мужчины - военнослужащие (14,3% среди опрошенных в данной группе); самозанятые (13,3%); специалисты, выполняющих работу, требующую высшего образования (8,7%); безработные (5,7%).

Среди женщин высоко оценили свои знания представительницы только одной группы - самозанятых (12,5% опрошенных в группе).

Далее...