Организации (в том числе женские) могут участвовать в работе координационных структур, но активно их привлечение не проводится.

А ведь именно здесь мы имеем еще один тип социальных гарантий, которые уже не могут быть определены только государством. Государство может определить величину минимального прожиточного уровня, разработать это по имеющимся стандартам. Но именно сам механизм включения общественных и некоммерческих организаций в процесс понимания того, как это делается, как это можно сделать лучше, и является социальной гарантией со стороны общества. Именно понимание общественных организаций, их опыт поддержки тех, кто в этом нуждается, является гарантией гуманного отношения к будущему.

В повседневной практике женских организаций накапливается такого рода опыт, те программы, которые начали формироваться в рамках женского движения: это поиск новых технологий персонального включения в деятельность и новых способов организационного взаимодействия. Первое подразумевает, что мы хотим соединить "коня и трепетную лань" - официально существующие подходы к определению положения женщин (в виде перечня показателей и разделов в национальном докладе по положению женщин) с персональным (пережитым, прожитым и осмысленным!) опытом каждой женщины, которая ХОЧЕТ понять, как это можно сделать. Второе подразумевает, что мы ищем и пытаемся реализовать принципы свободного от регламентации как извне, так и со стороны единственного лидера или "подавляющего большинства", взаимодействия свободных (а значит, ответственных) женских организаций.

Мы работаем со многими общественными женскими организациями из регионов, и знаем, как мало информации они имеют по готовящимся и уже принятым законам. Они также не знают, какие реальные сложности стоят на пути принятия того либо иного закона. Следовательно, эти проблемы не являются практикой их размышления. А разработка механизма включения заинтересованных неправительственных организаций и могла бы обеспечить социальные гарантии общества.

Следующим важным пунктом является разрабатываемый Закон о государственном социальном заказе, позволяющий неправительственным организациям участвовать в разработке социальной политики, получать государственное финансирование на выполнение социальных программ на конкурсной основе. Социальная политика при таком подходе становится не только обязанностью государства, но и деятельным интересом общественных организаций. Они получают возможность вносить туда свои приоритеты и свое видение.

Здесь возникает много проблем, и среди них проблема статуса общественных организаций и проблема определения приоритетности социальных программ. Пока остается достаточно туманным вопрос о том, кто является теми экспертами, которые приоритеты определяют. Как формируется социальный заказ? Из государственных или общественных интересов? Что означает общественный интерес и общественная экспертиза в условиях сосредоточения ресурсов в государственном и коммерческом секторах? Процедуру взаимодействия НПО и государственных структур должна была прояснить "Концепция взаимодействия", которая разрабатывалась по инициативе Министерства социальной защиты. Она обсуждалась среди женских НПО, но пока механизм взаимодействия неясен, как и сама судьба Концепции, хотя в Москве подобная Концепция и Указ о социальном заказе уже приняты.

Неправительственные женские организации действуют в разных направлениях. Сферой их интересов являются как непосредственная помощь детям и семьям, так и лоббирование законов, способствующих реальному решению вопросов социальных гарантий, социальных стандартов, помогающих участию неправительственных организаций в формировании и реализации социальной политики.

Женские неправительственные организации считают, что для того, чтобы обеспечивать выполнение семейных обязанностей в настоящее время, необходимо не только ратифицировать Конвенцию 156, принять Трудовой кодекс, Закон о минимальном прожиточном уровне с обязательным включением статьи о выплате пособий по нуждаемости и Закон о социальном заказе, но и создать механизм реализации законов и процедуры, обеспечивающие социальные гарантии общества: необходимо участие НПО в общественной и гендерной экспертизе, проведение обучающих и просветительских работ.

Кроме того, мы заинтересованы в знакомстве с международным опытом и международным законодательством в области имеющихся подходов и норм обеспечения социальных гарантий и социальных нормативов, с международным опытом обеспечения работы механизмов правоприменения и с международным опытом обеспечения социальных гарантий работникам с семейными обязанностями, детям и лицам пожилого возраста.

Я описала эти проблемы, чтобы хотя бы приблизительно очертить масштаб тех процессов, на фоне которых происходят попытки подвести законодательную базу под гендерно-нейтральные или гендерно-чувствительные изменения, попытки применения феминистского опыта и знания.

Основными международными документами, ориентирующими на изменения гендерной системы, являются Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Найробийские стратегии, Венская декларация о правах человека (1993), Каирская платформа (1994) и Пекинская платформа действий(1995). Как ни странно, Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации (1979) стала основанием для попыток политического решения проблем, и в этом парадоксальность ситуации. Она воспринимается женские НПО как инструмент политического лоббирования, политического давления с их стороны и используется как предмет политического манипулирования государственными органами управления.

В то же время у российских женщин, не включенных в общественные движения организации, Конвенция по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин и проблемы женщин, сформулированные в Пекинской платформе действий фактически без участия российских женских неправительственных организаций, и даже принятая Правительством РФ Национальная концепция по улучшению положения женщин вызывает недоверие и неприятие как идеологические и культурные ориентиры, предлагаемые женщинам "извне" или "сверху". Это могут подтвердить результаты различных опросов и с этим мы сталкиваемся в повседневной практике.

Со стороны НПО мы имеем преобладающую ориентацию на политическое решение проблем, не оснащенное культурной или теоретической аргументацией, часто не подкрепленное опытом общественного движения. Со стороны органов государственного управления в явном виде идет формальное следование международным требованиям попытки "сверху", в порядке "поддержки", контролировать и задавать векторы женской активности.

Каким же должно быть выполнение Конвенции о ликвидации всех форм

дискриминации, ратифицированной нашим государством, в условиях, когда большинство населения страны не признает факта дискриминации, а проблемы женщин становятся предметом либо политического манипулирования, либо политического экстремизма?

Пока эти вопросы порождают ощущение тупика. То же самое происходит с Национальной концепцией и Пекинской платформой. В работу с Пекинской платформой Независимые женские организации не были включены. Проект Декларации, принятый в Пекине, готовился в течение десяти лет. Он согласовывался, уточнялся, видоизменялся, обрастал своими подробностями и обретал свою историю - но в этом процессе не было неправительственных организаций России. Они начали свои попытки "запрыгнуть в идущий на полном ходу поезд" только с начала 1995 года. И, конечно же, мало что могли определить в этом процессе.

Женские НПО оказались в ловушке политического круговорота. Само понятие дискриминации стало работать по следующей схеме:

- Дискриминация - это то, что живет внутри системы отношений и должно быть уничтожено посредством принятия правильных законодательных актов.

- Дискриминация - побудительный импульс для перемен, направленных вовне.

- "Мы, женщины, должны объединиться, чтобы изменить этот мир. Мы должны быть там, где принимаются решения".

Дальше начинает раскручиваться типичная для России картина реформ "сверху": необходимо издать необходимый Закон и затем обеспечить контроль его исполнения. То есть на каждом шагу мы имеем политизацию проблемы, которая, может быть, решает другими способами, которая не поддерживается мощным общественным движением и обеспечена феминистской рефлексией.

Именно поэтому стратегии действий женских организаций, ориентированные на преодоление дискриминации политическими способами, "впрямую" (нет женщин в управлении - назначить, нет женщин в политике - ввести квоты), в сложившейся ситуации не являются успешными.

Следующая проблема, с которой столкнулось женское движение, - это проблема трансляции феминистского знания. Дискриминация женщин рассматривается либо как предельная онтология, из которой строятся различные стратегии действия (существует дискриминация, и она должна быть ликвидирована), либо как одна из онтологии (например, чествует социальное неравенство, порожденное разделением труда и способом освоения его результатов, в котором женщины являются одной из наиболее эксплуатируемых групп или, например, существует реальная угроза экологической катастрофы, которая уже сегодня влияет на здоровье многих людей, и женщин в первую очередь).

Как же должно быть построено и использовано понятие дискриминации? Как инструмент перемен внутри других онтологических построений или как категория, используемая лишь для деконструкции существующего патриархатного мира?

В предельной онтологии - ликвидация всех форм дискриминации в отношении женщин и вольно-невольное противопоставление женского мира мужскому. Идеология равных прав и равных возможностей в существующем мире. Мир должен быть изменен только в направлении предоставления равных прав и равных возможностей. После того как у женщин появляется доступ к ВЛАСТИ (собственности, политике), в мире станут иметь вес ценности, привносимые женским началом, что и является целью. И он будет изменен. Это направление - направление ценности женской самостоятельности и их эмансипации от мужчин. Цель - создание условий для того, чтобы обеспечить женщине конкурентоспособность в политике и на рынке труда.

Слабое место этого подхода - идея о том, что можно ликвидировать все формы дискриминации. Возможно, это достижимо, но с ликвидацией их исчезают и "все отличия, различения и выделения по признаку пола". Патриархатный мир ликвидирован... - и женщина... становится такой же, как мужчина, разве этого мы хотим?

Самодостаточность, автономность, замкнутость этой идеи самой на себя приводит к тому, что статистически получаемые характеристики неравенства женщин и мужчин могут быть использованы лишь в качестве рекомендаций политикам и правительству и не могут быть применены в конструктивной содержательной работе женских групп и общественных групп. Исключение составляют, быть может, область исследований самого механизма улучшения положения женщин и разработка содержания тендерной экспертизы законодательства.

Если же дискриминация - только одна из онтологий, то мы приходим к идее преодоления социального неравенства как такового и "уродующей человека" системы разделения труда и ролей через учреждение института социального и гендерного партнерства. В этих рамках ставится проблема обеспечения участия женщин и мужчин в пересмотре социальных, государственных и общественных гарантий для человеческого развития, в изменении престижа и статуса человеческого труда, в процессах планирования перехода к постиндустриальным и ресурсосберегающим технологиям, в установлении приоритетов общественного развития, а не просто и не только равенства прав и равенства возможностей женщин и мужчин. Не подтягивание женщин до уровня мужчин, а построение взаимно дополняющих, взаимно развивающих партнерских отношений, в которых отличия, уникальность личности являются ведущей ценностью и ресурсом жизни.

Утопичность этого подхода в том, что предполагается наличие условий и социальных сил, способных планомерно вести этот процесс, предполагается, что можно создать условия для саморазвития личности женщин и мужчин, не неся значительных издержек и успешно конкурируя с эксплуататорскими, дискриминирующими формами организации жизни уже на начальных этапах реформирования, а не в дальней перспективе. Тем не менее, одним из самых популярных идеальных устремлений людей в России является стремление к развитию, к творчеству, к совершенствованию. Это провозглашается в программных документах многих партий и движений, и это вселяет надежду. Но в каждодневной работе политических институтов мы работаем с документами, с совершенствованием записанных на бумаге законов. И за стремлением "создать условия" теряется суть развития, суть творчества и суть свободы. Реальность сталкивается с тайной творчества и тайной свободы, с тайной преображения и откровения, которые чаще вырастают не в огороде институализированных социальных условий.

Подготовленный, в частности, нашей страной Национальный доклад о положении женщин, хотя и выполнен вполне добросовестно по методике ООН, практически не содержит и не может содержать при такой постановке реальных оценок положения женщин, поскольку не задаются координаты изменений национального масштаба, связанные с реформированием экономики, политики, образования, а национальные концепции не прошли этапа своего становления и не разработаны или не работают государственные программы по многим направлениям. Поэтому оценка положения женщин оказывается лишенной масштаба, вектора, системы и начала координат и может носить пока, на мой взгляд, лишь крайне приблизительный характер. Она не позволяет оценить вклад мужчин и женщин в процессы развития и стабилизации, производства и воспроизводства, переход на новые технологии, состояние окружающей среды, оценку уровня применяемых технологий, экспертизу управленческих решений. И мы получаем набор индикаторов, которые никто не может использовать в содержательной конструктивной практике.

Например, принятая в начале 1996 года "Концепция улучшения положения женщин Российской Федерации" "определяет общую стратегию и приоритетные направления государственной политики в отношении женщин и нацелена на реализацию принципа равных прав и свобод и создания равных возможностей для женщин и мужчин в соответствии с Конституцией Российской Федерации, международными обязательствами России и рекомендациями IV Всемирной конференции по положению женщин "Действия в интересах равенства, развития и мира" (Пекин, сентябрь 1995 г.) с учетом реальной социально-экономической ситуации в современной России. "Концепция" основывается на том, что права женщин являются неотъемлемой частью общих прав человека. "Концепция" декларирует, что полное и равноправное участие женщин в политической, экономической, социальной и культурной жизни на федеральном, региональном и международном уровнях должно стать главной целью государственной политики в области улучшения положения женщин в Российской Федерации и... загоняет неявным образом женщин в русло работ по улучшению собственного положения. Грубо говоря, в центре внимания оказывается падение производства, но положение женщин в этом падении, не ухудшение окружающей среды, но влияние этой ухудшающейся среды на здоровье женщин, не проблема войны, но последствия этих войн для женщин, не проблема оплаты и престижности труда, а то, сколько при этом получают женщины. Женщины при таком подходе будут вечно вращаться внутри категории дискриминации, не имея реального шанса ее преодолеть, поскольку именно борьба за квоты становится основным содержанием их устремлений. Вот почему так важно, чтобы в "Концепции" присутствовали оба этих аспекта.

"Концепция", которая специальным образом не увязывается с другими документами, определяющими стратегические направления развития общества, принятая как отдельный документ, касающийся только положения женщины, - обречена.

Невостребованность в политике, дискриминация в сфере труда, ухудшение здоровья и рост насилия в отношении женщин, - все, описываемое в принятой Концепции, - это в лишь фиксация последствий, которые не могут быть преодолены без кардинального пересмотра самого подхода к разработке Национального документа по улучшению положения женщин. Проблема в том, что ключевым словом становится здесь "положение женщин", которое не может быть рассмотрено вне контекста общей ситуации. Первое, что спрашивают у любой женской организации: "Так что вы хотите? У вас есть права, возможность выступить с инициативой, действуйте!" Инерция мифа о роли пола действует не только и не столько в мужчинах, сколько в самих женщинах, в их сформированной привычке быть "в тылу и под защитой"...

Показательным примером может послужить разрабатываемый в настоящее время в Государственной Думе документ "Закон и коллективные права женщин". Вот что утверждается в качестве основополагающего тезиса этого документа:

"...жизнь постепенно ломала догму об исключительно индивидуальном характере прав человека. Нарождалось третье (после политических, гражданских и социально-экономических прав) поколение прав человека, охватывающее права тех категорий граждан, которые по социальным, политическим, физиологическим и иным причинам не имеют равных с другими гражданами возможностей осуществления общих для всех людей прав и свобод и в силу этого нуждаются в определенной поддержке со стороны как государства, так и международного сообщества в целом. Круг носителей таких прав достаточно широк. Он охватывает, в частности, молодежь и пенсионеров, инвалидов и безработных, беженцев и лиц некоренной национальности. Однако в эпицентре этого круга стоят женщины, поскольку они не только нуждаются в особой защите государства, так как в силу причин физиологического характера не имеют равных с мужчинами возможностей осуществления общих для всех людей прав человека, но и могут быть одновременно подростками, престарелыми, инвалидами, беженцами, безработными и т.д., иными словами, ущемленными в реализации прав и свобод также и по этим основаниям".

Опять вопрос ставится практически как женский, а не как общеполитический, как вопрос политики в отношении женщин, их защиты, а не пересмотра основ социальной политики.¹ Как то, без чего будет плохо женщинам, а не всем нам. Как преодоление "статистической" дискриминации, а не введение политики социального партнерства, в том числе партнерства мужчин и женщин.

Все больше исследовательниц, феминисток и активисток женского движения ставят вопрос о "кризисе самоидентификации", который и является вопросом о содержании практик в новых условиях. (Что является содержанием феминистской практики? Как вопросы традиционной деятельности связаны с другими, как понимается новая целостность, для которой деятельность имеет смысл в новых условиях, что делает ее действительно актуальной и почему?)

Для многих женских организаций встал вопрос о том, как взаимодействовать с государством, как относиться к разработанной правительством Концепции по улучшению положения женщин в Российской Федерации.

Как конкретная судьба конкретной женщины отражается в обобщенных показателях положения женщин, подготовленных статистическими службами по стандартам ООН? При каких условиях и как возможно использовать эти показатели и результаты исследований для действительных позитивных изменений? Как и кто будет оценивать "позитивность" этих изменений?

Состоянием взаимных ожиданий характеризуются сегодняшние взаимоотношения феминизма и женского движения, когда женское движение, сталкиваясь с конкретными социальными проблемами, предлагает их решить исследовательницам-феминисткам. И это вынуждает или вынудит сформировать не только феминистское отношение к целому ряду общественно значимых проблем, связанных со структурной перестройкой, урбанизацией, конверсией, здоровьем, местным самоуправлением, собственностью и т.д., но и предложить методы их решения. Хотя и прослеживается некоторая тенденция к их размежеванию: "женское движение и феминизм - это разное", - вопрос о том, сможет ли феминизм использовать женское движение как ресурс своего развития и захочет и сможет ли женское движение взять теорию феминизма как основу для социальных преобразований, остается открытым и дискуссионным.

Бесспорно только то, что российскому женскому движению нужна теория феминизма, без этого невозможна разработка новых социальных технологий, противостоящих социальной мобилизации женщин и способствующих интеграции их интеллектуального потенциала в социальное и культурное развитие.

¹ Как вклад в эту дискуссию хочется привести несколько мнений ученых, анализирующих постмодернистские концепции. По мнению Ионина, например, "неравенство перестает быть ценностно негативным понятием; неравенство уже начинает пониматься как инакость, непохожесть, как плюрализация и индивидуализация жизненных и культурных стилей". А У. Бек считает, что в настоящее время происходит процесс детрадиционализации классовых состояний, распад классовых идентификаций и нарастающей мобильности, которые приводят к распаду социальных классов и слоев, к прежним иерархическим социоструктурным моделям. На место сословно-классового жизненного мира приходят отличающиеся друг от друга индивидуализированные жизненные миры. В ходе этого процесса люди становятся свободными от социальных форм индустриального общества - класса, слоя, семьи, обусловленного полом положения мужчины и женщины.