Половой диморфизм не может не проявляться так или иначе в сфере труда и культуры, а из того, что реальные возможности обоих полов оказались гораздо пластичнее и шире, чем думали раньше, еще не вытекает, что разделение труда по признаку пола вообще лишено биологических оснований. Особенно ярко проявляется зависимость социального от биологического в том, что касается воспроизводства рода и воспитания детей. Поэтому и соответствующие вариации в воспитании мальчиков и девочек в рамках их совместного обучения представляются мне уместными и желательными.

Но главная тенденция современной культуры - все-таки установка на развитие индивидуальности. Во все времена было немало мужчин и женщин, индивидуальности которых не укладывались в жесткие рамки половых стереотипов. В патриархальном обществе таких людей безжалостно травили. Женщину, ставящую интеллектуальные интересы выше кухни, пренебрежительно именовали "синим чулком", а мечтательный юноша, не участвующий в шумных силовых играх сверстников, вынужден был сомневаться в своей маскулинности. Но между полом и характером, подчеркнем еще раз, нет однозначной связи. Ослабление стереотипизации людей по полу расширяет возможности их индивидуального самовыражения, причем от этого выигрывают и общество, и личность.

Слова ученого позволяют думать так:

Да, фундамент женственности составляет природа. Но самый "дом" возводится на этом фундаменте уже складом людской жизни, культурой и воспитанием. А уж "архитектура" его всецело зависит от принятых в обществе культурных норм и установок, даже от веяний моды. Поэтому нам ничего другого не остается, как воспитывать и еще раз воспитывать девочек и мальчиков девочками и мальчиками, чтобы потом увидеть в них женщин и мужчин, какими мы хотим их увидеть. Это первое. Второе, и очень важное обстоятельство: развитие личности, как отметил ученый, идет в сторону индивидуального самовыражения. И это в известной степени вступает в противоречие с нашим стремлением "воспитывать мальчиков и девочек мальчиками и девочками". В какой мере та или иная девочка склонна к традиционным семейным женским ролям? Или она больше склонна к ролям в области профессиональной деятельности? Что для нее предпочтительнее индивидуально? Нашей педагогике, видимо, придется удвоить усилия, чтобы обеспечить фронт общечеловеческого (включая и профессиональный аспект) развития личности и фронт сугубо "девичий". То же самое и с мальчиками.

Развитие личности, наметившееся в сторону индивидуализации, находит массу жизненных примеров. Эта тенденция контрастно проявляется в таком вопросе, как семейное главенство, где раньше преимущественно господствовали стандартные половые стереотипы.

Со школьной скамьи известно, что раньше во главе семьи стоял мужчина. Его первейшей обязанностью было обеспечивать семью. Обязанностью жены - блюсти очаг, рожать и растить детей, сохранять верность мужу. Дом для жены являлся основном местом приложения ее трудов и способностей. Ту долю общественного продукта, которую получала женщина - в виде денег, нарядов и даже просто хлеба, она получала из рук главы, кормильца.

Моральный авторитет главы семьи опирался на экономику отношений - организующую силу всех прочих отношений в браке. Это, в свою очередь, закреплялось семейно-правовыми нормами, законом. Закон был благожелательно повернут лицом в Его сторону и как бы спиной к Ней.

"Современная индивидуальная семья, - писал Энгельс, - основана на явном или замаскированном домашнем рабстве женщины, а современное общество - это масса, состоящая сплошь из индивидуальных семей, как бы его молекул. Муж в настоящее время должен в большинстве случаев добывать деньги, быть кормильцем семьи, по крайней мере в среде имущих классов, и это дает ему господствующее положение, которое ни в каких особых юридических привилегиях но нуждается. Он в семье - буржуа, жена представляет пролетариат".

Порою мы начинаем жалеть женщин, проживших жизнь но старым семейным законам, законам зависимости. Однако, думаю, напрасно вводим мерки собственной психологии туда, где они недействительны. В тех зависимых женщинах, как и в их мужьях, жила накопленная многими поколениями привычка сознания, что глава содержит семью и отвечает за нее. Так должно, так нужно. Так исторически сложилось. А что касается человеческой, сердечной окраски семейных отношений, то у разных людей она была разной - от черной до светлой.

Как для патриархальных семей, так и для нынешних, демократических, верна классическая толстовская формула, что все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная - несчастлива по-своему.

Раз Он занимал в семье позицию главного, Ему приходилось больше и чаще решать, чем Ей. Сложилось психологическое разделение труда, которое предоставляло мужчине право на самые ответственные семейные решения, а женщину привязывало к мельтешне семейной повседневности. При таком положении вещей нередко давала себя знать горькая народная мудрость: чей хлеб жуешь, ту песню и поешь.

Крайний гиперболический вариант стереотипа "хорошей, доброй жены" зафиксирован Чеховым в его великолепном рассказе "Душечка". Вот уж где предельно несамостоятельная женственная слабость, вот уж где любвеобильная до приторности женственность! Оленька Племянникова, героиня "Душечки", "постоянно любила кого-нибудь и не могла без этого". Двух мужей имела Оленька и каждый раз так вживалась в их жизнь, так проникалась их взглядами и интересами, что ничего своего, кроме тела, у нее не оставалось. Мужья были для лее не просто главами - они были ее головами. "Какие мысли были у мужа, такие и у нее". Когда Оленька овдовела раз, овдовела второй, сразу куда-то девались все ее прежние мнения и мысли, и в сердце ее настала "такая же пустота, как на дворе".

Присмотритесь: Душечка демонстрирует как раз те черты и свойства, об утрате которых мы нынче стали скорбеть,- любвеобилие, умение жертвовать своими интересами ради интересов ближнего, мягкость, ласковость, склонность без конца заботиться о других. И, конечно же, как сказала цитированная нами Дж. Гиллот, "узкое, связанное со своей семьей, видение мира". Пожалуйста, полный парад женственности.

Но Душечкина песня была спета. К концу XIX - началу XX века все сильнее давала себя знать шаткость патриархальной семейной модели. Она взрывалась как бы изнутри, ее распирало внутренними противоречиями, которые часто завершались тяжелыми семейными кризисами. Анна Каренина, Анна Сергеевна фон Дидериц ("Дама с собачкой" Чехова) - вот две Анны русской литературы, которые уже никак не могли вписаться в рамку традиционного патриархального брака. Они "выламывались" из него и своей судьбой протестовали против него, как тяжкого социального института.

Грядущие социальные перемены подготавливались не только в недрах экономики и производственных отношений - они подготавливались и в недрах отношений брачных, зрели в затаенных глубинах человеческой психики. Вот заключительные строки "Дамы с собачкой": "...Они долго советовались, говорили о том, как избавить себя от необходимости прятаться, обманывать, жить в разных городах, не видеться подолгу. Как освободиться от этих невыносимых пут?

- Как? Как? - спрашивал он, хватая себя за голову.-Как?

И казалось, что еще немного - и решение будет найдено, и тогда начнется новая, прекрасная жизнь; и обоим было ясно, что до конца еще далеко-далеко и что самое сложное и трудное только еще начинается". Это 1899 год.

Прошло время. Резкие социальные перемены привели к гибели патриархальной семьи. Брачные отношения очистились от ржавчины корысти, расчетов. Брак стал союзом двух свободных и самостоятельных людей.

Авторитарная власть мужчины пошла на убыль, сведясь на нашей земле почти к нулю в городе, уменьшившись в деревне. Понятие "глава" ветшает, делается старомодным, как и звание "кормилец". Наш закон признает за супругами равные права, равные обязанности, равную ответственность. В советском Гражданском кодексе понятие "глава семьи" вовсе отсутствует. Его нет в Конституции, нет в семейном праве. Но оно пока присутствует в нашем сознании. Как видно, есть у этого понятия своя сила инерции. Велика ли она?

По свидетельству социологии, люди теперь довольно часто характеризуют свою семью как семью без главы, и процент подобных союзов увеличивается с повышением образования и понижением возраста супруговбыт">.

Теперь мужчина, предлагая женщине "руку и сердце", отнюдь не имеет в виду, что он будет экономически содержать жену. Иждивенцами в семье выступают теперь только дети, их кормильцы - и папы, и мамы.

И все-таки, обратите внимание, понятие "глава" не выбрасывается на свалку. Вопросы семейного главенства то и дело обсуждаются. Значит, не все ясно. И при переписях населения в 1970 и 1979 годах в число показателей, связанных с семьей, включались сведения о главенстве.

Интересно, почему возникает эта путаница - перепись спрашивает нас о главенстве, а социология рассказывает о семейной демократии?

В самой этой проблеме уже заключено зерно противоречия. С одной стороны, супруги нынче в браке равные, а разве меж равных есть главные? С другой стороны, разве разные люди, разные личности равны?

В книге "Социальная психология" в главе "Межличностные отношения" есть параграф "Влияние человека на человека". Авторы упоминают сконструированную Евгением Дюрингом универсальную для "всех миров" и "всех времен" абстрактную модель взаимодействия двух совершенно равных между собой людей. Эта концепция в свое время подверглась уничтожающей оценке Ф. Энгельсом. Об "абсолютно равных" людях Энгельс писал, что они "настолько свободны от всякой действительности, от всех существующих на земле национальных, экономических, политических и религиозных отношений, от всяких половых и личных особенностей, что от них обоих не остается ничего, кроме голого понятия "человек", и тогда они, конечно, "совершенно равны"... Эти два призрака должны, разумеется, додать все, что от них потребует их заклинатель; но именно потому все их фокусы в высшей степени безразличны для остального мира" . "Мы в достаточной мере могли убедиться,- заключает Ф. Энгельс,-что полное равенство двух воль существует лишь до тех пор, пока обе эти воли ничего не желают, но как только они перестают быть абстрактными человеческими волями и превращаются в действительные индивидуальные воли, в воли двух действительных людей,- равенство тотчас же прекращается... Не только морального, но и умственного неравенства достаточно для того, чтобы устранить "полное равенство" двух воль..."

Так и нам не приходится говорить о полном равенстве двух воль в браке, хотя брак и развивается ныне в сторону демократизации. Думается, что сейчас глава семьи - это уже не глава "по закону", а лидер, то есть человек, чье психологическое влияние признается добровольно. Главы как бы назначаются в семье с молчаливого согласия окружающих. Свобода такого выбора опирается на личностные свойства людей. Это, кстати, подтверждается и последними данными науки о семье. Исследования проблемы главенства, проведенные в 60-х и 70-х годах, показали, что, хотя в большинстве семей и сохраняется "персональная власть мужа", она основывается уже не на принуждении, а скорее на моральном авторитете. "При этом очень часто за формальным главенством мужа скрывается фактическое равноправие супругов или даже преобладание воли жены в решении основных внутрисемейных вопросов...

Преимущественно моральный характер главенства в семье и факты различия между главенством формальным и фактическим в настоящее время имеют место как в городе, так и в деревне, как в русских, так и в национальных регионахБрак и семья ".

Следовательно, "персональная власть мужчины" может быть охарактеризована и как своего рода психологическая традиция домашних моральных "выборов".

Социологи определяют нынешнее семейное главенство как "выполнение распорядительных, регулирующих функций, существенных для жизнедеятельности семьи... Объективным критерием наличия главенства служит концентрация всех основных регулирующих функций в руках одного из членов семьи"быт">, - пишет А. Л. Пименова.

В чьих руках сосредоточиваются нынче "регулирующие функции"? Согласно многочисленным обследованиям, проведенным у нас и в братских странах, в подавляющем большинстве случаев своего рода министром семейных финансов является женщина. Она же организует и семейное потребление. За нею остается и преимущественный фронт хозяйства -варить, жарить, стирать, кормить, шить.

И главным педагогом, главным воспитателем в семье чаще оказывается женщина. Получается, что структура власти не совпадает (или не всегда совпадает) с фактическим распределением семейных ролей между мужем и женой. Что мнение "о главе" определяет моральный характер отношений, но еще не их действенную суть. И если это противоречие между мнением и делом глубоко и остро, оно может иметь серьезные психологические последствия, касающиеся удовлетворенности или неудовлетворенности супругов своим браком. По данным минского социолога профессора Н. Г. Юркевича, удовлетворение своим браком чаще всего высказывают супруги, в равной мере выполняющие обязанности по отношению к семье. Чем неровнее распределены эти обязанности (все лежит на чьих-то одних плечах), тем выше процент неудачных браков .

Значит, мы сталкиваемся еще с одним противоречием: во-первых, моральная традиция подталкивает нас к преимущественному признанию власти за мужчиной; во-вторых, эта же традиция нередко сохраняет преобладание домашних дел за женщиной. (В разных профессиональных и возрастных группах все это существенно разнится, но остановимся на обобщенной картине.) Однако широкая занятость женщины в общественном производстве и развитие ее личности в сторону индивидуальности, а не прежнего стерео типа "прилежной хозяйки" и "доброй, покорной жены" начинают спорить с первым и вторым традиционными моральными предпочтениями.

В выигрыше оказывается третья ситуация, когда супруги действительно на равных участвуют в делании домашних дел.

Поэтому - да, нынешние счастливые семьи похожи на прежние, но лишь в плане психологических результатов, супружества. А пути к этим результатам во многом принципиально изменились.

В проблеме, рассматриваемой нами, есть еще одна сложность.

Более полувека на нашей земле мужчин резко недоставало. Их отнимали войны - первая мировая, гражданская, вторая мировая. У нас были периоды столь резкого нарушения возрастно-половых пропорций, что в какие-то годы возможность вступить в брак для 40-летних женщин оказывалась в 8-9 раз (!) меньше, чем для 50-60-летних мужчин Браки и разводы. ">.

Сколько вдов вынуждены были стать во главе семьи по той горестной причине, что их мужья не вернулись с фронта! Сколько женщин решались на материнство, не надеясь на замужество! Никем не подсчитано, скольких дочерей, скольких сыновей вырастили солдатские вдовы, сколько детей вообще - по многим сложным причинам - не знали своих отцов. Эти дети - сейчас они уже дяди и тети - с молоком матери всасывали убеждение, будто всеми делами семьи может, умеет и должна заправлять женщина. Это убеждение возрождалось и на витке других поколений, хотя демографического оправдания ему уже не было.

Конечно же, без мужчин в семье трудно. Отсутствие сильного в доме определенным образом формировало женские характеры. Даже женщины, не знавшие войны, не вплотную, а через мать, бабушку, сестру соприкоснувшиеся с ее психологическим эхом, несли в себе то сурово-деловое напряжение души, которого была лишена мягкая и глупенькая Душечка. И вот многие женщины волей-неволей преуспели не только в исполнительской, но и в организаторской функциях. Обстоятельства заставили.

Веское слово в изменении семейной психологии женщины сказала и ее экономическая независимость. Женщина стала тоже добытчиком, тоже кормильцем. Как это ее раскрепостило, какой дало простор чувствам! Никаких "стерпится-слюбится"! И никаких особых "главенствующих" интонаций со стороны мужчины, ибо "и я командовать умею", "и я тоже работаю"...

Выросло поколение, не знавшее войны. Молодые семьи, как правило, имеют в своем составе отцов, мужчин, коих чаще всего называют главами. Но мы уже говорили, что именно индивидуальные людские различия все сильнее влияют на жизнь современной семьи. Брак, основанный на чувстве, стал требовать людской психологической совместимости, согласованности многих индивидуальных, тонких, трепетных и затаенных свойств партнеров.

И тут случилось парадоксальное. Освободившись от всякого рода расчетов, предрассудков, классовых и сословных препон, брак оказался не для каждого из нас такой уж простой задачей, хотя условия задачи вроде бы и упростились. Усложнилась главная составляющая брака: сам человек - человек, действительно раскрепощенный и действительно свободный в проявлении своих чувств.

Освобождение человеческого чувства - великий шаг на пути развития и совершенствования личности. Однако брачная жизнь, пусть на самом трепетном чувстве основанная, все равно потребовала не только умения любить, но и умения жить, сживаться, уживаться друг с другом, умения ладить, прилаживаться.

Все прежние традиционные предписания, связанные с тем, кто, что и когда должен делать в семье, постепенно уступают место такому распределению обязанностей, которое опирается на то, кто, что и когда может делать в семье, то есть на индивидуальные свойства, склонности и желания человека. Ранговые отношения, существовавшие долгие века (он - глава, она - его половина, он делает то-то, она - то-то), сменяются иными отношениями.

При этих отношениях равное распределение обязанностей, за которое мы ратовали несколькими страницами раньше, не будет являться необходимой и важной причиной удовлетворения супругов своим браком. Главное будет в ином: соответствует ли сложившаяся семейная ситуация характерам и личным склонностям мужа и жены.

При этом любое распределение обязанностей может иметь место. Важно, чтобы оно было справедливым в глазах самих участников, отражало бы их индивидуальные способности, а не схему о справедливости. Но мы не достигнем этого положения вещей, если минуем этап справедливого - с точки зрения сегодняшнего дня - распределения обязанностей, отрицающих прежнюю патриархальную несправедливость. Лишь через это лежит путь к справедливости, основанной на уважении к личности, ее склонностям, возможностям и желаниям.

"Институт семьи эволюционирует по направлению к социально-психологической группе",- замечает 3. А. Янкова. А это уже новая модель семьи. И создание этой модели - заслуга прежде всего женщин высокой производственной квалификации и высокого уровня образования, культуры. "Можно предположить,- говорит польский социолог Е. Пиотровский, - что женщины с высоким уровнем образования являются провозвестниками создания новой формы супружеских отношений, которые в дальнейшем получат распространение и в других социальных группах" .

Читатель вправе заметить, что тема мужского главенства как-то сама собой переплелась с темой женского лидерства в семье.

Если женщина лидирует в семье, довольна ли она этой своей новой ролью? В 20 - 30-е годы на этот вопрос был бы один ответ: конечно довольна.

Вспомним интонации некоторых старых фильмов ("Девушка с характером", "Музыкальная история", "Моя любовь"). Женщина, распрощавшаяся с ненавистной долей домашней рабыни и рванувшаяся к свету знаний, к работе, к самостоятельности, вдруг обнаружила какое-то дерзкое непочтение к мужчине, утверждая в отношениях с ним тон независимый, задиристый, поучающий. Из угнетенных да в угнетатели. Ясно, чтобы выпрямить палку, ее гнут в другую сторону, отсюда и этот перебор: бесконечное "проявление характера", хлопанье дверями, отвешивание пощечин, эти колкости в минуты, когда лучше не колоться, бесконечное соревнование с мужчиной за лидерство в отношениях и наше собственное зрительское чувство, как бы само собой подразумевающее, что мужчина всегда виноват, а женщина всегда и во всем права. Мы схематизируем, конечно, суть дела, несколько огрубляем ее. Но и недалеки от истины! Даже закон, касающийся рождения детей вне брака и существовавший у нас до 1944 года, безоговорочно признавал отцовство за тем мужчиной, на какого укажет женщина. Дух женской правоты, не требующий доказательств, какое-то время был господствующим. И какое-то время мы восторгались женщиной, круто и пусть даже несколько вздорно "проявляющей характер".

Социальные условия новой жизни подняли на гребень не слабый женский тип, а сильный, не пассивный, а активный. Перечитайте "Цемент" Ф. Гладкова, присмотритесь к Даше Чумаловой, она - символ нового женского типа, привнесенного в нашу жизнь меняющейся действительностью. Но это не значит, что крутые перемены коснулись всех женщин без изъятия. Что все девушки дружно и поголовно стали перековываться в "девушек с характером". Что тип Душечки прямо-таки испарился навечно, словно его и не было на свете. Нет.

Сложные, противоречивые до взаимоисключения составляющие вошли в то целое, что нынче зовется "тип современной женщины". Да и вправе ли мы говорить о каком-то единственном типе? Не точнее ли сказать, что их по крайней мере несколько, типов этих. И один - в свете нашей темы о главе семьи - представляется сегодня особенно показательным и даже символическим. Это анти-Душечка, которая - парадокс людской психологии! - мечтает о возвращении к Душечке, да пути забыты...

Виль Липатов в "Повести без названия, сюжета и конца" представил нам такой типический психологический феномен в лице своей героини Нины Александровны Савицкой. Жительница крупного лесного поселка, учительница математики, Нина Александровна умна, красива и волей не обделена. Одно "но": не распространяет она вокруг себя атмосферы счастья. Напряжение какое-то возле нее.

Оба ее мужа, бывший и настоящий, слабее ее. Мало того, что это женщина сильного склада,- сама ее общественная позиция, авторитет в поселке делают ее главой в традиционном, имущественном смысле:

квартиру дают ей, хотя жилищной комиссии ничего не стоило бы ту же самую квартиру для той же самой семьи выделить мужу (тот случай, когда от перемены мест слагаемых меняется сумма).

Итак, эта женщина фактически главенствует в семье, однако она предпочла бы слабость своей силе, хотя уже не в силах стать слабой. Этот удивительный женский характер гнет одну линию, хотя сердце предпочло бы другую...

Все в ее жизни как нельзя лучше: она любит, ее любят. Но почему-то у мужа вскрылась язва желудка, давно было зарубцевавшаяся. Видно, какая-то внутренняя напряженность, неравновесие души точат одного хорошего человека рядом с другим хорошим. Любовь есть, счастливой безмятежности нет. Ни простоты, ни ясности в отношениях. Муж в разговорах с женой психологически напряжен и, как результат, словесно "выкаблучивается". "Вы так ставите вопрос?" - нередко спрашивает он. В присутствии жены в нем взыгрывает, как сейчас стало модно выражаться, комплекс неполноценности.

Видно, не одним еще инфарктом, не одной язвой будут платить умные, хорошие и красивые мужчины за шок столкновения с умной, сильной и самостоятельной женщиной. Самое интересное, что за это свое главенство расплачиваются, если верить Вилю Липатову, и сами женщины.

Наша героиня в финале плачет, размазывая по щекам краску с ресниц: "Я хочу стирать твои носки, подавать тебе кофе в постель, кормить и усыплять... Ты обязательно уйдешь от меня! И тебе будет легко, очень легко жить..." Вот он, психологический лидер семьи, страдающий от своего же лидерства. Радоваться бы надо, а она - в слезы...

Впрочем, не будем особенно верить этой тоске в устах Нины Александровны. Все это на словах-"подавать" и "стирать". На деле же Нина Александровна держит домработницу, а если и принимается за стирку, то берет мужнины носки в вытянутую руку, словно это дохлая мышь, и принимается за рассуждения в том духе, что ей "все надоело", что она "ничего не хочет". Но и это лишь слова. Она желает, чего не может. Может, чего не хочет. Характер? - Характер. Переходный? - Переходный. Что победит в этом противоборстве ума и сердца, дела и слов?

Виль Липатов дает нам понять, что женская душа, женская суть рвутся на круги своя. Что там, на этих кругах, покоится истина отношений Он - Она. Все остальное - ложь, натяжка, дань времени.

Но все ли реальные женские характеры нынче рвутся к этим вековечным кругам? Или к ним больше рвутся писательские души?

Писатель, подаривший нам образ Нины Александровны Савицкой, безусловно, прав в том, что женщина - эта конкретная женщина - изменилась стремительнее, чем сама к тому успела приспособиться, не говоря уже о том, что к ней не успел приспособиться и мужчина. Прав писатель и утверждая, что эта взаимная неприспособленность порождает психологические ситуации, при которых неизвестно, чего же надо ждать от противоположной стороны. Чтобы жена подавала мужу кофе и он бы это принимал как должное? Она и подает! На лице у нее при этом, правда, написано: "вот я подаю тебе кофе...". И уже, спасибо, не надо этого кофе. Положение это зыбко, лишено устойчивости, не сулит ничего хорошего. Да и да. Но вряд ли прав писатель в том, что обнаруженное им неудобство должно смениться прежним положением вещей, когда жена подает мужу кофе, а на лице у нее написано то, что было написано на лице Душечки.

Далее...