Поэтому же в само слово "лидер" мы вкладываем содержание, которое существенно отличается от того, как оно понимается обычно. Ведь в обычном понимании лидер - это всегда тот, кто выделяется. Момент единоначалия здесь сразу же очень заметен. У нас поэтому создана концепция группового лидерства (что видно при регистрации Уставов, когда возникает желание сделать Совет вместо Директора и т.д.). Здесь каждая участница группы в принципе должна уметь брать на себя функцию лидера в той или иной сфере коллективной деятельности. Для обыденного понимания слова "групповое лидерство" вообще звучат как нонсенс.

То есть мы считаем, что задачи лидера, или координатора, остаются, хотя и меняются. Лидер для нас - та, или тот, кто умеет прежде всего поддерживать интерес и энтузиазм организации, поскольку организации у нас добровольные. Лидер помогает развить сознание своей силы в участницах групп, помогает осознать, что мы способны менять существующие социальные институты. Для этого нужно укреплять людей в их сознании того, что они сами могут иметь большое значение. Важно помочь женщинам решиться на какие-то действия, чтобы женщины осознали: "Я знаю, что могу что-то изменить". Это и есть основа философии наших групп. И там и тогда, где и когда любая участница группы это делает, там она - лидер.

Лидер, конечно, опирается на силу, но это сила группы, и важно помнить, что хотя можно использовать силу как инструмент оказания давления при решении проблем, но для нас сила - это прежде всего инструмент осуществления перемен. Такое понимание не совпадает с обычным пониманием роли силы. Функция лидера здесь состоит в том, чтобы эффективно концентрировать и использовать силу, внутренне присущую данной группе, а не влиять "сверху" своим удостоверенным авторитетом (то есть применяется совсем иная технология).

Конечно, возможности такого рода существенно зависят от культурного уровня членов организации. Поэтому можно иногда услышать (в более или менее осознанной постановке) такие вопросы: "Насколько развит персонал данной организации? Может ли он "потянуть" на "группу саморазвития" или только на обычную "группу эффективности"?" Однако, на наш взгляд, вероятно, вопрос не только в развитости персонала, но и в характере и типе наших организаций. Возможно, в том-то все и дело, чтобы мы самим типом нашей организации имели возможность "поднимать" людей и вовлекать их в новые социальные действия. Тем самым мы не только творим новые социальные условия, но и растормаживаем новые межличностные "пласты" жизни женщин.

Нужно заметить, что одна из фундаментальных трудностей традиционной культуры состоит в том, что она может работать только в ситуации постоянной энергетической нехватки. Самой формой своего существования она эту нехватку постоянно порождает и возобновляет. Она постоянно связана с условиями ограниченности ресурсов. Это - ее основная посылка. На деле ситуация сводится к тому, что получают гипертрофированное развитие только те формы существования, которые возможно продлять вполне определенными технологическими путями, в то время как существуют и иные возможности, в том числе связанные с развитием новых технологий, в том числе и социальных. Как представляется, наше время ставит именно эти задачи на очередь дня. Попытки открывать "новые ниши" необходимо производить не только в сфере бизнеса. Сейчас для развития социальной инновации необходимо не только тщательно относиться к своим обязанностям, но и умение выстроить самое новое поле своей деятельности. Только в том случае, если организации удается создать это новое поле, она имеет возможность рассчитывать на развертывание через посредство оказания услуг еще и социального воздействия на среду.

С нашей точки зрения, в этом во многом и есть смысл деятельности Третьего сектора, независимо от того, какие это организации. Тут мы и превращаем нашу деятельность по оказанию услуг в особую, новую общественную активность. Хотим мы того или не хотим, у нас есть свое особое место, своя роль, и мы нужны обществу только в этой своей роли, с этой миссией. Если мы создаем организации, точно повторяющие по типу государственные, мы обречены: международные источники финансирования нельзя рассматривать как явление непреходящее. Если организация зависит только от их поддержки, она может оказаться нежизнеспособной просто потому, что она небольшая (то есть, с традиционной точки зрения, слабая) и, если она действует автоматически, то есть непродуманно, подделываясь под общесоциальный стандарт, то у нее есть шанс проиграть в конкуренции. Важно понять, что наши организации возникают не просто на голом энтузиазме, а вследствие появления некоторой новой социальной потребности, а именно потребности в самовыражении общественности. (В настоящее время даже в журнале, посвященном проблемам Третьего сектора, это осознается, мягко говоря, весьма слабо.)

Как известно, неправительственные организации помогают тем группам, которые в нашем обществе не испытывают ощущения своей силы и нужности обычным, так сказать, "естественным" путем. Стало быть, мы вынуждены это делать нетрадиционным путем, потому что мы полагаем, что все общество теряет от того, что оно не включает некоторую часть своих членов как своих полноправных агентов. Мы стараемся эту ситуацию исправлять, поэтому наша активность - это не только оказание конкретных услуг инвалидам, пенсионерам и т.д. и не только попытка помочь той или иной (по тем или иным причинам) обездоленной группе, но и работа в интересах всего общества. Мы должны помочь этим группам иметь возможность влияния на изменения, происходящие в обществе. Люди очень чувствительны к этим возможностям.

Говоря сейчас о работе с тем, что понимается как человеческие ресурсы, мы можем через эту призму четко видеть различие оценки места и роли общественности со стороны государства и Третьего сектора. Для государства наша деятельность во многом покрывается тем, что называется "задачи социальной защиты". Эта постановка вопроса часто кажется нам естественной. Но это происходит лишь потому, что нам ее навязывают как естественную. Как известно, при таком понимании выходит, что необходимо кого-то защищать, что есть социальные слои населения, рассматриваемые как заведомо несостоятельные.

С точки зрения общественности, дела обстоят несколько по-иному: то, что мы организуем, это самопомощь, помощь себе со стороны различных групп, составляющих эти общественные "человеческие ресурсы". Государство здесь предлагает нам свой подход, основанный на проявлении жалости и увековечивании социальной инвалидизации отдельных групп населения, а это подразумевает продление и принципиальное увековечивание отличия этих групп от "нормальных". В настоящее время государство именно с этой точки зрения оценивает и женщин, и детей, и самих инвалидов, и пенсионеров, то есть основную массу всего населения страны.

Вместо этого подхода в организациях Третьего сектора осуществляется попытка преодолеть инвалидное существование этих групп. То есть наша неправительственная деятельность направлена на то, чтобы сделать социального инвалида в широком смысле "не-инвалидом". Совсем неслучайно то, что такой сверхзадачи государственные программы не ставят в принципе да и не могут, поскольку они исходят из своей заинтересованности в том, чтобы существовала некоторая группа населения, относимая к инвалидам, ввиду того, что она как бы предусмотрена в структуре самой социальной жизни, как ее "видит" государство.

Приведем излюбленный пример одной из наших коллег: инвалидов-глухих приглашают работать на производстве, которое связано с повышенным шумом, где здоровому человеку работать вредно. С точки зрения государства, здесь будет выгоднее не делать новых прессов, работающих с пониженным уровнем шума, а нанимать на работу инвалидов, "выгоднее" посадить женщину дома, не говоря уже о том, что инвалидизация женщин и больных приводит к тому, что для них считаются допустимыми самые рутинные работы - типа перевозки тяжестей на каталке. С точки зрения интересов человеческих ресурсов, Третьего сектора, гуманизированный подход к экономике в этом смысле не пустой звук, а прямая и насущная потребность. И здесь становится понятным, почему так сильно отличаются программы, предложенные для "инвалидов" государством, и программы, составленные от имени и при участии самих "инвалидов". Это просто разные программы.

Из вышесказанного никоим образом не следует, что некоммерческим организациям не нужно взаимодействовать с государством. Работу с государственными структурами мы понимаем как один из краеугольных камней в нашей будущей деятельности. Речь идет только о типе и характере этого партнерства.

Поэтому нам важно понимать, что у государства есть своя позиция, собственный интерес. Нам кажется, что его нет, но это происходит лишь потому, что государство призвано выступать под флагом общезначимости (да к тому же еще от его имени выпускаются законы, а нам хотелось бы, конечно, быть законопослушными гражданами). В результате государственная точка зрения кажется нам естественной, в то время как позиции различных наших групп (которые маргинализированы) кажутся сомнительными, но нужно попытаться из наших отдельных точек зрения "построить" точку зрения "всей" общественности. Это тоже будет общая позиция, только по-другому сложенная, сконституированная не через абстракцию и общезначимость.

Поэтому можно сказать, что государство представляет позицию общественности не недостаточно, не мало, а иным способом. По нашему мнению, во всяком случае в России в настоящее время (при том типе государства, который исторически сложился к осени 1995 года) общественность может представить себя только сама через коалиции различных организаций, это - попытка давать альтернативы структурам существующей власти, утверждение реального опыта по созданию новых типов власти, в то время как позиция современного нашего государства - это пока в основном результат взаимодействия интересов конкретных властных групп, которые традиционно политическими методами, то есть властными методами, взаимодействуют между собой и с другими партнерами по политической игре. Если мы торопимся в нашем партнерстве с государством, то мы принимаем эти действия за деятельность по выполнению обязанностей перед избирателями и попадаемся на удочку, принимая навязанные нам интересы за наши собственные.

Что же нужно делать, чтобы этого не происходило? Прежде всего заботиться о том, чтобы отдельные группы, которые обслуживаются неправительственными организациями, имели возможность как можно лучше осознавать свои интересы. Пока мы, как уже говорилось, видим свои интересы в основном сквозь призму существующей власти. Для женского движения эту функцию осознания своих интересов выполняет гендерный подход. В этом смысле женское движение имеет собственную серьезную интеллектуальную проработку, теорию нетрадиционного типа. В чем ее нетрадиционность? Последнее обстоятельство чрезвычайно важно.

Для того, чтобы пояснить, в чем здесь дело, для начала вспомним, что иногда можно слышать упрек в том, что лидеры привносят в женское движение свои взгляды, навязывают женщинам какие-то свои представления. Этот упрек, на наш взгляд, совершенно незаслужен, он вызван тем, что не понимается именно специфика действий общественности. Смысл как раз в том, что лидер (если только она действительно достойна этого названия) призвана только организовывать работу и участвовать в ней, нисколько ее не направляя в выгодное для себя русло (поэтому мы, например, не должны учить женщин тому, как они должны голосовать). Свои мнения женщины должны формулировать сами, также как и высказывать свои интересы. Наша цель только в придании женщинам энергии, вселении в них веры в себя, в усилении женщин, а если лидер занимается конкретным "натаскиванием" членов группы, это уже весьма сомнительно. Наша деятельность, если она правильно организована, совсем не похожа на обычную идеологию, привносимую сверху. Лидеры женского движения не должны ничего выдумывать за других. Они пытаются только растормаживать возможности людей и совместно с ними фиксировать эти возможности. Таким образом, здесь нет не только идеологизирования, но также и традиционной теоретической работы объективистского типа.

Кто мы такие, чтобы поучать женщин, что им нужно делать и чего не нужно делать? Мы считаем, что людям надо доверять, доверять их способности к историческому творчеству. Только на этом пути мы можем решить наши собственные задачи, поскольку основная проблема сейчас - не в том, за кого голосовать, а в том, чтобы создать сначала самое поле условий, при котором можно было бы вообще голосовать. Пока еще это поле не создано, и это - весьма специфическая работа. Тут срочно организованными поучениями не обойтись.

Понятно, что именно в этом состоят особые требования к лидеру в женском движении - открывать доступ к человеческой мотивации, а формировать свою мотивацию женщина будет уже сама. Это не навязывание мотива, не выдавание интересов власть предержащих за интересы народа, как сейчас это практикуют СМИ, а совсем другой тип работы (основанный на своеобразном "рефлективном" подходе). Трудная работа по осознанию своих мотивов в группах некоммерческого сектора, на наш взгляд, может осуществляться поэтому только в условиях весьма специфически понятого рефлективного поворота, когда "предметность", с которой связаны условия внешней работы группы (с ее понятийной сеткой), как таковая используется как можно меньше. В этом во многом и состоит специфичность работы некоммерческих организаций.

Таким образом, первая задача групп, входящих в неправительственные организации, - осознавать себя. Поэтому для женских организаций гендер представляет собой отнюдь не только одну из проблем. Если бы это было так, то мы остались бы на точке зрения государства (для государства это - одна из проблем) и наши организации были бы традиционными; для нас это подход, то есть мы пытаемся смотреть сквозь него на другие проблемы (пытаться смотреть на мир глазами женщины с ребенком на руках - это девиз Всемирного Конгресса женщин в Пекине).

Разумеется, мы понимаем, что изменения, которых мы добиваемся, произойдут не в ближайшем будущем. Не зря одна из ведущих деятельниц американского женского движения сказала: "Феминистская революция самая долгая революция в мире", но это не должно останавливать нас, ведь за нами - многовековые страдания женщин, а иногда и смерть тех, кто видел несправедливость и восставал против нее, с нами - усилия миллионов женщин и мужчин, которые признают необходимость изменений, а впереди - будущее наших детей, которые имеют шанс жить в мире более свободном, чем наш.

Литература:

21. Janeway, E. Between Myth and Morning. New York:William Morrow. 1975,

p. 188.

22. Jansen R. The ABC's of Bureaucracy. Chicago: Nelson Hall, 1978, p.41.