Берусь высказать предположение о том, что в 1993 году, скорее всего, произошло несовпадение политических преференций депутатов Верховного Совета СССР, в котором доминировала коммунистическая ориентация, и политических предпочтений депутатов на местах, где люди, кажется, наконец-то поверили своим лидерам, поверили в провозглашенные ими ценности и пришли делать политику "своими руками". В результате Указа Президента № 1400 пострадал не только Верховный Совет, часть депутатов которого была настроена воинственно и агрессивно, провоцируя гражданскую войну, но и те советы на местах, в которые пришли здравомыслящие, демократически ориентированные депутаты.

Итак, потенциал рыбинских депутатов первого созыва (1990) был частично потерян из-за разочарования властью, вызванного использованием непарламентских средств борьбы в ответ на угрозу использования вооруженных методов со стороны мятежных депутатов ВС СССР в 1993 году:

"Бабуля у меня во дворе, когда шли выборы в городскую думу, говорит: "Ну, чего ты не идешь-то (в депутаты)?" А я переступить через себя не могла, потому что понимала, что городская дума ничего сделать не сможет, будет карманной думой". (Случай 7).

Но это, конечно, не единственная причина.

Чем является депутатство для избранных депутаток и женщин, назначенных на высокие посты в администрации, а также для нынешних лидеров НПО? Удалось ли первым повлиять на формирование политики на местном, областном и федеральном уровнях? Удалось ли (если это вообще имело место) отстаивать женские интересы?

Как показывает анализ интервью, ни в начале перестройки, ни в последние несколько лет женщины-депутаты Рыбинска не выработали политики, представляющей четко выраженные "женские интересы", под представительством которых имеется в виду не только артикулирование, лоббирование и проведение соответствующей политики, защищающей специфические женские интересы, но и поддержание антивоенной антимилитаристской политики, политики против насилия над личностью, социальной политики. В этом смысле представительницы на федеральном уровне несколько опережают активисток Рыбинска.

Для формирования и лоббирования женских интересов недостаточно осознания того факта, что женщины в обществе дискриминированы. И бывшие депутатки, и женщины, занимающие высокие посты в настоящее время, в своих интервью откровенно признают дискриминацию женщин не только в обществе, но и в собственной профессиональной карьере. Однако гендерная культура пока не стала частью общественного сознания.

Политическая мобилизация в смысле формирования женских интересов через политические организации еще не стоит активно на повестке дня, однако, есть и "первые ласточки". Например, предпринимаются попытки создания новых женских организаций или придания нового содержания традиционной женской организации. Респондентками теоретически осознается необходимость образования независимых женских организаций. Но дело не только в организационных усилиях.

Правовая неосведомленность - другая беда. Респондентки вообще не знакомы с международными и отечественными документами о правах женщин. Например, выясняется, что внесение поправок в проекты законов ГД - это только привилегия депутатов Областной Думы. Причина - на местном уровне не существует механизма участия в разработке нового законодательства и внесения изменений в проекты готовящихся федеральных законов. Политические организации города, за исключением КПРФ, не имеют ни женской организации, ни женской секции. Так, женщина-депутат областной думы (от КПРФ) "возглавляет патриотическое движение женщин в области, входит в Правление Народно-патриотического Союза Ярославской обл.".

Стихийное осознание гендерного неравенства женщинами-лидерами пока не находит своего организационного и политического выражения. Надо отметить, однако, важную попытку со стороны женщины-депутата федерального уровня создать женскую политическую организацию в Рыбинске и Ярославской обл. Попытка могла бы приветствоваться, если бы нетипичная ошибка, которая при этом совершается.

Создание элитарной женской политической организации, не ставящей целью отстаивание интересов простых женщин, не опирающейся на независимые низовые женские НПО, обречена в России на провал. По крайней мере, она не может рассчитывать на длительную политическую жизнь.

Одна из причин - недоброжелательное высокомерное отношение к женскому движению, женщинам-политикам со стороны как политических структур, так и отдельных политиков, а также и общественного мнения в целом.

К сожалению, особенно "преуспевают" в этом демократы, демонстрируя "антиженское лицо" российской демократии. Тем самым они отказываются от потенциальной поддержки потенциальных сторонников реформ.

Организованная депутатом Государственной Думы РФ Е.Б.Мизулиной женская организация "Равновесие", которая вошла в шумейковское движение "Реформы. Новый курс", задумана, по мнению рыбинской респондентки, как элитарная женская организация:

"Она [Мизулина] сказала, что это будет движение женщин состоявшихся, то есть не всех подряд женщин, которые захотели [вступить], а тех, которые уже имеют вес в обществе, чего-то достигли. Были приглашены депутаты разных уровней и люди, которые занимаются коммерцией". (Случай 11).

Дело не в том, что создается элитарная женская организация - и такие нужны, а в том, что без связей и сотрудничества с низовыми организациями, она останется искусственной, служащей краткосрочным целям политической борьбы, а значит, профанирующей идею женского движения.

Городская организация женщин (бывший женсовет Рыбинска) пока слишком слаба, чтобы стать центром артикуляции женских интересов: отсутствуют идеология и политическая воля, разветвленная сеть организаций. Кроме того, пока не ведется организованная работа по повышению уровня сознания женщин, по развитию форм их политической мобилизации. Городская организация женщин нуждается в независимой от властей позиции, независимой от администрации, в частности. Для защиты прав женщин необходимо достичь трудного баланса между независимой позицией организации и эффективным взаимодействием с властями.

Ситуация, отмеченная слабостью независимых женских НПО, характерна для России в изучаемый период. Однако надо признать, что ситуация постепенно меняется к лучшему. В Рыбинске защита экономических прав женщин, например, активно ведется Предпринимательским центром, который пытается сотрудничать с разными структурами, включая исполнительную и законодательную власти.

Выборы, как "механизм артикуляции интересов", не представляют пока женские интересы в Рыбинске, хотя надо признать, что и бывшие депутатки, и нынешние, решая вопросы демократизации общества, социальной политики, реализации некоторых местных проектов, отчасти способствуют решению проблем, которые оказывают негативно воздействуют на женщин (своевременная выплата пособий на детей, сохранение вещевого и продуктового рынка, создание биржи труда). Но говорить о расширении традиционной женской повестки дня за счет включения в нее вопросов о продвижении женщин на властные позиции, о репродуктивных правах, о насилии в отношении женщин, женской безработице, не приходится.

Поэтому рассматривать выборы, как один из "способов институционализации и разрешения социального конфликта" [16, с. 31-32], а в нашем случае - гендерного конфликта - также не приходится.

В целом, особенно в начале перестройки, политически активные женщины-новички в политике весьма успешно формировали новый тип политики, который раньше был невозможен по определению. Эти меры включают попытки децентрализации экономики, направление средств на развитие малых рентабельных предприятий, на создание новых структур (биржи труда) и др.

Различие гендерного подхода в формировании политики на местном уровне проявилось в том, что депутатки последовательно и мужественно отстаивали интересы населения в отношении местных проектов, например, сохранения рынка в центре города, что удобно особенно для женщин.

Забота об интересах населения, их повседневных нуждах характерна для позиции депутаток. Связь с избирателями - это то, что выгодно отличает женщин-депутатов от депутатов-мужчин.

Приостановка характерных для социализма проектов, порожденных пристрастием к гигантомании и долгострою, означает, что сэкономлены немалые средства, необходимые для реализации малых экономичных проектов, участия в процессах приватизации (последнее, правда, безуспешно). Одна из основателей демократического движения в городе вспоминает:

"Нам что-то удалось сделать, хотя бы народу прополоскать мозги - от нас что-то может зависеть. Мы блокировали решения, которые принимали партийные комитеты по старой привычке - долгострой, например. Вот я лично к своей заслуге отношу то, что мы незавершенных строек не начали. Огромные деньги выделялись из бюджета на строительство нового хлебозавода. Ну, зачем нам строить огромный на 130 тонн хлебозавод в городе, когда через год-два-три мы будем иметь 100-200 минипекарен? Выступала на сессии, на комиссии: где-то с цифрами, где-то на эмоциях, на пальцах, но объясняла. Слава богу, что мы деньги туда не заложили, не начали строить огромную баню, огромную теплицу. Все-таки мы начали какое-то движение, какой-то анализ экономический, исходя из очень приближенного анализа. Не начали делать дела, которые в общем не могут быть завершены и не нужны в новых экономических рыночных условиях". (Случай 7).

Новое видение помогло прогнозировать рост безработицы:

"Заслуга нашего совета была в том, что мы все-таки додолбили вопрос о создании Центра занятости". (Случай 9).

Надо признать, что женщины, пришедшие в политику на волне перестройки, работали на новой "территории", не зная "правил игры", а иногда и навязывая свои правила. Некоторые из них действовали робко на первых порах, объясняя это отсутствием опыта депутатства:

"Я долго входила [в депутатскую работу в областной думе], мне казалось, как я вообще могу иметь какое-то мнение. Я постепенно уверовала в свои возможности". (Случай 11).

Первоначальной неопытностью и неуверенностью женщин пользовались думские руководители-мужчины, эксплуатируя их чувство долга, ответственности и присущую большинству женщин жертвенность. Одна из депутаток получала только 1/2 причитающейся ей зарплаты, деля ее с коллегой, который работал на неосвобожденной основе, притом вынуждена была отказаться от помощника (по предложению одного из думских руководителей).

Тем не менее, участие женщин на уровне принятия решений, даже если они не достигли критической массы в структурах власти, все же укрепило демократическую ориентацию реформ, особенно в начале перестройки. В то же время надо отметить, что до сих пор это участие лишь отчасти реабилитировало представительную систему, выражая интересы женщин только косвенно.

- Оно, безусловно, повышает их самооценку и, по оценкам респонденток, приносит им большое удовлетворение:

"А что касается депутатства, то я почувствовала, что те люди, с которыми я работаю, рассуждают так - "раз тебя выбрали, то мы оба равны". Отношение очень уважительное. И я стала себя чувствовать свободно: и выступать, и докладывать, и отстаивать свою точку зрения, когда считала возможным ее отстаивать". (Случай 11).

Депутатство дает неоценимый опыт политической деятельности, знания "коридоров власти", расширяет горизонты, позволяет самореализоваться.

Тем не менее, новые свободные выборы принесли и новые трудности, в частности для женщин-кандидатов. Это касается гендерных различий в финансовых, организационных, материальных и психологических ресурсах кандидатов в депутаты.

• В начале 90-х годов финансовые затраты не были столь значительны, как в настоящее время, и женщины-кандидаты могли справляться сами, используя собственные средства, выделенные для этой цели государственные или незначительную поддержку со стороны частных фирм. Например, на выборах в ГД РФ одна из респонденток получила поддержку такого рода.

• Выборы последних лет показали, что они носят, по определению нашей респондентки, все более "денежный" характер, а ресурсы женщин, по сравнению с ресурсами мужчин, ограничены:

"Женщины оказались нищими, и если правительство квот по признаку пола не введет, то участие женщин в выборах под вопросом. Вот были мы кандидатами. Надо листки подготовить, еще что-то, а средств нет. Мужики друг друга поддерживают: там и деньги и все-все. Деньги решили, что мэром у нас будет N. У нас одна женщина-депутат зарабатывала два миллиона, она могла себе позволить выпустить и листовки. А если у нас женщины зарабатывают 200-300 тыс., то с каких средств можно еще себя продвинуть?" (Случаи 12).

• Организационные ресурсы кандидаток тоже ограничены: помогают члены семьи, коллеги, друзья, безработные (чья помощь оплачивается).

Практически в начале преобразований женщина-новичок в политике не имела ни собственной команды, ни группы поддержки. Удивительно, как в таких условиях некоторым рыбчанкам удалось победить на выборах.

• Принадлежность к партии или движению становится все более важной составляющей успеха на выборах. Так, женщина-депутат совета проходила как "независимая", но при поддержке КПРФ, что очевидно способствовало победе.

• Психологическая поддержка во время предвыборной кампании кандидаток в основном исходит от мужей, друзей и единомышленников:

"Он мне помогал не только внешний имидж создавать, но и психологически. Он отслеживал все мои выступления и сразу же говорил, где было нужно не так выступать, не с того начинать". (Случай 6).

Сложнее пришлось тем кандидаткам, чьи мужья не разделяли их взглядов, не поощряли желания участвовать в политике - там отношения обострились вплоть до развода.

• Наблюдается и гендерная разница в морально-психологическом подходе к методам выборной агитации. Кандидат делится опытом с респонденткой:

"Ты захотела за две недели кампанию провести?! Я делал это по-другому. Я ездил летом по району, собирал руководителей на охоту, на рыбалку, и поэтому выборы в кармане у меня были". (Случай 6).

Очевидно, что для использования таких "приемов" нужны и психологическая готовность, и средства. Женщинам-кандидатам необходимо наработать методы работы с избирателями, которые противостоят "неформально-полулегальным".

Нехватка неформального общения у женщин-руководителей мешает как решению производственных задач, так и процессу продвижения женщин. Респондентка делится впечатлениями от попытки организовать встречи "типа клубного общения", которые назывались "В гостях у Татьяны" (по имени председателя Городской организации женщин):

"Оказывается, мы в одном городе живем, а женщины-руководители между собой не общались. Когда мы их собрали, они начали знакомиться друг с другом: "А ты что делаешь? А у тебя есть вакансии?", "А у меня кого-то пристроить надо", А я цех закрываю, ты можешь взять моих людей?" Они сразу начали между собой договариваться. До этого они никогда друг друга не видели, на своих совещаниях не встречались". (Случай 6).

Женщины не осознают в полной мере ограниченность своих ресурсов; в результате не рассматриваются способы подготовки к выборам: создание женских фондов в помощь кандидаткам, работа со СМИ, вступление в политические партии, организация своей команды.

Как мы уже указывали, индивидуальные факторы интеграции женщин в процесс принятия решений включают ситуационные характеристики. Некоторые из них связаны с психологическим воздействием полоролевой социализации и специфически политической социализации как на самих женщин, так и на общество в целом [22, р. 18].

Жестко закрепленная полоролевая социализация способствует тому, что традиционное понимание политики и роли политика - на уровне обыденного сознания - слабо ассоциируется с женщинами, которым отводится важная роль не в общественной, а в частной сфере: семье, домашнем хозяйстве, воспитании детей. На первый взгляд, довольно странно выглядит живучесть устаревших стереотипов относительно роли женщины именно в России, где в течение нескольких десятилетий была зарегистрирована высокая степень занятости женщин и наблюдалась высокая доля женщин с высшим образованием.

Интервью показывают, насколько в целом негативен образ женщины-руководителя, несмотря на короткие периоды, когда было выражено доверие женщинам на выборах (1990 года, например). Хотя справедливости ради надо признать, что набирает силу другая тенденция, когда избиратели стремятся поддержать женщин - прямо по признаку принадлежности к полу:

"В последнее время в обществе, на мой взгляд, наблюдается тенденция к продвижению женщин, что, в общем-то, тоже опасно, то есть выдвигают женщину не за что она умна, а просто как бы в противовес мужчине... Население понимает, что мужчин надо разбавлять. Тем более были в истории России периоды, когда под руководством женщин страна жила неплохо. А вот у мужчин с управлением страной не очень получается". (Случай 5).

"Женщина в нашем советском и постсоветском обществе всегда была человеком униженным. Дискриминация была. Просто об этом наш официоз не говорил". (Случай 9).

"В нашей стране, чтобы занять равный с мужчинами пост, женщине надо быть во много раз умнее". (Случай 5).

Наличие явной дискриминации женщин, причем даже не подкрепленной законодательно, которая в форме устаревших культурных норм, отживших стереотипов существует на уровне общественного сознания, признается респондентками, достигшими определенных властных позиций. Это отмечается женщинами-лидерами, работающими в разных сферах: неправительственном секторе, структурах исполнительной власти и в меньшей степени - в законодательной власти.

Резюмировать позицию респонденток по этому вопросу можно так: там, где власть, там нет женщин. Женщина в российском обществе, по мнению половины респонденток, характеризуется как гражданка, занимающая "второе место" или играющая "третью роль". Респондентки упоминают это выражение, словно сговорившись:

"Поэтому женщина, эмансипирована или нет, все равно вращается в том обществе, где она как бы на втором месте. Не "второй сорт", может быть, это грубо сказано - но на втором месте". (Случай 3).

"Целенаправленная политика: если уж и быть женщине [в политике], то на третьих ролях". (Случай 5).

Как следствие приниженного положения в целом, властные позиции становятся практически недосягаемыми для женщин. Ситуация в Рыбинске подтверждает общероссийские тенденции: женщины располагаются главным образом у основания властной пирамиды, на высших постах их практически нет:

"Кто-то хорошо сказал, что русский мужчина никогда в жизни не подпустит к власти женщину. Наверное, так и есть. Как они знали всегда, что удел женщины - кухня, так ты там и занимайся. Там ты и хозяйка, а все остальное - нет. И наверное, многие мужчины ревностно относятся, когда у них женщина-руководитель. Это старые традиции, от которых очень тяжело уйти в России". (Случай 6).

"У нас традиционно главой города, мэром - как бы он ни назывался- является мужчина. Его заместителем, в прежние времена, по вопросам образования, чисто женским отраслям культуры, здравоохранения были женщины. Сейчас и это узурпировано мужчиной". (Случай 5).

"Просто у нас так сложилось, что руководить должен мужчина, пусть он умнее, глупее, но мужчина должен руководить". (Случай 7).

Безусловно, нарушения прав женщин в управлении государством связаны с историческими традициями политической культуры, укоренившимися как в деятельности политических институтов, так и в сознании людей. Причины нарушения прав женщин в принятии важных государственных решений, причем имеющие как институциональный, так и индивидуальный характер, усиливают друг друга. Поэтому мы не будем даже условно разделять.

• В российской истории отношения между властью и гражданами в основном характеризовались либо стабильным противостоянием властных структур и гражданских групп (когда они существовали), либо невзаимодействием, но никак не конструктивным диалогом. Редкие исключения составляли краткие исторические периоды, когда взаимодействие наблюдалось: например, "оттепель" конца 50-х - начала 60-х годов, реформы конца 80-х - начала 90-х.

Главным образом отсутствие взаимодействия объясняется тоталитарным характером режима при советской власти. Режим подразумевал неразвитость гражданского общества, что, мягко говоря, не способствовало укреплению прав и свобод граждан, которые могли бы через НПО, партии и профсоюзы влиять на проводимую властями политику.

• Права человека, которые обеспечивали бы участие женщин в управлении, исторически не были нормой политической культуры в России. Британский историк Леонард Шапиро анализирует исторические корни неприязни к праву в России: "В XIX столетии радикальную мысль отличали два момента - моральное негодование и сильная вера в то, что Россия может перейти к более высокому, чем Европа, этапу развития, если пойдет своим путем, то есть минуя промежуточный этап буржуазного капитализма.... Все это было фоном для установления такого общественного мнения, когда защита закона и порядка расценивалась, как что-то холодное, расчетливое, безнравственное, эгоистичное, нерусское и непатриотичное"[17, р. 63].

По мнению Шапиро, не интеллигенция, а правительственные бюрократы стали действительными защитниками правового порядка [17, р.65]. В статье "Группа "Вехи" и мистика революции" Шапиро отмечает: "автократия и поддерживающая ее бюрократия предавались анафеме: не противостоять им по духу и в действиях означало предать то, что было благородного в человеке. Интеллигенция не имела практического опыта участия в правительстве, следовательно, она была благородной" [17, р.б8]. Шапиро соглашается с С.Л. Франком, который считает, что в этой позиции по отношению к правительству было что-то от "рабской ментальности": "все зло исходит от правительства, которое не является частью нас и к которому мы не имеем никакого отношения, кроме как борьбы с ним" [17, р. 68].

Грустно, что традиция противостояния власти и общества сохраняется в целом на протяжении перестроенного и постперестроечного периодов. Похоже, ситуация усугубляется тем, что правительство/государство не стоит в авангарде защиты прав человека, хотя надо признать, что именно государство и реформаторские правительства предоставили гражданам политические свободы, которые раньше были символическими и фиктивными. Теперь сами граждане и их организации должны воспользоваться свободами и заполнить вакуум в сфере необходимой законодательной базы и, главное, исполнения принятых законов. Необходимо наполнить права реальным содержанием.

Здесь заключена основная проблема современной трансформационной политики: в условиях, когда власть отчуждена от граждан, а граждане не предпринимают организованных усилий по принятию и реализации принятых решений, эта политика обречена па неуспех.

Далее...