Раньше развод был не только личной драмой, но и драмой всей семьи, а порой и катастрофой семейного хозяйства, теперь развод - смена супруга, как путь к улучшению своей личной жизни. Поэтому там, где в какой-то мере сохраняется еще старый быт уходящего в прошлое аграрного общества - разводов мало, а там, где господствует уже быт нового индустриального общества - разводов много. Для иллюстрации приведем следующие цифры, относящиеся к Самаркандской области СССР где в деревнях сохранился еще старый быт, в то время как в городах начал складываться уже новый быт:³¹

Как видим, в 1957 году разводов в городе было в 20 раз больше, чем в деревне. Кроме того, число разводов в городе всё время увеличивается, а в деревне почти не меняется. Это в какой то мере характеризует состояние семьи, быта и морали прежнего аграрного и нового индустриального общества.

Таковы общие причины в той или иной мере характерные для всего современного мира, но которые в СССР несколько усилены. Но кроме общих причин существуют в СССР и свои "особые" причины, прямо или косвенно ведущие к некоторому понижению морального уровня людей. Отметим лишь некоторые из них.

В результате революции, террора и войн в СССР резко нарушено равновесие в численности мужского и женского населения. На 1. 1. 1966 г. мужчин было 106,1 млн., а женщин 125,8 млн., то есть женщин больше, чем мужчин почти на 30 млн. чел. (19,7). Этот "излишек" женщин в СССР равняется всему народонаселению Финляндии, Швеции, Норвегии, Дании вместе взятым. Это значит, что женщины в количестве, равном населению четырех европейских стран, не имеют в СССР никаких шансов на нормальную семейную жизнь, на обычное семейное счастье. Двадцать миллионов одиноких женщин и значит двадцать миллионов личных трагедий. Конечно, до личных трагедий в современном мире нет никому никакого дела, но в СССР это приобретает особое значение. Двадцать миллионов одиноких женщин при строгом соблюдении моногамно браков и супружеской верности остаются вне брачных связей и это обстоятельство ведет к резкому снижению рождаемости в стране.

Между тем партия стремится к повышению рождаемости и увеличению народонаселения. Поэтому в целях повышения рождаемости был в 1944 году издан специальный закон, по которому, с одной стороны, мужчины были освобождены от уплаты алиментов на содержание внебрачных детей и, таким образом, получили возможность "безбоязненно" иметь связи с несколькими женщинами, то есть осуществлять фактическую полигамию (многоженство), а с другой стороны, женщины были лишены права требовать от "незарегистрированного" отца своего ребенка алименты, но получили право на пособие от государства. Таким образом, незамужние женщины получили возможность "безбоязненно" иметь связи с несколькими мужчинами и осуществлять фактическую полиандрию (многомужество). Государство оказывает им помощь. Следовательно, закон 1944 года встал на путь "раскрепощения половых связей" и допущения наряду с моногамией фактической полигамии и полиандрии. Но это значит, что супружеская неверность находит здесь косвенное поощрение со стороны коммунистической партии.

И еще одно положение. В СССР развертывается строительство коммунистического общества. Коммунистическое общество на определенной стадии своего развития является бессемейным обществом. Сейчас в СССР очень много пишут об укреплении семьи. Но это - тактическая пропаганда. В действительности уже сейчас начался процесс отмирание семьи, о чем подробно и документирование говорится в книге "Семья в СССР". Но если при коммунизме семьи не будет, то не будет и супругов в современном понимании этого слова, значит не будет и нарушения супружеской верности. При такой перспективе серьезная борьба за супружескую верность является не слишком актуальной задачей и закон 1944 года - понятен. По мере строительства коммунизма семья будет отмирать и супружеская верность будет превращаться в "пережиток капитализма в сознании людей". Таким образом, отмирание семьи означает и отмирание существующей семейной морали.

БЫТОВЫЕ ТРУДНОСТИ В СЕМЬЕ

Пережитки прошлого. Известно, что в доисторические времена существовало "материнское право" или матриархат. Матриархат по объективным условиям уступил свое место "отцовскому праву" или патриархату. Это несомненно была великая революция в истории человечества.³² Энгельс в своей работе "Происхождение семьи, частной собственности и государства" говорит:

Кроме того Энгельс особенно подчеркивал при этом, что

В результате этой революции возникла патриархальная семья, которая существовала несколько тысяч лет и продолжает существовать в большинстве стран нашего времени, семья мужчины, отца. Само слово "семья" в свое время означало совокупность принадлежащих мужчине рабов; оно

Отец был собственником своей семьи и имел право убить собственную жену точно так же, как в наше время любой фермер имеет право убить собственную курицу.

Эта жестокость особенно характерна для периода дикости и варварства. Чтобы подчеркнуть существовавшую с те времена жестокость, Тард в полемике с Энгельсом приводит, например, такой случай из далекого прошлого:

Такого рода примеры в специальной литературе весьма распространены, в частности, можно встретить такой же пример и в работе Герберта Спенсера, тем не менее они не кажутся убедительными. Во-первых они построены по способу европейского мышления: - охотнику несут его вещи, во-вторых, они не соответствуют быту того времени: - дикари охотились в отдаленных местах не в одиночку, а группами и, в-третьих, реальность их недоказуема. Можно поэтому предположить, что большинство такого рода примеров носят логический характер: у дикарей-людоедов возможны и такие случаи. Но вполне убедительным, не вызывающим уже никакого сомнения в жизненной реальности является сообщение Академии Наук СССР о существовавших еще в 1935 году у некоторых народов СССР пережитков этого далекого прошлого. Сотрудник Академии Наук Е. А. Крейнович пишет в 1936 году:

Этот обычай в 19 столетии существовал у многих, если не у всех, народов. Жена "покупается" и считается собственностью мужа и его семьи. Если жена убежит, ее ловят и возвращают мужу как его собственность. Но у гиляков, живущих на севере СССР, существовала одна особенность. Муж, в порядке наказания провинившейся жены, привязывал ее ногами к нартам (сани для езды по снегу в собачьей упряжке), сам садился в нарты и гнал собак во всю их силу. Б. Крейнович пишет:

И несчастная кричала только одно слово: "прости" пока не умирала, превращаясь в ободранный скелет.

Так далекое прошлое проявлялось в пережитках некоторых народов севера СССР еще в наше время. Конечно, обстановка в наше время быстро меняется. С 1935 года состав населения севера СССР, его быт и культура решительно изменились и жестоких обычаев, связанных с убийствами людей теперь нет, но всё же не прав ли, скажем, Рязанов, утверждавший, что

Не живет ли и сейчас в неосознанных и приукрашенных формах то зверское отношение к женщинам, которое существовало многие тысячелетия и вошло в сознание людей как "естественное отношение". Не сказывается ли это отношение к женщинам и у современных мужчин - у отцов, женихов, мужей, от которых всё еще в какой то мере зависит судьба женщин? Не формирует ли оно неблагополучных и опасных для женщины обычаев в семье? Приведем по этому поводу некоторые материалы и некоторые, может быть, не бесспорные, соображения.

Отцы и дочери. Уже самое рождение женщины часто встречается отцами без всякой радости. Вот несколько примеров.

В 1904 году близкая родственница широко известного на Западе государственного деятеля России поехала вместе со своей подругой на восток для работы в качестве сестры милосердия в русской армии, сражавшейся против Японии, Они остановились в доме китайца, жена которого вскоре родила дочь и они видели как отец - китаец - выбросил новорожденную дочь свиньям, которые и съели ее. Русские женщины были совершенно потрясены и немедленно покинули этот дом. Но это было в 1904 году. Теперь обстановка иная и новорожденных дочерей отцы не убивают.

Но вот в 1965 году писатель А. Седых посетил в Израиле семью араба Сулеймана и рассказывает:

Теперь девочки не подвергаются смерти при рождении, но, как видим, они нередко живут в условиях крайнего пренебрежения и даже презрения со стороны своих отцов.

Пренебрежительное отношение к родившимся девочкам было в прошлом характерно для многих районов современного мира. Скажем, в недавнем прошлом Туркменской республики СССР рождение девочки считалось большим несчастьем для семьи. Поэтому первую девочку обычно называли Огульгерек ("Сын нужен"), вторую - Дойдик ("Сыты"), третью - Бестир ("Хватит"). Таким образом пренебрежительное отношение к родившимся девочкам фиксировалась даже в их именах и сопровождало их всю последующую жизнь. Чем всё это объяснить?

В отживающем аграрном обществе, то есть в обществе, большинство населения которого составляло крестьянство, семья представляла собою производственный коллектив, имевший свое обособленное хозяйство, служившее экономической основой существования семьи и выращивания детей. Выращивание детей требует, как известно, не только много забот, но и много, очень много труда. Между тем тогда, когда девочка превращается, наконец, в девушку, способную работать в хозяйстве, - она выходит замуж и покидает родительский дом. Значит для хозяйства, всегда нуждающегося в рабочей силе. девочка оказывается совершенно бесполезной, а для родителей она не является кормилицей в их старости. Другое дело - мальчики. Мальчик, превращаясь в молодого человека и нового работника в хозяйстве, никуда из дома не уходит, наоборот, он женится и приводит в дом еще новую работницу. Забота и труд, потраченные на его выращивание, не пропадают - они дают свои плоды. Мальчик превращается в опору хозяйства и кормильца своих родителей в их старости. Отсюда и пренебрежительное отношение к девочкам, нежелание их учить, допускать к серьезным разговорам и т. д.

Пережитки этих обычаев до сих пор держатся в СССР. Журнал "Коммунист" подчеркивает, например, что

Тот же журнал "Коммунист" отмечает, что в СССР все еще

"Имеются случаи, когда... выдают замуж несовершеннолетних"..⁴²

Обычай выдачи замуж несовершеннолетних и даже малолетних девочек раньше имел тот смысл, что отец девочки стремился переложить труд по ее выращиванию на отца жениха, в доме которого она остается постоянной работницей. Теперь этот обычай смысл потерял, но как пережиток прошлого он встречается в СССР еще и сейчас, главным образом, в среднеазиатских республиках.

Журнал "Коммунист" отмечает также, что в СССР

Обычаи калыма, то есть платы за взрослую невесту раньше были распространенными очень широко, и они имели тот смысл, что отец невесты получал с отца жениха определенное вознаграждение за труд по выращиванию невесты и вознаграждение убытков своего хозяйства вследствие потери работницы, которая переходила во время брака в хозяйство жениха. Теперь этот обычай в основном потерял свой смысл, но как пережиток прошлого он встречается и в наше время.

С обычаем калыма был связан и обычай лавирата. Калым платил отец жениха, и он считал женщину как всякую вещь, за которую уплачено, собственностью своей семьи. Если муж умирал, то овдовевшая женщина оставалась в семье умершего мужа и становилась женой его брата или его ближайшего родственника, проживающего в этой семье. Теперь этот обычай отжил свой век, но он встречался у некоторых народов СССР еще в 30-х годах.

Все эти обычаи связаны с крестьянской экономикой и патриархальным характером брака. Поскольку девушка, выходя замуж, покидает родительский дом и поселяется в доме своего мужа, постольку отец до выхода ее замуж смотрел на нее пренебрежительно, как на обузу, как на посланную судьбой в его наказание нахлебницу.

И понятно, что он был заинтересован в рождении не девочек, а мальчиков, являющихся постоянными работниками в доме и его кормильцами в старости.

Теперь обстановка в индустриальных странах Запада существенно меняется. Экономической базой большой части семей является уже не свое обособленное крестьянское хозяйство, а заработок членов семьи в народном хозяйстве. Теперь брак молодых людей отнюдь не означает ущерба, связанного с потерей работницы в хозяйстве ее отца. Очень часто брак означает уход из семей как дочери, так и сына, поскольку новая супружеская пара обычно снимает для себя особую квартиру и начинает самостоятельную семейную жизнь. Казалось бы что теперь, в этих новых условиях, рождение девочки или мальчика должно приветствоваться отцами совершенно одинаково, с одинаковой радостью. И тем не менее не всегда бывает так. Объясняется это с одной стороны тем, что существовавшее в продолжении нескольких тысяч лет убеждение в неполноценности дочери глубоко вкоренилось в психику человека и находит иногда свой неосознанный отзвук и у современных отцов. С другой стороны, сказывается сознательное или бессознательное стремление и современных отцов продолжить свой род в последующих поколениях. В современном мире происхождение считается, как правило, патрилинейно, то есть по отцовской линии. Дочь, выходя замуж, теряет фамилию отца и род отца в потомстве дочери забывается, тогда как сын сохраняет фамилию отца и передает ее по мужской линии дальнейшим поколениям. Поэтому и в наше время, уже в современном индустриальном мире отцы нередко рождение дочерей встречают с меньшей радостью, чем рождение сыновей.

Юноши и девушки. Несправедливость и пренебрежительное отношение к женщине проявляется не только при ее рождении, но и на протяжении всей ее последующей жизни. Скажем, девочка постепенно превращается в девушку и вступает в брачный возраст. В прошлом вопросы брака решал отец. Он выдавал девушку замуж, учитывая только интересы семьи и совершенно не интересуясь мнением или настроением самой девушки. Девушка при решении вопроса о ее замужестве, то есть вопроса, связанного с самым крупным переломом во всей ее жизни, права голоса не имела.

Именно так продолжалось тысячелетия и казалось, что иначе быть не может. Но возникло индустриальное общество и наступили перемены, В индустриальном обществе Запада вопросы брака решают уже не отцы, а сами брачующиеся. Казалось бы теперь можно говорить уже об освобождении женщин от унижений, связанных с деспотизмом отцов и мужчин вообще. Казалось бы теперь девушка решает свою судьбу сама. Но в действительности это не совсем так. В современном индустриальном обществе решение вопроса о браке принадлежит не отцу, а жениху, то есть тоже мужчине- Не мужчине и женщине, а только мужчине, его инициативе. Унизительное положение женщины в какой-то мере сохраняется.

В журнале "Новый мир" появились воспоминания С. Мотовиловой "Минувшее". В статье "Моя встреча с Толстым" Мотовилова пишет, что Лев Николаевич спрашивал ее:

Это верно. Но это значит, что и в наше время брачная судьба женщин зависит не столько от них самих, сколько от "женихов", от мужчин, от их инициативы.

В СССР вопрос замужества и добрачной жизни девушек приобрел особую остроту. С одной стороны женщин в СССР, как мы знаем, на 20 млн. больше, чем мужчин и хотя этот численный перевес женщин не относится к молодому поколению, но в свое время он способствовал развитию пренебрежительного отношения к женщинам, "пережитки" которого продолжают еще давить на поведение молодежи. С другой стороны, известное огрубение людей, происходящее в связи с казенным материалистическим мировоззрением, с казарменным характером коммунистического коллективизма, крайним обесцениванием человеческой личности и злобной, пропагандой ненависти (к классовым врагам, к врагам народа, к немцам, к американцам), непрерывно и неизменно сопровождающей политику коммунизма уже 50 лет.

Огрубение захватывает в той или иной степени почти все круги советского общества, в том числе и молодежь. Молодежь пользуется для разговора даже особым жаргоном, соответствующим современным настроениям. Если раньше женскую молодежь называли девушками и вкладывали в это прекрасное слово чистый, трогательный смысл, то теперь "парни" называют девушек чувихами или шмакодявками и вкладывают в эти грубые слова грязный, презрительный смысл. Теперь уж не обратятся к женщине с Пушкинским:

Я помню чудное мгновение:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное видение,

Как гений чистой красоты...

Какой там гений чистой красоты? Шмакодявка!

Советский писатель Николай Носов говорит, например, что

И не только на его сознание, но и на его поведение. Нельзя сказать, чтобы девушки не протестовали против грубости, а порой и хамства мужской молодежи. Одна девушка пишет, например, в редакцию "Комсомольской правды":

Девушку можно понять. Но она ошибается, когда говорит о подонках. Грубость широко разлилась мутной волной во всем обществе и стала уже социальным злом.

Молодые люди - эти потенциальные женихи - не только презрительно грубят, но, пользуясь трудным положением девушек и "правом" своей инициативы, нередко склоняют их к добрачной половой жизни, получившей теперь широкое распространение, а это оказывает иногда роковое влияние на всю последующую жизнь женщины. Советский писатель Розов приводит, например, такой разговор двух приятелей - Михаила и Василия:

Как видим. Василий, сам себя считающий "хорошим человеком" стремится оправдать свое поведение и "размышляет", но размышляет он только о себе. Ему и в голову не приходит размышлять о судьбе девушек, которые "пошли ему навстречу", рассчитывая на его предложение жениться, на его брачную инициативу. Все они были им обмануты и унижены.

Девушки в СССР стремятся вести борьбу за свою судьбу прежде всего путем образования и творческой работы, ибо этот путь ставит их в независимое и достойное положение в обществе. Но, как было уже отмечено, в последнее время происходит в СССР оттеснение девушек с этого пути: удельный вес их в высших учебных заведениях падает. Что же делать, оставаться в оковах обреченной пассивности и ждать брачной инициативы мужчин, а если ее не будет оставаться старой девой? На Западе девушки, чтобы привлечь к себе внимание, встают на путь женского самоукрашательства. Женские моды на одежду, на прически, на шляпы, на обувь, женская косметика, пластическая хирургия и т. д. приняли уже неумеренно-рекламный характер.⁴⁷ В последнее время и в СССР в некоторых кругах городского населения женщины тоже становятся на путь самоукрашательства.

Трагизм этого пути заключается не только в том, что не в меру разукрашиваясь женщины невольно приближают себя к "товару", но и в том, что затрачивая огромное время на одежду, на прически, на раскраску век, губ, бровей, на наклейку ресниц и т. п. они сокращают время для своего культурного роста и неизбежно отстают в этой области от мужчин, невольно они сами закрепляют свое зависимое от мужчин и второстепенное место в обществе, то есть свое неравноправие.

Муж и жена. Но вот девушка вышла замуж и в ее судьбе основную роль начинает играть муж. В патриархальной семье муж был главой дома и жена находилась в полной зависимости от него. Так было во всем мире, так остается и сейчас во всех странах, где существует патриархальная семья. Утверждение, что в дореволюционной капиталистической России положение жены было особенно тяжелым и это в качестве пережитка сказывается на положении жены в семьях современного СССР, не верно. Максим Ковалевский, мнение которого высоко ценил Маркс и научная объективность которого не подлежит сомнению, говорил в конце прошлого столетия:

Конечно, положение жены в патриархальной семье всюду было нелегким, но тот же М. Ковалевский подчеркивал:

Значит, русское законодательство было в этой области достаточно прогрессивным; оно отражало происходящее смягчение нравов, чего, кажется, нельзя сказать о законодательстве некоторых европейских стран того времени. В первую половину 20 века положение женщины в европейских странах, конечно, изменилось; изменилось оно и в СССР. Однако зависимость жены от мужа в СССР существует и не как пережиток прошлого, а как обычная жизнь настоящего.⁵⁰

Что положение женщины остается в СССР зависимым от мужа, ясно из многочисленных сообщений советской печати, в которых говорится о моральном подавлении женщины, о грубости в семье, об избиении мужьями своих жен, об истязании их и глумлении над ними. Грубость и, как высшая степень унижения человеческого достоинства женщины, избиение мужьями своих жен происходит главным образом, тогда, когда муж находится в пьяном состоянии. Пьянство в СССР получило исключительно широкое распространение и прежде всего оно является причиной унижения женщины в семье. Но и пьянство относится советской печатью к пережиткам капиталистического прошлого. Пишут, например, что

Однако разговор о пережитках ведется в данном случае только для оправдания политики коммунизма. Алкоголизм в СССР распространен не столько среди старшего поколения, которое несет в себе пережитки, сколько и главным образом среди младшего поколения, особенно той его части, которая сознательную жизнь начала после второй мировой войны.⁵² Кроме того, в дореволюционной России, где капиталисты алкоголь использовали якобы для отвлечения масс от революции, пили, очевидно, очень мало, так как отвлечь массы от революции не удалось. Революция произошла.

После революции Лев Троцкий писал, что коммунисты ликвидируют винную монополию и государственное спаивание народа и что эта идея входит в "железный инвентарь" благородных идей коммунизма

Однако от всего этого "железного инвентаря" коммунизма осталась одна ржавчина. В СССР пьют сейчас, примерно, в 10 раз больше, чем в России. Государственное спаивание народа при коммунизме развернулось в таких масштабах, какие казались раньше совершенно немыслимыми.

Далее...