В 1913 г. в связи с попыткой разработки нового законодательства, касающегося проблем проституции, притоносодержательства, сводничества и т.д., аболиционисты вновь активно выступили с протестом против любых форм надзора. Они рьяно нападали на выжидательную позицию Министерства внутренних дел, которое искало пути замены Врачебно-полицейского комитета учреждением с более демократичным названием. Основной тезис сторонников аболиционизма - отмена любого вида регламентации - по-прежнему сводился к идее порочности контроля за проституцией, так как он является вмешательством в интересы личности. Самое парадоксальное заключалось в том, что, стремясь избавить публичных женщин от какого-либо контроля, аболиционисты с особым рвением пытались регламентировать права потребителей и их сексуальные потребности. М.И. Покровская в самом отказе упразднить врачебно-полицейский надзор усматривала сопротивление именно мужчин. Она писала: "Мужчины беспощадны к ним (к проституткам. - Н.Л.). Они не только не стремятся уничтожить эксплуатацию женского тела, но даже дают разрешение на открытие и содержание притонов, где под надзором полиции и докторов мужчины могут убивать душу и тело женской молодежи"⁴⁶. "Мужским равнодушием" называли М.И. Покровская и члены женского клуба при Прогрессивной партии попытки правительства найти какую-либо замену врачебно-полицейскому надзору за проституцией⁴⁷. Одновременно с этим аболиционисты требовали установить контроль за половым поведением мужчин, например путем пресечения таких форм "возбуждения общественного разврата", как "скверное искусство, культивирующее порнографию". 06 этом, в частности, говорил на Первом съезде по борьбе с торгом женщинами И.И. Канкорович. А М.И. Покровская вообще предлагала обуздать чрезмерно развитый половой инстинкт мужчин, ввести одинаковую половую нравственность для мужчин и для женщин⁴⁸.

Аболиционисты пытались организовать бойкот против тех произведений художественной литературы, авторы которых в той или иной степени затрагивали проблемы пола. В ранг осужденных книг были зачислены не только арцибашевский "Санин", но даже купринская "Яма" - за якобы слишком снисходительное отношение ее автора к потребителям проституции. Предлагалось ввести жесткую нравственную цензуру за кинопродукцией, а также усилить давление общественного мнения на "половые инстинкты" мужской половины молодого поколения. Правда, реальные приемы такого давления в начале XX в. не предлагались, и многие сторонники даже не предполагали, что после Октябрьского переворота будут введены весьма жесткие меры контроля за интимной жизнью человека. Но это не поможет избавиться от проституции.

Борясь за уничтожение врачебно-полицейского, да и любого другого вида контроля, аболиционисты невольно разрушали и в какой-то мере сложившуюся в Петербурге систему социальной реабилитации женщин, желавших порвать с торговлей любовью. Действительно, уже в 60-80-е гг. XIX в. вопрос о снятии девиц с учета входил в ведение самого Врачебно-полицейского комитета. Согласно одной из многочисленных инструкций, регламентирующих систему надзора за торговлей любовью, поводами для снятия женщины с учета могли служить: 1) болезнь, 2) возраст, 3) отъезд, 4) замужество, 5) требование опекуна, 6) поступление в богадельню или дом милосердия⁴⁹. В те годы, когда ведущей формой торговли любовью считались публичные дома, Врачебно-полицейский комитет снимал с учета в первую очередь хронически больных и умерших проституток, второй причиной считалось "вступление в сожительство и брак", третьей - уход в дом милосердия. В начале XX в. агентам прежде всего приходилось снимать с учета "бланковых" девиц, так как они просто не проживали по указанному месту жительства. В отчете Врачебно-полицейского комитета за 1914 г. сообщалось, что по этой последней причине было "освобождено" почти 50% всех женщин, подлежавших снятию с учета⁵⁰.

Одним из путей вхождения в "честную жизнь" являлось замужество, но даже в 1914 г. по этой причине комитет освободил менее 2% проституток, ибо женитьба на проститутках, особенно мужчин из общества, редко заканчивалась благополучно. На Первом съезде по борьбе с торгом женщинами приводились данные, иллюстрирующие развитие этой формы социальной реабилитации публичных особ. По сведениям Врачебно-полицейского комитета Петербурга, за 9 лет - с 1901 по 1910 г. - было заключено 4 брака. В трех случаях девицы вышли замуж за мелких торговцев и покинули пределы города. Один брак был типичным мезальянсом. Как сообщалось на съезде, "молодой обеспеченный человек, начитавшись Л.Н. Толстого, решил спасти девушку, но между ними было полное неравенство в развитии, и брак распался"⁵¹. Более удачной оказалась женитьба известного революционера П.П. Шмидта. В конце 80-х гг., по-видимому, в момент посещения публичного дома, юный мичман, разделявший взгляды демократов-шестидесятников, в частности Н.В. Шелгунова, решил спасти одно из падших созданий. Вот как он сам описывал данную ситуацию: "Она (Доменика Гавриловна Павлова. - Н.Л.) была моих лет. Жаль мне ее стало невыносимо. И я решил спасти... Пошел в государственный банк, у меня там было 12 тысяч (сумма огромная по тому времени. - Н.Л.), взял эти деньги - и все ей отдал. На другой день увидел, как много душевной грубости в ней, я так верил, что это навеяно жизнью, что понял отдать тут нужно не деньги, а всего себя. Чтобы вытащить ее из трясины, решил жениться. Думал, что, создав ей обстановку, в которой она вместо людской грубости найдет одно внимание и уважение... вытащу"⁵². П.П. Шмидт не расторг брачных уз с бывшей падшей женщиной, хотя сердце его, как известно, принадлежало другой. На склоне лет на публичной женщине Фекле Онисимовне Викторовой из "веселого дома", именуемого "Под ключом", на Офицерской улице женился Н.А. Некрасов. Но на такой шаг, конечно, отваживались немногие.

Нередко женщина пыталась встать на "честный путь", вступив в сожительство с человеком, который брал на себя ответственность за ее дальнейшую судьбу. Такой человек должен был представить во Врачебно-полицейский комитет целый ряд справок, удостоверявших не только общественную благонадежность опекуна, но и его материальные возможности, квартирные условия и т.д. В 1914г. чуть более 25% бывших зарегистрированных проституток столицы из числа снятых с административного учета были взяты "на поруки" своими попечителями, в первую очередь сожителями-мужчинами.

Существовала и еще одна причина освобождения публичных женщин от надзора - поступление в дом милосердия. История этого учреждения, несомненно, заслуживает внимания. Она весьма поучительна при попытке реконструировать черты и характеристики морального состояния петербургского населения и его отношения к институту проституции. Первая организация, ставившая, выражаясь современным языком, задачу социальной реабилитации падших женщин, появилась в Санкт-Петербурге еще до легализации проституции. В начале 30-х гг. XIX в. было создано "Магдалинское убежище". Оно располагалось в Коломне и сначала носило частный характер. За десять лет его существования здесь нашли себе приют более 400 женщин. С 40-х гг. средства на содержание учреждения стала предоставлять великая княгиня Мария Николаевна, которая в последние годы царствования своего отца императора Николая I принимала самое живое участие в решении проблем женского населения Санкт-Петербурга. В 1844 г. "Магдалинское убежище" разделилось на два благотворительных приюта. Один из них был ориентирован на развитие в духе сестринской общины. Возглавляла его С.А. Биллер. Другой стал развиваться именно как дом милосердия для падших женщин. В 1863 г. учреждение получило в бесплатное пользование специальное помещение в районе Лесного института, в дальнейшем приобретенное в качестве собственности. В 1867 г. на Объездной улице построили новое здание дома милосердия на 50 человек. К этому времени в доме уже функционировало отделение для несовершеннолетних проституток. В конце 60-х гг. взрослых женщин перевели в специально приобретенный дом на Бармалеевой улице с участком земли при нем и собственной церковью. Постепенно капитал дома милосердия увеличивался благодаря постоянным взносам общественности, в связи с чем расширялись и его возможности. В 1876 г. учреждение могло принять для постоянного проживания 75 женщин, а в 1881 г. уже 102. В 70-80-х гг. покровительство дому милосердия оказывал и принц П. Г. Ольденбургский. Просуществовало это учреждение до революции, но с начала XX в. деятельность его заметно сократилась. Наибольшей эффективностью отличалась работа отделения для малолетних.

Думается, кризис дома милосердия во многом объяснялся несовершенством форм работы и явным их несоответствием изменениям, происходившим в облике проституток. В 40-60-е гг. в благотворительных учреждениях такого рода могли найти приют девушки, проданные в публичные дома, в частности своими помещиками. Такое случалось в дореформенной России. В дальнейшем насильственное определение в дома терпимости стало более редким фактом, в большинстве случаев женщины соблазнялись посулами легкой жизни, вставая на путь проституции. П.И. Обозненко считал, что проституция в массе своей порождается не психическими болезнями, "а неудержимым стремлением к удовольствию, роскоши, праздности на почве распущенности и отвращения к скромному труду"⁵³. Вероятно, поэтому к началу XX в. число добровольно поступавших в дом милосердия заметно сократилось. Так, в 1900 г. сами явились в дом милосердия лишь 3% его будущих обитательниц, в то время как почти 70% призреваемых в нем возвращались к прежнему занятию.

Методы воспитательной работы в учреждении почти не изменились за 50 лет. Даже накануне Первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами дом милосердия функционировал по уставу 1864 г. "Наша цель, - говорилось в нем, - состоит в приучении к честному труду как несовершеннолетних девушек, уже впавших или находящихся в явной опасности впасть в порок вследствие нищеты или дурного сообщества, так и взрослых женщин, раскаивающихся в своей порочной жизни и желающих исправиться". Делать это предлагалось посредством религиозно-нравственных бесед, обучения Закону Божьему, привития навыков домоводства, приобщения к тяжелому физическому труду. Однако большинство этих методов оказалось неэффективно. На фоне общей тенденции секуляризации сознания городского населения практически бессмысленными становились беседы о нравственном и религиозном долге, совести и т.п.

Сентиментальность петербургских проституток вовсе не являлась гарантией их искреннего желания "исправиться". Настоящие профессионалки - весьма узкий слой в среде жриц Венеры - вообще не стремились к этому и не нуждались в системе реабилитации, которая сводилась к душеспасительным беседам. Обычно они сами находили формы адаптации в обществе после окончания своей "работы". Основная же масса петербургских проституток отличалась, по мнению многих медиков и юристов, поразительной "бесхарактерностью". Яркий психологический портрет этих женщин дал П.И. Обозненко: "В минуту умственного отрезвления они, по-видимому, вполне сознают весь ужас своего положения и являются в дом милосердия с твердым намерением покончить с прошлым и встать на честный путь, но укоренившаяся привычка к праздности и пьяным оргиям, отвращение к физическому труду заставляют их очертя голову снова бросаться на знакомый путь разврата, болезней и преждевременной смерти"⁵⁴. Любые внушения в среде такого рода женщин могли иметь сугубо временное воздействие. Еще меньший эффект давала трудотерапия. Большинство продажных женщин могли заниматься физическим трудом, а именно мытьем полов, стиркой, починкой белья, и до вступления на путь порока, но грубая физическая работа теперь не привлекала их. Они тяготились условиями жизни в доме милосердия, чаще всего просто сбегали оттуда и возвращались к прежним занятиям. Вероятно, такие факты и укрепили многих врачей и полицейских чинов в мнении о принципиальной невозможности исправления проститутки. Неудивительно поэтому, что именно у врачей-практиков на рубеже XIX-XX вв. стали популярными идеи Ч. Ломброзо о врожденной склонности к проституированию.

Однако малая эффективность деятельности учреждения социальной реабилитации, как представляется, вовсе не была следствием появления среди жительниц Петербурга особого слоя женщин, генетически предрасположенных для торговли собой. Думается, суть неудач здесь в другом. Принципы деятельности дома милосердия восходили к примитивно-христианской трактовке проблемы проституции. Не лучшим образом сказывалось и влияние аболиционизма, выдававшего каждую продажную особу за невинную жертву общественного темперамента. Социальную помощь падшим женщинам необходимо было организовывать сугубо дифференцированно. Конечно, встречались проститутки с явными признаками психических отклонений и тяжелых болезней, и их в первую очередь надо было лечить, отделив от массы нравственно распущенных особ. При организации системы социальной реабилитации продажных женщин важен также учет всех их особенностей. П.И. Обозненко писал о необходимости изоляции именно старых проституток, шансы на исправление которых минимальны. Кроме того, для действительного возвращения на путь "честной жизни" важно было оторвать женщину от привычной среды, от доступных соблазнов, поставить ее в принципиально иные жизненные условия. Но самым главным, вероятно, являлось четкое понимание, кого необходимо лечить и исправлять. Нелепо было воспитывать женщину, сознательно выбравшую путь профессиональной проституции, добровольно зарегистрировавшуюся во Врачебно-полицейском комитете, регулярно являвшуюся на медицинские осмотры.

В условиях существования регламентированного института проституции такие особы сами лишали себя части гражданских прав, занимаясь более легким, с их точки зрения, трудом. Совершенно иной подход требовался к нравственно не уравновешенным личностям, врожденным истеричкам, алкоголичкам, неспособным самостоятельно распорядиться своей судьбой. И конечно, особые методы должны были применяться в работе с несовершеннолетними проститутками. Однако для того, чтобы организовать результативно действующую систему реабилитации, нужны были не сентиментальные призывы к освобождению падших женщин от кабалы надзора, а, напротив, обширная информация о состоянии их здоровья, социальных характеристиках и т.д. На первых порах дать такую информацию мог именно Врачебно-полицейский комитет, против которого так активно боролись аболиционисты, что, кстати, отнюдь не способствовало возвращению публичных женщин к нормальной жизни.

Но, к счастью, дом милосердия, в котором накануне 1917 г. работал С.Я. Кульнев, профессор женского медицинского института, одновременно выполнявший обязанности главного врача Калинкинской городской больницы, оказался не единственным учреждением,

занимавшимся проблемами социальной адаптации проституток. Чрезвычайно интересной даже с сугубо скептических позиций нашей жизни видится деятельность Российского общества защиты женщин. В его работе активно участвовали члены царской фамилии - принцессы Е.М. Ольденбургская и Е.Г. Саксен-Альтенбургская.

Общество появилось в ходе подготовки России к Всемирному конгрессу по вопросу о торге женщинами. Утвержденный в январе 1990 г. Устав объединения так характеризовал его задачи: содействие "предохранению девушек и женщин от опасности быть вовлеченными в разврат и возвращению уже падших женщин к честной жизни". Для достижения поставленных целей организаторы Общества считали необходимым наладить самый тесный контакт с Врачебно-полицейским комитетом и Министерством внутренних дел. И это представляется вполне разумным, так как иначе невозможно было бы организовать правовые консультации, которыми занимались отделы расследования и юридический. Туда могли обратиться женщины, нуждавшиеся в личной защите, в том числе и от агентов Врачебно-полицейского комитета. Общество нередко выступало организатором судебных процессов по иску о защите женской чести. В 1900 г. с просьбой о помощи такого рода поступило 13 заявлений, а в 1904 г. уже 566. Занималось Общество и вопросами материального обеспечения женщин, в частности их трудоустройством и предоставлением жилья. Огромную помощь в этом деле оказала А.П. Философова, организовавшая еще в 60-е гг. XIX в. Общество дешевых квартир. Только за четыре года - с 1900 по 1905 г. - жилье было предоставлено 3,5 тыс. женщин. Стоило оно недорого - 5 копеек в сутки, здесь же можно было и пообедать - всегда за 6-12 копеек. Помещения эти находились на 5-й Рождественской улице, в доме № 13. Там же размещались бюро по найму прислуги и небольшая швейная мастерская.

Существовал при Обществе и отдел попечительства о еврейских девушках. Он был открыт по желанию и при поддержке еврейской религиозной общины, которая, как заявил на Первом съезде по борьбе с торгом женщинами представитель петербургской синагоги, с прискорбием признает факты особой активности евреев в организации публичных домов и считает необходимым в связи с этим искупить их грех, материально помогая падшим женщинам. Для еврейских же девушек были организованы специальные курсы, где их обучали грамоте, прививали трудовые навыки, читали им религиозную литературу. Председателем отдела по борьбе с вовлечением женщин в разврат был известный венеролог Ф.А. Вальтер, здесь сотрудничал и юрист М.М. Боровитинов.

Российское общество защиты женщин, находившееся под покровительством принцессы Е.М. Ольденбургской, не единственная организация накануне революции, занимавшаяся социальной адаптацией и реабилитацией проституток. Заслуживает внимания и деятельность Общества Пресвятой Богородицы при церкви на Боровой улице. Там несколько лет подряд по пятницам и средам служил акафист Пресвятой Деве епископ Вениамин, впоследствии митрополит Вениамин, расстрелянный большевиками в 1923 г. По словам очевидцев, он "всех заражал" молитвенным вдохновением, и в особенности падших женщин⁵⁵. Существовало также Общество пособия бедным женщинам в Петрограде под председательством графини А.Ф. Коковцевой.

В Петербурге были открыты также общества попечения о молодых девицах, женской взаимопомощи и многие другие объединения внеполитического толка, которые в своей деятельности опирались на государственные установки в отношении проституции. Конечно, их усилий было явно недостаточно для того, чтобы сократить тайную проституцию, но оказать индивидуальную помощь женщине, действительно ставшей жертвой социальных обстоятельств, подобные общества могли. Для успешного их развития необходима была прежде всего прочная государственность как основа развития любых форм благотворительности и филантропии. Однако, как известно, Россия стояла на пороге трагических событий.

Царившее в Петербурге и в стране в целом в этот период общее смятение умов, негативное восприятие любых органов государственной власти, в особенности осуществляющих контрольно-карательные функции, конечно, способствовало укреплению позиций аболиционистов. Понятие "милость к падшим" все больше обретало социальный, а не общечеловеческий смысл, что не позволило найти разумный подход к формам девиантного поведения горожан. Российское общество зашло в тупик на пути поиска наиболее эффективных форм взаимоотношения с институтом продажной любви. Решение проблем проституции возлагалось на грядущие социальные перемены.

¹"Архив судебной медицины и общественной гигиены", 1870, № 1, с. 16-17.

² См: Врачебно-полицейский надзор за городской проституцией, с. 8.

³ См: Покровская М.И.О жертвах общественного темперамента. СПб., 1902, с. 12.

⁴ ЦГИА СПб., ф. 513, on. 162, д. 109, л. 162-163.

⁵ ЦГИА СПб., ф. 569, on. 17, д. 83, л. 6.

⁶ См: Штюрмер К. Л. Проституция в городах // Труды Высочайше разрешенного съезда по обсуждению мер против сифилиса в России. Т. I. СПб., 1897 с. 13-18.

⁷ Куприн А. И. Соч. В б-ти тт. Т. 5. М., 1958, с. 291-292.

⁸ Толстой Л.Н. Собр. соч. В 14-ти тт. Т. 14. М., 1953, с. 14.

⁹ Штюрмер К. Л. Указ. соч., с. 13.

¹⁰ ЦГИА СПб., ф. 513, on. 162, д. 109, л. 162.

¹¹ Бентовин Б. И. Торгующие телом, с. 105.

¹² Елистратов А. И. О прикреплении к проституции. Казань, 1903, с. 8.

¹³ См.: ЦГИА СПб., ф. 44, on. 2, д. 138, л. 68.

¹⁴ ЦГИА СПб., ф. 630, on. 1, д. 529, л. 241-242.

¹⁵ Там же, on. 11, д. 555, л. 1.

¹⁶ См: 'Женский вестник", 1913, No 12, с. 265-266.

¹⁷ См: ЦГИА СПб., ф. 513, on. 162, д. 109, л. 161.

¹⁸ См.: Тарновский В. М. Потребители проституции. СПб., 1890, с. 2-3.

¹⁹ "Русская старина", 1914, № 7, т. 159, с. 126.

²⁰ См: Покровская М.И. Борьба с проституцией. СПб., 1900, с. 29; см. также: 'Женский вестник", 1910, № 10, с. 90-91.

²¹ См: "Женский вестник", 1913, № 10, с. 228.

²² Труды Первого Всероссийского женского съезда при Русском женском обществе в Санкт-Петербурге. СПб., 1909, с. 277.

²³ Цит. по: Город Санкт-Петербург с точки зрения медицинской полиции. СПб., 1897, с. 575.

²⁴ Покровская М.И.О жертвах общественного темперамента, с.28-29.

²⁵ Цит. по: Труды Первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами, № 1, с. 281.

²⁶ Добужинский М. Б. Воспоминания, с. 384.

²⁷ Горький М. Соч. В 30-ти тт. Т. 15. М., 1951, с. 333-334.

²⁸ См.: Серебряный век, с. 214.

²⁹ Писарев Д. И. Избр. соч. В 2-х тт. Т. I. М., 1934, с. 1, 2.

³⁰ Павлюченко Э.А. Женщины в русском освободительном движении. М., 1988, с. 128.

³¹ См.: Тарновский В.М. Потребители проституции, с. 1, 2.

³² См.: Покровская М. И. О жертвах общественного темперамента, с. 26, 31.

³³ Дрентельн Е.С. Проституция с точки зрения динамики жизни. М., 1908, с. 3, 6.

³⁴ См.: Труды Первого Всероссийского женского съезда при Русском женском обществе в Санкт-Петербурге, с. 272, 315.

³⁵ См.: Бентовин Б. И. Торгующие телом, с. 115.

³⁶ ЦГИА СПб., ф. 593, on. 1, д. 645, л. 14-14а.

³⁷ Воронский В. В. Литературно-критические статьи. М., 1956, с. 283.

³⁸ См.: Труды Высочайше разрешенного съезда по обсуждению мер против сифилиса в России. Т. I. СПб., 1897, с. 160.

³⁹ Покровская М.И.О жертвах общественного темперамента, с. 26.

⁴⁰ Труды Первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами, т. II, с. 26.

⁴¹ Цит. по: "Ровесник", 1991, № 1, с. 27.

⁴² Елистратов А. И. О прикреплении женщин к проституции. Казань, 1903, с. 15.

⁴³ См.: Труды Первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами, т. II, с. 511.

⁴⁴ ЦГИА СПб., ф. 583, on. 117, д. 46, л. 60-61а.

⁴⁵ См. там же, л. 62.

⁴⁶ "Женский вестник", 1905, № 2, с. 47.

⁴⁷ См. там же, 1910, № 5-6.

⁴⁸ См.: Труды Первого Всероссийского женского съезда при Русском женском обществе в Санкт-Петербурге. СПб., 1909.

⁴⁹ См.: Федоров А. И. Указ. соч., с. 38.

⁵⁰ См: ЦГИА СПб., ф. 513, on. 162, д. 109, л. 157-161.

⁵¹ Труды Первого Всероссийского съезда по борьбе с торгом женщинами, т. 1, с. 297.

⁵² Цит. по: Самолис Г. Лейтенант Шмидт. М., 1983, с. 139.

⁵³ "Вестник общественной гигиены, судебной и практической медицины", 1905, № 12, с. 1834.

⁵⁴ Там же, с. 1876.

⁵⁵ Польский М. Новые мученики российские // Джорданвилл, т. II, 1957, с. 290-291.