В России после Октября 1917 г. так или иначе были апробированы все три означенных сценария. Сразу после революции большая плеяда женщин - жен многих руководителей партии и государства активно работала на ответственных постах. Среди них жена Ленина - Надежда Крупская - зам. министра народного образования. Александра Коллонтай - первая женщина министр, а затем посол, автор ряда оригинальных работ по женской проблематике.

В рамках административно-командной системы сложилась и своя бюрократическая система квот для выдвижения женщин. Несмотря на то, что женщины составляли 53 проц. населения и примерно столько же среди избирателей, их доля среди депутатов Верховного Совета СССР была определена в 30 проц. Однако даже этот показатель призван был обеспечить ряд других, более значимых критериев. Рассмотрим это на примере выборов 1984 года. Тогда в Верховный Совет СССР было избрано 492 женщины, что составило 33 проц. от общего числа депутатов. Так как в высшем органе власти страны определенные категории должностных лиц - мужчин были представлены полностью, без какой-либо избирательности, а депутатский мандат для них был вроде приложения к руководящему креслу (это были руководители партии и государства, первые и вторые секретари ЦК компартий республик, секретари крайкомов и обкомов партии, министры СССР, командующие родами войск и военными округами, председатели Советов Министров СССР и республик, руководители Академии наук и творческих союзов, профсоюзов и ряда других государственных и общественных организаций), то при подборе женщин стремились обеспечить представительство рабочих и крестьян. Вот почему среди депутаток преобладали представительницы традиционно женских рабочих профессий - ткачихи, доярки, станочницы. В итоге из 688 депутатов, принадлежащих к лицам физического труда, женщин было 435, что составило 63 проц. в данной группе депутатов и почти 90 проц. всех женщин-депутаток. Остальные мандаты получили учительницы, врачи, т.е. представительницы умственного труда.

Из 492 депутаток лишь 66 (это 13 проц.) женщин были избраны повторно, т.е. имели реальную возможность вникнуть в работу Верховного Совета, активнее участвовать в его деятельности, работать с большей отдачей, чем начинающие депутаты.

Среди депутатов-мужчин большинство, как правило, получали депутатские мандаты пожизненно. Т.е. именно за счет женщин обеспечивались ротация депутатского корпуса.

Анализ реальной ситуации с участием женщин в деятельности Верховного Совета СССР показывает, что бюрократические разнарядки относительно выдвижения женщин служили лишь ширмой для решения других вопросов - обеспечения как бы рабоче-крестьянского характера высшего органа власти и сменяемости депутатов.

Между тем, чтобы сегодня поднять роль женщин в органах власти, создать реальные условия для их выдвижения, как мне представляется, система квот была бы оправданной и необходимой. Об этом говорится и в Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Мировой опыт свидетельствует, что принятие временных специальных мер не нарушает демократических принципов, а служит выравниванию стартовых позиций женщин и мужчин, является ступенью к подлинному равенству. При этом отбор женщин должен вестись, разумеется, не по анкетным формальным данным (возраст, профессия, семейное положение и т.п.), а по уровню компетентности, способности принимать самостоятельные решения, отстаивать свое мнение, защищать интересы избирателей.

По нашему мнению, система квот в демократическом обществе - не как постоянный принцип, а как своеобразный возврат долгов, как временная специальная мера поможет вхождению в структуры власти многим женщинам. Чтобы талант проявился, необходимы благоприятные социальные условия, реальные возможности показать себя в деле, накопить необходимый политический опыт.

В период кризиса, сопровождающего переход России от планово регулируемой экономики к рыночной, на политической сцене появились яркие фигуры женщин. Это Марью Лауристин в Эстонии, Казимера Прунскене в Литве. Однако их пребывание на политическом Олимпе было недолгим, что, кстати, характерно для периода кризиса. Попытки проводить самостоятельную политику не увенчались успехом.

Что касается ситуации с интеграцией женщин в структуры власти России в настоящее время, то она достаточно сложна. До 1985 г. доля женщин в составе высшего органа власти Российской Федерации - Верховном Совете, как отмечалось выше, достигала 30 проц. Выборы 1990 г. значительно снизили этот показатель. Женщины получили 22 мандата (т.е. 8,9% всех мандатов). Определенный перелом произошел во время выборов 1993 г., когда было сформировано политическое движение "Женщины России", набравшее необходимое число голосов избирателей и получившее в итоге 21 депутатский мандат. Ныне в Федеральном собрании среди депутатов 69 женщин - 11,4 проц., при этом в составе Совета Федерации женщин 9 (5,5 проц.), а в Государственной Думе - 60 (13,5 проц.). 68 женщин-депутатов имеют высшее образование, одна - среднее специальное. Большинство из них в возрасте 40-50 лет.

Успеху женщин на выборах 1993 г. во многом способствовала энергичная работа женских групп, нежелание части общества принимать мужскую (более агрессивную) политику, поиски новых политических лидеров, решений и методов. Настроение этой части избирателей, как мне кажется, хорошо выразил мужчина, объяснивший свое отношение к блоку "Женщины России" словами: "лучше баба со скалкой, чем мужик с автоматом".

Несколько слов в заключение. Вовлечение большего числа женщин во властные структуры должно привести к тому, что маскулинизированный тип политического поведения (диктат силы) уступит место другому - с большим приоритетом ненасилия, терпимости, согласия, взаимопонимания. В этих условиях принятая ранее оценка женских качеств как второстепенных постепенно уступит место признанию их истинной ценности. Роль женщины как хранителя и транслятора общечеловеческих ценностей будет расти, а сами женщины станут со временем не только равноправными, но и равноценными членами общества, обладающими подлинной свободой выбора своего жизненного пути.

Увеличение числа женщин на ключевых постах повлечет за собой позитивные изменения и в структуре, обычаях, нравственном климате общества, потребует иного уровня общения, как я надеюсь, ускорит разработку гуманного стиля управления.

Июнь 1994 г.