 | Здравомыслова Е. А. Женщины без работы
Общеизвестен факт, что на сегодняшний день до 80% безработных - женщины. Большинство из них - в возрасте после сорока лет, с высшим инженерно-техническим образованием. Безработица, как массовое социальное явление, совсем недавно появилась в жизни российских граждан, и как всякое новое явление она вызывает определенный адаптационный кризис. Поскольку работа - ключевое занятие в жизни большинства людей, "безработность" заставляет переоценивать сложившиеся представления о своем месте в жизни, о своем предназначении, о гендерных ролях.
Таким образом, изучение безработицы становится не только анализом социальной проблемы, но и уникальным поводом для изучения представлений женщин о гендерных ролях. Безработица - повод задуматься о том, что значит "быть женщиной", каково ее предназначение, есть ли оно вообще, и что самой женщине нужно в этой жизни конкретно.
В рамках Центра независимых исследований в 1993 году мною был выполнен проект "Изменение положения женщин в России в период радикальных социально-экономических реформ". Основным инструментом анализа был выбран метод глубокого интервью. Были опрошены 64 женщины, представляющие разные демографические, образовательные и имущественные группы. Объектом исследования выступали не только безработные в строгом смысле слова, то есть не только те, кто был зарегистрирован как безработный на бирже труда. Как известно, латентная безработица во много раз превышает официальную. Кроме того, были опрошены и женщины, которые вообще не ориентированы на активные поиски работы. Они, конечно, могут быть названы безработными весьма условно. Я их считаю такими постольку, поскольку они вытеснены с производства, сокращены за ненадобностью и не востребованы, как рабочая сила соответствующей квалификации. Таким образом, объектом исследования были женщины, оставшиеся без работы вынужденно в результате социально-экономических реформ, начатых правительством Гайдара в январе 1992 года. Данное исследование достаточно репрезентативно в том смысле, что опрашивались женщины, социальные характеристики которых совпадают с теми, которые в наибольшей степени представлены в статистике безработицы. Исследование представляет тот спектр проблем, с которыми сталкиваются женщины, оставшиеся без работы в России сегодня.
Меня интересовало, как неработающие женщины (большинство из них с высшим образованием) описывают свое психологическое состояние после потери работы. Какими именно словами они формулируют свое отношение к новому статусу? Хотят ли они работать и почему? С какими проблемами они сталкиваются в определении своих семейных ролей после того, как они вынуждены остаться дома и пр.
В исследовании был выделено два базовых типа женщин, оставшихся без работы: домашние хозяйки и ищущие работу. Практически они относятся к разным социальным слоям: и по имущественному положению, и по формирующимся ценностям и образу жизни. Однако женщины в обеих группах сталкиваются с социально-психологическими проблемами, порожденными их социализацией и новым статусом (безработностью), который ставит под сомнение весь прежний социальный опыт или, во всяком случае, значительную часть его. Мне также было интересно выяснить, как неработающие женщины смотрят на, казалось бы, давно вожделенную роль - матери семейства и домашней хозяйки, на ту роль, которую им упорно навязывает общество. Мне интересно было также понять, что из прежнего опыта помогает женщинам смягчить адаптационный кризис и найти психологический и практический выход из создавшейся ситуации, а что тяжким грузом висит и мешает быстро приспособиться к новым обстоятельствам жизни.
Рассмотрим психологические проблемы, характерные для первого типа женщин, оставшихся дома и не стремящихся активно к поиску работы. Таких в данном исследовании было 14. Из них - 5 со средним образованием. Остальные - с высшим. По возрасту - это молодые мамы в возрасте до 35 лет, с небольшим стажем работы или без него. Мужья - предприниматели, бизнесмены. Их материальное положение нестабильно. С социологической точки зрения эта группа представляет колоссальный интерес своей новизной. Это группа со столь незначительным социальным опытом, что в ней только формируются полоролевые отношения в семье, нормы еще неапробированы. Исследование показывает, какие тенденции существуют в семьях новых богатых в отношении гендерных ролей, - впрочем, эти тенденции типичны для всего индустриального мира.
Вот типичный сценарий того, как остались без работы эти молодые женщины: заканчивая институт, они выходят замуж, как правило, за студента из своей компании. Вскоре последовало рождение ребенка (или двух), отпуск по беременности после нескольких лет работы по распределению или сразу после института. К тому времени, как срок послеродового отпуска заканчивается, социально-экономическая ситуация в стране и в их семействе меняется коренным образом. По выходе на работу их ожидает сокращение или крайне низкая оплата труда. Профессия, как правило, невостребована, а квалификация очень низка. Между тем бывший студент, а затем инженер, отец семейства - активно включается в новые экономические отношения, и семья прорывается в группу новых богатых. Материального смысла выйти на работу у женщин этой социальной группы нет, а интереса прежняя работа не вызывает. Кажется, что разумнее остаться дома и посвятить себя семье - мужу и ребенку. Вот тут-то и поджидают их проблемы. И они сами, и члены их семей совсем не знают, как строятся отношения в таких семьях. Матери этих молодых женщин, а подчас и бабушки, как правило, работавшие и еще работающие. Отношения в семье, семейные роли и стереотипы формируются на наших глазах. При этом формулируются и представления о предназначении мужчины и женщины, характерные для нового социального слоя.
Посмотрим, как это происходит. Семьи в целом, а значит и жены, содержатся мужьями. Муж определяет рамки семейного бюджета. Жена считает, что это справедливо, поскольку "он же зарабатывает деньги". Таким образом, у этих женщин отсутствует финансовая независимость - основа чувства уверенности в себе, самоуважения и самодостаточности личности.
Муж не хочет, чтобы жена работала. При этом он руководствуется своими представлениями о роли и предназначении жены: "Он считает, что жена должна заниматься домом и детьми". Жена согласна с его представлением о своей собственной роли: "Отчасти он рассматривает меня как обслуживающий персонал, но для меня это естественно. Он зарабатывает деньги, т.е. мы обслуживаем друг друга."
Или:
"Он не хочет, чтобы я работала из соображений престижа. Раз он хорошо зарабатывает, то и жена не должна работать. И еще ему важен психологический комфорт: мол, я один добытчик, могу прийти, положить ноги на стол, потому что я всех содержу. Это, может быть, редко говорится открытым текстом, но это подразумевается, ведь ему так удобнее..".
Часто мужья аргументируют свою позицию натуралистически:
"Если у мужчины есть эта штука, а у женщины нет, это должно как-то влиять...Жена должна создавать в доме тепло и уют".
Таким образом, налицо намерение с обеих сторон построить отношения в этой семье по принципу: "два человека - одна карьера". Например, характерна аргументация респондентки: "Если мой муж работает на износ всю неделю, то никто, кроме меня, ему не может обеспечить условия, он очень просит остаться дома, то, может быть, это оправданно."
Оба супруга как бы начинают семейный бизнес, в котором предполагается, что домашний труд имеет не меньшую ценность, чем работа супруга. Однако на пути формирования таких отношений, которые могли бы вызвать понимание, встает множество препятствий социального характера, например, такие как девальвация домашнего труда в общественном мнении, причем не только во мнении мужчин, но и женщин. Неблагодарный домашний труд не престижен. Можно услышать от работающей женщины: "Я ничего не делала сегодня: только занималась домашним хозяйством..."
Вот как описывает ситуацию одна из респонденток: "Если я найду работу, приносящую десятую часть семейного дохода, это будет колоссальная удача. Уже можешь чувствовать себя человеком". Такое положение финансовой зависимости очень унизительное, порочное. Оно еще усугубляется отсутствием у нас культуры неработающих женщин в принципе. Например, где-нибудь в Америке, в Европе, если женщина не работает, то она сидит дома, с детьми, с семьей. Ее родственники считают, что это нормальное положение вещей, вот так и должно быть, она на своем месте, все хорошо. У нас тоже все считают, что все хорошо. Но при этом никогда не забывают напомнить, кто кого здесь содержит. Что чаще всего женщина, сидящая дома, осчастливлена, то есть ее облагодетельствовали. А почему? Во-первых, ты сидишь дома, ни черта не делаешь, потом, у тебя денег сколько хочешь, потому что тебя в пыли нашли, отмыли-отогрели, здесь посадили, бабками засыпали, а ты, значит, еще голос поднимаешь? А должна сидеть тихо, ноги мыть и воду пить и радоваться жизни".
Финансовые отношения, а именно материальная зависимость жены от мужа, становятся устойчивым поводом для конфликтов в этих семьях.
"Деньги мужа я считаю своими деньгами", - утверждает респондентка. На первый взгляд, кажется, что обе стороны удовлетворены своими финансовыми и ролевыми отношениями. Однако в реальности дело не обстоит так гладко. Юридическая неопределенность материально-финансовых отношений в семьях новых богатых ставит ряд проблем, с которыми советские семьи не сталкивались в большинстве своем. Отношения регулируются лишь социальными нормами, впрочем, еще не устоявшимися и не скрепленными контрактом. Зачастую муж не считает, что заработанные им деньги принадлежат также и жене. Он просто выдает ей некую сумму. Своему знакомому бизнесмену я говорю: "Хотелось бы взять интервью у твоей жены, поскольку вы принадлежите к формирующемуся классу новых богатых. Ответ поразительный: "При чем здесь жена, богатый - это я".
Респондентки: "У нас стало намного больше конфликтных ситуаций. Да и разговоры такие обостренные именно на материальную тему"...
"Поскольку я претендую на какую-то часть его зарплаты, как лично свою, которой я могу распоряжаться, как хочу, он считает, что для этого я должна заработать ее сама. Иначе он, по крайней мере, пытается контроля над моими расходами добиться. Постоянно идет борьба насчет контроля".
Еще одна сцена:
"Когда я прошу у мужа денег, он, как правило, их дает, и столько, сколько попрошу, но очень часто это сопровождается различными выступлениями. Он непременно хочет узнать, зачем мне столько и куда я дела предыдущую сумму. И хотя трачу я вроде как и немного, но все равно все время надо их спрашивать. В общем, никто не отказывает, но это сопряжено с таким количеством разговоров, что иногда лишний раз думаешь, да ну, опять на полчаса шарманка. Он каждый раз спрашивает, и я объясняю, сколько денег мне нужно на неделю на продукты, и каждый раз я должна говорить снова, почему нужно именно столько..."
Не только финансовые отношения становятся предметом конфликтов и фактором неудовлетворенности женщин, но и специфическое отношение к их роли в семье. Например:
"Муж пытается относиться ко мне как к обслуживающему персоналу... Это отношение, я считаю, присуще мужчинам вообще, ну и плюс это его чисто фамильная черта. Но поскольку я против этого, то категорически сопротивляюсь. Я не позволяю ему этого и для меня это очень важно..."
ФОРМИРУЕТСЯ СПЕЦИФИЧЕСКОЕ, ВПОЛНЕ БУРЖУАЗНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О БРАКЕ:
"Выходила я замуж по любви, но теперь муж - это и отец моих детей, и человек, который меня обеспечивает. Если я его разлюблю, то остальные связи останутся, поэтому если я захочу развестись, то я буду учитывать все, и деньги тоже".
Любопытно также своеобразное представление супруги о работе мужа и о его атрибутивных функциях в семье. Эти представления пронизаны сексизмом не в меньшей степени, чем представления отцов семейств: "Предпринимательство - это черная работа, опустошающая... Зарабатывать деньги - это скучно, и вообще не для женщин" ... или ... "Женщина может спокойно сидеть дома, если она этого хочет. Другое дело, что она часто просто не может. Я считаю, что женщина сама должна выбирать, что она хочет".
Все наши респондентки сходятся во мнении, что "женщина может работать, если это ее прихоть. Но женщина не создана для работы. Она должна иметь возможность выбирать: хочет работает, хочет не работает. Я считаю, что работа - это личное дело каждой женщины".
При этом мужчине предписывается роль добытчика. Только в одном случае рефлексия неработающей женщины поднялась до осознания такой дискриминации в отношении мужчин. Описывая свое психологическое состояние, когда муж перестал приносить достаточное, по ее мнению, количество денег, респондентка отмечает:
"Назревало раздражение. Коль скоро ты считаешь, что я не должна работать, то какого ж черта ты не работаешь с утра до вечера? Конечно, он человек немножко моего плана. То есть либо работа, которая его устроит от начала и до конца, либо пусть не будет никакой. Конечно, раздражение у меня назревало, но опять я не имела на это полного морального права, если я сижу ничего не делаю, почему я требую с человека?".
Такое представление о предназначении мужчин и женщин является показателем распространенных сексистких настроений в обществе, то есть дискриминация по признаку пола затрагивает не только женщин, но и мужчин. Все наши респондентки все разделяют некие представления о естественном предназначении женщин, т.е. о раз навсегда заданных чертах, отличающих их от мужчин. У женщин должны быть привилегии, связанные прежде всего с материнской ролью женщины, хотя и не всегда последнее утверждается прямо. Для мужчин это право заведомо отрицается. В образ мужчины входит работа, как нечто должное. Тот, кто не добывает деньги, самец, а не мужчина. "Я считаю, что женщина должна дома быть, если у нее дети. Потому что в семье должен муж зарабатывать. Это вот мечта всей моей жизни была", - утверждает респондентка.
Характер конфликтов в семьях новых богатых указывает на сложности принятия роли домохозяйки молодыми женщинам, социализированными при социализме. Часто молодые девушки усваивают те представления о гендерных ролях, которые представляли их матери. В период социализации у них была заложена установка на эмоциональную и материальную независимость. Образ матерей и свекровей, а также многих бабушек, которые работали и при этом были главами семей, не исчез и часто остается модельным даже в тех случаях, когда, казалось бы, выбран стратегически другой семейный сценарий.
В принципе, наши домохозяйки считают, что надо бы идти работать. Причина тяги к работе для этой группы не материальная. Важнее то, что не работать "это очень однообразно, это очень скучно и вообще это просто тяжело, это невыносимо психологически".
Или:
"...И потом дом, это очень неблагодарная такая работа, достаточно бесперспективная... Мне вообще обидно тратить время на готовку, потому что я два часа готовлю, а потом это все за 15 минут съедается. Я думаю: ну зачем я буду готовить? Я стараюсь все время по минимуму, быстренько-быстренько, я не хочу делать культ из еды, посвятить этому всю свою жизнь. Я считаю, что это неправильно".
Другой вариант аргументации:
"Я человек общения, и мне все-таки хочется куда-то вырваться, хотя бы какое-то время быть вне дома. Потому что быт все-таки заедает. Мне хотелось бы самовыразиться в материальном и моральном плане, даже больше в моральном. Потому что... жалко на себе раньше времени крест ставить".
Сильно выражено желание работать "не ради заработка, а чтобы были какие-то интересы, помимо кухни, хозяйства, чтобы было с кем общаться".
"Желание просто вырваться из дома, даже не по своей профессии. У нас практически про это все разговоры. Оторваться от грязного белья, от посуды, от варки, от готовки. Даже просто ради того, чтобы нормально, по-человечески выглядеть. Стимул". "Ну в общем нет, я-то хочу работать, в основном, потому, что мне как-то хочется самореализоваться" .
"Я думаю, для меня желание самореализоваться связано с независимостью... От мужа... где-то мне хотелось, ну, наверное, каждому человеку хотелось доказать, что я сама".
"В глубине души меня угнетает сам факт, что в данный момент я целиком завишу от другого человека, неважно, муж это мой или кто-то другой..."
"...для самоуважения... нет, это громко сказано... хотя бы просто для уверенности в себе, потому что я не домохозяйка по своему внутреннему настрою, меня это все раздражает. Для общения с людьми и самоуважения. И до определенной степени мне важна материальная, ну, не независимость, хотя бы какая-то хоть видимость независимости".
И заключительный пассаж: "Каждой женщине, по крайней мере большинству, хочется как-то себя выразить, кроме как в семье". Характерно, что при сознательном желании работать, при осознании того, что работа вне дома есть основа чувства собственного достоинства, уверенности в себе (не только через финансовую самостоятельность, но и моральную уверенность в себе) эти женщины совершенно не знают, куда приложить свои силы. Куда идти работать, если твое образование - это не специальность, а твоя специальность не требуется на рынке труда. Тут возникает два варианта: обвинить общество в дискриминации по признаку пола или найти ресурсы самопомощи и самореализации.
Диагноз ставит сам респондент:
"Мне, казалось бы, уже тридцать лет, а у меня такие поиски, как у человека, которому 17 лет. Я не знаю, куда мне приложить свои силы. Мне хочется работать, но не только за деньги, а за интерес. Хотя, с одной стороны, мне хочется быть независимой в материальном смысле, но я все равно понимаю, что столько денег, чтобы быть независимой, я не смогу заработать. И поэтому как бы тут приходится выбирать".
Практически так же, но с меньшими трениями происходит обретение роли домохозяйки в патриархатной семье у женщин без образования и с прерывным стажем работы на непрестижных и низкооплачиваемых работах. Для них работа никогда не была смыслом жизни. Никогда не воспринималась иначе, чем средство существования. Они меняли ее неоднократно в течение всей жизни. Эти женщины откровенно мечтали о роли домашней женщины, хозяйки дома. И эта роль, поскольку они лишены амбиций, дается им легче, чем женщинам с высшим образованием и со стажем. К тому же они сами более высоко ценят роль дома и домашнего труда. Им лучше удается семейная модель "два человека - одна карьера".
Вывод исследования данной группы женщин, оставшихся без работы, простой и, может быть, тривиальный. Социальная стратификация задевает и женщин. Перед женами новых богатых стоит проблема борьбы за свои права, что отягощается их финансовой зависимостью от супруга. Нужно уметь строить семейные отношения в новом типе семьи и нужно преодолевать дискриминационные стереотипы в семейных отношениях. Представления о естественном предназначении женщины и мужчины стоит пересмотреть, чтобы не ограничивать партнера в возможностях самореализации. Материальные отношения в таких семьях должны регулироваться законодательством, а не обычным правом сильного. Жены новых богатых, как и мужья, не составят счастливых семей, покуда не будут выработаны нормы семейных отношений, а домашний труд не будет реабилитирован.
Теперь обратимся ко второй группе опрошенных женщин. Это, собственно, безработные женщины, которые независимо от того, зарегистрированы они на бирже труда или нет, активно ищут работу. Таких наибольшее число среди неработающих. Они нуждаются в деньгах. У них большой стаж занятости на одном рабочем месте - от 10 лет и более. Для них характерен специфический социалистический образ работы. В общем, это рядовая советская женщина, которая тянет и работу, и дом. И вот она осталась без работы, хотя до последней минуты сидела на своем рабочем месте, ожидая сокращения. И вот неизбежное случилось. Что делать? Как это пережить? Она не может выбрать роль домашней хозяйки, как по финансовым соображением, так и по морально-психологическим.
Для этого типа характерен активный поиск работы. Невозможность получить работу по специальности. Именно их имеют в виду, когда говорят, что безработица - это дискриминация по признаку пола. Я с этим не могу согласиться, хотя квалификация проблемы вряд ли облегчает положение женщин. Однако представляется, что правильная квалификация дает возможность наметить пути решения проблемы. Есть путь решения социалистический, исходящий из идеи дискриминации женщин: брать у бюджета деньги на поддержку предприятий-банкротов. Есть другие ресурсы, если говорить о проблеме переквалификации, поддержки схем формирования рабочих мест, выработки технологии поиска работы, научения быть инициативным, т.е. ноу-хау безработного.
Таких респонденток в нашем исследовании 50. Возраст: после 35-40 лет. При найме эту группу не берут. Специальности: программисты, инженеры, технологи, экономисты. Практически все они с высшим техническим образованием, работавшие в разных НИИ, КБ, инженерных группах на заводах.
К увольнению они были уже готовы, поскольку на этих рабочих местах уже давно не платили денег и не было заказов. "Администрация тянула до последнего, как везде сейчас это делается, чтобы люди уходили сами. Очень долго какие-то минимальные оклады сохранялись, но не предлагали увольняться. А когда уже все, кто мог, нашел себе что-то в другом месте, тогда сократили".
"Ожидала ли я увольнения? Слухами земля полнится. Но это произошло по обоюдному согласию с начальством. Мне было понятно, что бороться уже не за что. Лаборатория потихоньку разваливалась. Я поняла, что осталась одна из своей группы, темы у меня не было. Бороться за статус - бессмысленно..." Отношение к увольнению варьируется, но везде присутствует два типа реакции: первичная (краткосрочного действия) и вторичная (сущностная).
Первичная реакция - это эйфория. Например: "После увольнения? Ощущение у меня было великолепное. Я сразу поехала на дачу".
Или:
"К увольнению я относилась спокойно... Я даже восприняла это как какой-то отдых, потому что проблемы в том, чтобы устроиться, я не видела, пока с этим не столкнулась".
Еще пример:
"Первые ощущения после увольнения - светской женщины! Приятно, что не надо бежать, и спешить, и опаздывать". "После ухода с предприятия после трех лет стажа в строгой пропускной системе ... ощущение свободного полета. Прекрасное ощущение".
Вторичная реакция проявляется позднее, как социально-психологический эффект многолетней занятости. Сказывается привычка к эмоциональной и материальной независимости. Женщины осознают, что безработица - это "самое большое несчастье", что без работы они "просто не могут".
Указываются причины ориентации на работу во что бы то ни стало. ОЧЕНЬ ХАРАКТЕРНЫЙ АРГУМЕНТ: "Я так устроена: я привыкла сама за себя отвечать, и я не могу быть уверена в мужчине, как человеке, который меня материально обеспечивает. Я не могу свою ответственность ни с кем делить".
Реальный спутник жизни не воспринимается как тот, кто обязан содержать и будет кормильцем: "Я хочу на земле стоять уверенно. Я люблю надеяться только на себя, ни на кого. Потому что не каждый мужчина может свою семью содержать. Я знаю, что сегодня он есть, а завтра его нет".
Не только сам по себе опыт занятости, но и образование становится стимулом поиска работы: зачем тогда училась, если. не работаешь.. "Жалко времени потраченного на образование, работу".
"Сижу дома, больше делать нечего, работы нет, только вытирай, три, стирай, чисти, мой. А я как представила себе, что это же бесконечное совершенно, вот я вымою эту посуду, а она опять грязная. Я вот в какой-то момент забросила дом, всего этого не могла делать, именно потому, что такая апатия была".
Замечательно, что каждая из женщин, которая утверждает, что она пошла бы работать в любом случае, даже если бы появился мужчина, который ее полностью бы обеспечивал, считает, что она уникальна в своих эмансипационных установках: "Я не показатель в этом плане". ЭТО Я ТАК УСТРОЕНА, А ВСЕ ДРУГИЕ ИНАЧЕ.
Далее...
|
В начало документа
В конец документа