Вот почему так важна СРЕДА, объединенная общей идеей и поддерживающая друг друга.

"Был долгий период, когда осознание ко мне пришло, но отсутствовала среда, которая бы это понимала, воспринимала, в которой об этом можно было бы говорить. Это было страшно. Все мои последние пять лет, когда я встретила подруг, таких личностно разных, я считаю своей настоящей жизнью".

"Ты находишь свою среду, и она постоянно ткнется всеми нами, идет постоянный процесс переинтерпретации личного
опыта".

Какой быть нашей среде?

"Мы все время шли как бы от негативного опыта, от негативной макро- и микросреды, которой противопоставляли себя. Но должна быть среда, в которой мы могли бы через ПОЗИТИВНОЕ определить себя".

"У меня эта цепь унижений и оскорблений не прерывалась, пока не появилось других символов. Есть опыт "я" и опыт "наш", представленный в литературе, в живых символах. Кроме личного опыта "переворачивания" и переосмысления реальности, должен существовать новый символический слой".

Без этих символов, без образов новых, уверенных и свободных женщин, без позитивных примеров, нам будет сложнее преодолеть дискриминацию.

Почему еще так важна среда?

"Иногда человек еще не знает, что она хочет сказать, у нее нет языка для выражения понятого, нового. Ей нужно идентифицировать себя с определенной группой", с позитивным образом.

"Разъяснение дискриминации может иметь дополнительный вес, если человеку захочется себя соотнести с нами. Ведь не только логика усваивается: ага, мне объяснили вот это и вот это. Есть прекрасное чувство сопричастности - я хочу принадлежать к этой группе. Есть чувство просто зависти, в хорошем смысле слова - когда я вижу группу умных, хороших, образованных женщин, ладящих между собой, дополняющих друг друга".

Все эти шаги по осознанию дискриминации - это движение к человеческому достоинству и к свободе. Давайте не бояться осознать дискриминацию - это позитивное для для женщины действие. Давайте не бояться феминизма! Ведь "феминизм - это то, что каждой зачуханой бабе говорит:

- Ты не такая, тебя такой сделали. Ты - лучше!"

ОПЫТ ТЕЛА: ПРЕОДОЛЕТЬ
КУЛЬТУРНОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ

Женщиной не рождаются,

женщиной становятся.

Симона де Бовуар

Один из самых глубинных механизмов дискриминации связан с телесным, чувственным опытом, который приобретают женщины в процессе социализации. Множество проблем возникает от того, что женщины пытаются "подогнать" свои тела под стандарты сексуальности, навязанные массовой культурой. Возникает феномен культурного отчуждения женщины от собственного тела, которое воспринимается и окружающими, и ею самой как "объект" (прежде всего сексуальный). Этот "объект" нужно привести в соответствие с требованиями, воплощенными в образах топ-моделей на обложках журналов. Необходимость соответствовать "норме", которую невозможно достичь, воспроизводит ощущения вины, ущербности, неполноценности, провоцирует неврозы и даже приводит к серьезным нарушениям здоровья. Свидетельство этому - проблемы, связанные с раком груди.

"Сложно подобрать слова для описания чувства тревоги, после того, как вы обнаружили нечто в своей груди. Первое, что проносится как молния в голове: "У меня рак!" Некоторые женщины немедленно бегут к доктору. Другие ничего никому не говорят... Они боятся, потому что считают, что единственный способ лечения рака - удаление молочной железы. Но почему? Почему именно к возможности потери груди мы относимся с таким ужасом?

В средствах массовой информации, в рекламе, в фильмах, на конкурсах красоты нам упорно навязывают идею, что привлекательность связана с грудью. Все это формирует у нас навязчивую фиксацию на внешнем виде груди. Женской грудью пользуются, чтобы продавать все - от машин до сигарет. Более того, она может быть фактором в получении или, наоборот, потери работы, если с грудью что-то случится. Это актуально для секретарш и фотомоделей.

Этот сексуальный и экономический контекст часто мешает нам заботится о нашей груди просто как о функционирующей части нашего тела, которое нуждается в нашем внимании и медицинской помощи. Навязывание эталона сексапильной груди приводит к тому, что мы не знаем, что значит нормальная грудь. А вариантов нормы может быть очень много и по внешним признакам, и по ощущениям. Отсутствие информации часто приводит к страху, что любое изменение или боль является симптомом рака. Пусть лучше я умру, но проживу оставшееся время с грудью!" [49, с. 137]

Как преодолеть культурное отчуждение от собственного тела? Для многих первый шаг - совместное обсуждение событий своего телесного опыта, истории своего тела. Очень эффективным является метод коллективной работы памяти, разработанный немецкой феминисткой Фриггой Хауг. Вместе со своими подругами она написала книгу "Женская секс-социализация". Название книги подчеркивает, что социализация женщины в существующей культуре неразрывно связана с навязыванием стандартов сексуального тела. Суть методы в том, что воспоминания ("то, что помнится" - важные вехи в социализации) на выбранную тему пишутся, обсуждаются в группе, а затем переписываются. Таким образом, материал личной истории не только субъективно "зачерпывается", но и воссоздается, переомысливается за счет активного авторства, за счет расширения структуры смыслов и языковых возможностей. В коллективных обсуждениях группа старается помочь автору увидеть то, что "замалчивалось" в личной истории. Новый текст делает видимым, закрепляет этот шаг развития. Дневники групповых обсуждений позволяют совершить еще одну попытку осмыслить проблему "поверх наговоренного".

Очень важным является сам факт написания воспоминаний: когда нечто написано и проговорено, оно уже отделено от нашей жизни, мы можем освободиться от него.[[В России этот метод известен с 1992 г. Его использовали феминистские группы в Москве (Феминистский Ориентационный Центр) и Петербурге (Кризисный центр для женщин, программа феминистской психотерапии в Центре гендерных проблем).]]

Перед вами - рассказ одной из женских групп,[[Это группа, которая образовала Феминистский Ориентационный Центр.]] которая использовала метод коллективной работы памяти.

"В 1991 году мы - шестеро молодых женщин, социологов и психологов, впервые собрались вместе, чтобы понять "Что все-таки значит - быть женщиной? Почему нам не слишком уютно быть женщинами в этом мире? Что мы можем сделать, чтобы чувствовать себя уверенными и быть в ладу сами с собой?"

Первые фраза, которую мы записали в нашем дневнике, была:

"Тело - это то, чем мы точно отличаемся от мужчин". Мы не были сторонницами идеи "естественного женского предназначения", которая удачно прикрывает дискриминацию женщин, поэтому решили разобраться: что же в нашем теле - нашем основном отличии - "естественного", а что "искусственного", сформированного

господствующей культурой и социальными ожиданиями. Мы обсуждали первые чувственные впечатления и первую встречу с сексуальностью, гимнастику, нижнее белье, визиты к гинекологу, роды и журналы красоты. Вывод, который пришлось сделать, был неутешительным: "Когда женщина смотрится в зеркало, она видит себя не своими глазами. Она приучена смотреть на себя, на свое тело как на объект, который нужно все время приводить в соответствие со стандартами красоты и женственности. И она чувствует (должна чувствовать) себя несчастной, когда это не удается - то есть всегда, ибо приобрести такие же ноги, как у модели с журнальной страницы не удается никак...

"Все началось с уроков труда в школе. Вдруг выяснилось, что у меня большие бедра - не укладывались в сетку стандартных размеров. Десять лет это было кошмаром моей жизни" (Алла).

"А у меня наоборот, с радостного вопля одного из одноклассников: "Глядите, какая та-алия! Небось, каждый день вымеряет". Я поняла, что талия - это мое достояние. И я должна его хранить" (Лена).[[* Здесь и далее используются псевдонимы.]]

И началось - диеты, самоистязания на спортивных снарядах (без удовольствия, но "для фигуры"), фанатичные измерения...

В группе мы попытались переосмыслить свой телесный опыт, относясь бережно к собственной индивидуальности, стараясь вспомнить ее "столкновения" с социальными и культурными нормами. Будучи "интеллектуалками", мы, однако, чувствовали недостаток адекватных нашим задачам методов работы - просто разговаривать было интересно, но результат не "вырисовывался". В этот момент финская феминистка Лейла Симонен рассказала нам о методике коллективной памяти и о своей идее совместного российско-финского Body - project. По английски (английский был нашим общим языком) он назывался просто и коротко - Body-project, а по русски - длинно и сложно "Тело и телесность. Переписывая личную историю.". В течение двух лет две группы - финская и русская - проводили сессии коллективной памяти, обменивались материалами. Мы провели два совместных семинара, в России и в Финляндии. Это был действительно интересный опыт: в многообразии культурных различий мы смогли выделить общее - те стереотипы и социальные ожидания, которые отчуждали нас от наших собственных тел. Одной из самых интересных тем оказалась "Первая менструация". Какой тип поведения ожидался у девочек? Какими были наши эмоции? Играли ли они какую-ю роль в игре "становимся взрослыми", т.е. были социализирующими механизмами?

"Ты стала женщиной!" - сказала мама, когда пришли мои первые месячные" (Ирена).

Это событие рассматривалось как важная ступень взросления. Мы становились женщинами, и менструация - это был знак вступления в женское сообщество. Краеугольным камнем новой идентичности была связь между менструацией и фертильностью, способностью дать жизнь ребенку. Но никто из нашей группы не смог припомнить, чтобы матери или другие женщины сказали об этом прямо. Рита вспоминала, что она была страшно заинтригована эпизодом, описанным в книге "Сто лет одиночества" Маркеса: "Родственники ждали, когда у девушки, уже вышедшей замуж, начнутся месячные, чтобы она могла жить со своим мужем" Что это означало - было неясно. Единственное, что было ясно абсолютно точно - менструации ограничивали нашу привычную повседневную активность. "На физкультуру не ходи. И вообще, не вертись, не двигайся резко. Веди себя прилично, ты девушка",- говорила Лизе мама. Лиза чувствовала себя сильной и здоровой, но маму слушалась.

Общее "культурное послание" заключалось в том, что женщины во время менструации должны себя чувствовать больными и недееспособными. Через это женственность (уже впрямую связанная в нашем сознании с менструальным циклом) помещалась в рамки вполне определенных значений. Становиться женщиной - означало становиться слабой. Наши собственные чувства, ощущения своего тела оказывались менее значимыми. Ритуалы вокруг менструации (например, освобождение от уроков физкультуры) были способом контролировать наше поведение. Предполагалось, что женщины должны стать "инвалидами" во время менструации.

Но "нами это рассматривалось как своеобразная привилегия, которой многие пользовались с тайным чувством превосходства над еще "маленькими" подружками!" (Лидия). Это был символический способ приветствовать свою новую женственность.

"Я любила невзначай сказать девчонкам, что у меня "Дела", и с удовольствием сидела на скамеечке во время занятий гимнастикой" (Анита).

Только две женщины из нашей группы сказали, что они не принимали участие в этой игре. "Менструация никогда не мешала мне делать то, что я хочу, хотя мама все время ворчала на меня" (Аули). Обычно девочки принимали как должное ограничения, связанные с менструацией и с удовольствием принимали участие в символических играх, которые вменяли им культурную норму: "Становиться женщиной - значит, становиться инвалидом".

Многие девочки пережили эмоциональный кризис в связи с наступлением менструации. Доминирующими эмоциями были негативные. "Какой ужас, это... - месячные! Она покраснела, сконфузилась" (Сари). "Менструация была стыдным, греховным, чем-то, что нужно было держать в секрете" (Лена) Но чего, собственно, мы стыдились? Что вынуждало нас стыдиться? Мы сами не понимали этого, но чувствовали, что было что-то непроизносимое, какие-то тайные знаки, связи между менструацией и грехом.

Первым знаком была нечистота. "Стыдно! Хорошая девочка должна быть аккуратной и чистой. Пойди и умой лицо",- слышали мы с ранних лет. Как же стыдно стало, когда не лицо, а половые органы (всегда скрытые) стали "видимыми" из-за кровотечения и "грязными"... Это был знак связи между полом, половыми органами и нечистотой, между женственностью и виной, грехом.

"Она никогда потом не могла забыть чувство неуверенности и стыда, обжегшего ее в первый раз в жизни. Стыда за свою нечистоту, за то, что она имеет половые органы" (Лиза).

Сами усилия скрыть "грязь", снова сделать себя чистой были стыдными. Одну из девочек долгое время преследовал ночной кошмар, что кто-то увидел, что она использует гигиенические салфетки. "Она старалась держать все в секрете, а прокрадывалась на кухню, чтобы выбросить использованные тряпочки, когда отец уже спал" (Лиза).

Воспоминания российских женщин о "гигиене" составили грустную повесть нашего девичества - о тряпочках, марлечках, подвергавшихся кипячению, об отсутствии ваты в провинциальных аптеках и прочих малоприятных вещах.

В рассказах финских женщин гигиенические принадлежности играли особую роль. "Они оказались более важными для меня, чем сама менструация!" (Ирена).

Это были не просто "практические вещи". Это были символы, знаки определенных поведенческих моделей. "Даже в воздухе чувствовалось предвкушение чего-то необычайного. Она отправилась в ближайший супермаркет и купила Тампакс. Она читала в объявлениях, что современные женщины используют Тампакс, гигиенические пакеты - для старомодных зануд. Она решила быть современной женщиной" (Хельга).

Российские женщины ничего не писали о тампаксах. (Мы, правда, немало посмеялись, вспоминая первое "общение" с ними в уже взрослом, "солидном" возрасте.) Они приводили примеры из элитарной литературы (в частности, уже цитировавшийся Маркес), ссылаясь на классику как на источник инфомации о "тайне пола" и таких прозаических вещах, как менструация и предохранение от беременности: "То, что Анна Каренина сказала о возможности не иметь детей, если не хочешь, поразило меня не меньше, чем Долли" (Катя). Оказалось, что в России классика сохраняет свое значение как базисная система культурных значений, используемых человеком для ориентировки и самоидентификации. В каком-то смысле Толстой выполнял функцию массовой культуры: для финских женщин подобную роль играли рекламные объявления. Конечно, в последние годы ситуация в России изменилась. Сегодняшние девочки гораздо в большей степени ориентированы на телерекламу.

Путь к освобождению от стереотипов, связанных с репродукцией, -включает символическую перекодировку поведения. "Она решила держать тампоны на виду, а не прятать их в шкафчике. Это было очень радикально" (Лиза) [25, с. 49-53].

"Красное пятно неожиданно появилось на ее платье во время горячего спора на сцене. Когда ей шепнули о случившемся, она сказала всему залу мужчин: "Вам бы гордиться тем, что у вас на сцене женщина менструирует! Вероятно, это первое конкретное дело в вашем обществе за многие годы!" [43, с. 46]

Современная телереклама гигиенических средств играет позитивную роль: публичное обсуждение того, как достичь комфорта и удобства в дни менструации освобождает эту тему от "стыдного", "тайного", "грязного" оттенка. "Я могу делать все, что хочу - заниматься спортом, ездить на велосипеде, ходить на лекции",- говорят молодые и энергичные женщины с телеэкрана. Настоящая культурная революция!"[[Это рассказ женской группы, которая была образована в 1991 г. в Москве и затем создала Феминистский Ориенационный Центр.]]

Эта революция действительно значима, поскольку подвергает сомнению миф о "природных", биологических отличиях женщины, делющих ее недееспособной в обществе (Фрейд говорил о "биологической трагедии женщины").

Важны не сами половые отличия, а строго определенные значения, которые им приданы в культуре. Сегодня, в конце двадцатого века, предрассудков, связанных с менструацией, стало меньше,[[Из "Естественной истории" Плиния Старшего, мы узнаем, что одно прикосновение менструирующей женщины может нанести непоправимый вред: сохнут виноградники, гниет зерно, киснут вино и молоко. "Особенно вредоносными и губительными свойствами" обладает "первая кровь девственницы". С этим представлением о губительности первой менструации для всего живого связан обычай, о котором сообщает знаменитый этнолог Дж. Фрезер. Девочек с наступлением менструации изолировали от племени на срок "очищения" - от нескольких дней до года! Они жили в уединенной хижине, не имели права разговаривать, сидеть на земле, оставлять на ней остатки еды. Только мать имела право приносить девочке скудную еду раз в день. Е. Вардиман, анализируя этот обычай, подчеркивает, что изоляция воспитывала у девочек страх и неуверенность, внушала чувство унижения, нечистоты. Именно как "нечистое состояние" переводил слово "менструация" Лютер. Во время менструации монахиням не разрешали входить в церковь и причащаться. "Женщины менструирующие стоят перед вратами церкви, им не дозволено войти, и они стоят, словно у позорного столба",- говорится в записи, сделанной в 1684 г. в Шварцвальде.]] и соответствующие культурно-символические игры частично потеряли свое значение. Однако еще недавно все, связанное с репродуктивной функцией, называлось "женскими болезнями" и рассматривалось как причина ограничения избирательных прав для женщин: "Я заклинаю законодателей как следует обдумать все возможные последствия, прежде чем подписать закон о гражданских правах для этих полуобезьян, для этих низших животных, для этих больных детей, страдающих от недомогания, впадающих чуть ли не в безумие тринадцать раз в году во время месячных, для этих буйных припадочных в период их беременностей и полностью безответственных существ во все остальные дни их жизни" (А. Стринберг).

Трудно переоценить издание на русском языке книги о женщинах и для женщин "О Вас и Вашем теле". Впервые предлагается принципиально новый подход к здоровью - с точки зрения самой женщины. Книга собрала бесценный опыт женщин, которые совместными усилиями избавились от стереотипов, связанных с питанием, движением, анатомическими особенностями, сексуальностью, репродуктивными функциями и смогли добиться здорового образа жизни. Практически все стороны жизни женщины с юности до глубокой старости предстали в новом свете: окружающая среда, профессиональная занятость и здоровье, регулирование рождаемости и рождение детей, проблемы климактерического периода, специальные медицинские проблемы, связанные с различными заболеваниями и т.п. Читая книгу, мы находим отклик на многие собственные мысли. Вот, например, что наши американские подруги думают о менструации: "Для многих из нас это было далеко не "нормальное" явление, а нечто страшное, стыдное и таинственное. И то, что нам сказали о менструации и что не сказали, даже то, каким тоном это говорилось,- все повлияло на наше отношение к своему полу...

Знания о нашем организме раскрепощают нас и могут служить поворотным моментом для многих других. Менструация - это нормальное, здоровое явление в жизни женщины. Менструальные проблемы не являются неизбежными. Мы просто недостаточно знаем о взаимодействии физического и эмоционального состояния, внешней среды (физической и социальной), внутренней среды (включая химический состав организма, подверженный циклическим изменениям, и наследственность). Традиционные медицинские представления не очень помогают женщинам. Применяются традиционные болеутоляющие, транквилизаторы, гормональные препараты, удаление матки или совет пойти к психиатру. Многие врачи не одобряют наше стремление к самопознанию" Тем не менее, женские группы здорового образа жизни собирались вместе, чтобы самостоятельно и непредвзято проанализировать проблемы, связанные с предменструальным синдромом, депрессией и дисменореей. В книге приведены "домашние советы", опробованные тысячелетним опытом женщин. Они касаются питания, физических упражнений, специального массажа. Читайте, пробуйте и помните, что "каждая женщина уникальна и по-разному реагирует на [эти средства]" [35, c. 16-17, 209-219]. Книга в России только вышла в свет, но я уверена, что ей суждена долгая и счастливая жизнь. Само ее появление - свидетельство женской солидарности. Публикация стала возможной благодаря содействию нашей американской подруги Катрины ван ден Хювел, распространить издание помогает Консорциум женских организаций СНГ - США.

И в заключение, давайте представим себе, "что бы случилось, если бы мужчины вдруг смогли менструировать, а женщины - нет? Ясно, что менструация стала бы завидным, мужественным событием, заслуживающим гордости; мужчины бы хвастались их длительностью и количеством. Мальчишки считали бы это завидным началом возмужалости. Гигиенические средства стали бы бесплатными и обеспечивались правительством. Статистические опросы доказали бы, что во время менструации повышаются спортивные способности мужчин, и они получают больше олимпийских медалей.

Генералы, реакционные политики и религиозные фундаменталисты приводили бы менструации в доказательство того, что только мужчины способны служить Богу и отчеству на войне ("Надо жертвовать кровью, чтобы проливать кровь"); занимать высшие государственные должности ("Разве может женщина быть строгой без месячного, регулированного Марсом, цикла?"); быть священниками, пастырями, самим Богом ("Он пролил эту кровь за грехи наши"), или раввинами ("Без месячного очищения от загрязнений женщины нечисты")... Медицинские училища ограничивали бы количество принятых женщин ("Они ведь могут упасть в обморок при виде крови"). Интеллигенция выдвигала бы самые логичные и высоконравственные доводы. При отсутствии биологической способности измерять лунные и планетарные циклы, может ли женщина достичь успехов в любой дисциплине, требующей чувства времени, расстояния, математики? Что касается философии и религии, чем может женщина компенсировать свою непричастность к ритмам вселенной?" [43, с. 46]

Далее...