Обе модели отношений с государством означают зависимость женщины: "в одном случае от мужчины, в другом от государства".

"Во всем мире основные клиенты службы социальной помощи, получатели пособий и т.п. - это женщины. Они становятся клиентами социальной службы потому, что бедны, а бедны потому, что не могут найти хорошую работу. Известно, что если цена товара поднимается, его труднее продать. Чрезвычайно высокая цена женщин как работниц (учитывая привилегии, которые оплачивает работодатель) девальвировала их на рынке труда. Формально законодательство провозглашает равноправие, но практически применяется большое количество актов, оставляющих возможности для дискриминации в продвижении по службе, приеме на работу и т.п. Непрямая дискриминация вообще не присутствует в качестве концепции в трудовом праве большинства стран, однако она реально существует, обычно в виде протекционистского, по отношению к женщинам, законодательства. Ярким примером является более низкий для женщин возраст выхода на пенсию. Это приводит к уменьшению получаемого женщиной дохода в 2-3 раза. Скрываемая за заботой о здоровье реальная причина вытеснения женщин активного профессионального возраста с рынка труда заключается в том, что, с одной стороны, таким образом осуществляется освобождение рабочих мест для нового поколения. С другой - предполагается, что "молодые бабушки" необходимы для присмотра за внуками, чтобы оба родителя могли работать, так как пособия, которые платит государство по уходу за кормильцами, потребует изменения законодательства об имуществе, наследовании, разводах и условиях получения кредитов. Обычно кредиты даются под залог собственности, но у женщин ее нет (по данным ООН, женщины владеют 4% собственности в мире), поэтому может понадобиться разработка механизмов предоставления кредита под залог "предприимчивости".

"Невозможно рассмотреть или даже просто указать все те сферы, где категория гендера связана с законодательством или его реализацией: важно показать, что борьба за права женщин, вопреки популярному мнению, не означает требование особых, дополнительных льгот для них. В гендерных исследованиях уже сложилось концептуальное понимание того, что цель состоит в достижении гендерной (и расовой, и возрастной) чувствительности. Очевидно, человечеству предстоит написать право так, чтобы оно обеспечивало всем людям равные права, учитывая существующую между ними разницу. Эта задача, безусловно, принадлежит будущему, потому что она потребует переосмысления всей окружающей культурной и социальной реальности".

В том же номере И. Дунаева предлагает обзор интереснейшей работы Кетлин Дэйли и Меды Чесни-Линд "Феминизм и криминология". Их исследование идет по следующим направлениям: "возникновение "женского вопроса" в криминологии; ранняя феминистская критика; женская эмансипация и преступность; изучение преступности, правосудия и виктимизации, проблемы и дискуссии 1980-х гг.; создание теории для выявления взаимосвязи пола и преступности; насилие мужчин против женщин; гендерное равенство в системе уголовного правосудия". Вот к какому заключению приходят авторы: "несмотря на всплеск внимания исследователей к вопросам женской преступности, к виктимизации женщин, серьезные гендерные исследования во всех сферах криминологии по всем видам преступности, девиации и социального контроля еще предстоит провести. Сосредоточить фокус исследовательского внимания на половых различиях преступности значит не только изучать женские проблемы. Это вопрос о том, как пол организует поведение мужчин и женщин, социальные институты и криминологию в качестве дисциплины. Многие теории преступности говорят о "естественности" преступности в свете социальных процессов и структур, но редко при этом изучают важность патриархатных структур в отношениях между людьми, в формировании и выражении маскулинности общества"[[Кетлин Дэйли, Меда Чесни-Линд Феминизм и криминология//Посиделки. 1998. №7-8. С.11.]].

В материале, суммировавшем последствия августовского кризиса для женщин, Анна Клецина выступила на страницах листка с призывом: "Давайте, девчонки, мечтать с открытыми глазами!"

"Кризис у нас. Как так и что делать? Смотрю на женщин вокруг. Мрачные, но живые.

Во-вторых, добрый папенька в лице того же государства наконец отряхнул последние хлопья овечьей шкуры (изрядно, надо сказать, траченой молью). Патернализму не будет, патер заболел. Вместо уютной, хотя и душноватой иерархии нам предлагают ледяной, злой и веселый в своей безнадежности поединок на равных (хотя для кого-то - на рваных...)"[[Клецина А.// Посиделки 1998 № 9 (31). 28 сентября.]]

В статье "Хилари + Наина + русские женщины" Елена Кочкина делится своими впечатлениями о встрече двух женщин - первой леди Америки и супруги российского Президента, г-жи Хилари Клинтон и г-жи Наины Ельциной с группой российских женщин, состоявшейся 2-го сентября в Москве в Доме Ученых на Кропоткинской состоялась. Во встрече принимало участие около 500 женщин, лидеров женских неправительственных и других организаций. "Сейчас, когда я решила написать мою информацию об этой встрече, я рада, что не сделала этого вечером того же дня, так как через неделю смысл этой встречи теперь видится уже более четким. Кроме того, я как одна из большого числа участниц встречи, могу еще раз сказать, что наши СМИ - это скорее "дезинформация" нежели средства информации. Вечерний репортаж об этой встрече на первом канале, построенный в жанре "обрываем фразу и меняем смысл на противоположный", тому самый обычный пример. Да, конечно, протокольная встреча - она и должна быть показана формально. Однако, очень интересно, что и как именно было показано широким массам телезрителей. Одна моя коллега сказала, что ей понравился формат встречи - камерная беседа двух жен президентов о доме, семье, детях, домашних животных; встреча двух жен, оба мужа которых отчаянно нуждаются в просто человеческой поддержке. Я согласна, что если речь идет о мужьях и женах, то встреча действительно должна была помочь женам "подретушировать" изменчивость имиджей мужей - их политических решений и свидетельских показаний. Все должно работать на позитивный имидж Президентов. Журнал "Домашний очаг" как нельзя кстати. Подробности этой части встречи будут опубликованы в специальном следующем выпуске этого журнала, покупайте и читайте. Встреча была построена как встреча двух Жен с семью женщинами, каждая из которых совершила в жизни нечто очень замечательное и значительное, Следующей ночью я читала известную книгу Ларисы Васильевой "Жены Кремля", в которой после Надежды Крупской, с установлением жесткого политического правления Сталина (тоталитаризм или авторитаризм?) и трагедии его жены так и сохраняется традиция "тюремного затворничества". Откуда же тут возьмется первая леди? А на фоне прочитанной истории о Лаврентии Берии - "синей бороде" сталинского времени - и официально хранящихся сведениях о 700 изнасилованных им женщинах, отношения власти к женщинам и возможности влияния женщин на власть стали выглядеть совсем иначе. Как пишет Васильева, вся Москва знала, что Берия похищает девушек и их насилует, и управы на него не было. Теперь я понимаю, почему нашему современному постсоветскому менталитету непонятно, что это так американцы нервничают по поводу какой-то там связи американского президента с какой-то женщиной. Принуждения и фактов грубого физического насилия не было ведь? Непонятный постсоветскому сознанию ракурс о связи морального облика Президента и уровнем политической поддержки - это уж сверх постмодерн"[[Кочкина Е. Хилари + Наина + русские женщины//Посиделки 1998 № 9 (31). 28 сентября.]].

Листок поднимает вопрос об освещении женских проблем на страницах глянцевых журналов. Так в публикации "Свободу женщинам Востока или наш ответ Чернякову" Мария Ошмянская приводит примеры того, как эти журналы, критикуя современную действительность за неадекватное отношение к женщине, при этом с готовностью публикуют материалы, отражающие откровенно сексистские взгляды. "Номер 7-8 красивого глянцевого журнала "Женский клуб" отчасти был посвящен важной, на наш взгляд, теме: "Феминизм по-русски". Сам журнал, по признанию редакции, не является "рупором феминистского движения": в первом же абзаце вступительной статьи сотрудницы заявляют, что они не феминистки и что, дескать, не надо пугать анатомию с обществоведением. Правда, уже в следующем пассаже они провозглашают самые что ни на есть феминистские причины, по которым их не устраивают сложившиеся веками отношения между мужчинами и женщинами: "не нравятся феодально-азиатские перекосы в сознании и у мужчин, и у женщин, не нравятся проявления патриархата в семье, не нравится, когда на работе в нас видят не специалиста, а объект для мужского самоутверждения"...

Статья Юрия Чернякова, как никакая иная из напечатанных в рубрике, наглядно иллюстрирует, что наше общество совершенно несвободно от мифов и стереотипов в отношении к женщине, а такое понятие как сексизм (дискриминация по признаку пола) - не вымысел "разъяренных мужененавистниц" и "поборниц матриархата".

Хотя он и не приурочен к 8 марта, 7-8 номер за 1999г . "Посиделок" стал настоящим "материнским номером". Материнское "самопожертвование и всепрощение стало стереотипом. Если мать не посвящает себя воспитанию своих отпрысков - она "кукушка". В нашей традиции пестовать детишек в течении всей жизни, безвременно седеть от их проделок и обвинять себя во всех, случающихся с ними бедах - "наверное, что-то не досмотрела...", считать детей своей собственностью. Связь с родителями в нашей культуре гораздо сильнее, чем у наших западных соседей. Только у нас есть, пожалуй, "институт бабушек". Поколения вырастают так и не становясь взрослыми, их взросление сдерживается цепкими руками матерей, реализующихся в этой роли, они бесконечно требуют отдачи от своих отпрысков за свои родовые муки; поколения других матерей уходят, так и не избавившись от комплекса вины перед детьми за что-то там недоданное. И те, и другие так и не смогли стать свободными, и прожить собственную жизнь. Проблема материнства, его уравновешивания в жизни женщины другими событиями, представляется архиважной", - писала в "Колонке редактрисы" Ирина Мерненко.

"Женщина, не имеющая детей, вызывает, как правило, удивление окружающих. Если она, к тому же, замужем, к нему примешивается сочувствие. В избегающей материнства угадывается скрытая болезнь, тайный изъян, возмездие за грехи тяжкие. Трудно представить, что женщина отказывается от материнства по собственной воле. Истории, публикуемые в газетах типа "Семьи", содержат обычно такую нехитрую причинно-следственную связь - несанкционированная половая жизнь, случайная беременность, неудачный аборт и кара - бесплодие на всю оставшуюся жизнь. В нашем обществе силен стереотип: материнство - обоснование женской судьбы, женственности этой судьбы. Не мать - она вроде как и не женщина. Нетрудно увидеть в этом традиционное отношение к женщине, как отсутствующей, несуществующей без ребенка. Ребенок выступает как оправдание бытия женщины на свете. Женщина предстает как физиологический организм, функционирующий на благо продолжения рода Homo sapience. Все пронизано "pro-life'ическими" тенденциями"[[Иметь или не иметь?//Посиделки. 1999. №7-8 (41-42). 2 сентября. С.5-6

]].

Журнал попросил женщин разных возрастных и социальных групп, которые не причисляют себя к феминисткам, высказаться о своем отношении к материнству в контексте собственных судеб. Возраст опрошенных не позволяет списывать отказ от материнства, когда он имеет место, на инфантилизм и легкомыслие молодости, или необдуманность решения. За обеими позициями стоит аргументация, воспроизводящая известные идеологические клише и полемику с ними.

"Заводить детей в наше время безнравственно. Прокормить, одеть - не проблема. Когда меня ребенок спросит, что творится вокруг, мне нечего будет ответить. Почему этот человек просит милостыню, почему собака бездомная. Мы ничего не приложили к тому, чтобы изменить мир. Так что причина моральная, а не из-за денег". (Татьяна, 44 года, детей нет)

"Для того, чтобы стать матерью, надо иметь семью. Путь матери-одиночки меня пугает... Это сознательный выбор. Надо иметь ребенка от любимого мужчины, а не рожать от первого встречного... Еще вот что. Каждый человек проецирует свой опыт исходя из предыдущего. Мне не нравились отношения к детям в моей семье. Отец должен играть важную роль в воспитании. Отец должен быть уважаем. В моей семье такого не было.

Это вообще эгоизм. Я не хочу испытывать трудности в жизни". (Ольга, 36 лет, детей нет)

"Рождение ребенка, как правило, случайно. Это неосознанно. На Западе, может, это как-то планируется... Я думала об этом много. Хорошо, сейчас есть жилье. Его не было, не было времени подумать о себе. Может, я излишне прагматична. Его же надо кормить, а у меня не всегда есть работа. Но это не главное. Ты будешь связана с системой, т.к. ребенок - это человек, которого ты любишь. Я художник, я давно живу в андеграунде. Я довольно-таки скептически отношусь к этой системе. А ребенок связывает с этой системой - детский сад, школа. Момент собственности тоже присутствует. И ты круто вписываешься в систему. Я еще не сделала выбор "против", а выбор "за" есть всегда". (Полина, 33 года, детей нет)

"Я очень любила своего мужа и хотела иметь детей, сколько получится. Первый был выкидыш, я очень переживала. Врач успокаивала, говорила, что это обычно для женщин моего года рождения. Вообще всегда желание иметь детей исходило только от меня. Муж говорил: "Да ладно, давай поживем для себя". (Людмила, 52 года, 3 детей)

"Я подумала, ну что, время к тридцати, замуж особо никто не зовет, любви тоже особой нет. А так будет человек, который будет любить тебя хотя бы вначале. И ты будешь его любить и воспитывать, разговаривать будешь с ним, учить всему. Будет кто-то, кому нужна будет твоя любовь, можно будет раскрыться в этом. А потом, может и не будет такого шанса. Потом мне хотелось иметь ребенка от этого мужчины". (Катя, 30 лет, один ребенок)

"Материнство для реализации своего рода психологического потенциала женщины. Что будут дети, я знала всегда, когда я впервые задумалась о проблеме замужества, я думала о детях. Если бы я не вышла замуж, я бы родила все равно. Но карьеру я все равно хотела делать, и делаю ее, хотя и в другой области". (Света, 34 года, один ребенок)

Свой взгляд на проблему материнства предлагает Ольга Липовская. И это тот редкий случай, когда к сказанному действительно нечего добавить:

"В обыденном сознании подавляющего большинства людей, по крайней мере, русских, "женщина, прежде всего - мать". Женщине не разрешается "не любить детей". Их надо хотеть, рожать, воспитывать, переживая постоянное чувство вины за все их болезни, плохие отметки, антисоциальное поведение, немытые руки, вши и чесотку. Как ни забавно, это чувство вечной вины распространяется у нас и на мужей - партнеров в браке. Жене должно быть стыдно за неухоженный вид - непришитую пуговицу, грязные носки, нечищенные ботинки и немытую шею взрослого супруга.

Превратившись в социальную функцию, материнство стало объектом манипуляции и контроль над женщиной - ее свободой, материальным состоянием, общественным положением. Государство (любое) в той или иной мере берет на себя право контролировать детородную функцию женщины. Во многих странах власть посягает на материнское право в форма военных мобилизаций или обязательной службы в армии. Так материнство становится не только обязанностью, но и жертвой, и формой подчинения институтам власти".

Однако проблема материнства гораздо шире и сложнее, чем сфера и практика контроля над ней. Об этом также говорит Ольга Липовская.

"Рассматривая материнство сквозь лупу феминизма, я не могу, тем не менее, отрешиться от его мистической притягательности. Невозможно забыть это состояние сосуда, наполненного новой жизнью, ощущения тайны и волнующего ожидания. Никакими научными позитивистскими фактами не объяснить то сочетание звезд, божественных сил, генов и клеток, которое сопутствовало появлению на свет мальчика и девочки - моих сына и дочери".

Автор статьи апеллирует к собственному жизненному опыту, одновременно к статусу матери и бабушки, с одной стороны, и феминистки, с другой. Это расширяет границы рассмотрения настоящего явления в самых разных системах социальных, культурных и психологических взаимовлияний и взаимосвязей и открывает "третий путь", новое понимание женщиной материнства и новое отношение к нему. Личный опыт также дает полное моральное право говорить о существе и особенностях проблемы, этот вопрос особенно актуален в ситуации, когда государственные мужи навязывают женщинам свое видение проблемы и свою политику ее регулирования.

"Их отцы были причиной и инициаторами рождения. Я, их мать, стала их кормилицей и воспитательницей. Поскольку каждая мать - плохая мать (над нами довлеет идеальный образ, к которому все мы подсознательно стремимся), я также мучаюсь угрызениями совести и чувством вины. Я мало уделяю им внимания, я не успеваю следить за их учебой, питанием, кругом общения, чтения, интересов. Не раз я слышала от дочери вопрос: "Мама, ну почему ты не такая как все нормальные мамы?", когда, отправляясь в очередную поездку, оставляла ее одну. Мой сын, ставший сам отцом, не укоряет меня, но как редко я вспоминаю о своем внуке, еще реже вижу его.

Свою мать я почти не знала в детстве, и поэтому я не выучила все правила и установки материнского кодекса, не запомнила счастья от общения с ней. А надо ли учить эти правила? Стоит ли винить себя за несоответствие идеалу матери, придуманному и прописанному не нами? Я почти уверена, что, избавившись от императива материнского образа, мы станем свободнее и честнее в наших отношениях с детьми. Мы сможем любить их, не осознавая это как обязанность, или как тяжкий крест. Мы будем вправе считать себя свободными для собственной работы, профессии, увлечений и путешествий. Мы уступим отцам наших детей не только пространство для общения с ними, но и возможность познать радости отцовства через заботу, уход и обслуживание собственных отпрысков"[[Неизбежное счастье материнства// Посиделки. 1999. №7-8 (41-42). 2 сентября. С.7.]].

В своей статье "Нужны ли дети нашему государству?" Александра Мирончикова в рассказе об изнурительной и часто безрезультатной полемике с государственными чиновниками о правовых аспектах проблемы материнства и, в частности, о судьбе законопроекта "О правовых основах биоэтики и гарантиях ее обеспечения", представленного на обсуждение в Государственную Думу, переходит с официального, безличного и немого языка обсуждения вопроса, на всем понятный "человеческий" язык. "Почему бы не сказать прямо, - пишет она: "Уважаемые женщины, нам просто наплевать на то, как вы будете растить детей на то нищенское пособие, которое мы вам выделяем, нам наплевать если его вам будут задерживать или вовсе не выплачивать, еще более наплевать на то, как же его вырастить хотя бы до восемнадцати лет, выучить, мы же в свою очередь обещаемся раз в полгода освещать по телевидению, в газетах ваши проблемы, охать и ахать в Думе по поводу того, что скоро вымрем, иногда пописывать законы о "защите" материнства и детства, но при этом создавать все условия для того, чтобы вы не рожали, а потом забрать все ваши репродуктивные права, заставить вас рожать, как самок, а та, которая не захочет, будет делать аборты подпольно, в таких условиях, где каждую минуту она рискует умереть, той, которая родит больше дадим медаль "Материнская слава", будем показывать ее по телевизору и носить на руках, а после съемок можно и забыть о ней, ведь она сама рожала, сама и воспитает"[[Нужны ли дети нашему государству?// Посиделки. 1999. №7-8 (41-42). 2 сентября. С.3-5.]].

Она справедливо отмечает, что "наше государство всегда отличалось некоторой двуличностью в своей политике, с одной стороны, всегда существовал культ материнства, а с другой целенаправленно создавались условия для того, чтобы женщины не могли рожать, либо имели не больше двух детей". Такова в общих чертах постановка проблемы материнства в этом информационном листке.

Как это ни парадоксально, но черты отличия, существующие между рассмотренными изданиями, только подчеркивают сходство между ними. Сходство объясняется общностью целей и задач, стоящих перед женскими неправительственными организациями на современном этапе. Большая читательская почта, которая сформировала отдельные рубрики женских изданий лишний раз подтверждает, что вопросы поднимаемые ими не оставляют читательниц равнодушными, а способствуют развитию диалога, свидетельствующего о важности и остроте обсуждаемых проблем и необходимости их решения. Как можно было заметить, в круг вопросов, требующих пристального изучения и разрешения на государственном, правовом и общекультурном уровнях женские издания единодушно включили следующие: женщина и власть, женщина и политика, женщина и армия, женщина и насилие, женщина и культура, женщина и экология. Независимая женская пресса находится в процессе поиска и выработки своих подходов, стратегий и практик в решении большого количества проблем, скрывающихся за этими, достаточно общими, формулировками. Предлагая свою помощь и содействие государственным и правительственным структурам, независимая женская пресса демонстрирует открытость и готовность к развернутому диалогу на самых разных уровнях. Своих читательниц она призывает не обольщаться и не забывать, что НИКТО НЕ ПОМОЖЕТ ЖЕНЩИНЕ, КРОМЕ НЕЕ САМОЙ.