За последнее время и в печати и в общественных кругах замечается какая-то растущая неудовлетворенность, какая-то заметная склонность к самокритике, мы бы даже сказали, к самобичеванию. Слово деморализация пестрит на страницах журналов и газет, Сетования о неуважении к человеческой личности становятся излюбленной темой газетных статей. Мы не думаем, чтобы эти весьма, на наш взгляд, положительные настроения имели под собой реальную почву; толкуя о деморализации, как бы предполагаешь иную эпоху, эпоху, когда мы были моральнее и лучше. Но действительно ли это так? Действительно ли человеческая личность ценилась выше во времена Плеве и под покровом молчаливой примиренности таилось больше самоуважения, больше достоинства, чем теперь? Я полагаю, что громадный прогресс самосознания и колоссальный рост массового гражданского достоинства за последние несколько лет не подлежат никакому сомнению.

Зато эти общественные сетования имеют, на мой взгляд, еще иной, весьма знаменательный смысл: они указывают на то, что мы стали более чуткими, более строгими к самим себе, что расчетная книга, открытая перед нами перетерпленным испытанием, обнаружила перед нами наряду с нашим духовным активом и наш духовный пассив...

В те дни, когда вопросы этики и вопросы социального воспитания обретают особенную остроту, как это ни странно звучит, я усматриваю весьма утешительное влияние в том, что на сцену русской жизни выплыл так называемый женский вопрос.

Где та женщина, чуткая нравственно и умственно возвышенная, которая так нужна России - для дела ее культурного прогресса? Ведь по самой своей природе, по самому предначертанному ей судьбой призванию женщине надлежит служить не столько творческой силой, сколько проводником культуры и всякого рода идеалов. Взамен аккуратного выписывания женских изобретений, приводимых книжкой Бебеля, покажите разливанное море женской глупости и тысячи образцов ее низменности и лживости, и вы приведете наилучшее доказательство всей важности, всей универсальности женского вопроса.

В связи с данной мной характеристикой современного момента я должна заметить, что одно из доказательств достаточно серьезного понимания задач переживаемого времени - это умение беспристрастно и справедливо оценивать всякое небольшое дело, всякую скромную попытку содействия общественному перевоспитанию.

Что такое, между прочим, пресловутый женский съезд, как не стремление вызвать к жизни самые мертвенные и неподвижные элементы русского общества, пробудить в женщине сознание ее общественных обязанностей и заставить заговорить ее волю? Но, может быть, женский съезд совсем не оправдал возложенных на него в этом смысле надежд? Может быть, с другой стороны, так же справедливо, как и нас, его можно упрекнуть в отсутствии идеализма? Казалось бы, дело действительно обстоит именно так, но некоторые противоречия, вкравшиеся в весьма интересный доклад г-жи Кусковой, обнадеживают нас в том смысле, что она лично уже не настолько пессимистически смотрит на результат его работы. Чем, если не противоречивой двойственностью впечатления, можно объяснить себе следующие два места в ее докладе: передавая свои впечатления о женском съезде, г-жа Кускова говорит, что его большинство не придерживалось никакой определенной идеи, что трудно было уловить в речах представительниц этого большинства какую-либо иную мысль, кроме разве только: мы женщины - женщины...

Зато в другом месте г-жа Кускова снисходит до признания, что кое-какие мысли ему, очевидно, были свойственны; не без некоторого огорчения, которому мы не можем не посочувствовать, после всех данных нами объяснений в особенности, она сознается, что женский съезд обнаружил, пожалуй, даже слишком много идеализма, чересчур часто возносился на облака, ратуя за бесплатное наделение землей всех трудящихся и т. д., и, наконец, несомненно, высказал свою солидарность с настроением страны в протесте против смертной казни...

Любопытное дело! Либо господствующее на женском съезде настроение ничего не имело общего е настроением страны, либо, может быть, докладчица полагает, что все помыслы русского общества сосредоточены вокруг трогательного до слез утверждения: мы, мужчины и женщины, не что иное, как мужчины и женщины...

Мы далеки от идеализации современности, но и далеки от пессимизма докладчицы. Если только дозволительны столь смелые обобщения, если только настроения тысячной разношерстной толпы действительно Можно свести к двум словам, то мы сказали бы, что эти два слова несколько разнятся от тех, которые приводит докладчица, и самый факт созыва женского съезда, самый факт коллективной работы женщин над выяснением своих правовых требований и социальных нужд свидетельствует о чем-то ином.

В лексиконе тех требований, которые пробудившееся к политическому самосознанию общество предъявляет отживающему правопорядку, имеется некое словосочетание, синтаксически бедное, состоящее всего из двух слов, но бесконечно богатое по своему внутреннему содержанию. Эти два слова, столь простые, столь не требующие доказательств в иной стране и в иной стадии государственного развития, обретают особенный смысл, особенное значение у нас в России: далеко не воплощенные в конкретную величину, еще ждущие себе официального признания, они требуют непрестанного напоминания, словесного и действенного утверждения. Эти два слова, под которыми впервые коллективно подписались женщины, - "мы граждане".

Первый Всероссийский женский съезд выдвинул на очередь вопрос об организации женщин, которая могла бы распространить свою деятельность на всю Россию и в которой могли бы соединиться женщины, желающие послужить делу борьбы за свое равноправие. Западноевропейская практика выработала уже две формы такого объединения: национальные женские советы и союзы избирательных прав женщин. Первые объединяют культурную работу женщин на поприщах просвещения, благотворительности и взаимопомощи; вторые, чисто политические организации, объединяют женщин, борющихся за свои политические права. Обе названные организации отнюдь не исключают друг друга и должны по своим задачам служить дополнением одна другой. Так смотрят на них руководительницы женским движением на Западе, и этот взгляд обеспечивает обеим организациям и правильное развитие, и плодотворное сотрудничество на том поприще, на котором еще так много дела и так мало делателей. Отдельным деятельницам предоставляется полная возможность работать в обеих организациях; каждая женщина как культурная работница может быть членом женского благотворительного, просветительного или какого-нибудь иного общества и принимать участие в качестве его представительницы в национальном женском совете и в то же время работать, в качестве политического деятеля, в союзе избирательных прав женщин.

Потребность в образовании всероссийской женской организации чувствовалась уже давно. Первой возникла мысль об организации в России национального женского совета. Эта мысль принадлежала А. П. Философовой, уже более десяти лет состоящей членом международного женского совета, и идея эта разрабатывалась и проводилась Русским женским взаимно-благотворительным обществом. Идея создания всероссийского политического союза принадлежала более молодому Союзу равноправия женщин и получила только временно осуществление в период, когда возможно было существование профессионально-политических союзов.

Изменившиеся условия современной русской жизни вызвали появление тех же вопросов, но уже в иной, видоизмененной, соответственно требованиям времени, форме.

В программу первого Всероссийского женского съезда вошло обсуждение вопроса об учреждении национального совета. Доклад об этом совете А. П. Философовой был принят с большим сочувствием; приведение в исполнение этого начинания, само собой разумеется, принимает на себя созвавшая съезд комиссия избирательных прав при Русском женском взаимно-благотворительном обществе.

Несомненно, общество не замедлит приступить в непродолжительном времени к следующим необходимым шагам для осуществления национального совета, войдет в сношение с существующими женскими обществами и возбудит перед соответствующими учреждениями ходатайство о разрешении самого совета.

Одновременно на том же съезде среди его членов возникла мысль о создании такого учреждения, которое, не отвлекаясь просветительными, благотворительными или иными целями, поставило бы своей главной задачей борьбу за политические права женщин в России и объединило бы в одну организацию женщин, желающих принять участие в этой борьбе. Тогда же было указано, что весьма удобной формой для такого объединения может служить разрешенная уже около года тому назад "Российская лира равноправия женщин". Многие провинциальные делегаты пожелали вступить в члены лиги и просили дать им указания, как открывать местные ее отделения.

Правление лиги немедленно приступило к выполнению этой задачи. Прежде всего, оно остановилось на выяснении ближайших задач лиги и желательной, при современных условиях, ее организации.

Задачи лиги как организации были определены следующим образом:

1) подготовка женщин к борьбе за свое равноправие;

2) распространение идеи равноправия женщины в обществе;

3) подготовка мер к улучшению правового и политического положения женщин, т. е; собирание необходимых для этого сведений и материалов и выработка самих законопроектов или проектов ходатайств перед общественными и правительственными учреждениями и, наконец,

4) проведение в жизнь законопроектов и постановлений, имеющих целью улучшение положения женщин.

Выполнение этих задач должно быть распределено между центральными органами лиги, ее специальными отделами, провинциальными отделениями и отдельными членами.

Организация лиги, согласно ее уставу, следующая.

Делами лиги заведует совет из 12 членов, избираемый общим собранием на три года. Члены совета избирают из своей среды председательницу и других должностных лиц. Вся административная и денежная ответственность лиги и ее отделов в Петербурге лежит на совете. Общие собрания созываются не менее; четырех раз в году (в октябре, декабре, феврале и апреле). Для осуществления своих задач лига может открывать в Петербурге районные отделы, приурочивая их к существующим городским выборным участкам, и специальные отделы для разработки и проведения в жизнь отдельных вопросов или мероприятий, в какой-нибудь отдельной области (например, отдел борьбы с проституцией, исследования экономического положения женщины, исследования ее гражданского положения и т. д.).

Особенно важным является право, предоставленное лиге параграфом 4 устава, который гласит: "С целью более широкого распространения идей лиги и для большей стройности ее внутренней организации учреждаются в Петербурге порайонные отделы, а в Москве и провинции отделения, по образцу центральной организации, с такими разветвлениями, какие укажут местные потребности". Параграф 13 говорит, что "административная и денежная ответственность в Москве и провинциальных отделах лежит на совете каждого отдела". Эти параграфы придают лиге характер пока единственной всероссийской организации, основанной на началах широкой автономии и местных отделений.

Для развития дальнейшей организации советом лиги намечены следующие местные и центральные органы лиги:

/. Представительницы лиги. В целях осведомления лиги о положении женщин и женского вопроса во всех местностях России и возможно широкого распространения сведений о ней желательно иметь по возможности во всех городах представительниц лиги равноправия. Такие лица могут взять на себя следующие обязанности:

1) иметь у себя уставную и иную литературу лиги; список книг по женскому вопросу; организовывать продажу или пользование важнейшими из них для лиц, интересующихся этим вопросом; 2) следить за положением женского образования, женской профессиональной деятельности и положением женщин-работниц в данном городе (или уезде); 3) выяснять отношения к женскому вопросу местного населения и местных общественных деятелей; 4) периодически сообщать совету лиги результаты своих наблюдений и отвечать на его запросы и анкеты; наконец, 5) стремиться к созданию в данном городе или уезде отделения лиги путем привлечения членов.

2. Местные отделения. Там, где насчитывается более значительное число членов и где они считают для себя возможным официальное выступление от имени лиги, они могут организовать отделение лиги. Для этого они должны подать в совет лиги официальное заявление о своем желании открыть такое отделение. Совет дает указания о порядке дальнейшего направления этого дела и сам возбуждает ходатайство о регистрации отделения. В задачу отделения входят все намеченные выше задачи, но уже в гораздо более расширенном виде. Отделение может организовать по примеру центрального отделения лиги специальные отделы для разработки вопросов и осуществления отдельных ее задач. Каждое отделение само вырабатывает для себя программу своей деятельности на предстоящий год и во внутренней своей организации пользуется полной автономией.

Лига как широкая организация должна опираться на большое число членов; для плодотворной и широкой деятельности должна располагать крупными средствами. (Английский союз избирательных прав женщин израсходовал в 1907 году около 80 000 руб.) Поэтому каждая женщина, сочувствующая борьбе за равноправие и задачам лиги, должна вступить в число членов лиги, хотя бы она и не имела возможности принимать активное участие в ее делах. Ее рублевый взнос и имя в списках членов лиги уже гораздо больше, чем платоническое сочувствие идее равноправия женщин. Если только одна женщина из тысячи примкнет к лиге, то она будет иметь 75 000 членов, т. е. будет сильна и богата и людьми и средствами. Нельзя говорить: "Зачем мне вступать в лигу, когда я не могу участвовать в ее работах". Это можно говорить про всякое другое общество, но этого нельзя говорить ни о политических партиях, ни о широких политических организациях вроде лиги равноправия женщин.

Итак, первая, общая для всех членов лиги обязанность - аккуратно делать свой взнос и считать себя членом лиги, открыто и везде это признавая. Те же из членов лиги, которые пожелают принять в ее деятельности более близкое участие, всегда найдут себе подходящее дело и сотрудников. Для этого им нужно вступить в один из отделов лиги или в одну из организованных при ней комиссий. Наконец, всякий желающий может намечать для себя новые пути для достижения поставленных лигой целей, подыскивать сочувствующих лиц и входить в собрания лиги с предложениями о расширении деятельности и учреждении новых отделов.

Совету лиги предстоит выработать программу ее деятельности в ближайшее время. Программа эта отчасти уже намечается, и для осуществления ее пока решено организовать следующие отделы: 1) юридический, 2) лекционный, 3) по женскому образованию и 4) по изысканию средств.

В области политики и добывания политических прав везде и всегда справедливы слова "в единении сила". Чтобы стать действительной силой, женщины должны объединяться для борьбы за достижение политических прав и гражданского равноправия, Это первая очередная и, следовательно, ближайшая задача их движения. Это объединение должно вооружить женщин и необходимыми знаниями, и не менее важным опытом общественно-политической деятельности. Лига равноправия женщин и призывает их к этому объединению.

1909 г., № 2

Разработка социальных вопросов имеет у нас свои особенности. На дальнем западе Европы социалистические учения имели вполне подготовленную почву, проникали в сознание граждан, воспитанных в атмосфере политической свободы. Наших соседей-немцев эти учения застали очень мало подготовленными, едва начавшими приспособляться к конституционному строю, а потому немецкий социализм, при его огромном влиянии на науку и культуру, не слился еще в одно целое с политической жизнью страны.

В Россию социалистические учения проникли гораздо раньше первых проблесков политической свободы; они захватили умы совершенно неискушенными в политической борьбе и воцарялись в них как чистые, святые идеи; они сразу получили сильное просветительное влияние среди интеллигентных кружков, а позже сделались орудием политической пропаганды.

Интеллигентной молодежи был необходим идеал, на служение которому отдавались бы силы, свобода, жизнь, Политические выступления были еще не по плечу, но социалистическая пропаганда, будившая темную массу, давала нравственное удовлетворение. Многовековая отчужденность нашего народа от культурной жизни сделала его очень неподвижным и неподатливым; расшевелить его дремлющее сознание может только нечто, цепко захватывающее самые больные места его обихода, - право на землю, понятие о собственности, гнет множества обидчиков, а таковы были картины будущего переустройства общества. Морально-воспитательная сила социализма у нас могуча; но творчество в социальной науке довольно слабо, а литература бедна, несмотря на периоды увлечений социалистическими учениями. Вероятно, тут сказывается и влияние несчастной привычки слишком часто обращать их в орудие агитационной и просветительной работы; отсюда увлекательная легкость сердца, с которой нередко принимаются за исследование весьма сложных социальных вопросов. К разряду таких исследований относится и лежащая перед нами книга г-жи Коллонтай.

Судя по введению, можно подумать, что искание социальных основ женского вопроса понадобилось автору только для того, чтобы оградить работниц-пролетарок от увлечения женским съездом, устраиваемым буржуазками. Самая обширная глава книги посвящена деятельности "буржуазных" феминисток и их борьбе за политические права; а самая короткая - борьбе за экономическую независимость женщин: Для популярной работы автор дает немало указаний на литературу, но какую? Из 48 ссылок на издания социал-демократического оттенка львиная доля достается труду Лили Браун и тоненькой брошюрке Бюхера. Бебель и Каутский не в фаворе (и понятно-они отказываются умещать женский вопрос в рамки классовой борьбы); на литературу общеисторическую и общеэкономическую, с весьма малой примесью ученых исследований, приходится 39 указаний. Рядом с этими 87 указаниями имеем 144 ссылки на литературу специально по женскому вопросу и так называемую феминистическую; среди них журналу "Союз женщин" отведено почетное место; а из двух брошюрок издания Союза равноправия женщин - "Протоколы и отчеты" и "Женское движение 1905 г." - г-жа Коллонтай извлекла такую массу данных для исследования социальных основ, каких издатели в них и не подозревали.

Конечно, "феминистическая" литература нужна для полемических целей, чтобы убедить читателя в непригодности феминистических союзов и лиг для пролетарок, которые сами самостоятельно идут впереди женского движения; все эти организации преследуют узкоженские цели в духе классовых интересов буржуазии. Увлекаясь полемикой, г-жа Коллонтай забывает обещание - выяснить нам социальные основы занимающего ее вопроса - силится смирить буржуазок перед мощью женского пролетарского движения; что получается в итоге, увидим из сравнения совокупности данных, которыми автор характеризует то и другое течение.

С древнейших времен женщины несли огромный труд. В средние века замечался значительный численный перевес женского населения над мужским, особенно в городах; женщины мучительно добивались работы; боролись с цехами, с большим трудом проникая в них. Среди этих условий развивалась колоссальная проституция. Но в старину труд не возвышал, а скорее принижал женщину, замыкая ее в затхлую атмосферу домашнего уклада. Только с ростом капиталистического хозяйства, когда предприниматели вербуют женщин и детей для работы при машинах, женщины-пролетарки выходят на широкую социальную арену; благодаря этому они сыграли огромную роль во французской революции: безработные врывались в Национальное собрание, требуя работы и пропитания. В Гренобле мелкая буржуазия, торговки (?); поддерживаемые крестьянками, побуждали мужчин отстаивать права народа.

Эксплуатируя силы массы женщин и детей, капиталисты создали невыносимое положение трудящихся, опасное для потомства. Это вызвало вмешательство государства в отношения хозяев и тружеников; таким образом, бедствия женщин ускорили разработку законодательства о рабочих; Кроме работ на фабрике и в мастерских, занятые дома семьей и хозяйством, работницы не имеют времени обсуждать свое положение, и тактику рабочих групп, поэтому им часто не хватает сознательности и личной инициативы; их трудно привлекать в профессиональные союзы.

Возникает своего рода заколдованный круг, признается г-жа Коллонтай: только сознательная работа пролетарок возвышает их и улучшает их положение, а для развития сознательности нужно улучшение положения.

И все-таки, несмотря на это, она утверждает, что именно пролетарки, работающие в рядах мужчин" двинули вперед женский вопрос. Феминистки начали свою агитацию гораздо позже, только с половины XIX века.

Впрочем, оговорка не заставляет себя ждать: "Правда, и прежде (т. е. раньше указанной эпохи) требование равноправности женщин выдвигалось как один из неотъемлемых признаков демократии", - признается автор. Вспоминает она подвиги американок в борьбе за освобождение родины и их требования политических прав; деятельность французских мыслителей, открывших вольный университет для женщин, формулы равноправия полов Кондорсе. Олимпию де Гуж и других защитниц декларации прав женщины и гражданки г-жа Коллонтай признает "светлыми, обаятельными, героическими женскими образами"; они дали первые лозунги женскому движению. С 30-х годов XIX века (время укрепления в Европе конституционных форм и демократизации избирательных прав) выдающиеся интеллигентные представительницы третьего сословия добиваются расширения прав на образование и служебную деятельность. Затем оформляется политическая агитация; возникают женские лиги, союзы, собираются конгрессы. Автор указывает на характер и успехи женского движения в разных странах. Всюду, кроме Германии, автор вынужден отметить, что социалисты и рабочие группы, так или иначе, поддерживают политические выступления феминисток. В республиках (Северной Америке и Франции) различие между феминистическим и пролетарским движением оказывается "еще тоньше, неуловимее". Казалось бы, что самую благодарную почву для исследования социальных основ женского вопроса представляют Австро-Венгрия, где 52% самостоятельно трудящихся женщин, и Италия с 40%; но г-жа Коллонтай почти ничего не говорит об этих странах.

Что касается России, то еще с 60-х годов здесь вырабатывался тип самодеятельной русской интеллигентки, жаждущей свободы и полного развития личности. "Смело ополчаясь на лицемерие двойной морали, бесстрашно вступают они в бой со злобно ощетинившимся и ядовито шипящим сонмищем буржуазных филистеров", - пишет автор. Русские интеллигентки борются с близкими сердцу, с устарелой, мертвящей обстановкой семейного быта.

Так же смело идут они на борьбу с устарелым политическим и социальным строем. "С чем может сравниться привлекательный по своей внутренней красоте образ женщины, кающейся дворянки 70-х годов, которая отказывается от всех привилегий, чтобы слиться с народом?" Это ли не панегирик подвигам русской интеллигенции, даже дворянской, не только что буржуазно-демократической?

Далее...